- Нет, совсем наоборот! Я сказал, что у меня в духовке клубничное суфле, которое будет готово через десять минут, и попросил её и Мередит поучаствовать в эксперименте в качестве подопытных кроликов. Видите ли, - пояснил он, - я жду гостей на следующей неделе, а рецепт новый, вот я и хотел опробовать его заранее!
- И что она ответила?
- Сказала, что Мередит ещё не пришла, но она сама не откажется. Потом рассмеялась и произнесла: "А если Мерри опоздает, то так ей и надо. Я слопаю её порцию". Я отлично помню её слова. Она ведь не сказала: "У меня такой-то в гостях, и, возможно, он тоже захочет стать добровольным испытуемым". Нет, вряд ли в её квартире кто-то был.
С таким аргументом трудно не согласиться.
- Хорошо, вы поговорили, а потом?…
- Без десяти восемь я позвонил в дверь с суфле в руках. Но мне не открыли. Я страшно удивился, но что я мог поделать? Поймите, у меня не было причин подозревать, что произошло нечто чудовищное! - Взгляд Спрингера умолял поддержать его точку зрения.
- Ни малейших! - откликнулась я на мольбу.
- Тогда я вернулся к себе и попробовал суфле. Естественно, к тому времени оно было уже плоским как блин, но я не расстроился: я же видел, что оно может подняться до небывалых высот! Мне лишь хотелось узнать, каково оно на вкус.
- Что заставило вас снова наведаться к сёстрам Фостер? - вернула я Спрингера к предмету разговора.
- Трудно сказать. Ситуация была какая-то странная: Мэри Энн не открыла дверь. Я не мог понять - почему? И, выпив кофе с суфле, снова ей позвонил.
- Вам не пришло в голову, что, возможно, Мэри Энн вдруг срочно понадобилось уйти из дома?
- Разумеется, об этом я подумал с самого начала, но Мэри Энн ждала меня, а она не такой человек, чтобы уйти, не предупредив. Разве что в чрезвычайных обстоятельствах…
- Значит, вы беспокоились.
- Не очень, скорее мне было любопытно: что же такое случилось, чтобы Мэри Энн обо всем позабыла? Но мне и в страшном сне не могло присниться… - Заканчивать свою мысль он не стал, Спрингеру было явно не по себе.
- У вас не было причин что-либо подозревать. Ни малейших, - твёрдо заявила я.
Спрингер благодарно улыбнулся мне и продолжил:
- Позвонив, я сел за работу, которую взял из офиса на дом. Но никак не мог сосредоточиться. Кто знает, вероятно, в тот момент я уже начал беспокоиться. А возможно, это было своего рода предчувствие.
- И вы опять отправились к Мэри Энн. На сей раз дверь оказалась открыта?
- Чуть-чуть, сантиметров на десять. Стоя на пороге, я позвал Мэри Энн. Но из квартиры не доносилось ни звука. И я машинально шагнул в прихожую. Тогда я и увидел её - Мередит, как утверждают полицейские. Господи! Она была вся залита кровью… - Он помолчал немного, вспоминая пережитый кошмар, а потом спросил тихо и немного испуганно: - Они знают, кто это сделал?
- Пока нет.
- А как Питер?
- Мучается, бедняга, но держит себя в руках. Вы знакомы с ним?
- Да, мы встречались несколько раз.
- Похоже, вы дружили с близнецами.
- Мы были самыми добрыми друзьями.
- Вы знаете кого-нибудь, кто мог бы желать их смерти?
- О господи, нет! Сестры были хорошими девушками.
- Подумайте хорошенько. Не случалось ли в их отношениях с другими людьми чего-нибудь такого, что могло бы помочь расследованию? Бывает, сущие пустяки ведут к трагедии.
Спрингер задумался, морщины на высоком лбу собрались в гармошку. Потом закрыл глаза, сжал губы и словно впал в транс. Но когда он снова заговорил, то поведал лишь то, о чем я уже знала: о давней ссоре Мередит с братом по поводу её будущего мужа, о помолвке Мэри Энн с каким-то проходимцем, имени которого Спрингер не помнил и сомневался, что при нем это имя вообще когда-либо произносили.
- У Мэри Энн никогда не возникало проблем с другими людьми? - упорствовала я.
- Если и возникало, то меня она в них не посвящала.
- А у Мередит?
- Мередит не любила болтать. Даже историю об Эрике, их брате, я услыхал не от неё - Мэри Энн обмолвилась однажды, когда Эрик в очередной раз приехал в Нью-Йорк. Дескать, как она переживает из-за этой семейной распри.
- Мэри Энн с вами откровенничала?
- Не то чтобы. В общем, она рассказывала о своих личных делах не больше, чем Мередит. И они обе не любили сплетничать. Иногда это огорчало, - Спрингер лукаво улыбнулся, - но, наверное, поэтому все к ним так хорошо относились. - Мой собеседник снова посерьёзнел. - Жаль, что не могу вам помочь, - печально закончил он.
Что ж, как говорится, и на том спасибо. С тем же успехом можно было остаться дома и посмотреть "Друзей". Я поднялась с дивана, но вопль Спрингера заставил меня замереть на месте.
- Погодите! - возбуждённо скомандовал он. - Вспомнил! И как я мог упустить такое! Ведь это случилось всего месяц назад!
- Что? - Моё сердце бешено заколотилось.
- Однажды вечером я зашёл, к близнецам узнать, нельзя ли оставить продукты в их морозилке: моя была битком набита, а их обычно пустовала. Дверь открыла Мередит - она была одна дома - и сказала, что нет проблем. Но когда я вошёл, то понял, что она плакала. Я не знал, как поступить - утешить её или сделать вид, что ничего не заметил. Не хотелось, чтобы она думала, будто мне наплевать на её горести. Вот я и спросил, в чем дело.
- И что она ответила?
- Мол, всё в порядке, но не сдержалась и разразилась слезами. Я стоял и похлопывал её по плечу, как последний идиот. Никогда не знаю, как себя вести в подобных ситуациях. Потом она утёрла слезы и сказала, что рассталась со своим парнем, с которым, совсем недавно начала встречаться. Я его никогда не видел, но зовут его Ларри Шилдс, он ставит пьесу, в которой она играла. Она утверждала, что расстались они по её вине, что она сделала что-то ужасное, непростительное… Именно это слово она употребила - "непростительное". Ещё она сказала, что поймёт, если он выгонит её из труппы. А если даже и оставит, то наверняка больше на пушечный выстрел к ней не приблизится.
- Она поведала, в чем именно провинилась?
- Нет, в подробности Мередит не вдавалась.
- Позже вы не возвращались к этому разговору?
- Да нет… Я тогда был загружен работой, и дней пять или шесть мы не виделись. Но я сочувствовал ей, - поспешил вставить Спрингер. Очевидно, его гиперактивное чувство вины опять пришло в действие. - Кроме того, она вроде бы не хотела говорить об этом, а мне не хотелось лезть к ней в душу, понимаете? - Он дождался, пока я кивнула, и продолжил: - А когда мы снова встретились, Мередит выглядела весёлой и довольной. И я решил, что она, повздорив со своим парнем, раздула из мухи слона, - знаете, как это бывает у влюблённых, - а теперь они помирились. Позже я выяснил, что именно так оно и было. - Спрингер с тревогой глянул на меня. - Понятно, почему я сразу не вспомнил об этой ссоре? Ведь казалось, что всё счастливо завершилось.
Похоже, теперь мне было чем вознаградить себя за пропущенное рандеву с полицейскими из Лос-Анджелеса. (Впрочем, они чересчур смазливы на мой вкус.)
Я стала прощаться. Со Спрингером мы вроде бы всё обсудили, и мне не терпелось побеседовать с привратником. Но уйти оказалось нелегко. Пришлось собрать в кулак всю мою жалкую волю, дабы отказаться от куска шоколадного торта. Спрингер утверждал, что торт испечён по совершенно изумительному рецепту.
* * *
Привратника звали Харрис. Уж не знаю, было это именем или фамилией, поскольку он сразу предложил:
- Зовите меня Харрис.
- Насколько мне известно, Харрис, - начала я, - вы сказали полиции, что в понедельник вечером гостей у сестёр не было.
- Я не так сказал, - с нажимом произнёс он.
- А как же?
- Я сказал, что никто не мог проникнуть в их квартиру во время моего дежурства. Я обязательно звоню хозяевам и предупреждаю о посетителях.
- Другой вход в здании есть?
- С тыльной стороны, но на той двери висит куча замков. Полиция проверяла, не было ли взлома, и ничего не нашла.
- Но как убийца проник в дом? Возможно, он здесь живёт?
- Надеюсь, нет!
- А что вы сами думаете по этому поводу?
- Думаю, что убийца проник в дом накануне моего дежурства. Диас - его смена с семи утра до трёх - бродит как в тумане последнее время. Жена у него должна рожать, это их первенец. Поймите меня правильно, Диас - паренёк хороший, но частенько витает в облаках.
К версии привратника я отнеслась скептически:
- Если убийца проник в дом во время дежурства Диаса, то, выходит, он несколько часов просто болтался неизвестно где.
- Точно. Но он мог спрятаться в подвале. Или в служебном помещении… Да мало ли где ещё, - упорствовал Харрис.
- Поговорим о выходивших из дома в понедельник вечером. Не было ли среди них знакомых вам посетителей сестёр Фостер?
- Те два детектива уже задавали мне такой вопрос, и я ответил "нет".
- А не мог ли посетитель выйти незамеченным? - настаивала я. - В конце концов, не так уж обязательно вглядываться в человека, если он уже побывал у кого-то из жильцов. И тем более не обязательно, когда вы заняты с вновь прибывшими людьми…
Харрис помолчал, обдумывая мои слова, а затем неохотно признал:
- Конечно, такое возможно. Ведь у меня нет глаз на затылке, так что на выходе я могу кого-нибудь упустить. Особенно когда говорю по внутреннему телефону или другими делами занят. Но повторяю ещё раз: в мою смену никто не войдёт, не назвавшись к не сказав, к кому направляется.
Я видела Харриса насквозь: ему трудно было смириться с тем, что трагедия произошла во время его дежурства. Возможно, он даже боялся потерять работу, потому и сумел убедить себя в виновности бедняги Диаса - мол, паренёк недоглядел и позволил убийце пробраться в дом. Но меня убедить ему не удалось.
- А что, если кто-нибудь вернётся домой с кучей сумок? - фантазировала я. - Разве вы не поможете этому человеку?
- Конечно, помогу, но такого в тот вечер не было. Кроме того, я всегда запираю двери, когда подношу вещи к лифту, даже если отлучаюсь с поста всего на пару минут. - Он свирепо глянул на меня и вновь подтвердил свою позицию по данному вопросу, раздражённо бросив: - Послушайте, сколько можно талдычить об одном и том же! Диас только присутствует на работе, а голова у него черт-те чем занята. Уж яснее некуда!
Режьте меня на куски, но я не в силах себе представить, как преступник, у которого руки чешутся (а возможна, не только руки, но ещё какая-нибудь часть тела), пробрался в дом в три часа дня (если не раньше), а потом тихонько выжидал пять часов, никем не замеченный. Неувязок я не люблю, посему мне было необходимо выяснить, каким образом убийца проскользнул мимо Харриса.
- А что, если ваше внимание отвлекли на несколько секунд? - кротко пролепетала я. - Нарушителю этого было бы достаточно…
- Сколько вам повторять! - взбеленился Харрис. - Никто не прошмыгнёт мимо меня! Никто!
- Простите. Последний вопрос, ладно?
- Что опять? - Судя по его виду, мой вопрос действительно должен был стать последним, дальнейших приставаний Харрис бы не потерпел.
- В тот вечер вам не приходилось оказывать кому-нибудь серьёзную помощь? Пожилому человеку, например? Или инвалиду в коляске? Или…
Он был готов вновь взорваться, но вдруг застыл. Челюсть привратника медленно поползла вниз, а лицо начало стремительно бледнеть.
- Что с вами?
У подъезда возникла молодая пара, и Харрис распахнул перед ними дверь. Когда привратник обернулся ко мне, его старческое лицо было серым.
- Господи, помоги, - тихо произнёс он. - Наверное, это случилось, когда миссис Гарвин приехала.
- В котором часу это было? - мягко спросила я. В тот момент я не радовалась моим профессиональным успехам.
- Около половины восьмого. Возможно, через несколько минут после того, как пришла первая сестричка Фостер, но наверняка сказать не могу. Но я точно помню, как удивился, мол, с чего это миссис Гарвин сегодня припозднилась. Обычно она появляется в шесть. - Привратник облизнул губы. - В понедельник вечером она подъехала на большом шикарном лимузине - никогда прежде на лимузине я её не видел, - и шофёр принялся выгружать огромные коробки из багажника. Потом мне сказали, что фирма миссис Гарвин переезжает, а в коробках лежали бумаги, которые она на время забрала к себе. Ну и пусть, кому какое дело? Но так случилось, что одна коробка, застряла в багажнике, шофёр принялся её тянуть, картон вдруг треснул, и парень чуть не упал. Я подумал, что он сейчас всё вывалит, и бросился ему подсобить. Но когда добежал до машины, он уже сам управился.
Харрис умолк и жалобно воззрился на меня. Я молчала.
- Всего-то делов: пробежал несколько метров к лимузину… и сразу вернулся. Сколько же времени меня не было на посту? - И сам ответил внезапно осипшим голосом: - Кому надо, хватило бы.
Глава 7
Отловить Питера оказалось нелегко. Утром первым делом я позвонила ему на работу. Его секретарша - а может быть, и не его, и не секретарша вовсе, - сообщила, что он взял отпуск. Позвонила домой. И пообщалась с автоответчиком. А потом стала ждать и ждать…
В полдень я отправилась на встречу, связанную с двумя другими делами, которые в тот момент вела. Часа через полтора вернулась в офис и ещё немного подождала.
Питер объявился ближе к четырём.
- Прости, - извинился он, - я с утра в больнице и только сейчас позвонил домой, узнать, что у меня скопилось на автоответчике.
- Как она?
- Почти без изменений, - ответил Питер, но его голос звучал более оживлённо, чем накануне. - Я разговаривал с нейрохирургом, и он сказал, что с каждым прожитым днём её шансы повышаются. Сегодня уже пятница, прошло четыре дня с тех пор, как в неё стреляли. А врачи не надеялись, что она протянет хотя бы сутки.
Мне очень хотелось проявить оптимизм, дабы Питер не падал духом, но я понимала, что состояние жертвы в любой момент может ухудшиться, и потому высказалась осторожно, хотя и весьма бодро:
- Она молодец, борется за жизнь.
- О да! - с горделивым изумлением отозвался Питер, словно и сам не ожидал такой стойкости от своей невесты. А потом заговорил о том, о чем я боялась даже думать: - Знаешь, врачи считают, что пока нельзя определить, насколько повреждён мозг, мол, ещё слишком рано. Но я вот что думаю: во-первых, надо выяснить, Мэри Энн это или нет, а во-вторых, дождаться, когда она выйдет из комы. А с тем, что будет дальше, я как-нибудь справлюсь.
Преданность и мужество Питера и его почти детская вера в свои силы не могли не растрогать. И я буду последней, кто захочет разбить его розовые очки.
- Возможно, мозг не так уж сильно затронут, - предположила я.
- Очень надеюсь. - Затем он осведомился шутливым тоном: - Ты опять вознамерилась устроить мне пытку?
- Послушай, давай встретимся у больницы и вместе поужинаем. А заодно и побеседуем.
Я не сомневалась, что Питер зачахнет от голода, если я не прослежу, чтобы он хотя бы изредка получал полноценное питание. И была готова к отпору: вот сейчас он попытается увильнуть, заявив, что не желает уходить из больницы, или попросту сошлётся на отсутствие аппетита. Однако сражаться с Питером не пришлось. К моему удавлению и радости, он сразу согласился:
- Отлично. Когда ты подъедешь?
Очевидно, сказалось томительное одиночество, которое он наверняка испытывал, сидя у постели больной.