Допросы, на которых присутствовал адвокат, проходили нервно. Ирина это чувствовала. Сбивалась, часто впадала в истерику, что никак не помогало делу.
Гордеев пытался поговорить с Чекмачевым просто, по-человечески, расположить того к себе, что для адвоката всегда весьма и весьма полезно, но наткнулся на такую глухую стену, которую было не прошибить.
– Итак, давайте вернемся к моменту, предшествующему убийству, – нудно говорил Чекмачев. – Расскажите следствию, как вы познакомились с гражданином Ливановым?
Ирина протяжно вздохнула и начала:
– Я вернулась из Ялты. Поезд пришел вечером… Во сколько? Часов в девять, наверное, да.
– Куда пришел поезд?
– На Курский вокзал.
– Продолжайте.
– Денег на такси у меня не было. Вы знаете почему?
– Повторите.
– Когда я ехала на юг, меня в поезде обокрали.
– Кто?
– Это была женщина по имени Зина. Мы ехали в одном купе.
– Как она вас обокрала? Вытащила деньги из сумки или из кармана, как?
– Я сама ей отдала, – еле слышно сказала Ирина.
– Как это? Обокрала или отдали?
– Мы подъехали к российской границе, и она сказала, что на Украину можно провезти только задекларированные деньги.
– Почему же вы их не задекларировали?
– Так я не знала.
– Как не знали, если она вам сказала!
– Да, но она сказала поздно, когда мы уже были в поезде!
– И что? Проводник должен был дать вам декларацию. Так, кажется.
– Ничего он не давал, – опешила Ирина.
Гордеев сделал пометку в блокноте.
– Так. И дальше что? – спросил Чекмачев.
– Она и предложила провезти мои деньги на своем ребенке.
– У нее был ребенок?
– Да. Грудной младенец. Я и решилась.
Ирина сейчас почти что сама верила, что так оно и было, она забыла, как сама же и упрашивала Зину взять ее доллары.
– Она завернула деньги в пакет и сунула под пеленки. А когда украинскую таможню прошли, она мне пакет вернула.
– И как же вы не заметили, что в пакете нет денег?
Действительно, как она не заметила? Ирина задавала себе этот вопрос тысячу раз. И тысячу раз не могла на него ответить.
– Не заметила… Она очень торопилась выходить, я помогала ей выносить вещи… Я даже подумать не могла… Я не знаю…
Чекмачев откинулся на спинку стула и изобразил на лице нечто проницательное.
– Что-то тут не сходится, гражданка Пастухова. Вот вы очень хотите меня убедить, что вас обокрали, что вы такая несчастная, а вот не сходится.
– Простите, Игорь Владимирович, – сказал Гордеев, – вы не могли бы пояснить вашу мысль? Моя подзащитная явно теряется, пытаясь угадать, что же у нее, как вы изволили выразиться, не сходится.
– Да все не сходится, Юрий Петрович, – тем же язвительным тоном ответил следователь. – То вдруг она не знает про декларацию. То вдруг не может взять у проводника, то вдруг решает обмануть украинских таможенников и отдает деньги первой попавшейся женщине. Но самое замечательное – не проверяет их, когда женщина эти деньги ей возвращает.
– Если вы позволите, я попытаюсь объяснить…
– Свои соображения вы изложите в защитной речи, – перебил следователь. – Сейчас мне бы получить объяснения самой Пастуховой.
– Да честное слово, я не знала! Я в Крыму была лет десять назад! Откуда я могла знать, что там уже как заграница?!
– Узнать надо было, – наставительно произнес Чекмачев.
– Простите, о каком составе преступления вы говорите? – спросил Гордеев.
– Незнание законов не освобождает от ответственности, – изрек следователь.
– Простите, я не припомню, – начал рыться в Уголовном кодексе Гордеев. – Внимательно читал, а что-то не вспомню.
– Вы что, не знали, что незнание законов?..
– Нет, это я как раз очень хорошо знаю. Я просто не припомню, чтобы в постановлении о привлечении к уголовной ответственности говорилось что-либо о нарушении моей подзащитной таможенных правил.
– Там этого нет.
– Верно, поэтому, с вашего позволения, вернемся к сути дела.
Чекмачев проглотил.
– Хорошо, вернемся, я просто, Юрий Петрович, пытаюсь понять мотивы преступления, – несколько обиженно проговорил Чекмачев.
– Но, может быть, мы лучше спросим мою подзащитную?
– Продолжайте.
– Что продолжать? – совсем растерялась Ирина.
– Расскажите, как вы встретили гражданина Ливанова. То есть потерпевшего.
– Первый раз или второй?
– Первый.
– Так вот как раз он и сажал в вагон эту Зину. Я решила, что он ее муж. А когда вернулась в Москву, увидела, как он идет уже с другой женщиной. И я стала за ним следить. Он эту женщину тоже посадил в поезд, а сам пошел…
– Куда он пошел?
– Я только потом поняла, что он меня сразу вычислил. Он, понимаете, он вышел с ней из метро, а потом пошел вдруг пешком. Но я сразу не догадалась.
– А зачем вы за ним следили?
– Я уже говорила. Я и сама не очень понимала. Думала, сначала выслежу, а потом заявлю, куда следует.
– Зачем же вы с ним стали знакомиться?
Ирина опустила голову. И этот вопрос она задавала себе тысячу раз. И тоже не находила ответа.
И для адвоката этот момент имел немаловажное, если не первостепенное значение. Юрий Петрович подался вперед, ожидая от Ирины хоть каких-то разумных объяснений.
– Не знаю. Дура потому что, – еле слышно сказала Ирина.
Чекмачев тонко улыбнулся.
– А может быть, все было не так? А, Ирина Алексеевна?
Ирина удивленно вскинула глаза на следователя.
– Может быть, вам и знакомиться с ним не надо было?
– В каком смысле? – не поняла Ирина.
– В том, что вы уже были знакомы. И очень давно.
Гордеев переводил глаза с Ирины на следователя.
– С кем, с этим?.. – не поверила своим ушам Ирина.
– Да-да, с гражданином Ливановым. Вот показания ваших соседей и сослуживцев. Зачитываю. "Неоднократно встречала Пастухову, возвращавшуюся домой с молодым человеком. Рост приблизительно метр восемьдесят, черноволосый, симпатичный, одет элегантно…" Никого не напоминает? Дальше читаем. "Человек на этой фотографии очень похож на того, с которым Пастухова часто встречалась после работы". Мы показывали фотографию Ливанова, – вставил Чекмачев. – "Я видел его неоднократно". А вот совсем однозначно: "С этим человеком Ирина встречалась около года. Да, это он на фотографии. Она звала его Руфатом". Еще?
Ирина секунду молчала, а потом истерично захохотала:
– Да это Руфат! Вы что?! Какой Ливанов?
– И вы можете назвать его адрес?
– Конечно! Вы можете проверить!
– Обязательно проверим, – сказал Чекмачев. – Но вдруг мы его не найдем? Вдруг Руфат, как вы говорите, и Ливанов – одно и то же лицо?
– Да нет же!
– Предположим.
– Да у меня его телефон есть. Можете прямо сейчас позвонить.
– Успеется, Ирина Алексеевна. Все это успеется. Но, если предположить, я повторяю, только предположить, что Ливанов и Руфат – одно и то же лицо…
– Да как вам такое могло прийти в голову?!
– …то тогда картина получается вполне логичная. Вы были с ним в любовной связи. Судя по показаниям ваших сослуживцев и знакомых, отношения у вас складывались в последнее время не самым радужным образом. Более того, вы часто ругались и выясняли отношения. Напрашивается вывод…
Гордеев внимательно смотрел на Ирину. Неужели она его обманула? Но зачем? Что за глупость – обманывать своего защитника.
В логических построениях Чекмачева, как бы плохо ни относился к нему Гордеев, все было слишком похоже на правду.
– Да никакого вывода! Руфат жив. Вы можете ему позвонить хоть сейчас, телефон 131-03-52!
– Я знаю его телефон, – сказал Чекмачев. – Более того, последнюю неделю я звоню по этому телефону раз пять на дню.
– И что?.. – испуганно проговорила Ирина.
– Больше вам скажу, Ирина Алексеевна. Я ездил к нему домой. Странная вещь. Соседи говорят, что ваш Руфат пропал как раз в тот день, когда было совершено убийство.
– Как пропал? Он не мог пропасть! – Ирина уже ничего не понимала.
– Вот так пропал!
– Но его фамилия вовсе не Ливанов. Его фамилия Сторожев.
– К сожалению, это проверить не удалось. Квартиру Руфат, как вы его называете, снимал. Нигде не работал. Документов не нашли.
– Глупость! Глупость! Глупость! – вскинула бессильные кулачки Ирина. – Он никакой не Ливанов. Он просто… Он, может быть, куда-нибудь уехал.
– Успокойтесь, Ирина, – погладил по плечу свою разрыдавшуюся подзащитную Гордеев. – Мы все это выясним. Простите, Игорь Владимирович, – обернулся он к Чекмачеву. – Эта версия нуждается в доказательствах. Вы сами понимаете. Но, может быть, мы вернемся к показаниям моей подзащитной. И попытаемся выяснить некоторые подробности.
– Я не убивала Руфата, – всхлипнула Ирина.
– Какие подробности, Юрий Петрович? – любезно улыбнулся следователь.
– Мне бы хотелось вернуться к самому моменту убийства. Моя подзащитная во всех своих показаниях говорит о том, что Ливанов первый на нее напал. Она только защищалась.
– Говорит, – улыбнулся Чекмачев.
– Почему бы вам не проверить эти ее показания, вместо того чтобы гоняться за мифическим…
– Что вы имеете в виду?
– На месте преступления должен был остаться нож.
– Никакого ножа не было. Вот протокол осмотра места происшествия. Да вы его читали…
– Это очень странно, согласитесь. Каким же тогда образом был порезан чемодан моей подзащитной. Не скажете же вы, что она сама его…
– Какой чемодан? – вполне серьезно спросил следователь.
– Который был изъят у моей подзащитной при задержании.
– Да-а… – философски протянул Чекмачев, откинулся на спину стула и пощелкал пальцами. – Конечно, сама Пастухова чемодан порезать не могла. Но кто вам сказал, что чемодан был порезан?
– Моя подзащитная во время допроса…
– Ага, опять ваша подзащитная… Но все дело в том, что никакого чемодана у Пастуховой никто и не изымал. Вот опись изъятия личных вещей, ознакомьтесь. Сумочка дамская со всеми принадлежностями – совершенно целая. Шляпа типа "панама". Деньги – два рубля пятьдесят копеек…
Ирина только открыла рот. Сказать хоть что-нибудь она была не в силах.
Гордеев был несколько спокойнее, он нашелся быстрее:
– То есть, по-вашему, получается, что моя подзащитная приехала из Крыма с совершенно пустыми руками.
– Вот! – поднял палец вверх Чекмачев. – Теперь наконец и вы начинаете понимать!
– Что понимать?
– Что ни в какой Крым ваша подзащитная не ездила…
Глава 38. БУХГАЛТЕР.
– Вагик Баграмович, – сказала в микрофон селектора кассирша, – вы просили предупредить.
– Да-да… Подожди, о чем предупредить? – ответил радиоголос.
– Ну, клиенты пришли. Те самые.
– Опять с…
– Опять.
– Ты проверила?
– Проверила. Все в порядке.
– Разменяла?
– Разменяла, конечно.
– Молодец, работай.
В русских казино нет благоговейной тишины. Здесь гуляют по-купечески, шумно и весело. Деньги проигрывают без сожаления, а выигрывают без радости.
Конечно, всякое уважающее себя казино имеет зал для VIP. Но это для старых, проверенных, постоянных посетителей. Тут тихо и спокойно. Тут сидят за столами сосредоточенные люди и играют в покер. Ставки доходят до двадцати, а то и до пятидесяти тысяч долларов.
Но хозяин казино Вагик Баграмович Баграмов шел сейчас не в зал особо важных персон, а в общий, шумный и бестолковый, где пиликали игровые автоматы, кто-то кричал: "Шампанского!", где охрана оттаскивала от стола визжащую дамочку, а публика похохатывала, словом, веселье было на грани приличного.
Те, кто ему был нужен, сидели за столом "Блэк Джека" и ставили понемногу. Собственно, хозяина интересовали не оба посетителя, а только один из них.
Баграмов уже видел его много раз. Хозяин казино считал себя неплохим физиономистом, поэтому составил себе представление о посетителе: обыкновенный счетовод, в жизни ему повезло только сейчас, когда уже ничего не нужно. Мог бы потратить свалившееся на него богатство как-то разнообразнее, а он нет – каждый вечер приходит в казино и тратит ровно пятьсот рублей. И так уже полтора месяца.
Насторожила Баграмова в этом посетителе именно эта пунктуальность и механическая периодичность. Тот никогда не пропускал ни одного вечера, никогда не разменивал больше пятисот рублей и редко выигрывал.
Вообще-то в наших казино дело поставлено не так профессионально, как на Западе. Тут не особенно присматриваются к игрокам. А уж интересоваться их психологией тем более никто не собирается. Главное, чтоб платил и не воровал. Но тут был особый случай, слишком уж бросающийся в глаза.
Баграмов несколько раз уже подсылал к странному посетителю своих людей, но тот, как только чувствовал, что к его персоне проявляют внимание, тут же поднимался и уходил. Впрочем, на следующий вечер он появлялся снова, воровато озирался в поисках своего вчерашнего преследователя и, не обнаружив того, снова садился играть. А с недавнего времени стал приходить со своим молчаливым другом, который выглядел как телохранитель. Друг этот сидел всегда рядом, никогда не играл и вообще не разговаривал.
Хозяин расспрашивал подробно своих крупье о Бухгалтере, как окрестили странного посетителя. Те пожимали плечами – игрок как игрок, особенно не заводится, не мухлюет, играет плохо, но не нарочно, а потому что рассеян. Телохранитель вообще как камень.
Сегодня хозяин решил прощупать странного посетителя сам. Зная опасения Бухгалтера, он не стал заходить издалека, а попросту подошел и сказал:
– Простите, можно вас на минутку?
– Меня? – вскинулся Бухгалтер и оглянулся на друга.
– Да, вас, не волнуйтесь, на минутку, не больше, ничего страшного, – опередил действия телохранителя Баграмов.
– А что, собственно?..
– Да успокойтесь вы, – улыбался Баграмов. – Я хозяин заведения, никто вас не обидит. Пожалуйте сюда.
– Куда?
– В мой кабинет.
– Я что-то нарушил? В чем я виноват?
– Все прекрасно. Вы ничего не нарушили. Более того, вы сегодня почетный гость казино, потому что вы стотысячный его посетитель.
– Я без друга не пойду.
– Конечно-конечно. Друга мы тоже приглашаем. Так вот, вам как стотысячному посетителю полагается приз.
– Какой еще приз?
– Скромный приз от казино – бутылка тридцатилетнего французского коньяка.
– Коньяка?
– А вы не пьете? – испугался хозяин.
– Нет, почему, мы пьем. А он, наверное, дорогой?
– Да уж не дешевый.
С этими словами хозяин привел Бухгалтера с телохранителем в свой кабинет, где предварительно были выключены все мониторы, наблюдающие за залом.
– Присаживайтесь. Чувствуйте себя… уютно.
Бухгалтер опасливо присел на краешек кресла. Сложил руки на коленях, как школьник. Телохранитель встал за его спиной.
– Такое событие мы должны запечатлеть, – все продолжал улыбаться хозяин. Он достал из стола фотокамеру и расчехлил ее.
В следующую секунду камера оказалась в руках телохранителя.
– Нет-нет, только не это, – сказал Бухгалтер. – Я не люблю фотографироваться.
"Интересненько, – подумал хозяин, – чем дальше, тем все интереснее".
– Ну, на нет и суда нет. Тогда, если вы не против, я предлагаю выпить за вас. Не беспокойтесь, мы будем пить не коньяк, а шампанское. Тоже, между прочим, французское.
Хозяин откупорил бутылку, разлил по фужерам и поднес гостям.
Бухгалтер принял с благодарностью, а телохранитель даже не посмотрел на вино.
– Он на работе, – кивнул на своего друга Бухгалтер.
– Правильно, – похвалил телохранителя хозяин. – Тогда давайте за вас… Простите, не знаю вашего имени-отчества.
– Иван Ливанович.
– Иван Ливанович?
– Да, а что, не похож?
– Это, скорее, я не похож. А вы… Ну что ж, за вас, Иван Ливанович! – заговорщицки подмигнул Бухгалтеру хозяин.
Выпили.
– Как вам у нас в казино? – перешел к светской беседе Баграмов. – Нравится?
– Очень.
– А что вам больше всего нравится?
– Что тут не задают вопросов, – сказал Бухгалтер. – Ой, простите, я не о вас.
– Понимаю, понимаю.
– Должно же быть на земле место, где бы человека постоянно не расспрашивали, не залезали в душу, не тревожили по пустякам, правильно?
– Абсолютно верно.
– Вот мне тут и нравится. Вы молодец… Простите, не знаю вашего имени-отчества.
– Вагик Баграмович.
– А что, Вагик Баграмович, осталось у вас там еще шампанское в бутылке?
– Конечно! И еще бутылки остались. – Хозяин поспешил наполнить бокал Бухгалтера вином.
– Теперь за вас, Вагик Баграмович, – предложил тост хозяин.
– Благодарю.
Снова выпили.
– А я знал, уважаемый Вагик Баграмович…
– Вагик… Зовите меня просто Вагик.
– Спасибо. Я знал, Вагик, что я окажусь миллионным посетителем…
– Стотысячным…
– …или выиграю сто тысяч, как вы верно заметили, или победю… побежду… Ну, в общем, стану победителем конкурса "Мистер казино".
Вагик открыл рот.
– Более того, я этого очень долго ждал.
Хозяин не знал, что и думать: Бухгалтер то ли сразу опьянел, то ли опьянел он сам.
– Что вы имеете?.. – попытался улыбнуться хозяин.
– Не хотите же вы сказать, что я действительно ваш юбилейный гость, – отмахнулся рукой Иван Ливанович.
– Но это правда…
– Андрей, нам пора, – поднялся на ноги совершенно трезвый гость. – Спасибо за коньяк. Двухсоттысячным посетителем я уже не буду. Знаете, почему, Вагик? Потому что я больше никогда не приду в ваше милое казино.
И они с другом решительно зашагали к двери.
– Ну погодите! – Не выдержал хозяин. – Ну что вы, честное слово, такой нетерпеливый. Ну да, ну правда, вы… Честно вам сказать, Иван Ливанович, или как вас там?
– Петр Петрович. Только честно, если мы хотим говорить дальше.
– Да, вы меня заинтриговали.
– Я? Чем? – искренне удивился гость, но снова сел в кресло, теперь со всеми удобствами.
– Деньги, – не сразу выдавил Вагик.
– Ну наконец-то! – рассмеялся гость. – Не прошло и полгода! Я думал – вы сообразительнее.
Вагик Баграмович ничего не понимал, но очень мудро улыбался:
– Ну, мы присматривались, изучали вас…
– И что вы изучили? – в лоб спросил гость.
Вагику нечего было ответить, кроме:
– Ну, тут много странного… например, деньги.
– И?
– И… и все, – честно признался хозяин.
– Что и требовалось доказать. – Бухгалтер самодовольно потер ладони. – Итак, Вагик, где мы будем беседовать?
– Как где? Здесь.
– Андрюша! – разочарованно сказал гость. – Нам пора! – И снова встал.
– Погодите, постойте! – опять заторопился хозяин. – В чем дело?
– Вы что, нас за идиотов держите? – разозлился гость. – У вас переговорное устройство включено и диктофон. Это только то, что я заметил.
– Ой, извините, это случайно, – начал оправдываться хозяин. – Я все выключу.
– Нет, все. Я теперь вам доверять буду очень осторожно. Поэтому сам скажу, где мы проведем переговоры.