* * *
Ответа пришлось ждать недолго. После второго гудка трубку на том конце сняли.
- Да, - услышал Егор властный голос генерала Зубова.
- Это я, Кремнев.
Шеринг прерывисто и тяжело вздохнул и трагически прикрыл лицо рукой.
- Почему ты звонишь мне? - сухо осведомился Зубов.
- Я понимаю, что не должен был звонить вам, Дмитрий Алексеевич. Но дела плохи. Уколов отправил меня к Солодову, а там уже ждала засада. Я-то отстрелялся. А вот Солодова… Ну, вы поняли.
Зубов помолчал. Затем сказал:
- Давай-ка, на всякий случай, обойдемся без имен.
- Да, извините.
- А теперь четко и по порядку. Связной погиб? - Да.
- Что с грузом?
- Груз в порядке.
- Где вы сейчас?
- Мы на "Перевале".
На том конце провода раздался вздох облегчения.
- Молодец. Теперь слушай сюда, сынок. В штабе завелся предатель. Уколову больше не звонить. Никому не звонить. Только мне. Ты понял?
- Так точно. - Егор покосился на Шеринга и проговорил, понизив голос: - Я все понял. Но я бы на вашем месте заслал сюда взводик спецназа.
- Я этого не сделаю, - спокойно ответил Зубов. - И в первую очередь из-за тебя. Взвод он, конечно, в полтычка все проблемы решит. К сам-то ты как реабилитироваться будешь? За Колумбию, за гибель товарищей?
Кремнев стиснул трубку. Он не знал, что ответить.
- Я…
- Ты мне героем нужен, - снова заговорил генерал Зубов. - Героем! Я за тебя погонами поручился. Понял? Одному тебе, конечно, не выкарабкаться. Я пришлю пару надежных людей и попытаюсь сделать это как можно скорее.
- Хорошо.
- Оставайтесь на "Перевале" и ждите.
- Понял.
- До связи.
- До связи.
Кремнев положил трубку на базу и задумчиво нахмурил лоб.
Шеринг прикрыл лицо ладонями и простонал:
- Ну, все. Скоро здесь будет человек сто. От нас с вами только кровавые Ошметки полетят.
Он отнял ладони от лица и порывисто вскочил, но, пронзенный болью, упал обратно в кресло.
- Черт бы вас побрал, Кремнев! Я теперь даже убежать не смогу.
- Не беспокойся, - холодно ответил Егор. - В случае опасности я тебя унесу на собственном горбу.
Он сел на стул и налил себе апельсинового сока. Шеринг посмотрел, как он пьет, мрачно усмехнулся и спросил:
- И когда нам ждать гостей?
- Как только, так сразу, - ответил Егор.
- Это может затянуться, - заметил Шеринг. - Не знаю, как вы, а я хочу принять душ и надеть что-нибудь чистое и свежее. Тут в шкафу наверняка найдется что-нибудь. А потом я еще раз перекушу.
- Да ты просто обжора, - усмехнулся Кремнев.
- Нет. Но моему организму требуется строительный материал, чтобы рана затянулась, вы сами об этом говорили. А теперь - подайте мне руку и помогите встать. Я иду в ванную.
* * *
Небо было облачным, но дождем даже не пахло. День выдался приятный - не жаркий и не холодный. Улица в этот полуденный час была пустынна. Белые аккуратные особнячки с ухоженными газонами могли бы порадовать глаз прохожего, но прохожих в этом элитном квартале почти не было.
Из-за пригорка, точно черная акула из морских глубин, выплыла черная "ауди" и покатила по пустынной дороге вдоль белых особнячков.
В машине сидели четверо мужчин. Один из них, сидевший рядом с водителем, грузный, с черной бородкой, негромко и спокойно проговорил по-испански:
- Подъезжаем, парни. Вести себя предельно тихо. Я выйду первым и осмотрюсь.
Мужчины закивали.
Автомобиль медленно покатил вдоль железной ограды, за которой, под прикрытием деревьев, спрятался особняк перевалочного пункта российской разведки.
- Притормози здесь и нырни в переулок, - распорядился мужчина с бородкой.
Водитель послушно притормозил на противоположной стороне улицы, подал автомобиль задом и въехал в глухой безлюдный переулок.
- Подождем немного, - сказал мужчина с бородкой.
Он глянул на часы, затем достал из кармана сигареты и неторопливо закурил.
Водитель хотел последовать его примеру, но человек с бородкой сурово на него глянул, и водитель торопливо убрал сигареты в карман.
- Просто ждем, - сказал он и выпустил в окно струйку сизого дыма.
* * *
Контрастный душ, как всегда, подействовал на Егора освежающе. Он вышел из ванной голый по пояс.
Бедра его были обмотаны полотенцем. Расчесывая на ходу мокрые волосы, Кремнев направился в комнату.
Шеринга он застал на диване перед включенным телевизором. Руки олигарха были скованы наручниками за спиной. Ноги - стянуты неизменным скотчем. Лицо у Шеринга было хмурое и злое.
- Час! - рявкнул он гневным, обиженным голосом, завидев Егора. - Вас не было целый час!
Кремнев сделал несколько спортивных взмахов руками, несколько раз, согнув поясницу, достал кулаками пола.
- Уф, хорошо, - выдохнул он. - Сейчас бы в спортзал. А потом сразу в бассейн.
Шеринг возмущенно задергался в кресле.
- Это черт знает что такое! - заорал он. - Я хочу в туалет! Меня тошнит! Здесь нечем дышать!
- В бассейн, и плавать, плавать, - все с той же блаженной улыбкой проговорил Егор.
- Вы слышите, что я вам говорю?! У меня болят руки! Ваш идейный единомышленник Адольф Гитлер был бы счастлив при виде этой картины!
- Да ладно тебе, - небрежно проговорил Кремнев. - Чего так разоряться? Сейчас освобожу.
Он подошел к Шерингу и быстро освободил его руки и ноги от пут.
Шеринг потер затекшие кисти и поморщился.
- Ну, зачем все это, а? - жалобно спросил он. - Что вам может сделать раненый интеллигентный еврей?
- Да все, что угодно, - ответил Кремнев. - Сила интеллигентного еврея - в его хитрости. А это покруче, чем простая мускульная сила, которой тебе сейчас явно недостает.
- Вы правы, - выдохнул Шеринг. - Силы мне недостает. Помогите мне! - капризно потребовал олигарх и протянул руку.
Кремнев крепко сжал его ладонь. Шеринг тяжело поднялся с кресла и, опираясь на руку Егора, заковылял к туалету. Возле двери он остановился и взглянул на Кремнева.
- Дальше я справлюсь сам, - насмешливо сказал он. - Хотя… если вы хотите поднять крышку унитаза…
Егор выпустил его руку из свой пятерни, фыркнул и зашагал прочь от туалета. Шеринг с ухмылкой посмотрел ему вслед, затем вошел в туалетную комнату и закрыл дверь.
Егор тем временем направился на кухню. После душа он почувствовал острый приступ голода. Да и чем еще заняться мужчине в бездействии, как не набиванием желудка? Не сериалы же смотреть. Тем более они здесь на испанском.
На кухне Егор открыл холодильник, достал хлеб, сыр, ветчину, зелень, нашел в шкафу стаканчики с супами-концентратами.
Когда Шеринг вошел на кухню, Егор как раз доделывал бутерброды.
- Выглядит аппетитно, - заметил Шеринг. - Вам не кажется, что мы все больше похожи на дружную семью?
- Не кажется, - огрызнулся Кремнев. - Как самочувствие, как нога? Еще не отвалилась?
Шеринг поморщился.
- Да не пошли бы вы. С мертвым о здоровье.
Кремнев положил последний бутерброд на тарелку и сел за стол.
- Ты вдохни и выдохни, - небрежно посоветовал он. - Интуиция подсказывает мне, что мучения скоро закончатся.
Шеринг опустился на стул и взял с тарелки бутерброд - конструкцию толщиной с толстую книгу.
- Достаточно взглянуть на. бутерброд, сделанный вами, чтобы понять все про вашу интуицию, - заметил олигарх. - Кстати, не мешало бы постелить что-нибудь на стол. Насколько я понимаю, это дорогая, антикварная вещь.
- Да ну?
Егор взял со стола нож, поправил на бутерброде сползающее масло и, размахнувшись, вогнал нож в столешницу.
Шеринг вздрогнул и скривился так, словно нож вогнали ему в грудь.
- Н-да… - протянул он. - Насколько я понимаю, это стол конца восемнадцатого века. За двести лет он повидал всякого, но никогда не встречался с таким хамом, как вы.
- С чего вы взяли?
- Иначе бы он не дожил до нашего времени. И чему только вас мама с папой учили?
- Таких, как я, нас у мамы с папой было человек двести, - ответил Егор, сосредоточенно работая челюстями. - С каждым по отдельности заморишься возиться.
Олигарх взглянул на разведчика грустным взглядом.
- Ах, вот в чем дело, - понимающе проговорил он. - Детдом. Злое детство и все такое. Соболезную.
- Себе пособолезнуй, хмуро сказал Кремнев. - Все. Когда я ем, я глух и нем.
Дожевав бутерброд, Егор налил из чайника кипяток в баночку с супом-концентратом и размешал набухшую вермишель ножом. Шеринг следил за его действиями с явным отвращением. А когда Егор взялся за ложку, сказал:
- Вы бы не ели эту гадость.
- Какую гадость?
- Да вот эту, - кивнул на суп олигарх. - Это же канцероген. Раковые клетки в чистом виде.
Кремнев запустил ложку в баночку с супом и небрежно обронил:
- Отстань.
Шеринг вздохнул и, отщипнув от ломтя сыра, как бы между прочим проговорил с искренней обреченностью:
- Ох-хо-хо… Гена, Гена… Не хотел я этого, но приперло, видит Бог.
Кремнев ничего на это не сказал. Шеринг задумчиво и слегка озадаченно нахмурился. Он как будто что-то взвешивал на "внутренних весах". Посидев так с минуту, он снова вздохнул, поднял взгляд на Егора и сказал:
- Кремнев, предлагаю вам сделку: я вам - бумаги, а вы мне - свободу.
Егор прищурился и чуть склонил голову набок. Он не понимал, о чем идет речь.
- Рассудите сами, - продолжил убеждать Шеринг, - я ведь вам совсем не нужен. Что стоит мое свидетельство против бумаг, полностью изобличающих Геннадия Соркина?
Кремнев зачерпнул суп. Вопросы Шеринга он игнорировал. Однако олигарх не отставал.
- Это действительно серьезные документы, - сказал он. - Веские доказательства. Если вы согласны, то через пару дней сможете их получить и привлечь Соркина к суду. Ему светит минимум лет десять. А я исчезну навсегда. Начальству скажете: мол, погиб при попытке к бегству. Больше никто и никогда меня не найдет и про меня не услышит. Обещаю!
Егор подозрительно принюхался к ломтику ветчины, потом, отбросив сомнения, отправил его в рот. Вслед за ветчиной отправились два ломтя голландского сыра. Запил Егор все это пивом, отхлебнув прямо из горлышка.
- Хорошее пиво, - оценивающе произнес он. - Но наша "Балтика" лучше.
Шеринг посмотрел, как он жует, и тоже отщипнул от ломтя ветчины кусочек. Забросил в рот, пожевал, поморщился и сказал:
- Хорошо, давайте по-другому. Вы меня отпускаете, а я передаю вам бумаги и… дом в Карелии. С бассейном, сауной, домашним кинотеатром и прочими удобствами. Как вам такое предложение?
Егор забросил в рот еще один ломтик ветчины и запил его пивом. Болтовню Шеринга он по-прежнему игнорировал. Олигарх некоторое время за ним наблюдал, затем чему-то улыбнулся и сказал примирительным голосом:
- Знаете, Егор, а вы мне даже симпатичны.
- Да ну? - хмыкнул Кремнев.
- Нет - честно! В моей жизни вы первый представитель силовых структур, который не берет взяток. Уже из-за одного этого вы достойны премии.
- М-м?
- Только ума не приложу, кто же вам ее выдаст? Государство? - Шеринг покачал головой. - Нет. Мне даже не хочется думать, как оно вас отблагодарит за все эти мучения.
- А ты и не думай, - лениво посоветовал Егор. - Не твое это подсудное дело.
Шеринг нахмурился. Несколько секунд он молчал и хмурился, что-то подсчитывая в уме, затем разжал губы и коротко проговорил:
- Миллион.
Кремнев посмотрел на бутылку пива, отхлебнул, проглотил, усмехнулся и отрицательно покачал головой:
- He-а… Мало.
Шеринг прищурил глаза. В нем проснулся игрок.
- А два? - сухо спросил он.
Нервная презрительная усмешка снова искривила губы Егора Кремнева.
- А как насчет десяти? - насмешливо осведомился он. - Слабо, Мойша?
Шеринг тоже ухмыльнулся.
- Да хоть сто, Ваньша! - радушно ответил он. - Только что вы с ними делать-то будете?
Шеринг с брезгливостью отбросил в сторону бутерброд.
- А хотите, я сам скажу? Вы начнете, как все идиоты, строить детские сады, школы и дома престарелых. А потом поймете, что из ваших детских садов и школ выходят не совсем такие дети, как вам хотелось бы. И тогда начнете строить тюрьмы и сажать туда этих неправильных детей. В результате тюрем станет больше, чем школ. А дома престарелых опустеют, потому что до старости при вашей власти будут доживать считаные единицы.
Шеринг перевел дух и мрачно докончил:
- Нет, мой друг, вам миллионы не помогут. Вам сколько ни дай, результат будет один. А знаете почему?
- И почему же? - небрежно осведомился Кремнев.
- Да потому что умеете вы только одно - разрушать! - рявкнул Шеринг, выходя из себя и слегка багровея. - Вы - разрушители! Простые разрушители!
Кремнев выслушал эту тираду с непроницаемым выражением лица. Затем на секунду задумался и ответил необычайно серьезным голосом:
- Может, ты и прав, парень. Но только после вас, "созидателей", нам и разрушать-то уже нечего. Пусто. Только вы нам и остались.
Шеринг хотел что-то возразить, но Кремнев остановил его жестом.
- Хватит, поговорили. - Он вытер рот салфеткой, смял ее и швырнул в бронзовую пепельницу. - А теперь, Мойша, иди мойся.
* * *
Сиеста заканчивалась, но, несмотря на это, поднялся горячий ветер. Улица все еще была пустынна. Но вот из-за пригорка вынырнул черный джип, за ним - еще один.
Человек с бородкой, сидевший в черной "ауди", взглянул на подъезжающие автомобили с удовлетворением. Потягивая сигарету, он поднял руку к глазам и взглянул на наручные часы. Затем отшвырнул окурок, неспешно достал новую сигарету и закурил, щурясь от дыма и удовольствия, полный предвкушения близкого кровопролития.
А ветер становился все сильней, и солнце на небе затянули тучи, обещая скорую грозу.
* * *
- Что бы такое выбрать?
Кремнев стоял у раскрытого одежного шкафа-купе, увешанного множеством костюмов и рубашек, с задумчивым, слегка растерянным видом.
Шеринг с мокрой головой, в шелковом халате с изображением быка и тореадора вышел из ванной комнаты и пугливо зыркнул взглядом по сторонам.
Егор уже надел свободные летние брюки из набивного льна и сейчас искал к ним подходящий ремень. Увидев Шеринга, он поторопил:
- Одевайся быстрее. За нами могут приехать в любую минуту.
- Хотите передать им меня чисто вымытым и в свежем белье? Чтобы похоронщикам было меньше возни?
- Если ты про тюремных, то им все равно - в чистом ты будешь или в грязном.
- Типун вам на язык, - поморщился Шеринг и подошел к креслу, намереваясь отдохнуть после ванны.
- Куда? - рявкнул на него Егор. - Я сказал: собирайся. Времени в обрез.
Шеринг с тоской посмотрел на кресло, вздохнул и похромал к шкафу. Проходя мимо стеллажа, Шеринг приостановился, снял с полки книгу и раскрыл ее наугад.
Пробежав глазами по строчкам, он грустно улыбнулся и сказал:
- В этом доме так хорошо, что даже не хочется думать о плохом.
- Если не думать о плохом, оно само о тебе задумается., А от раздумий перейдет к прямым действиям, - сказал на это Кремнев.
Шеринг пропустил его слова мимо ушей. Он смотрел в книгу и чему-то улыбался.
- Егор, послушайте, - сказал он и принялся читать нараспев какие-то стихи, причем по-французски.
Егор тем временем открыл ящик, в котором лежали носки, выбрал светлую пару и еще несколько про запас.
Закончив читать, Шеринг воззрился на Егора торжествующим взглядом.
- Ну, как вам? - поинтересовался он. - По-моему, прекрасно!
Кремнев скептически скривился.
- Вот, потому что падалью восхищаетесь, и страну в говно втоптали, - сказал он холодно.
Шеринг взглянул на него возмущенно.
- Это Бодлер! - объявил он просветительским тоном.
Кремнев небрежно дернул щекой.
- Да знаю-знаю… Стишата про дохлую лошадь.
И солнце жадное над падалью сверкало,
стремясь скорее все до капли разложить,
вернуть Природе все, что власть ее соткала,
все то, что некогда горело жаждой жить.
- Ничего позитивного, - добавил Егор небрежно и снова занялся подбором одежды.
Шеринг оцепенело уставился на Кремнева. Егор, не обращая внимания на его мину, продолжал одеваться. Натянул светлые носки, поверх них обул сетчатые теннисные мокасины. Накачанные мышцы на его руках, ногах и спине эффектно перекатывались, вызывая в памяти образы древнегреческих героев.
Шеринг продолжал стоять не шевелясь. Так прошла почти минута.
- Ты будешь собираться или нет? - рыкнул на него наконец Кремнев.
Шеринг справился с оторопью и проговорил с плохо скрываемым восхищением:
- Вот это да! Значит, вам и Бодлер знаком не понаслышке. А знаете, вы довольно ловко прикидывались выпускником института физкультуры.
Кремнев провел рукой по висящим в шкафу рубашкам.
- Какой размер носишь? - поинтересовался он.
Шеринг поставил книгу на стеллаж и подошел к шкафу.
- Позвольте, я сам.
Егор усмехнулся и хозяйским жестом указал на шкаф - дескать, пожалуйста, ваше право!
Поглядывая на копающегося в вещах Шеринга, Кремнев не заметил, как непроглядно потемнел один из сегментов на экране телевизора - тот, который отвечал за трансляцию обзора от входной калитки.
* * *
Мужчина с бородкой выбрался из черной "ауди" и неторопливо направился к воротам "Перевала". Он шел спокойно, как человек, сознающий свою силу и безусловно верящий в свою победу.
Следуя примеру шефа, из машин стали выбираться бойцы. Их было восемь человек, и все они были вооружены. У кого-то в руках был короткоствольный автомат, у кого-то - пистолет. Все они были одеты в темные штаны и темные свитера. На головах у них красовались темные шапочки, которые они на ходу раскатали в маски, скрывающие их лица, но оставляющие прорези для глаз.
За несколько шагов до ворот человек с бородкой тоже достал из кармана тонкую, похожую на черный чулок маску и ловко натянул ее на голову.
Подойдя к воротам, один из боевиков плеснул чем-то из металлического ведерка в объектив камеры, установленной на верхушке ограды. Густой мазут залепил линзу, камера ослепла.
Мужчина с бородкой отдал короткий приказ. Тотчас же бойцы стали карабкаться по прутьям ограды. Ловко спрыгнув с ограды, они рассредоточились по саду…