Тогда они пили чай, сидя по-восточному на соломенных подстилках, а сейчас уселись в низенькие бархатные креслица. Неподалёку от мечети располагалась парфюмерная лавка, и Файнсу казалось, что и он, и его собеседники до сих пор пахнут всевозможными духами, которые хранились в огромных, бутылях. Хозяин брал тонкие соломинки с ватными тампонами на концах, окунал их в бутыли и подносил гостям, изо всех сил пытаясь представить свой товар лицом.
– Сахиб, я вижу у вас на пальце обручальное кольцо. Значит, вы женаты и любите супругу. Купите ей "запах любимой" – "махбуб". А лично вам я предложил бы "кхас". Это трава, произрастающая по берегам рек…
Файнс из любопытства купил пять сортов духов, а также краски, которые женщины наносят на свои лица. Ему было интересно, что скажут о них жена и старшая дочка, потому что младшая была ещё совсем малышкой. Для себя философ приобрёл в "Лавке чёрного мага" кое-какие ритуальные предметы и порошки, выслушал инструкции по их применению, посмеялся и вышел на пропахшую пловом улицу. Разумеется, он не собирался употреблять эти снадобья и предметы в своей работе, надеясь на собственные, куда более надёжные приёмы.
Теперь же он был собран и сосредоточен. Период походов по лавкам, расслабленный и благодушный, закончился. Ныне Стенли Файнс должен был приступать к делу, ради которого вылетел из Нью-Йорка в Бомбей. А ещё раньше дневал и ночевал у шефа, в старинном поместье штата Мэн, на берегу Атлантического океана. Там, гуляя вдоль линии прибоя, по асфальтовым дорожкам мимо аккуратно подстриженных кустов, а также поглощая за обедом знаменитые лобстеры, они отшлифовывали, доводили до безупречного совершенства каждую деталь предстоящей операции.
Прекрасно зная друг друга уже в течение многих лет, они предпочитали даже при общении один на один пользоваться кличками. Кадровые разведчики были верны себе даже в мелочах. Не забывая о мелком и рутинном, они в данный момент прогнозировали дальнейший ход мировой истории. А также, по мере сил, вырабатывали методы, способные влиять на этот ход и при необходимости изменять его. Вольф и Линкс, как они себя называли, обсуждали не только проект "Брахмапутра", но ещё и другой план под кодовым названием "Компас", известный очень узкому кругу высокопоставленных лиц в Белом Доме и в Лэнгли.
Вернувшись из Индии, пусть даже не в этот раз, а гораздо позднее, Линкс должен был ответить на поставленный Вольфом вопрос – какая стрелка, синяя или красная, укажет верный путь? На южное или на северное направление бросят в итоге все силы страны западной демократии, чтобы если не навсегда, то на очень долгое время застолбить за собой мировое первенство. А, если всё сложится удачно, то и мировое господство.
В дружеской, откровенной беседе эти два джентльмена, один из которых был дальним родственником английской королевы, а другой имел среди предков прославленного генерала времён войны Севера и Юга, могли не стесняться и называть вещи своими именами. Возможно, именно это, последнее обстоятельство и навеяло ассоциации с компасом, потому что название проекту давал именно Линкс.
Высокие, стройные, красивые, блестяще образованные и в то же время сполна понюхавшие пороха, безукоризненно вежливые и беспощадные, они прохаживались в обществе двух собак под мерный шум океана. Лица их светились спокойствием, уверенностью, умом. И если бы им повстречался какой-нибудь несведущий человек, он никогда даже не предположил, что эти два господина имеют громадную власть не только над своей страной, но и над всем миром. От их решения в конечном итоге зависело, как будет жить человечество в конце двадцатого и, по крайней мере, в начале двадцать первого века от Рождества Христова. Но для того, чтобы принять это судьбоносное решение, необходимо было много работать, думать, ездить по миру и систематизировать результаты, полученные в этих поездках…
Файнс, устраиваясь в низком неудобном кресле напротив следователя Бхарати, снова вспомнил те прогулки. Вечернее пасмурное небо над безбрежной водой, солёный сильный ветер фонарь; парусники, яхты и каноэ, пляшущие у причалов. Итак, первый этап программы минимум успешно реализован. В резиденции премьер-министра Индии миссис Ганди больше нет, и в парламенте её не должно быть как можно дольше. Ради этого он должен будет на любых условиях договориться с другой женщиной, которая переживает сейчас не лучшие времена в своей судьбе. Вряд ли ей придёт в голову особенно упорствовать. В её положении более уместно хвататься за любую протянутую руку, чтобы окончательно не пропасть. И Линкс по праву считал себя мастером формулировать предложения, от которых ещё ни один смертный не решился отказаться.
* * *
– Добрый день, господа!
Файнс обменялся рукопожатием с другим сахибом по фамилии Бейкер. Бхарати удовольствовался тем же "намастэ".
– Надеюсь, вы неплохо поработали? Мои просьбы вряд ли вас затруднили. Да, кстати… Мы можем здесь спокойно поговорить?
– Безусловно.
Бейкер, молодой и перспективный сотрудник британской МИ-6, был горд тем, что ему довелось работать вместе со знаменитым Линксом. Тот сейчас пользовался паспортом Стенли Файнса, мирного доктора философии, увлёкшегося, подобно многим американцам и европейцам, йогой и прочей индийской экзотикой. Он кивнул Бхарати, и следователь поспешно вытащил из внутреннего кармана ширвани маленький пакетик, В таких конвертах из чёрной бумаги, как правило, хранились фотоснимки.
– Извольте взглянуть… – Бхарати взволнованно проглотил слюну. – Это всё, что удалось разыскать. Первый снимок датирован одна тысяча девятьсот семнадцатым годом. Бракосочетание раджи Дхара и Мандиры Кауль. Владыка одного из княжеств нынешнего Раджастхана – обратился к адвокату Мотилалу Неру во время тяжбы со своим не менее именитым соседом. И, в итоге, сделал предложение девушке, принадлежавшей к клану Кауль-Неру. Таким образом, госпожа Кальпана Бхандари приходится довольно-таки близкой родственницей бывшему премьер-министру. Что касается предков раджи Дхара, то они, в отличие от Неру, не отличались строптивостью. После известной битвы при Плесси в Западной Бенгалии, в 1757 году, предок Дхара установил мирные отношения с англичанами. Причём сделал это добровольно, одним из первых. Во время восстаний, мятежей и прочих беспорядков предки раджи Дхара, а после и он сам, верой и правдой служили английской короне. Про отца госпожи Бхандари. ходили нелестные слухи. Дхар занимался в числе прочего и работорговлей, не говоря уже об операциях с золотом, драгоценными камнями и слоновой костью, а также с ядами и наркотическими веществами. Многие участники восстания сипаев, попавшие в руки предков Дхара, были зверски убиты или, как уже сказано, проданы в рабство. С давних, времён предки Дхара были ревностными последователями тантрического культа богини Кали. Буквально до своей естественной смерти в сорок втором году раджа Дхар практиковал человеческие жертвоприношения своей богине, но полиция и британские власти закрывали на это глаза. Дхар имел громадное состояние, потому, что оказался единственным сыном своего отца. Так или иначе, избавился от всех своих родственников мужского пола, способных претендовать на наследство. Думаю, что яды и наёмные убийцы сильно помогли Дхару единолично воцариться в княжестве. Теперь Дхару потребовались собственные сыновья. Но все его жёны рожали первых дочерей, после чего быстро умирали. Не стала исключением и мать госпожи Кальпаны. В том случае причиной смерти стала родильная горячка. А две её предшественницы, по слухам, покончили жизнь самоубийством, не выдержав издевательств мужа. У Дхара остался только один сын по имени Чандра, на девять лет моложе Кальпаны, который сейчас проживает в Лондоне. Он-то и обеспечивает следствие уликами против сестры, которые мы своевременно пускаем в ход. Таким образом, предъявленное госпоже Бхандари обвинение имеет все шансы не развалиться в суде. Кроме брата, сына четвёртой жены ее грозного отца, имеется немало бывших и нынешних членов Индийского Национального Конгресса, особенно приверженцев, так называемого "синдиката". Они не откажут себе в удовольствии отдать долги и Кальпане Бхандари, и её неудачливой родственнице. Если бы Кальпана Рани пошла характером в батюшку, она сообразила бы, что нужно как можно быстрее отмежеваться от госпожи Ганди и тем самым обеспечить своё будущее…
Пока следователь Бхарати говорил, Файнс внимательно рассматривал пожелтевший от времени снимок, запечатлевший раджу Дхара в момент бракосочетания с необыкновенной красоты девушкой, слишком высокой и светлокожей для индианки. Она показалось Файнсу, чрезвычайно худой и болезненной. Все деревья, кусты, балконы, заборы искрились огоньками, придававшими обычным предметам сказочный, незабываемый вид.
Раджа, не поскупившийся на третье в его жизни подобное торжество, весь в сиянии бриллиантов и установленных на головах носильщиков ярких фонарей, ехал на белом коне. Тут же были богато убранные слоны, верблюды и автомобили, на которых прибыли гости-англичане. Но снимок не мог вместить всех присутствующих – музыкантов, танцоров и просто гостей, спешивших засвидетельствовать своё почтение Дхару и Мандире.
– Странно, что этот человек породнился с Неру…
Бейкер задумчиво пощипывал свои белёсые усы. Ему было жарко – лицо покраснело, и мокрые от пота волосы прилипли к задумчиво наморщенному лбу.
– Он был лоялен к колониальным властям, а Неру находились в жёсткой оппозиции. С другой стороны, отдать девушку последователям культа Кали… Невероятно!..
– Дело в том, что раджа Дхар всегда старался, как говорят в Европе, усидеть между двумя стульями. Он отлично ладил с англичанами и местными властями, преподносил им поистине царские подарки. Такие, что наследники этих счастливцев оказывались обеспеченными на много поколений вперёд, – невозмутимо пояснил Бхарати. – В то же время Дхар не хотел быть чужим для лидеров такой мощной партии, как Индийский Национальный Конгресс. Если Мотилал Неру и питал какие-то сомнения относительно личности раджи, то он ничего не мог поделать с желанием матери Мандиры, вдовы, у которой на руках оставалось ещё пятеро детей. Вероятно, женщина очень хотела стать тёщей Дхара и тем самым поправить собственное положение. Добавим, что раджа, если желал, мог быть исключительно любезным и нежным, смелым и гордым. Словом, таким, каким надо было показаться для достижения своих целей. Как видите, это был красивый лицом, но небольшой ростом мужчина, облечённый громадной властью, владеющий несметными сокровищами. Такие люди часто бывают амбициозными и коварными. Свою принадлежность к последователям культа Кали он вряд ли выпячивал. Раджа, если возникали вопросы об этом, всегда заявлял, что поклонение Кали – их семейная традиция, не больше. Владычица зла и раздоров покровительствует в том числе и воинам, а Дхар себя именно таковым и считал. Все свои чёрные дела он прятал от людских глаз. Из его девяти детей взрослыми стали шестеро. Пятерых дочерей, включая и Кальпану Рани, он выдал замуж за представителей различных семейств, непременно богатых, и влиятельных. Кальпана была женой наследника владельца чайных плантаций. Ещё одну девочку, Нури, он отдал одному из сыновей владельца плантации индиго. Само собой разумеется, что самую старшую, красавицу Шримати, раджа вручил в невестки губернатору. Дхар никогда не портил отношения с теми, от кого могла зависеть его собственная судьба. Он отнюдь не исключал, что когда-нибудь англичане уйдут, и тогда не лишне будет продемонстрировать свои националистические убеждения. Женитьба на родственнице Неру оказалась как нельзя кстати. Да и сам Мотилал в те годы ещё не был тем фанатиком, каким сделался позже. Он был англоманом и всячески демонстрировал это. Жил на широкую ногу, ничуть не стесняясь того, что совсем рядом люди умирали от голода. И требования его к сахибам были весьма умеренными, не затрагивающими, так сказать, основ…
Бхарати льстило то, что два белых господина очень внимательно, не перебивая, слушают его. Файнс уже в который раз внимательно изучал грустное лицо невесты, выходящей из убранного цветами паланкина. И сама Мандира буквально утопала в гирляндах, висящих на шее, на плечах, на локтях. Где-то в толпе гостей, вероятно, находилась и счастливая мать Мандиры, не подозревающая, что жить её девочке остаётся девять месяцев…
– День Васанта Панчами, по европейски – восьмого февраля. Ровно за год до этого Мотилал женил своего сына. Ко дню богини Сарасвати у нас часто приурочивают торжества. И надо же было случиться так, что дочери у той и другой пары родились вообще в один день, в ноябре семнадцатого года! Поистине, это не случайно, господа! Девочки до десяти лет не встречались и вряд ли знали что-то друг о друге. Они бы могли вообще никогда не увидеться, если бы не нашумевшая история, попавшая тогда в газеты. Муж Кальпаны умер от лихорадки, оставив её вдовой в десять лет. Они ещё не спали вместе – это нужно учесть. Тем не менее, свёкор и свекровь Кальпаны не пожелали отпускать её из семьи. К тому же Дхар, уже имевший другую жену, не принял дочку назад. Живая Кальпана всё-таки могла претендовать на большой сундук, наполненный драгоценностями, который раджа дал за ней в семью мужа. С таким богатством она могла и новее не выходить замуж. Прожила бы и в Индии, или, к примеру, в Англии, и где угодно! Поэтому родители покойного Локаманьи задумали завладеть наследством, навсегда избавившись от девочки. Они уговорили её совершить сати – сгореть на погребальном костре вместе с мужем. Куш стоил того – все чайные плантации Тханви за много лет не могли бы дать семье такого дохода, как бенаресский ларец их невестки…
Бхарати даже цокнул языком и развёл руками, показывая сахибам, каким было вместилище несметных богатств.
– Девочка согласилась сгореть вместе с телом мужа. Но уже во время кремации на берег Ганга прибыл отряд полиции и колониальный чиновник. Был сделан донос – кем-то из слуг, вероятно. Ребёнка отдали в дом сельского старосты. Стали искать родственников, желающих принять маленькую вдову. Согласились только Неру. Впоследствии Мотилал, хоть уже и отказался от адвокатской практики, добился возвращения приданого. Кальпана получила ларец от строгой Сварупрани, когда выходила замуж за Рама Бхандари. Супруга Мотилала вообще держала младших родственниц в аскезе. Выдавала им украшения только на время торжеств, после изымала и запирала до следующего праздника. А на каждый день они имели браслеты и бусы из цветного стекла. Мотилал странным человеком был! Сперва за большие деньги накупил в Европе мебель, одежду, ткани, обувь, украшения, игрушки. И всё для того, чтобы их сжечь, присоединившись к бойкоту иностранных товаров. Его четырёхлетняя внучка Инду торжественно уничтожила обожаемую английскую куклу, а после долго болела с горя. Я сразу хочу предупредить вас, сахиб, – слащаво улыбнулся следователь, наклоняя гладко причёсанную голову к Файнсу, – что Кальпана беззаветно предана этой семье. Вот, взгляните…
Бхарати достал ещё один снимок, изображавший девушку в домотканом сари, с корзиной на голове. В ней невозможно было признать недавнюю принцессу.
– Разыскал в полицейском архиве. Бывало, что вместо корзины связная Конгресса носила прокламации в кувшине из-под масла или вина. Она замечательно маскировалась, переправляя брошюры и листовки. Когда поняла, что взята на заметку, стала переодеваться мальчиком. Торговала газетами, в которые вкладывала воззвания, а после паренька никто не мог найти. Вместе с Рамом Бхандари они ходили по базарам под видом заклинателя змей и его подручного. Рам играл на флейте, кобра раскачивалась в корзине, и никому не хотелось лезть туда, чтобы проверить содержимое. Но, самое главное, дважды девчонка всё-таки попалась в руки полицейских. Один раз констебль задержал её как нищую, с сумой, где вместе с подаянием лежали запрещённые брошюры. Но потом он понял, что ошибся, и тонкие книжонки на самом деле абсолютно приличного содержания. Он клялся, что девушка несла церковную литературу – наверное, от миссионеров. Но когда те же самые брошюры были изъяты у другого курьера, они оказались именно нелегальными. Это было в тридцать третьем году, в самый разгар движения "гражданского неповиновения". К тому времени Конгресс на Лахорской сессии уже провозгласил курс на полную независимость. Организовывались митинги, марши, стачки, другие мероприятия, неугодные властям. Кальпана и Рам принимали в борьбе самое живое участие. Вскоре после истории с брошюрами Кальпана попадается во второй раз, причём уже сержанту. Он повёл девчонку в участок по людной улице пешком и вдруг увидел, что тащит в полицию совсем другую женщину – пожилую. Перепуганный сержант извинился и выпустил вырывающуюся старуху, не понимая, каким образом Кальпане Тханви удалось сбежать. Но те, кто видел это, а людей, повторяю, вокруг толпилось много, клялись, что никакой старухи на самом деле не было…
– Не было? – удивлённо перебил Бейкер. – А что было?
– Все в один голос заявили, что сержант извинялся перед Кальпаной, а потом добровольно отпустил её, приняв за другую…
– Гипноз? – догадался Файнс. – Очень интересно! Нечто подобное я читал о ныне уже покойном Вольфе Мессинге. Он тоже мог по листку обычной бумаги проехать в поезде или получить крупную сумму в банке. Итак, Бхарати, ваша подопечная обладает уникальными способностями, которые не мешало бы проверить и изучить. Странно, что она до сих пор в тюрьме. Помнится, Мессингу удалось бежать из немецкого застенка в Польше. Или с годами дар миссис Бхандари угас?