Я с трудом выговаривала слова, потому что в горле страшно першило. Головокружение и неимоверная слабость заставили меня вспомнить о том состоянии между жизнью и смертью, в котором я находилась совсем недавно. Макс поднял меня и хотел было подтолкнуть к выходу, но чудовищное пламя преградило нам дорогу.
– Макс, мы горим!!! – закричала я, стряхивая с себя язычки пламени.
Подбежав к горящей раме, Макс с грохотом выбил стекло, схватил меня и выбросил наружу. Я упала на сломанную ногу и заорала так, что сорвала голос. Ругаясь от боли отборным матом, я откатилась подальше от дома.
– Больно! Господи, как больно!
Увидев рядом с собой Макса, сдирающего с себя горящую простыню, я потеряла сознание…
Глава 19
Когда я очнулась, то увидела, что лежу неподалеку от догорающего дома совершенно голая, на коленях у Макса. С трудом разлепив обгорелые ресницы, я постаралась выдавить из себя улыбку и глухо произнесла:
– Привет.
– Привет.
– Макс, мы живы?
– Если ты еще говоришь, значит, мы живы.
С трудом приподнявшись, я села рядом с Максом и обреченным взглядом посмотрела на все, что осталось от дома.
– Хороший был дом. Гостеприимный.
– Это точно. Такой гостеприимный дом можно было увидеть только в глухом лесу за черт-те знает сколько километров от Москвы.
– Даже страшно подумать, что в этом доме семь трупов.
Макс гладил меня по голове и напряженно думал, посматривая на машину со спущенными колесами. Я уловила его взгляд:
– Макс, мало того что они сожгли дом, так еще и колеса прокололи. Опять мы остались и без пищи, и без колес.
– Главное, что мы живы.
Я истерично засмеялась и покрутила пальцем у виска.
– Макс, твой оптимизм меня настораживает.
На черта нужна такая жизнь – без надежды на спасение. Ты предлагаешь лечь на землю, обняться и медленно сдыхать?! Лучше бы мы сгорели в этом доме! Лучше бы мы сгорели!
Я почувствовала, что просто не могу справиться с истерикой, и, перевернувшись на живот, стала стучать кулаками по земле. Макс хорошенько меня встряхнул, перевернул обратно на спину и попытался успокоить.
– Прекрати. Прекрати, пожалуйста. Самое страшное уже позади. Теперь нам просто грех умирать. Мы прошли слишком много испытаний, и жизнь подарила нам еще один шанс.
– На хрен мне нужны эти испытания и на хрен мне нужен такой шанс! Я хочу умереть!
Я просто устала так жить! Ты хоть понимаешь, о чем я говорю?! Я устала так жить! Я устала!
– Я все понимаю…
После долгой паузы я села рядом с Максом, положила голову ему на плечо, посмотрела на догорающий дом и прошептала:
– Прости.
– Ничего страшного, я уже привык.
Я посмотрела на него и только тут заметила, что он тоже голый.
– Знаешь, а ведь раньше у нас были какие-то преимущества.
– Какие?
– У нас была одежда, а теперь ее нет. Сидим, как два Робинзона…
– Да тут особо и стесняться-то некого.
– Это точно.
– Не переживай, у нас тоже есть преимущества.
В голосе Макса прозвучала уверенность.
– И какие у нас преимущества?
– Целых три машин.
– Три машины…
– Три машины.
– А ты, наверно, забыл, что у всех этих машин спущены колеса?
– Не позабыл.
Макс встал и направился к машинам. Я смотрела на него и любовалась его красивым телом.
Молодой мужчина потрясающего сложения без единого намека на одежду на фоне страшного пепелища… Если бы я была художником, у меня бы получилась неплохая картина. Заглянув в первую машину, Макс заметно оживился и стал что-то насвистывать себе под нос. Достав домкрат и запаску, он с торжеством посмотрел в мою сторону и демонстративно ударил кулаком по колесу.
– Ты рада?
– Чему?
– Ну хотя бы этому колесу.
– Я счастлива. Даже если во всех трех машинах есть по одной запаске, на трех колесах мы все равно далеко не уедем.
– Неужели все звезды такие пессимистки?
– Не знаю, как там другие звезды, но, по правде говоря, я сомневаюсь, что они когда-нибудь были в подобных ситуациях. Кстати, моя известность спасла нам жизнь. – Я постаралась доказать Максу свою значимость, хотя и знала, что это, по большому счету, очень глупо.
– Что-то я не заметил. Каким же образом?
– Эти семеро покойных узнали меня у берега реки и поспешили нам помочь.
Макс рассмеялся.
– Не вижу ничего смешного, – сказала я обиженным голосом.
– Ты смотрела на себя в зеркало?
– И что?
– Да тебя сейчас в жизни никто не узнает. Ты похожа на жуткое страшилище.
– Спасибо. Ты необычайно щедр на комплименты.
– Пожалуйста. Только ты сейчас про свою известность забудь. Она на фиг никому не нужна.
– Ты так говоришь, будто завидуешь моему успеху.
Макс усмехнулся, а в его глазах появилась жалость.
– Бог мой, да у тебя звездная болезнь! У тебя, наверно, от собственной известности крыша поехала, Я слышал, что всех звезд зашкаливает, но никогда не думал, что до такой степени.
Я фыркнула и пробурчала:
– Меня не зашкаливает. Я просто на все смотрю довольно реально. Вот если мы останемся живы и когда-нибудь вернемся в Москву, ты увидишь, что я даже и двух шагов не смогу сделать по улице.
– Почему? У тебя откажут ноги? – с нескрываемой издевкой спросил Макс.
– Нет. Я не смогу сделать двух шагов, потому что на меня налетят поклонники. Для того чтобы я осталась неузнаваемой, мне приходится очень часто менять свою внешность. Так часто, что ты даже не можешь себе представить.
Макс постучал ногой еще по одной запаске, смахнул пот со лба и сказал одну фразу так, словно говорил сам себе:
– Кажется, у раннего Хемингуэя есть одно замечательное название: "Что-то кончилось".
– Что кончилось? – ничего не поняла я.
– Это название такое – "Что-то кончилось".
– Никогда бы не подумала, что современная братва интересуется ранним Хемингуэем.
– А зря. И не только интересуется, а даже его перечитывает и цитирует. Нынешняя скотская жизнь заставляет множество образованных людей идти в криминал. Я знаю одного вора в законе, у которого целых три высших образования. Он книги умные пишет, читает только интеллектуальную прозу, а такого собеседника, как он, днем с огнем не найдешь. Золотой мужик.
– А зачем ты вспомнил этот роман?
– А я его и не забывал. Очень точное определение, точнее просто не придумаешь. Двое людей были вместе, боролись с трудностями и даже верили в то, что они друг друга любят, а как трудности закончились, им перестает казаться, что они любят. Они вдруг понимают, что им нет смысла продолжать отношения.
– Ты это к чему сказал?
– Да так, просто.
Воцарилось молчание. Я с любопытством разглядывала Макса. Это был человек, про которого я, в сущности, ничего не знаю, но есть какое-то странное ощущение, что я знаю про него все. Макс поднял голову, и наши взгляды встретились.
– Ты что так на меня смотришь?
– Ты очень красивый.
– Я же не женщина, чтобы быть красивой.
– Мужчины тоже бывают красивыми.
Наверно Макс не любил комплименты и не посчитал нужным продолжать начатый разговор. Я решила больше его не смущать и стала разглядывать пепелище. Странная горячая дрожь поднялась от моих ног к самому горлу. Перепугавшись, что могу вновь потерять сознание, я встала и, превозмогая страх и боль, двинулась к пепелищу. Под одним из обгорелых бревен лежал труп, в котором было невозможно опознать одного из семерых мужчин.
– Макс" тут труп! – крикнула я и ощутила довольно сильное головокружение.
– Отойди оттуда! Какого черта ты туда полезла?! – Макс взмахом руки показал мне, чтобы я подошла к машине.
Приблизившись к машине, я удивленно пожала плечами.
– Если я не ошибаюсь, тут все четыре колеса.
– Верно. Ты не ошибаешься. Одно колесо не прокололи.
Я замерла.
– Ты хочешь сказать, что мы сможем отсюда уехать?!
– А почему бы и нет?
– Макс, ты даже не представляешь, какой ты замечательный! – Я захлопала в ладоши.
– Это не я замечательный. Это колеса у машины замечательные…
Макс достал из машины пакет. В нем оказались два спортивных костюма и одна единственная футболка. Протянув мне футболку, Макс заверил меня в том, что ему для меня ничего не жалко, и надел костюм на голое тело. Я с удовольствием облачилась в предназначенное мне обмундирование.
– Никогда спортивные штаны без трусиков не одевала, – заметила я.
– Было бы хуже, если бы тебе пришлось ехать в одних трусиках без спортивных штанов.
В пакете оказались еще и бутылка вина, открывашка, несколько пластиковых стаканов, целый батон белого хлеба и сигареты.
– Вот это да! – не смогла я сдержать своего восторга. – Такое впечатление, что все это для нас приготовили…
Выпив совершенно отменное красное вино, мы закусили хлебом, в последний раз взглянули на пепелище и сели в машину. Макс включил зажигание и задумчиво произнес:
– Только вот документов у нас нет.
– А зачем нам в лесу документы?
– В лесу-то они и в самом деле ни к чему. Они могут нам понадобиться, когда мы выедем из леса.
– Ерунда. Какие, к черту, документы, если мы попали в такие передряги…
Мы долго ехали по лесной дороге и молчали.
Я вытянула свою сломанную ногу и тихонько подвывала в так музыке, играющей в машине. Макс беспрестанно курил, смотрел прямо перед собой на дорогу и напряженно думал. Он ехал медленно – дорога была просто ужасная.
– Макс, о чем думаешь?
– О том, что мы все-таки остались живы.
– Конечно, а по-другому просто не могло быть.
Тебе выпало великое предназначение – спасти женщину, о которой говорят миллионы.
– Да хватит тебе – Макс, я знаю, о чем ты думаешь, – сказала я серьезно.
– О чем?
– Ты думаешь, как жить дальше.
– Надо же! Ты ясновидящая!
– Я серьезно говорю. Со мной все понятно. Я вернусь в свою прежнюю жизнь и буду жить точно так же, как жила. Съемки, спектакли, поездки… Моя жизнь налажена, и даже после всего, что случилось, она останется без изменений. С тобой совсем другое дело. Ты согласился мне помочь и организовал побег.
Выходит, ты сам подписал себе смертный приговор.
Твои друзья таких вещей не прощают. В твоем мире свои законы и свои правила. Ты их нарушил. Ты думаешь о том, куда возвращаться. В тот мир, где ты обитал, тебе вернуться нельзя, это смерть.
– Не говори ерунды. Я совершенно не переживаю за это.
– А вот и переживаешь. Я вообще не понимаю, почему ты не хочешь быть со мной откровенным.
В конце концов мы с тобой близкие люди, я очень тебе обязана.
– Ничем ты не обязана. Если я что-то для тебя сделал, то только по доброй воле. Просто слишком много накладок. Я знал, на что шел. Даже если бы мы нормально приземлились, я бы не смог вернуться в дом и сделать вид, что я спал и ничего не слышал. Все пошло не так, как я предполагал.
Слишком много накладок.
– А как ты предполагал?
– Я знал, что, кроме меня, тебе не на кого рассчитывать. Но если я соглашусь помочь, потом не найду в своем мире оправдания своему поступку.
Поэтому я рассчитывал тебе помочь и наконец выйти из игры.
– Каким образом?
– Я знал, где в доме хранятся довольно большие деньги.
– Деньги?
Я с недоумением взглянула на Макса.
– Ну что ты так на меня смотришь? Ты же прекрасно понимаешь, что в таком доме должны быть большие деньги. Так вот, я точно знал, где они, и хотел их взять.
– Для чего?
– Никогда не слышал вопроса глупее. Для чего нужны деньги?! Я хотел их забрать для того, чтобы начать новую жизнь.
– И как бы ты начал новую жизнь?
– Уехал в другой город, лег на дно.
– Значит, твоя помощь гроша ломаного не стоит.
– Это почему? – раздул ноздри Макс.
– Потому что твоей главной целью были деньги.
– Дура! Моей главной целью было спасти тебя. Только после этого мне обратной дороги нет!
Неужели ты не понимаешь?!
– Понимаю.
– А если понимаешь, тогда зачем говоришь такие вещи? Мне все равно деваться некуда. Я с этим побегом потерял все.
– Так что же с деньгами? Ты их прихватил, и они сгорели в самолете?
– В том-то и дело, что я их не прихватил.
– Почему?
– Потому что в том месте, где они должны были быть, их не было. Видимо, пахан переложил их в другое место. Странно все это. Они лежали черт знает сколько времени в его кабинете, в сейфе. Я узнал пароль, снял слепок ключа. Когда я открыл сейф, денег там не было.
– А что потом?
– Потом я потел искать тебя. И с чего это пахан деньги переложил? Непонятно. Они у него в этом сейфе несколько лет хранились.
– А сумма была приличная? – с нескрываемым сожалением вздохнула я.
– А ты сама как думаешь?
– Думаю, что очень даже приличная. С паханом вообще в последнее время творятся странные вещи…
– Откуда у тебя такая мысль?
– Как это откуда? Я все-таки немного в этом доме пожила. Времени даром не теряла, наблюдала за происходящим. Уж если пахан с того света вернулся…
– Откуда он вернулся? – перебил меня Макс.
– С того света. Я его убила, а он ожил.
Я и не сомневалась, что Макс окончательно решит, что я ненормальная, поэтому поспешила все объяснить и заговорила размеренным тоном:
– Пахан хотел меня изнасиловать. Когда он выронил пистолет, я подхватила его и выстрелила ему в затылок. Только не думай, что я спятила.
Я правду говорю. Понимаешь, правду! – Я и сама не заметила, как сорвалась на крик. – Я убила пахана! Убила! Я не знала, как избавиться от трупа.
Выглянула в окно, увидела искусственны!"! пруд и скинула в него труп.
– Ты уверена, что ты его убила?
– Еще бы. Больше чем уверена. У него а затылке было пулевое отверстие. А сколько крови!
Разве после этого человек может выжить? Не он отоспался и на следующий день приступил к делам как ни в чем не бывало. Хочешь верь, хочешь не верь, но я сказала тебе все как было. Могу поклясться чем хочешь. Можешь не переживать, что убил из-за меня этого гадкого урода. Он тоже оживет и приступит к своим делам. Правда, у него дел-то особых нет, но одно есть. Например, такое важное дело, как спать со своей собакой.
Макс тяжело вздохнул и спросил крайне усталым голосом:
– Ань, а ты сама-то хоть веришь?
– Во что?
– В то, что ты сейчас сказала.
– Представь себе, верю. Я понимаю, что все это звучит нелепо. Если бы мне рассказали то, что я рассказала тебе, я бы никогда не поверила. Но я же не могу не верить сама себе!
– Получается, что ты веришь в мистику.
– Получается, так.
– А может быть, в эту ночь ты была сильно пьяна? Может быть, у тебя был нервный срыв и в результате начались галлюцинации?
Я и не надеялась, что Макс мне поверит. Необходимо было как можно быстрее прекратить этот разговор.
– Да пошел ты! – отмахнулась я. – Я и не пытаюсь заставить тебя поверить. Я была лишь немного выпившая, а мой нервный срыв не мог вызвать галлюцинаций. Просто я сказала все это к тому, чтобы ты за смерть урода особо не переживал. Он жив-здоров, прекрасно себя чувствует, собирает мозаику. Кстати, когда я увидела пахана живым и невредимым, я полезла в тот пруд,. чтобы найти труп, но не нашла там ничего, кроме его зажигалки.
– Это не аргумент. Зажигалку пахан мог обронить из окна, когда курил в нетрезвом виде.
– Значит, не веришь?!
– Значит, не верю.
– Ну и пожалуйста.
– Ну и спасибо.
Большую часть дороги мы снова ехали молча и старались не встречаться друг с другом взглядом. Первым нарушил молчание Макс.
– Анна, ты на меня особо не обижайся. Я в мистику никогда не верил.
– Я тоже не верила, пока с ней не столкнулась.
– Я, конечно, всегда знал, что пахан достаточно темная лошадка. – Макс сделал паузу и продолжил:
– Но я никогда не сомневался в том, что он простой смертный человек.
– Он бессмертный.
Макс посмотрел на меня сумрачным взглядом и вновь замолчал.
Когда впереди появились жилые дома, я поняла, что мы приехали в какой-то поселок. У дороги стояло кафе. Я толкнула Макса в бок.
– Может, перекусим? Всегда мечтала о деревенской кухне. Она такая вкусная.
– Как мы перекусим, если у нас денег нет даже на бензин? Хорошо, что в багажнике полная канистра.
– И что, если мы попросим, нам даже супа горячего никто не нальет?!
– Нет. Разве в наше время кто-то что-то бесплатно делает?
– Но ведь ты же меня спас за бесплатно?
– Не все такие бескорыстные, как я. – По всей видимости Макс решил немного расслабиться и пошутить. – Кстати, ты несколько раз расплачивалась со мной натурой.
– Я рада, что моя натура так дорого стоит, но только мне кажется, что это была совсем не плата. Я делала это по собственному желанию, а может быть, даже по любви.
Заметив удивление Макса, я положила руку на его могучее плечо и ласково проворковала:
– Макс, тогда мне и в самом деле казалось, что я очень сильно тебя люблю. Мы же должны были умереть. Я и сейчас к тебе далеко не безразлична… Мы так сроднились…
– Похвально. Только оставь свои комплименты для кого-нибудь другого. Вот вернешься домой и порадуешь своего любимого, встречи с которым ты ждешь не дождешься.
Макс притормозил у кафе. За стойкой бара скучала дородная официантка, лениво глядевшая в стоящий на холодильнике телевизор. При нашем появлении она заметно оживилась и показала нам на дубовый стол.
– Присаживайтесь. Я вам сейчас меню принесу.
– Дело в том… – Я немного замешкалась, устраиваясь на табуретке со своей сломанной ногой. – Дело в том, что мы очень хотим есть, но у нас нет денег.
– Как? Вообще нет? – подняла бровями официантка.
– Вообще.
– А что вы тогда сюда пришли?
– Поесть, Я же сказала.
– Без денег?!
– Ну да. Мы подумали, что вам не жалко нам налить немного горячего супа.
– Без денег мы не обслуживаем, – сказала, словно отрезала, официантка.
– Но мы потом рассчитаемся. Буквально на днях. Мы домой заедем, деньги возьмем и вам завезем. Честное слово. Просто мы уже несколько дней не ели ничего горячего.
– Мы в кредит не обслуживаем.
– Но честное слово, мы привезем деньги.
– Я же ясно сказала, мы обслуживаем только за деньги. Вас тут знаете сколько таких попрошаек заходит! Каждый день по несколько человек, и все жрать хотят!
От собственного бессилия я чуть было не заплакала и беспомощно посмотрела на Макса. Макс встал и, подойдя к официантке вплотную, взял ее за грудки.
– Тебя что, не учили, как с посетителями обращаться надо?! Ты где попрошаек нашла?! Тебе было ясно сказано, что мы деньги дома забыли.
– Забыли, так езжайте за ними.
– Это слишком далеко.
– А я при чем?! Что я могу?
– Супа налить!
– Суп денег стоит!
– Денег! Ты же каждый день за бесплатно за обе щеки уплетаешь! Хочешь сказать, что твои половники кто-то считает?
– Начальство.