Вместе звучит красиво – Матильда Беккер, и я ввела в ангажемент это имя. Директор театра прочитав, внимательно посмотрел на меня. Я гордо подняла подбородок и расправила плечи. С тех пор на афишах города красовалось мое имя – Матильда Беккер. Через два месяца я смогла снять небольшую квартирку и забрать сына с кормилицей.
Я полностью отдалась театру, репетировала до изнеможения. Дома ежедневно оттачивала свое мастерство: училась держать паузу, искала красивые жесты, часами тренировала свой голос. Вскоре все замолкали, когда я начинала говорить на сцене, чем и заслужила ненависть всех особ женского пола в театре. Мужской пол я игнорировала, и не без причины, считая источником всех бед.
Любовь – это всегда хаос, и чем искреннее твое чувство, тем подлее тебя бросают. Мой жизненный опыт оказал мне большую услугу: признания в любви перестали кружить мне голову. В любовь я больше не играю, ведь влюбленная женщина – раба мужчины. А я вошла в мстительный раж и буду использовать мужчин лишь в корыстных целях.
Я – жрица любви только на сцене, но не в жизни…"
Часть третья
Анна открыла ноутбук, и из записей дневника, мертвых фотографий, газетных вырезок она принялась составлять коллаж жизни Матильды…
Через час она потянулась и потерла затекшие руки. В комнате было темно. Анна зажгла свет и выпила несколько таблеток.
Девушка взяла одну из фотографий, что стояла на туалетном столике, – Матильда в роли Клеопатры, на ней открытое золоченое платье, но и невооруженным глазом заметно, что платье далеко от исторического. Однако платье так подчеркивало достоинства фигуры, да и взгляд был поистине царский, что на остальные детали можно было закрыть глаза.
Анна поставила фотографию на место и принялась бесцельно ходить по спальне, трогая то одно, то другое. Перебирала письма, изысканные безделушки, бронзовые подсвечники тончайшей работы. Каждая вещь обладала силой притяжения, в каждой была частица истории Матильды…
Анна взяла альбом, в котором хранились фотографии Матильды. С удобством расположившись на кровати, она неторопливо листала. На глаза ей попалась одна из самых старых фотографий Матильды, тогда еще Анисьи Вяткиной, на которой она запечатлена в балетной пачке и пуантах. Изящно изогнутая в талии, с поднятыми верх руками, она балансирует в арабеске. Даже в то далекое время в чертах и осанке сквозило только ей присущее благородство.
Вот снимок, сделанный позже: Матильда с младенцем. Этот светлый красивый мальчик – дед Анны, сама же Матильда – воплощенная нежность. На следующей фотографии Матильда снята на сцене в роли Офелии, во всей искрящейся красоте юности, в белом длинном платье…
"Матильда Беккер с сыном"
* * *
" Барон Штицберг увидел меня в роли Офелии: всю в белом – невинную и прелестную, словно девственница. Трагически подведенные глаза, бледное лицо.
"Ах, он умер, госпожа, он – холодный прах;
В головах зеленый дерн; камешек в ногах…"
Мой голос дрожал от волнения, когда я пела песню, и слова находили отклик в душе каждого зрителя. Повернувшись к залу, я заплакала с открытыми глазами, из которых катились настоящие слезы. Это была сильная сцена, всегда вызывавшая бурные аплодисменты.
Когда в антракте я зашла в гримерную, то заметила в вазе огромный букет роз. Внутри была карточка: "Барон Штицберг". С тех пор после каждого спектакля я получала дорогие букеты, он стал моим самым верным поклонником.
Я следила по газетным хроникам за его успешными биржевыми операциями. Это был немецкий еврей, расчетливый делец, ворочавший миллионами.
Однажды барон Штицберг сам зашел ко мне в гримерную. Поначалу я растерялась, не зная, как себя вести, но он робел больше меня и был скован так, что не мог выдавить ни слова от смущения. Мы сидели молча. Я вглядывалась в его благородную посадку головы, надменное, бледное лицо, обрамленное темными с сединой волосами, величественную осанку – тут однозначно чувствовалась порода. Барон Штицберг отличался утонченными манерами, был ценителем всех видов искусства, часто выступал в роли мецената.
Я терпеливо ждала: чего хочет от меня старый лис? Как себя вести, чтобы не ошибиться?
Он сразу подошел к делу и предложил пойти к нему на содержание. Это было кстати, но я не собиралась показывать, что только и ждала этого предложения. Мне ничего не стоило разыграть оскорбленную добродетель, объяснив ему, что унижена этим предложением.
Я все еще была в костюме Офелии: в белом платье и венке – вся невинная и чистая, словно ангел во плоти. Я подняла на него глаза, как у обиженного ребенка, и слезы заструились по лицу. Это был мой самый эффектный трюк, и действовал он безотказно. Барон Штицберг не смог вынести моих слез, он был потрясен. Упав на колени, он произнес, что в мыслях у него не было затронуть мою честь. Он навел справки и узнал, что я живу неподобающе моей красоте и таланту. Ему ничего не нужно, только видеть меня счастливой. Я поблагодарила и согласилась принять от него помощь, стыдливо опустив глаза. Барон Штицберг достал свой платок и вытер мне слезы. Мизансцена была сыграна великолепно!
Перед уходом он оставил конверт на столе. В нем была сумма, которую мне и за год не заработать. Приняв эти деньги, я попала к барону в кабалу.
В сказки я давно не верю, а в то, что мужчине ничего не нужно, лишь видеть меня счастливой, уж и подавно. Главное, использовать эту ситуацию в пользу себе. Банкир не обеднеет, если его немного подоить…
Барон Штицберг вырос в строгой благочестивой семье, и вся его жизнь была расписана согласно религиозным догматам и его ханжескому окружению. Он был женат на такой же ханже, и ему так и не удалось познать плотских утех. В погоне за прибылью и могуществом он пропустил нечто чувственное, что всеми силами пытался вернуть. Сейчас в нем бушевала запоздалая страсть человека, не знавшего молодости. Кто не познал любовь в юности, тот заплатит за это позже…
За ощущение быть молодым и любимым этот финансовый туз готов заплатить столько, сколько я попрошу. И будьте уверены, я попрошу много, чтобы отомстить за свою поруганную юность. Он посылал мне цветы, драгоценности, меха, но я так быстро не сдалась. Пусть не воображает, что, раз он барон, а я актриса, ему стоит только пальцем поманить, и я буду его. При первой попытке поцеловать меня я указала ему на дверь.
В следующий раз он пришел с предложением, от которого я не могла отказаться. Барон Штицберг присмотрел для меня квартиру на Литейном. Обещал обставить ее, исполнив все мои желания, вдобавок к тому наряды, драгоценности, экипаж. При одном условии: я должна быть предана безраздельно и принадлежать ему одному…
Я согласилась и через неделю переехала на Литейный. Барон Штицберг окружил меня утонченной роскошью и великолепием. Я принимала это, так как и сама была роскошью, которую могут позволить себе только богачи. Я уже поняла, какую власть имею над бароном Штицбергом и остальными мужчинами.
Не жалея денег, он постепенно приучал меня к роскоши, преследуя свои цели. Дал мне ощутить свою значимость, изменил мое отношение к миру…
Барон Штицберг ревновал и следовал за мной повсюду, внушая, что я принадлежу безраздельно ему одному. Это было тяжело, так что порой я не выдерживала и выставляла его вон.
Про наши отношения с бароном можно было сказать: "Мы мучаем тех, кто нас любит, и нас любят те, кого мы мучаем…"
Женская красота так недолговечна, а все остальное – сострадание, самопожертвование, доброта – не имеет большой цены. Будь ты эталоном чистоты и добродетели, но если ты невзрачна или не дай бог безобразна, ни один мужчина не заметит твоих положительных качеств. Красавиц же они наделяют даже теми добродетелями, которых у них и в помине нет…
В нашем мире ценится лишь происхождение, связи, богатство. Только перед этим люди снимают шляпы и преклоняют головы.
Жизнь, как казино, таит в себе много возможностей. Я пошла ва-банк и поставила все на красное, иначе мой удел – тоскливо и безнадежно прозябать. Деньги и власть – лишь это сейчас волнует меня… "
* * *
Анна достала альбом и быстро нашла то, что хотела: на снимке Матильда сидит рядом с бароном Штицбергом. На нем фрак и брюки темного цвета, белый жилет и белая бабочка. На довольно красивом породистом лице печать опыта, алчности и жестокости. Матильда рядом с ним выглядит так ослепительно, что невозможно оторвать взгляд. На ней светлое платье, расшитое жемчугом, в высоко взбитых волосах живые цветы, а на губах – улыбка победительницы.
До трех утра Анна писала, не вставая из-за стола. Глаза уже слипались, но ей не хотелось оставлять работу на завтра, за ночь многие детали могут быть позабыты.
На секунду она задумалась, уставившись в пространство, и тут заметила, как в зеркале что-то шелохнулось. Краем глаза девушка увидела темную фигуру, закутанную в какие-то полотнища. Анна не могла рассмотреть лицо, оно было в тени.
Вдруг силуэт шевельнулся и двинулся в ее сторону, Анна резко развернулась, чтобы разглядеть, но ничего не увидела. Анне стало страшно, здесь определенно чувствовалось чье-то присутствие. Боковым зрением она снова увидела в зеркале силуэт – он стоял и словно ждал чего-то. Анна крепко зажмурилась, рассчитывая освободиться от наваждения, но тут потянуло сыростью, погребом, гнилью. В зеркале было пусто, но ощущения, что в комнате кто-то есть, было так ощутимо, что Анна резко обернулась. Однако снова никого не увидела.
Позади нее послышались тихие шаги и скрип открываемой двери. Чьи-то пальцы ударили по клавишам рояля в соседней комнате. Анна оглянулась – дверь на самом деле оказалась открытой. Кто открыл дверь? Чья это шутка? В мозгу пульсировала одна лишь мысль: это не может быть правдой. Все было настолько нереально, что Анна не могла поверить в происходящее.
Еще пара таких ночек, и место в сумасшедшем доме ей обеспечено. Анна не стала выключать лампу, а быстро забралась в постель и накрылась одеялом с головой.
Теперь она со страхом ждала ночи и с каждым днем сильней и сильней. В ужасе она прислушивалась, стуча зубами и уставившись на дверь. Ведь она может открыться, и появится та, от кого не убежать…
Где упаковка с таблетками? Анна пошарила по тумбочке и нашла их. Упаковки с таблетками были почти пусты. Как получилось, что за неделю она съела почти месячную норму? Завтра нужно позвонить и записаться на следующий прием к врачу. Анна быстро проглотила несколько таблеток и принялась ждать. Вскоре ее охватила приятная дремота, голова стала тяжелой, и девушка провалилась в сон…
– Я потеряла сумку или оставила в транспорте, точно не помню. В той сумке были таблетки, – Анна старалась соврать как можно правдоподобнее, но в какой-то момент голос у нее сфальшивил.
Доктор внимательно посмотрела на нее:
– Вы подвержены суициду?
Черт! Конечно, доктор ей не верит и подозревает, что она копит таблетки, дабы покончить с собой. Как бы вывернуться?
– Нет, не думаю, – ответила Анна, честно глядя в глаза.
– Вы чувствуете себя лучше на фоне приема медикаментов?
– Нет. Сон у меня такой же тревожный: всю ночь я слышу вздохи и шепот, порой вижу тени. Бывает ощущение, что в меня нечто вползает, я просыпаюсь, но комната пуста. Часто вижу странные сны…
– В чем странность этих снов?
– Всегда один и тот же человек…
– Кто? Вы знаете его?
– Матильда Беккер, – ответила Анна и остановилась.
Доктор кивнула, чтобы пациентка продолжала.
– Это моя родственница, точнее прабабка. Я с ней не знакома. Мне досталась в наследство усадьба, вилла "Магнолия".
– Мне знакомо это название, – доктор на секунду замолчала, нахмурившись. – Что-то нехорошее случилось там, где-то я уже слышала эту историю.
– Да, и много нехорошего, – согласилась Анна. – Я недавно узнала об этом.
– После того, как вы узнали историю, что произошла на этой усадьбе, вас стали мучать эти сны? – уточнила доктор.
– Да.
– Вы очень впечатлительны, и история Матильды повлияла на ваш мозг. Она перегрузила ваше воображение, что в конечном итоге привело к появлению ночных кошмаров, чувству тревоги, навязчивых страхов и бессоннице.
– Вы думаете, это состояние временно? – с надеждой в голосе спросила Анна.
– У каждого из нас случаются периоды тревожности, депрессии. В человеческой психике заложена потребность в чередовании: период удовлетворенности сменяет периодом меланхолии, подавленности, – заученно ответила доктор. – И это нормально.
– Надеюсь, что у меня лишь период…
– Вы узнали о других случаях психиатрических заболеваний в вашей семье?
– Да. У Матильды было безумие, и она покончила собой. У моего дяди признали маниакально-депрессивный психоз, и вскоре он наложил на себя руки. Это случилось, когда он переехал на виллу "Магнолия". Над нашей семьей и впрямь нависло роковое проклятье. Вы не думаете?
– Не будем торопиться с выводами.
– Значит, вы не считаете меня сумасшедшей? – с надеждой в голосе спросила Анна. – Даже несмотря на все эти сны и то… то, что я вижу кого-то каждую ночь?
– Вы сменили обстановку, поселились одна в большом доме с такой мистической историей…
– Я не хочу сойти с ума, как мои родственники!
– Уверена, что этого не произойдет, – успокоила доктор Анну. – Теперь посмотрите эти абстрактные картинки и скажите первое, что придет вам в голову…
– Насколько я знаю, такие вещи спрашивают психов. Вы считаете меня психически больной?
– Нет. Зачем так категорично? С помощью тестов Роршаха мы можем лучше понять вашу эмоционально-личностную сферу.
– Ну… хорошо…
– Приступим.
– Где ты была? – спросила Рита.
Они сидели за столиком в "Макдональдсе" и ели гамбургеры с картошкой фри. В воздухе разливался аромат горячего масла, лука, жареного мяса и рыбы. Внутри царила дружелюбная атмосфера, все столики были заняты.
Подошла крупная, неряшливо причесанная женщина в униформе и забрала поднос, оставленный предыдущим посетителем. После того как она отошла, Анна ответила:
– У психиатра.
– Ты же была пару недель назад? – удивилась Рита.
– Все таблетки закончились. Не знаю, как так получилось, – пожала плечами Анна.
– Сколько таблеток в день ты принимаешь?
– Не знаю, – ответила Анна. – Пришлось врать, что я сумку с ними потеряла.
– У этих лекарств, что ты принимаешь, есть очень сильные побочные эффекты, а ты их ешь как леденцы. Может, у тебя глюки от этого?
– Вся хрень началась после нашей игры, а тогда я ничего не принимала, если ты помнишь! – закричала Анна.
– Тише ты! – цыкнула на нее Рита. – Ты реально что-то видишь?
– Нет, я лишь слышу или чувствую, как кто-то стоит сзади. Часто шаги, вздохи… Быстро оглядываюсь – никого. Эта нечисть мне не показывается. Иногда я вдруг резко оглянусь, и в зеркале увижу чье-то лицо, приглядываюсь и понимаю, что это лишь мое отражение.
– Может, это мыши скребутся или ветер на чердаке? В таком старом доме…
– Нет. Там звуки, запахи и как будто чье-то присутствие, но этот "кто-то" упорно не хочет мне показываться.
– Так засними, – предложила Рита.
– Как?
– Ты же за компом сидишь, нажми на кнопку "видео". Вот и все.
– Думаешь, эта нечисть не разбирается в технике? И они не поймут, что я "их" записываю?
– А ты думаешь, они в этом разбираются? Они же черт знает когда родились…
– Откуда ты знаешь, когда они родились?
Тут Анна поняла, что сморозила глупость, и замолчала. Тут только до них дошло, какую тему они обсуждают.
– Если бы нас сейчас кто-нибудь подслушал, то решил… – проговорила Рита.
– Что мы сбежали из психушки, – закончила за нее Анна.