Значит, надо ожидать каких-то неожиданностей? А не был ли случай со стариком одной из них? Либо это только прелюдия?
Если честно, мне совершенно не хотелось вступать в единоборство со спецслужбами. Кто одержит верх, и так ясно, без всякой проверки. Тем более кто я есть? Обычный адвокат. Я даже пистолет носить не могу, чтобы отстреливаться от врагов.
А теперь, Гордеев, опять ответь на вопрос. Тебе это надо?
Я неторопливо ехал домой. Часы на приборной доске показывали начало десятого. Редкие машины проносились мимо, шурша по мокрому асфальту Садового кольца. Фонари отражались в лужах. Прохожих почти не было.
Итак, стоит ли игра свеч? Кому будут нужны заработанные честным трудом зеленые купюры, если мой хладный труп обнаружат где-нибудь в подмосковных лесах. Конечно, таких денег хватит, даже чтобы купить место на Ваганьковском кладбище, но, скажу честно, мне не нравится это место в качестве обиталища.
И самое главное, я не видел никакого смысла в изучении обстоятельств дела Михайлова и моем адвокатском, то есть частном, расследовании. Ну выясним мы, что Михайлова расстреляли годом или двумя позже, что это даст его сыновьям? Ну реабилитируют его, то есть признают невиновным (предположим даже такой фантастический исход), и что дальше? Стоит ли ради этого рисковать? Ведь человек уже мертв. Ему эти судебные решения нужны как козлу пассатижи.
Однозначно, как говорит известный политический персонаж. Не стоит.
Все. Завтра же звоню Михайловым. И тому и другому. Отказываюсь от дела. Скажу, что сильно заболел. Отдам все деньги – из них потратил совсем немного. Провались все пропадом. С радостью пойду на замену – пусть возьмут другого адвоката.
Впрочем, почему завтра? Надо звонить сегодня! Сейчас!
Да, именно сейчас! Чтобы спать спокойно.
Я полез в портфель за сотовым телефоном. Ах проклятье! Сегодня утром я его забыл дома! То-то я смотрю, никто не звонит – обычно на протяжении дня мой телефон почти постоянно пытается всеми доступными ему средствами обратить на себя внимание – звонит, мигает лампочками, вибрирует.
Ну ничего. Приеду домой – тут же позвоню.
На дороге почти не было машин, и я поддал газу. Замелькали тени от фонарей. Капли на стекле быстро превращались в водяные дорожки.
Впереди показались два больших светящихся глаза. "КамАЗ", – автоматически подумал я, увидев, на какой высоте находятся фары. Через секунду я уже мог различить желтую кабину и темные очертания фигуры за большими стеклами.
Что произошло в следующие секунды, я могу описать очень подробно. Я запомнил каждое движение, каждый поворот. Как будто у меня в голове застряла пачка фотографий, которые можно смотреть одну за другой бессчетное количество раз…
Но я не буду утомлять детальным описанием. Все произошло буквально за две-три секунды, и нет смысла отнимать описанием большое количество времени.
Раз – "КамАЗ" оказался прямо у меня перед носом. Два – в голове пронеслось, что столкновение неизбежно. Три – мои руки стали действовать автономно от команд мозга, повинуясь лишь инстинкту выживания, они вывернули руль до отказа. Четыре – удар, стекло покрылось сетью трещинок, громада грузовика промчалась мимо, как борт гигантского корабля, все вокруг внезапно перевернулось. Пять – моя машина, долю секунды пробалансировав на двух колесах, тяжело повалилась на бок. А потом и на крышу. Я уперся головой в жесткую обивку потолка и увидел через боковое окно асфальт. Он был очень близко, я мог разглядеть каждый камешек, каждое вкрапление в темно-серой массе.
Я уже не первый раз попадаю в автомобильные катастрофы. И знаю, что первым делом надо произвести ревизию всех органов. Проще говоря, проверить, что руки-ноги целы. Конечно, вертеть головой тут не рекомендуется – недаром американские спасатели (как это показывают по телевизору) первым делом надевают на шею пострадавшему широкий пластмассовый хомут, чтобы зафиксировать голову в определенном положении.
Я осторожно подвигал ногами и руками. Никаких болевых ощущений это не принесло. Тогда я осторожно уперся руками в крышу (в данном случае для меня это был пол) и постарался перевернуться на бок. Это удалось без всяких трудностей. Подергав за ручку двери, я убедился, что ее заклинило. Что ж, было бы странно, если бы это не произошло. Пришлось вылезти в окно, благо это удалось без особых хлопот.
Итак, на вашем покорном слуге не было и царапины. А все благодаря замечательной реакции! Если бы не она, мой четырехколесный друг превратился бы в слоеное пирожное. Ну а я – в начинку.
Через минуту нагрянула милиция, вызванная бдительными жителями окрестных домов. В ход пошли протоколы, акты, показания…
Возвращаясь домой на такси, я с горечью размышлял о том, что не успел продемонстрировать клиентам свою болезнь и отказаться от этого проклятого дела – ставлю потрепанный том с материалами следствия тридцатилетней давности против тридцати тысяч долларов за то, что дьявольский механизм устранения нежелательных свидетелей, который уже успели испытать на себе братья Михайловы, начал работать и против меня. Ну ничего, ничего, Гордеев. Сейчас приедешь домой – и сразу за телефон. Я не самоубийца, чтобы сражаться со спецслужбами!
Короче говоря, домой я попал около двенадцати. К большому моему удивлению, Лены дома не оказалось. Квартира пропахла чем-то горелым. Неспроста все это! К тому же куда-то запропастился и сотовый телефон…
Когда раздался телефонный звонок, Лена Бирюкова без всякого интереса смотрела по телевизору очередной мексиканский сериал. Латиноамериканские страсти ее не слишком привлекали, гораздо больше ее интересовало состояние пирога с яблоками и клюквой, который она впервые в жизни решила испечь. Ее богатый жизненный опыт, однако, исключал всякие знания о домоводстве, поэтому Лена воспользовалась рецептом, извлеченным из какого-то старого журнала. Рецепт был элементарно прост, но Лена жутко волновалась, как всякий человек, делающий что-то впервые. Пирог еще только пять минут находился в духовке, а Лена уже боролась с непреодолимым желанием открыть дверцу и посмотреть, как там поживает ее произведение. Ее сдерживала только строгая предостерегающая надпись в рецепте, сделанная (видимо, в расчете на неумелых хозяек) жирным шрифтом и предупреждавшая, что если дверцу духовки открыть, то пирог непременно "сядет". Куда и как он "сядет", Лена представляла весьма смутно, однако судьбу решила не искушать. Тем более ей так хотелось сделать сюрприз Юре, с которым (тьфу-тьфу-тьфу!) вроде опять стало налаживаться… Чтобы отвлечься от назойливых мыслей, она села перед телевизором, не забывая постоянно поглядывать на часы. И в этот момент раздался телефонный звонок.
Лена подняла трубку телефона, стоявшего рядом, на столике, но услышала только отбойные гудки. Звонки, однако, не прекращались. Поначалу Лену это озадачило, а потом она вспомнила, что у Юры где-то был сотовый телефон. Только вот где?
Она вышла на середину комнаты, чтобы сориентироваться. Телефонные звонки раздавались из кабинета. Стрелка часов медленно преодолела еще минуту. До готовности пирога оставалось еще двадцать.
В конце концов найдя трубку, Лена ответила:
– Да, я слушаю.
– Мне нужен Юрий Петрович, – раздался взволнованный женский голос.
– Его нет дома, – сказала Лена сухо и холодно, как бы давая понять неизвестной особе, что на стоянке больше мест нет, все занято и ловить уже нечего.
– Это очень важное дело. Выслушайте меня.
– Да, слушаю.
– Мне нужно немедленно связаться с ним.
– Я же сказала – его нет дома.
– А как его найти?
– Не знаю, – отрезала Лена и уже хотела бросить трубку в ухо нахальной дамочке, как та снова взмолилась:
– Тогда вы должны помочь. Это очень важно.
– В чем дело?
– Приезжайте срочно. Это касается Юрия Петровича.
– Куда приехать, зачем? – Лена начала терять терпение.
– Сюда. Это метро "Университет".
– Зачем?
Женщина помедлила, а потом неуверенно проговорила:
– Я не могу этого сейчас сказать. Это не телефонный разговор. Но это очень важно. Вы ведь его жена?
– Предположим, – тон Лены стал более дружественным. Если незнакомка считает ее женой, значит, по всей видимости, никаких планов в отношении Юры не вынашивает.
– Приезжайте, прошу вас.
Перед Леной Бирюковой стояла нелегкая задача. С одной стороны, звонит неизвестный человек, просит ехать куда-то поздним вечером. А если это какая-то криминальная подстава? Юра – адвокат, и в его отношении могут быть какие-то провокации. А что, если ее хотят похитить? С другой стороны, голос женщины в трубке был таким умоляющим. А с третьей стороны, пирог, которому томиться в раскаленной духовке еще (Лена взглянула на часы) целых семнадцать минут!
Лена стучала ногтями по столу и никак не могла решить, что делать.
– Почему вы замолчали? – спросили из трубки.
– Может, вы все-таки скажете, в чем дело?
– Не могу. Приезжайте скорее.
– А может, вы лучше приедете? – предложила Лена компромиссный вариант.
– Нет. Иначе ничего не получится.
– А что должно получиться? – задала Лена каверзный вопрос.
– Это… это касается дела, в котором Юрий Петрович заинтересован. Послушайте, у нас очень мало времени. Приезжайте на метро "Университет". Запишите адрес.
Лена нацарапала адрес на подвернувшейся под руку газете.
– Помните – это срочно. И очень важно.
– Скажите хотя бы, как вас зовут.
– Это не имеет значения. Приезжайте.
И в трубке раздались отбойные гудки.
"Так-так, – подумала Лена, – и что теперь делать? Ехать? Боязно. Не ехать? А если это действительно очень важно для Юры? Ну, ничего не поделаешь, придется ехать. В конце концов, в случае чего меня не так легко будет обвести вокруг пальца…"
Она накинула плащ, сунула ноги в мягкие осенние ботинки со шнурками и зашла на кухню. Здесь царили божественные ароматы пирога с яблоками. Лена вздохнула и решительно закрыла газ.
"Не судьба, видно", – подумала она и напоследок заглянула в духовку, уже не боясь, что ее пирог "сядет". Зрелище, как ни странно, успокоило Лену. С такой любовью изготовленный ею пирог с одной стороны покосился, а с другой почернел. "Первый блин комом", – решила Лена и направилась к выходу.
Во дворе стояла ее гордость – новенький джип "рэнглер", навевающий воспоминания об американской агрессии во Вьетнаме. Лена купила его совсем недавно и еще не успела обзавестись "ракушкой" для хранения автомобиля. Кроме того, она еще не решила, где именно ставить "ракушку" – то ли здесь, то ли во дворе ее собственного дома.
За несколько шагов до ярко-алой машины, сверкающей полировкой даже под скупым светом дворовых фонарей, Лена нажала на маленькую кнопку пульта сигнализации. Джип ответил коротким гудком. "Умница", – подумала Лена и забралась на сиденье.
Почему-то женщины обожают джипы. Может быть, им нравится то, что большая угловатая машина повинуется любому приказу, может, еще что-то, но факт остается фактом: большинство женщин, если перед ними поставить на выбор несколько машин, обязательно выберут джип. Лена Бирюкова не была в этом смысле исключением. На автомобильном базаре, среди великого множества машин всех марок, цветов и размеров, ей приглянулась именно эта.
С тех пор, садясь за руль своего "хомячка" (почему-то она именно так окрестила свою новую машину), Лена испытывала какое-то новое восхитительное ощущение. Ей очень нравилось, сидя за рулем джипа, носиться по московским улицам, обгоняя водителей-мужчин, которые до сих пор, завидев за рулем представительницу прекрасного пола (особенно симпатичную), выворачивают головы и чуть не врезаются в фонарные столбы…
Лена неслась по направлению к метро "Университет". Ее сильно встревожил неожиданный звонок неизвестной женщины. Если быть точнее, Лене передалась тревога, которая ощущалась в голосе звонившей.
Подъехав к нужному дому и сверившись с адресом, Лена вышла из своего "хомячка". Двор был пуст, впрочем, как и большинство московских дворов в такое время. Морщась от крупных и увесистых капель дождя, которые попадали точно за шиворот, Лена добежала до нужного подъезда. Набрала код и поднялась на лифте.
Еще в лифте она почувствовала сильный запах гари. Подойдя к двери, Лена обнаружила, что из немногих щелей выбиваются струйки дыма. "Ну и ну! – подумала Лена. – Приглашают, а у самих пожар!" Надо было что-то делать. Лена стала звонить во все двери, находящиеся по соседству.
– Вызовите пожарных! – кричала она. – Квартира горит!
Известно, что лучший способ привлечь внимание соседей – это кричать о пожаре. Никакие другие просьбы не действуют на людей так, как угроза собственной жизни и имуществу. Печально в этом признаваться, но это так… Двери на площадку распахнулись как по команде. Встревоженные мужья в трениках и майках тут же стали звонить в дверь, жены побежали звонить в пожарную команду…
"Очень интересно! – думала Лена, наблюдая за безрезультатными попытками мужчин взломать стальную дверь. – Если там пожар и никто не открывает, значит, либо никого нет, либо уже задохнулись. А если никого нет, что чего я тут торчу? Сейчас приедут пожарные, милиция, начнутся вопросы. Нет уж, пусть Юра сам разбирается. А я, пожалуй, поеду домой".
Рассудив таким образом, она спустилась в лифт и направилась к своему красному "хомячку", который поджидал хозяйку под фонарем.
Но стоило Лене забраться в машину, как сквозь ветровое стекло она увидела женщину, которая бежала явно по направлению к ней.
– Вы жена Юрия Петровича? – задыхаясь от быстрого бега, спросила она.
– Да.
– Это я вам только что звонила.
– Там у вас пожар.
Женщина побледнела (это было заметно даже в полутьме), глаза ее наполнились ужасом.
– Это они! – выдохнула женщина. – Это они. А он там!
– Кто "он"? – переспросила Лена. – Кто "они"? И, может быть, вы все-таки объясните, зачем вы вытащили меня из дома на ночь гля…
– Прошу вас, – женщина оглянулась по сторонам, будто опасаясь чего-то, – прошу вас, увезите меня отсюда. Ему уже не помочь…
Ровным счетом ничего не понимая, Лена, однако, сделала головой знак – садитесь, мол, рядом. Женщина быстро забралась на соседнее кресло.
– А теперь поехали! Ради бога, поехали поскорее!
– Куда?
– Куда угодно! Только побыстрее!
Лена вырулила из двора.
Ни она, ни ее неожиданная попутчица не видели, да и не могли видеть, как из дальнего угла двора почти неслышно выехала черная "Волга"…
– Объясните мне, что все это значит? – спросила Лена Бирюкова свою неожиданную попутчицу, когда они выехали на проспект.
– Да, да… конечно, – тихо проговорила женщина и внезапно заплакала навзрыд.
"Этого еще не хватало", – подумала Лена и, вытащив из бардачка пачку одноразовых платочков, протянула ее женщине. Та, кивком поблагодарив, тут же вытащила платок и вытерла обильно стекавшие по щекам слезы. Мягкая бумага промокла насквозь.
"Пожалуй, тут одной пачкой не обойдешься", – иронично подумала Лена. Надо сказать, она никогда не теряла присутствия духа. И ни в одной жизненной ситуации, которые судьба преподносила ей немало, она не утрачивала способности к иронии.
Пока женщина всхлипывала, сморкалась и пропитывала очередные платочки собственными слезами, Лена внимательно разглядела ее. Средних лет, пожалуй, где-то под сорок, простое, открытое лицо, вьющиеся русые волосы. Одета не бедно, но как-то без шарма. В ушах – непритязательные золотые сережки. В общем, обычная московская женщина из тех, кого мы видим каждый день на противоположном диване в вагоне метро…
– Меня зовут Светлана Симоненко. Я племянница генерала госбезопасности Николая Трофимовича Симоненко. После того как мои родители погибли в автокатастрофе, он взял меня на воспитание. Я была совсем маленькая… Он заменил мне и мать и отца.
Лена вела машину по темной улице, совершенно не представляя, куда именно они едут. Но перебивать женщину ей не хотелось. В конце концов та наконец решила хоть что-то объяснить.
– Он в свое время работал где-то в Южной Америке. Конечно, он никогда об этом не рассказывал – до сих пор это служебная тайна. А потом его отозвали, уж не знаю по каким причинам, и определили на работу в аппарат Службы внешней разведки. Он до сих пор там работает – заведует архивным отделом.
Она вдруг осеклась, что-то вспомнила и снова залилась слезами. "Тьфу ты, – подумала Лена, – эдак она до утра не расскажет".
– Так куда мы все-таки едем, Светлана? – спросила она деловым тоном.
Светлана несколько раз всхлипнула и сказала:
– Простите. Но он остался там.
– Где?
– В квартире.
– В квартире, где пожар? – вытаращив глаза, переспросила Лена. – Так он же там задохнется!
Светлана только кивнула.
– Ничего не понимаю! – воскликнула Лена. – Ваш родственник погибает, а вы едете неизвестно куда?!
– Да. Ничего другого делать не остается. Тем более если они пошли на поджог, значит, все кончено…
– Что кончено? – почти закричала Лена. – Кто это "они"?!
– Его коллеги. Знаете, там с людьми не церемонятся. Чуть кто-то встал у них на дороге – и его уже нет в помине.
Она произнесла это таким тоном, что у Лены мурашки по коже побежали.
– Так вы думаете, что его…
– Да. И не думаю, а знаю. Он меня сам предупредил.
– Ну дела-а, – протянула Лена. – А что такого сделал ваш дядя?
– Вот это как раз касается Юрия Петровича.
Лена перепугалась еще больше.
– Вы хотите сказать, что Юра как-то замешан в этих делах?
Светлана кивнула.
– Дядя Коля случайно узнал, что Юрий Гордеев занимается делом Алексея Михайлова. Это его старый приятель, они, насколько я знаю, встречались еще в Южной Америке. С Михайловым была связана какая-то странная история, но я не знаю, что именно. Дядя Коля не рассказывал. И вот сегодня утром он мне говорит: "Света, тут заваривается каша, если что-то со мной случится, ты должна передать человеку, телефон которого я тебе дам, одну вещь, которую я спрятал у нас на даче. Если вечером я тебе позвоню, срочно выбегай на улицу и звони ему из ближайшего таксофона. Только не говори конкретно, о чем идет речь. Вызови его на свидание и передай то, что я спрятал. А за меня не беспокойся. Но имей в виду, что случиться может все, что угодно". Вот. Ну и вечером я сижу дома, раздается звонок. Дядя Коля сказал: "Действуй" – и повесил трубку. Я выбежала, долго искала работающий автомат, потом оказалось, что нет жетона… Ну, в общем, я позвонила вам. А потом, когда подходила к дому, случайно увидела дядю Колю, которого держали под локти двое здоровенных парней. Они вели его! Я испугалась. Дядя много рассказывал о работе органов, конечно без конкретных имен. И я знала, что от них можно ожидать всего. Буквально всего. И я не стала заходить в подъезд. Спряталась за деревьями и стала ждать. Через несколько минут эти люди вышли, сели в машину и уехали. Я уже хотела было подняться, как подъехали вы. И я решила подождать, чем кончится. Все-таки вы меньше рискуете, чем я. Ну а дальше вы знаете. Вы сказали про пожар, и я все поняла. Они наверняка убили дядю Колю и подожгли квартиру.
– Но зачем? Что он такого сделал?
– Не знаю. Ясно одно – это связано с тем делом, которым занимается ваш муж.