Сердце сжалось и заныло. Я вспомнила Колю-большого и Колю-маленького. Их больше нет. По моей вине. Я пробормотала:
- Не хотела…
- Уже поздно, - сказал Кирилл, опустив глаза. Я не знала, говорит ли он про наступивший вечер или про мою сломанную жизнь. - Называй это ликвидацией или заданием. Как будто мы на войне.
- Но здесь же не война.
- Здесь хуже. - Он обнял меня за плечи. - Тебе надо выспаться, Светлая. Завтра предстоит тяжелый день.
Наутро Барсук на рыжей "копейке" отвез меня к центральной площади Валяпинска.
51
- Сегодня переночуем здесь, это безопасное место, - объявила я Субботину, показав на низкий замшелый домик, притулившийся к скале.
- А завтра?
Я вспомнила жуткое содержание писем профессора Корнеева. А будет ли у девятнадцатилетнего парня "завтра"? Он даже не предполагает, какой кошмар его ждет.
- В рюкзаке есть продукты, фляжка коньяка и шоколад, - бодро сказала я. С любого вопроса мужчин проще всего переключить на тему еды и выпивки.
- Коньяк? Какой?
- Французский. Но его немного, а шоколада достаточно. Ты любишь горький?
- Я любой люблю, - прозвучал честный ответ из интернатского детства.
Если предстоит долгое ожидание клиента, я всегда запасаюсь горьким шоколадом. Он помогает сохранить силы и концентрацию. Главное, на месте лежки не оставить фантиков. Для въедливых сыщиков я раскидываю окурки, которые собираю предварительно на любой остановке. Пусть эксперты репу почешут.
Николай зарылся в рюкзак. Фляжку в кожаном чехле он нашел быстро.
- Я глотну?
- Под колпачком рюмки.
После умопомрачительного побега из взорванного дома новичку необходим легкий допинг. Моя нервная система к таким приключениям привычна. Нет выхода - взорви ситуацию! В прямом или переносном смысле, и выход появится. Это еще одно правило моей профессии. На этот раз о реальном взрыве позаботился противник, а мы лишь воспользовались возникшей неразберихой.
Мы выпили из металлических рюмочек, больше похожих на наперстки.
- Будет что вспомнить на старости лет, - крякнул солдат.
Я отвела взгляд от порозовевшего лица Николая. Это был тот случай, когда пушистые фразы ранят больнее осколков. Бедный юноша, ни мне, ни тебе старость не грозит. Да и сожалеть о нашей смерти никто не будет. Разве что Пифик когда-нибудь вспомнит тебя и свою неугомонную хозяйку. Я весело подмигнула черепахе и выпустила животное на каменистую поляну. Пусть разомнет конечности. Растительности здесь мало, опасаться нечего, да и он уже бит жизнью - что попало не заглатывает.
А в первый раз, когда мы с Пификом наслаждались загородной прогулкой, он хрумкал всё, на что натыкался. На следующий день Пифик сник, стал вялым и равнодушным. Через несколько дней я забеспокоилась. Он угасал. Поиск в Интернете подсказывал острое отравление, а методов лечения найти не удалось. Зато нашлась страничка главного герпетолога Московского зоопарка. Смотреть, как мучается любимое существо, стало невыносимо, я позвонила и записалась на прием.
Нас встретил словоохотливый добродушный дядечка с опрятной бородкой. Наверное, так выглядел доктор Айболит лет в сорок. Он осмотрел Пифика и взвесил его, бесцеремонно положив спиной на весы. Пока беспомощное животное дергало лапой, проявляя недовольство, я узнала, что моему любимцу около четырех лет, он действительно мальчик и очень болен. Побеседовав и пролистав атлас растений, мы установили, что причиной отравления послужили цветы дельфиниума. Герпетолог выписал три вакцины и выдал сложный график уколов, рассчитанный на десять дней.
"Внутримышечно. Не промахнетесь", - успокоил врач, будто речь шла о ягодицах теленка. Заметив мою растерянность, он наполнил вакцинами инсулиновые шприцы и сделал первый показательный укол под кожу бедра. Хорошо, что черепахи возмущаются молча, у меня бы сердце разорвалось от его вопля.
В последующие дни я подкрадывалась к Пифику сзади, чтобы успеть ухватить его за плечо, бедро или хвостик, пока он не скроется под панцирем. Я объясняла ему целесообразность жестоких процедур, и суровый взгляд черепахи день ото дня оттаивал. Через две недели он превратился в прежнего бестолкового непоседу.
- Тут еще ампулы и шприцы, - вернул меня к действительности Николай, разбиравший рюкзак.
- Не разбились?
- Нет. Почему ты их не выбросила?
- Один раз с их помощью мы уже узнали правду.
- Правда… Она всегда достается дорого.
- Неизвестность хуже.
Я перебрала химический арсенал, прихваченный из подземной лаборатории. По одной ампуле каждого вида, включая ту, что вкололи Николаю. Прочтя переписку Доктора с профессором, мне стал понятен тот ужас, с каким биолог смотрел на Субботина, но я его не разделяла. Когда знаешь, что срок, отмеренный тебе, вот-вот пройдет, все страхи становятся мелкими и несущественными.
- Мне надо вернуться в город, - решила я, взглянув на часы.
- Зачем? Мы еле вырвались оттуда.
Я не стала объяснять, что приехала в город своей юности не ради того, чтобы вытряхнуть из садиста информацию о секретных ампулах. Помимо необычного заказа меня привела сюда слепая материнская вера, проснувшаяся при упоминании Валяпинска. Много лет я жила с вечной занозой в сердце, которая то отпускала боль, то справедливо мучила. Но раз судьба привела меня в Валяпинск, я обязана узнать правду о том дне, когда Мир Рухнул. Для полноты картины мне не хватает нескольких важных деталей.
- Я съезжу в город и вернусь.
- Тогда я с тобой.
- Нет. Ты остаешься здесь. Отдыхай спокойно. Кроме меня, это место никто не знает.
"А тот, кто знает, забыл", - надеялась я.
- А Коршунов? Ты говорила о нем.
- Его уже нет… Я оставлю тебе телефон и в случае чего позвоню.
- В случае чего?
Мы смотрели друг на друга, и я ощущала его нешуточное волнение. Не за себя, а за меня! Позабытое чувство мужской заботы обрадовало и напомнило, что я все-таки женщина. Я не удержалась и весело потеребила Николая по макушке, поймав себя на мысли, что точно так же заигрывала когда-то с мужем.
Я смутилась, отвела взгляд и поблагодарила:
- Спасибо тебе, Коля.
- За что? - Как и все мужики, он не понимал тонких материй.
- И позаботься о Пифике… в случае чего.
На этот раз он не стал переспрашивать. Подобные просьбы делают мужчин сильнее. Я поспешила уйти, пока он рос в собственных глазах.
Спустившись к джипу, припрятанному в трех километрах от убежища, я решила сменить раскраску МЧС на надпись: "Прокуратура Российской Федерации". У меня даже имелся соответствующий мундир. Но поленилась и передумала. В конце концов, оранжево-черные полосы МЧС меня исправно выручали.
Спустя полчаса я остановилась у большого кладбища на окраине Валяпинска. Где-то здесь похоронена непутевая и влюбчивая Ирина Жаркова, а возможно и Кирилл Коршунов, который остался один против своры бандитов и спас мою жизнь ценой собственной. Я обязательно отыщу их могилы и поклонюсь им, но сегодня я пришла ради другого человека. Нет, меня не терзает совесть, это не продажный мэр Марчук. Его похоронили с шумными почестями на старом купеческом кладбище практически в центре города. Так уж получалось, что мои клиенты находили покой в престижных местах. Денежные мешки, крупные чиновники и бандитские авторитеты не хотели селиться рядом с простолюдинами даже после смерти.
Я вошла на кладбище через главные ворота. На мне была собственная куртка, я не прикрывала лицо очками или бейсболкой. В этом месте не хотелось маскарада. Руки прижимали к груди охапку мокрых хризантем. "Дочка, ты стебельки обломай, когда на могилку положишь. Умыкнуть могут", - предупредила старушка, продавшая мне цветы.
Кладбище закрывалось. Я прошла мимо павильончика администрации, решив, что сама отыщу могилу. Ноги вывели на так называемую "аллею Славы", где хоронили за счет военкомата. Вместо солидных памятников и простых крестов здесь над могилами торчали стандартные пирамидки со звездами. Первые, достаточно редкие, датировались шестидесятыми годами, когда кладбище только открылось. Я удалялась от главной аллеи, и даты смерти стремительно приближались к сегодняшним временам. Девяностые годы подарили частокол облезлых звезд.
Я нашла нужный год и замедлила шаг. Глаза тревожно прощупывали надписи на обелисках. Вот она! Родная фамилия едва различалась на заросшей могиле. Я наклонилась и раздвинула бурьян. Мое сердце остановилось.
На обелиске вместо одного имени чернели два.
Одинаковые!
52
- Почему так долго? - возмутился полковник Барсуков, услышав в трубке голос майора Звягинцева.
- Вернуться на службу пришлось не только мне, но и сотруднику сотовой компании. Я не хотел привлекать новых людей.
- Ладно, докладывай.
- Нужный вам абонент зафиксирован к северу от города, километрах в тридцати-сорока.
"Ишь ты, вам, а раньше говорил нам!" - заметил полковник. Он давно убедился, что самые толковые специалисты терпеть не могут сверхурочную работу. А вот тупые и недалекие охотно демонстрируют служебное рвение, часами протирая штаны.
- Где это? - пробурчал Барсуков.
- Базовая станция находится на трассе между Калиновкой и Егорьевцем.
- Мобильник что, движется?
- Пока у нас нет динамики.
- Ну, так обеспечь эту чертову динамику!
- Если часто посылать сигналы, абонент может обнаружить слежку. Возможно потрескивание соседних электронных устройств, телефон быстрее разряжается, - начал нудное объяснение майор.
- Слушай, Звягинцев, ты мне дурака не включай. Я же сказал, учту твое усердие. Учту! - и перед тем как отключить связь, он рявкнул: - Работай!
С нервным оскалом Барсуков взъерошил волосы. Светлый Демон покинула город. Куда? Зачем? Как ей удалось, черт возьми, проскочить сквозь многочисленные посты? В сознании полковника возник ее сегодняшний взгляд в объектив микрокамеры в прихожей мини-отеля. В тот момент он поежился, вспоминая давнюю стычку, когда чудом остался жив. Ни о чем другом он тогда не думал. Он видел только ее холодные глаза. А ведь мелькнуло еще что-то!
Полковник зашел в свой наблюдательный пункт. Отыскал нужную запись. Вот Светлый Демон сняла черную кепку, и вновь взгляд с экрана буравит его. А вот она отвернулась и шагнула к электрическому щитку. Стоп! Полковник увеличил застывшую картинку.
На ней черная куртка. На плечах видны звездочки. Это погоны! И кепка была с кокардой! Полковник вернулся к началу эпизода. Это фуражка! Вот так дела. Киллерша в форме капитана МЧС!
Как же он не учел, что Светлый Демон склонна к перевоплощению. Она выбрала эффективное решение. Милиционеры ищут гражданскую женщину и не обращают внимания на офицеров силовых ведомств. Она утерла нос всему управлению! Спасибо за науку. Но, как говорится, еще не вечер. Она - одиночка, а за ним - система!
Начальник УВД вернулся на рабочее место, приосанился и приказал дежурному подключить его к общей связи. Дождавшись исполнения, он четким голосом продиктовал срочное распоряжение всем постам и патрульным экипажам.
53
"Надежда, которая долгие годы теплилась в ее сердце, погасла, как уголек под проливным дождем". Писатели любят подобные красивости.
Со мной всё обстояло не так. Я, прежняя, умерла в тот день, когда Мир Рухнул. Я, новая, родилась после выстрелов в элегантный костюмчик самодовольного мэра. Рождение всегда сопровождается болью, а порой и смертью. Год и три месяца между этими событиями кто-то другой - не я! - пребывал в аду. Во мне новой не осталось ничего от прежней. По крайней мере, я так считала много лет.
Но вот недавно, собравшись в Валяпинск, я обнаружила внутри себя потайной чуланчик. И неосторожно открыла заколоченную дверцу. Маленький кусочек прежней Светы, сохранившейся в нём, взволнованно затараторил: "А вдруг он выжил? Ведь тела так и не нашли. Чудеса бывают. Ты верь и ищи! Твой сын жив". С тех пор этот голос не давал мне покоя. И я вернулась сюда из-за него.
На кладбищенском обелиске я увидела два родных имени: Николай Демьянов и Коля Демьянов. Отец и сын были похоронены в одной могиле. Их годы смерти совпадали. Николай погиб молодым, как и большинство на этой аллее. А у Коленьки разница между датами составляла ужасно мизерные девять месяцев.
Вот я и нашла вас. Проклятый чулан со старьем можно замуровывать.
Я не помню, когда плакала в последний раз. Теперь знаю. Стебли цветов, недавно вынутых из ведра с водой, казались сухими по сравнению с моими щеками. Я положила на могилу двадцать две хризантемы. По числу месяцев, когда была счастлива девушка-сирота по имени Света Демьянова.
Не помню, как покинула кладбище. Хотя главное и самое страшное прояснилось, без ответа остался еще один вопрос из прошлого. И я решила идти до конца.
В город я въехала в форме капитана МЧС, старательно наклеив усы. Пока что вызывающий прикид меня не подвел.
Где-то рядом заиграли колокола. Такого в Валяпинске моей юности не доводилось слышать. Я остановилась, приоткрыла окно. Жилые дома загораживали обзор, звон, как и подобает, шел сверху.
…Лет пять назад, в период особой тоски, вот так же я сидела в машине и слушала колокольный звон, раздававшийся из-за старинной кирпичной стены. Был унылый осенний день, когда уже опала листва, под ногами хлюпает грязь и еще не выпал снег. Я уже часа два сидела под стенами женского монастыря, не решаясь войти. Зачем я сюда приехала, я сама себе не могла объяснить. Хотелось и поговорить, и помолиться, а может, вообще отринуть неправедную жизнь и остаться в духовной обители навсегда.
Конечно, это была утопия. Я не помнила, чтобы меня крестили. За всю жизнь в храм я заходила дважды, и то - следя за клиентом, а как ведут себя в монастыре, совершенно не знала.
Звон монастырских колоколов стих. Из ворот потянулись прихожане, многие рассаживались по дорогим машинам. Мне показалось, что ворота скоро закроют, и я поспешила внутрь. Ноги вывели меня к главному собору. На стертых ступенях я столкнулась с двумя монахинями в черных одеждах. На груди старшей из них поблескивал золотой крест.
- Без платка не следует входить в храм Божий, - сказала та, что с крестом. Она мирно изучала меня, а молодая спутница смотрела осуждающе.
Конечно же, у меня был платок. Я недолюбливаю дамские сумочки, они сковывают руки, их можно потерять в случае бегства, а это - ворох улик. Я ношу сумочку, если требует имидж. Какая же дама на каблуках без этого пухлого довеска. В остальные дни предпочитаю просторную одежду с многочисленными карманами. Я шлепала себя по бокам, рылась за пазухой и шифоновый платок, уместный больше на пляже, нашла не сразу. Что-то в моей растерянности тронуло пожилую монахиню.
- Какая печаль привела тебя к нам? - спросила она.
Если бы монахиня произнесла любое другое слово, я развернулась бы и ушла, но "печаль"… Она попала в самую точку. Я набрала воздуха, чтобы ответить, и застыла. Глаза косили на ту, которая осуждала.
- Иди, сестра, - вновь угадала мое настроение пожилая монахиня, обратившись к молодой.
- Хорошо, матушка.
Здесь каждая обретает мать, позавидовала я, и все между собой сестры. У меня никогда не было ни той, ни другой.
- Что грызет тебя? - спросила матушка, когда мы остались одни.
- Я убивала людей, - выпалила я. - Мне за это платили.
Повисла тишина. Ее лицо не изменилось. Ни осуждения, ни сочувствия. Мудрые глаза наполнены вниманием. Она спросила:
- Ты думаешь, что это ты вершила судьбы людей?
Я молчала.
- Ты думаешь, если бы отказалась, они остались живы?
Я окончательно растерялась. Я была готова услышать нотации о грехе и спасении души, требование раскаяться и помолиться, но вместо этого матушка произнесла слова, которые меня потрясли:
- Запомни раз и навсегда. Случайной смерти не бывает.
Монастырь закружился вокруг меня. Стены, купол, палаты, клочки разорванного неба. А ветер нашептывал: "Случайной смерти не бывает. Не бывает, не бывает…" Меня накрыло странное утешение. Может, оттого я так метко стреляю, что мою руку направляет неведомая сила.
Матушка не повела меня в храм и не посоветовала молиться. Она сделала лучше - подарила мне черепаху.
- Тебе надо о ком-то заботиться. Сама не заметишь, как станет легче. У нас живет черепаха, ее потеряла здесь маленькая девочка. Это самец. Мы назвали его Елпидифор. Возьми его себе.
Матушка протянула коробку. Я достала изнутри несуразную животинку, готовую в любой момент исчезнуть под панцирем от мирской суеты. Сначала Елпидифор прятался, потом высунул шею и долго рассматривал меня черными глазами-бусинками.
- Пифик, меня зовут Света, - представилась я.
Он недовольно задвигал в воздухе ножками, намекая, что не птица. Я ему завидовала. В детстве мне очень хотелось иметь собственный домик, в котором можно легко укрыться от неприятностей.
- А если девочка вернется за черепахой? - забеспокоилась я.
- Она уже была здесь. Ей купили щенка.
Так у меня появился друг, который умел слушать…
Я припарковала машину у вокзала в том месте, откуда неплохо просматривались железнодорожные пути. Спасительная форма капитана МЧС отдавала гарью. Частички взорванного интерьера разрушенного коттеджа накрепко засели в толстой ткани. Я приоткрыла окно.
Как там Доктор? Выжил? Или он один из тех, кого сегодня небеса призвали на суд Божий. "Случайной смерти не бывает", - вспомнились мне слова игуменьи монастыря. Наверное, так и есть. В скором времени настанет и моя очередь.
В рации, настроенной на милицейскую волну, обычный треп сменился голосом со стальными нотами. Большой начальник отдавал приказ. Для пущей убедительности он представился. Я увеличила громкость. Так вот как звучит сегодня заматеревший Барсук! Большие звезды на погонах неизменно увеличивают талию и придают металл голосу. Любопытно, полковник откликнется на прежнюю кличку? Помнит ли он обманутую девчонку, которую пытался убить?
Ответ прозвучал немедленно. Услышанный приказ напрямую касался меня. Мой маскарад раскусили. Начальник УВД накрутил нерадивых подчиненных. Теперь вся милиция города будет с особым рвением разыскивать опасную преступницу под личиной стройного капитана МЧС. Надо срочно переодеться.
Я потянулась через сиденья в багажник, не желая светиться на площади. На вокзале всегда дежурят ушлые милиционеры. Краем глаза я заметила движение за окном и с ужасом поняла, что времени на смену имиджа не осталось.