Я глубоко вздохнула в ответ и принялась с удвоенным рвением паковать вещи. Появился Веник.
- Хорошо все-таки иметь жену! - глядя на мои старания, изрек он. - Она и вещички соберет, и слезу уронит, и курочку сварит… Дусь, может, выйдешь за меня замуж, а? А я тебе ремонт сделаю! Превращу твою хижину во дворец. Соглашайся, Евдокия, а то годы-то тю-тю, уходят! Где ты еще такого положительного найдешь?
Если бы Венька не напомнил про ремонт, Дуська, может, и согласилась бы. Теперь же, услыхав роковые слова, она метнула злобный взгляд в сторону "жениха" и зло ответила:
- Катись ты со своим ремонтом… в Белгород!
- Ну, девочки, - торжественно произнес вошедший Ромашка, - посидим, что ли, перед дорогой!
Мы чинно расселись по сидячим местам и замолчали.
-. Пора! - объявил Веник.
Ребята встали, подхватили сумки и направились к двери.
- Ромочка! - патетически воскликнула я. - Возвращайся скорее!
Алексеев смущенно улыбнулся, чмокнул меня в висок и вышел. Минуты две мы с Дуськой прислушивались к удаляющимся шагам. Затем хлопнула дверь подъезда и все смолкло. Желая убедиться, что это не сон и Ромка с Венькой действительно отбыли, мы с сестрицей, не сговариваясь, бросились к кухонному окну. По залитому сентябрьским солнцем двору торопливо шагали две крепкие фигуры со спортивными сумками в руках.
- Слава богу! - облегченно выдохнула я. - Теперь за дело. Где, говоришь, живет Катькин сынок? Пора бы нам навестить этого типчика!
Тети-Катин Валерка жил возле единственного в городе (не считая почти деревенских клубов) кинотеатра с красивым названием "Взлет". Пятиэтажная кирпичная "хрущоба" утопала в желтизне осенней листвы. Мы с Евдокией подошли ко второму подъезду, возле которого сидели старушки. Как оказалось, Дуська не знала точного адреса Валерки, поэтому нам пришлось немало покружить среди нескольких домов.
- Здрасте! - вежливо улыбнулась я бабулькам. - Какая сегодня погода замечательная, вы не находите?
Толстая старуха, по виду ужасно вредная, прервала вдохновенный монолог о какой-то Зинке, спутавшейся с бандюком, и подозрительно посмотрела на меня.
- И ты не болей! - не слишком вежливо ответила сухонькая старушка - божий одуванчик.
Признаюсь, я совершенно не умею разговаривать с пенсионерками. Ну нет у нас общих тем, кроме погоды! Но, судя по всему, почтенные матроны уже поделились мнением о климатических условиях данной местности и теперь перешли к обсуждению насущных проблем отдельно взятого двора. Мы с сестрицей появились совсем некстати и поэтому удосужились недобрых взглядов старейшин.
- А вы не знаете, в каком доме Катерина Матвеевна Блоцкая живет с сыном Валерием? - вступила в разговор Дуська, имевшая богатый опыт общения с пенсионерками. - Мы вот из администрации города, отдел социальной защиты. Нас просили приглашение ей передать на конференцию по поводу Дня строителя…
- Ишь, Матвевна-то на конференцию пойдеть! Тоже мне, строитель! - презрительно бросила толстая тетка. - А сынок - уголовник! Почитай, каженный день пьяный, стервец! Мать об ем все глаза выплакала, а ему хоть бы хны!
- Точно, - согласно клюнула длинным носом высокая тетя в платке. - Почитай, не от хорошей-то жизни Катерина квартиру сдала бизьнесменам! А что? Деньги нужны, вот и перебивается!
- Ха, перебивается! - хохотнула ее собеседница. - Да на те бутылки, что Катька сдает, "Мерседес" купить можно!
Мне надоело слушать рассуждения пенсионерок о жизни. Я сурово нахмурилась и официально-сухим тоном заявила:
- Так, гражданочки, не задерживайте представителей! Вам известен адрес гражданки Блоцкой?
- А как же?! Вона, на третьем этаже, шестнадцатая квартира! Там они и живут, - ответила сухонькая бабуля, - только разве ж это жись? Одно мученье!
Мы с Евдокией не стали дожидаться продолжения лекции о тяготах современной жизни и поспешно скрылись в дверях. Подъезд встретил нас полумраком, вонью и веселенькими надписями на стенах. Шестнадцатая квартира действительно находилась на третьем этаже и выглядела замарашкой на фоне остальных. Обыкновенная деревянная дверь каким-то непостижимым образом держалась на полусорванных петлях. Казалось, надави чуть посильнее, и она рухнет внутрь квартиры. Хлипкий замок явно не оправдывал своего прямого назначения - охранять вход в жилище. Вместо звонка торчали два оголенных провода. Дуська по инерции протянула к ним руку и тут же отдернула.
- Тьфу, нечистая сила, - проворчала она, - едва жизни не лишилась!
Я осторожно постучала в дверь. Тишина. Евдокия повторила мою попытку, но только более решительно, пяткой в дверь. Послышались неторопливые и какие-то неуверенные шаги, и на пороге возник высокий небритый парень. На его лице явно были видны следы вчерашней гульбы: опухшие глазки, причем под одним из них переливался всеми цветами радуги здоровенный фингал, пересохшие губы и валящий с ног запах перегара.
- Привет, - хмуро бросил хозяин и потопал в глубь квартиры, не обращая на нас никакого внимания.
Мы с Дуськой потрусили за ним. Справедливо рассудив, что в таком состоянии Валерий (а это был именно он) вряд ли может быть нам полезен, я решила поискать тетю Катю самостоятельно.
Данное жилище больше всего походило на временное пристанище цыган-кочевников и на склад ненужных вещей одновременно. В небольшом коридорчике с бетонными стенами, по-моему никогда не знавшими, что такое обои, грудой свалены личные вещи хозяина: носки, рубашки, футболки, трусы и прочее. Другая куча состояла исключительно из обуви. В помещении витал устоявшийся запах пыли, грязи и какой-то неуютности. Создавалось ощущение, что жильцы этой квартиры вот-вот сорвутся с места и отправятся в неизвестном направлении. Обе комнаты являли собой тот же образец нечистоплотности. Ободранные обои, полуистлевшие тряпки на окнах, которые язык не поворачивался назвать занавесками; кровать без ножек, застеленная непонятно чем грязно-серого цвета (у меня дома половая тряпка намного чище, честное слово!). На этом, с позволения сказать, спальном месте храпело существо женского пола с теми же признаками вчерашнего времяпрепровождения, что и у хозяина. Присмотревшись, я уяснила, что это вовсе не тетя Катя, и отправилась на кухню. Там за небольшим столом, засиженном мухами и тараканами, в компании полупустой бутылки водки и сковородки с неопознанной закуской сидел Валерка, глядя сонными глазами в пространство.
- Э-э-э… о-о… а-а-а… - начала я беседу, пытаясь привлечь его внимание. - А мать где?
Валерка перевел затуманенный взор на меня, но, готова спорить, даже не понял, о чем его спрашивают, а главное - кто. Внезапно губы его скривились в жалком подобии улыбки, обнажив желтые зубы, и он прохрипел:
- О, Дуська пришла! Садись, выпьем по-нашему, по-соседски, стал быть!
Смахнув парочку тараканов, дефилирующих по грязной колченогой табуретке, Евдокия с опаской на нее присела и умоляюще глянула на меня.
- Валер, ты лучше сам пей, а то здесь мало, а у тебя еще дама в гостях… - пришла я на помощь сестре.
- Какая дама? - сильно удивился Валерка. - Я один вроде засыпал… А может, это было вчера? Во, блин, ни фига не помню! Ну, ладно, не хочешь - не пей!
Он схватил бутылку и, запрокинув голову, сделал несколько больших глотков.
Меня слегка перекосило от такой картины, но я быстро справилась с эмоциями и, дождавшись, пока водка уляжется в желудке хозяина, снова спросила:
- А где мать-то твоя, а, Валер?
- Так это… в магазин пошла, наверное. Она еще вчера с вечера посуду приготовила… А что, ее дома нет?
Я отрицательно покачала головой. Из коридора донеслось шлепанье босых ног, и на пороге кухни возникла Валеркина подруга. Кажется, он ее не узнал, потому что, с трудом сконцентрировав взгляд на даме, ошарашенно спросил:
- Ты кто?
Женщина, почесав грязной пятерней взлохмаченную голову, удивленно ответила:
- Шурка я. А ты кто?
- А я Валерка! - обрадовался хозяин. - Ну, давай за знакомство!
Он широким и почти царственным жестом пригласил Шурку за стол. Женщина не стала капризничать и, схватив бутылку, прямо из горлышка допила остатки водки.
- И это все? - громко икнув, спросила дама.
Валера засуетился:
- Ща, Шурк, ща все будет! Мать в магазин потащилась, скоро принесет!
Александра кивнула и бросила:
- Я пока пойду посплю.
Галантный Валерий, слегка пошатываясь, проводил подругу до комнаты, о чем-то пошептался с ней и вернулся к нам.
- Дусь, - заметно маясь, начал он, - вы бы это… ну… тут такое дело…
- Деньги нужны? - догадалась я.
Валерка обрадованно кивнул. Я достала из сумочки сторублевую купюру. Он потянулся к ней, но я зажала бумажку в кулаке и сказала:
- Сначала ответь на пару вопросов. О’кей?
- Ну? - нервно повел плечом Валерка.
- У вас менты сегодня ночью были?
- Зачем? - вытаращился на меня хозяин.
- Слушай, - прошипела я ему в лицо, - сейчас я задаю вопросы, а ты на них отвечаешь. Или тебе деньги не нужны?
Валера угрюмо потупился.
- Так были или нет? А за старшего у их вредный такой, здоровый и со шрамом через всю щеку? Вовкой звать?
- Не знаю! - ответил Валерка. - Я только утром пришел. Мы вчера у Михалыча сидели. Горе у него - жена бросила. Вот так собрала вещички, дитя под мышку, фьють - усвистела в неизвестном направлении. Вот я и утешал друга. Нет, все вы, бабы, сволочи! А что, соседи снова ментов вызывали?
- Вряд ли, раз тебя дома не было. А давно тетя Катя квартиру сдает?
Парень задумался и, закатив глаза, принялся размышлять вслух:
- Значит, сейчас у нас сентябрь… Меня с завода поперли в апреле… Серегу посадили тоже в апреле… Точно! - Он звонко хлопнул себя ладонью по лбу. - В мае! В мае мать приехала! Я, говорит, квартиру сдала, сынок, у тебя поживу малость. А мне что, жалко, что ли? Все ж таки не чужие люди, мать все-таки!
- А кому сдает, не знаешь? - поинтересовалась Дуська.
- Знаю, - почему-то обиделся Валера, - фирмачам каким-то.
- Это и я знала! - Я криво усмехнулась. - А чем фирма занимается, кто арендатор?
- А хрен его знает! Ну, все? Или еще вопросы есть?
- Вопросы есть, - вздохнула я, - только вряд ли ты на них знаешь ответы.
Отдав Валерке обещанные деньги, мы покинули гостеприимное жилище с чувством досады. По заведенной традиции, едва за нами закрылась дверь, Дуська принялась ворчать:
- Только деньги выкинули! И чего он нам новенького сообщил? Ничего! А сотню как корова языком слизала! Надо было к Нинке идти, она всегда все про всех знает.
- Что за Нинка? - чисто машинально поинтересовалась я, размышляя, стоит ли подождать тетю Катю или зайти попозже.
- Нинка, - важно пояснила сестра, - это тети-Катина соседка! Стерва, конечно, порядочная. На прошлой неделе, прикинь, Жень, пришла ко мне денег на бойлерную требовать! Все, говорит, сдали, одна ты осталась. Ха-ха! А я ей и говорю…
Что именно ответила Нинке вредная Дуська, я слушать не стала. Вместо этого я сжала кулаки и гаркнула:
- Дура! За каким же чертом мы к этому алкашу приперлись, если твоя Нинка справочным бюро работает?!
Евдокия захлопнула рот и несколько секунд моргала округлившимися глазами. Потом пожала плечами и равнодушно ответила:
- А я почем знаю, зачем ты к Валерке потащилась? Сама говорила: "Пора навесить!" Ну, я и подумала…
- Лучше б ты не думала! - обессиленно простонала я. - Смотри, как бы с непривычки голова не разболелась. Пошли к Нинке!
Через некоторое время мы уже подходили к Дуськиному дому, прикупив по дороге коробку конфет, банку растворимого кофе и бутылочку красного вина. По мнению Евдокии, все это могло способствовать разговору с Нинкой. Возле первого подъезда на единственной во дворе лавочке наблюдалось значительное скопление народа, среди которого основной контингент составляли старушки-пенсионерки. Среди них, по словам Евдокии, роль председателя исполняла та самая Нинка - справочное бюро. Старушки оживленно щебетали, обсуждая последние новости. Завидев нас, они примолкли.
- Евдокия! - зычно крикнула Нинка, высокая крепкая баба, которую по чистой случайности выперли на пенсию. На мой взгляд, ей, по крайней мере, еще лет десять можно было приносить пользу государству в качестве железнодорожницы, из тех, что с утра до вечера зачем-то перетаскивают шпалы с места на место. - Евдокия, подь сюда!
Дуська расправила плечи и гордо прошагала на зов. Я семенила следом.
- Здравствуйте! - степенно поздоровалась Дуська со старушками. - Это Женька, сестра моя двоюродная!
- Да знаем, - отмахнулась одна из пенсионерок, - Ларискина дочка! Чай вы с пеленок вместе росли. Ишь, какая красавица получилась!
Я скромно потупилась, согласившись в душе с мнением наблюдательной старушки.
- Слыхала? - осведомилась Нинка. - У Катьки-то квартирантов убили. Десять человек! Вся квартира в кровище, ступить негде, а у одного даже голова отрублена и на столе стояла!
Вот это да! Знала я, что дворовые бабки - страшные сплетницы, но чтобы до такой степени!
- Теть Нин, - обратилась Дуська к тети-Катиной соседке, - зайди ко мне! Дело есть!
Евдокия сделала многозначительную гримасу и таинственно повела глазами. Нинка оживилась, словно гончая, почуявшая дичь, и важно сказала своим товаркам:
- Ну, бабы, я пошла!
Дрожащими руками мы открыли Дуськину дверь, ожидая увидеть все, что угодно, включая голые стены, кровь на полу и свеженький труп. К удивлению, ничего подозрительного обнаружить не удалось. Все было так, как мы, уходя, оставили. Облегченно вздохнув, мы усадили Нинку на почетное место и засуетились, собирая на стол нехитрую закуску.
- По какому случаю угощаете? - осведомилась соседка.
- Просто так! Ты, теть Нин, человек хороший. Отчего не угостить хорошего человека? - Дуська пожала плечами.
- Ну, ты, Евдокия, ври, ври, да не заговаривайся! Просто так нынче и прыщ не вскочит! Так чего вам надобно? Только скажу сразу - я лично ничего не видела, ничего не слышала. И все другие старухи - тоже. Так-то оно спокойнее. В случае чего.
Подивившись прозорливости старушки, я вздохнула и спросила:
- Теть Нин, скажите тогда, кто у Катерины квартиру снимал? Что за контора? Как она их нашла? Чем фирма занималась?
Нинка глубоко вздохнула, пропустила стаканчик вина, закусила конфеткой и произнесла:
- Много вопросов задаешь! Зачем тебе?
И чего я должна была ответить? Что я побывала на месте преступления и своими глазами видела убийцу? И теперь спокойно не смогу спать, пока его не засадят далеко и надолго? Или нужно было сказать, что у меня имеется странное хобби - раскрывать преступления? Поразмыслив, я решила не говорить ни того ни другого и ответила:
- Книгу я задумала написать, детектив. Вот теперь материалы собираю. А тут эти убийства подвернулись…
- Детектив, говоришь? Стало быть, ты теперь писательница у нас? Что ж, это дело. Тогда слушай…
Тетя Катя на самом деле всю жизнь проработала строителем. Сначала ученицей штукатура-маляра, а затем и штукатуром. Причем была она мастером высочайшего класса. Только вот личная жизнь никак не складывалась. Веселая, общительная девушка не могла найти себе достойного спутника жизни. Дело вовсе не в том, что Катенька была чересчур разборчивой невестой. Просто времени на любовь не хватало, да и красотой особой девушку природа не наградила. Так и дожила Катерина до тридцати лет. Получив квартиру в новом доме, она с радостью занялась устройством быта и личной жизни. Однако вот с женихами наметилась проблема. Холостых парней почти не осталось. Тогда и появился на горизонте прораб Михаил. Человек в возрасте, которого положительным назвать можно было с большой натяжкой. Михаил поселился в новой квартире, и молодые зажили совместной жизнью. Прожив так полтора года, Катерина все чаще стала поговаривать о регистрации их отношений. Перед соседями, мол, неудобно, да и не по-людски как-то: ни вдова, ни мужнина жена. Михаил и слышать не хотел ни о какой женитьбе.
- Нам и так хорошо! - повторял он. - А штамп в паспорте ничего не изменит.
Катя не особенно и настаивала. Однажды на работе молодой женщине стало плохо. Врачи "неотложки" поставили диагноз: беременность. Счастливая Катерина решила, что теперь-то Миша обязательно на ней женится и они наконец заживут нормальной полноценной семьей.
Вечером дома разгорелся скандал. Михаил категорически не хотел ребенка и поставил условие: или ребенок, или он. На следующий день женщина, рыдая, пошла к врачу за направлением на аборт. Однако врач предупредил: в случае аборта она больше никогда не сможет иметь детей. Вернувшись домой, Катерина рассказала обо всем Михаилу и сообщила, что решила оставить ребенка, а он, если не желает, пусть убирается на все четыре стороны. Михаил молча собрал вещи и ушел, бросив на прощание, чтобы Катька со своим ребенком не вздумала обращаться к нему за помощью. Вскоре Катерина узнала, что у ее избранника, оказывается, уже была семья и трое детей. Жена выгнала Михаила из дому по причине его неуемной тяги к противоположному полу. Через полгода на свет появился Валерка.
- Конечно, - вздохнула Нинка, - одной ей было нелегко сына поднимать. А тут еще проблемы со здоровьем начались по женской части. Катька иногда месяцами в больнице лежала. Валерка под общим дворовым приглядом и рос. Родных-то к тому времени у Катерины не осталось.