- Ого-го!.. - разглядывая этикетку, воскликнул Голубев. - Такой нарядный бутылек в коммерческом магазине четыреста пятьдесят рэ стоит.
- Там, у вокзала, Собачкин его и купил. Продавщица, вызывавшая спецмашину, рассказывала: достал пачку двадцатипятирублевок в банковской упаковке, отсчитал восемнадцать штук и, выйдя из магазина, приложился к бутылке.
- Ну, Гурьян… - Слава покачал головой. - Сколько у него денег было при оформлении на ночлег?
- Две тысячи пятьдесят.
- Значит, со стоимостью коньяка две с половиной…
- Угу. И все новенькими двадцатипятирублевками.
- Недурно! Где могильщик такой сиреневый куш сорвал?
Дежурный усмехнулся:
- Деньги теперь, наверное, только для нас с тобой проблема. Знаешь, сколько сейчас за рытье могилы платят?
- Знаю, не две с половиной тысячи.
- Две с половиной - пустяк. На прошлой неделе кооператор новосибирский у нас заночевал. Так у него в портфеле около двухсот тысяч было. Утром мне и врачу по тысяче предлагал в благодарность за то, что не обшмонали.
- Вы, разумеется, отказались…
Дежурный отвел глаза:
- Само собой.
- Молодцы! Пусть знает наших, правда?.. - Голубев лукаво подмигнул. - Будь моя воля, представил бы вас к государственной награде за бескорыстную службу России.
- Не хохми, - обиделся дежурный.
- Ничего себе хохмочка - от дармовой тысячи отказаться.
- Да брось ты…
Слава глянул на часы:
- Все, бросаю. Прокурор меня ждет.
- Слушай, что там, на кладбище, вчера случилось?
- Японский холодильник в упаковке из могилы отрыли.
- Ворованный спрятали, что ли?
- Ага. Местная мафия орудует.
- А Собачкин сегодня утром перед "выпускным балом" из вытрезвителя о каком-то мертвеце, завернутом в пленку, бухтел…
- Это Гурьяну с пьяна приснилось, - Голубев прощально махнул рукой. - Пока! От благодарности кооператоров больше не отказывайся. Грабь награбленное!
Дежурный схватился за коньячную бутылку:
- Уходи, пока в спину не запустил!
Слава, чуть не запнувшись о порог, резко обернулся:
- Благодарю за подсказку. Одному, вот так же, метили в спину, а попали в затылок и - каюк мужику…
К приходу Голубева в прокурорском кабинете собрались все участники следственно-оперативной группы. Кроме тех, кто был вчера на кладбище при обнаружении странного захоронения, присутствовала одетая в форму капитана милиции эксперт-криминалист Тимохина - худощавая шатенка с темно-русой косой, уложенной спиралью на затылке. Она исследовала осколки стекла, извлеченные из травмированной головы Казаринова, и упаковочную коробку с полиэтиленовой пленкой, в которых был упрятан труп потерпевшего.
По заключению судмедэксперта, травма была настолько велика, что не вызывала ни малейших сомнений в причине смерти. Вскрытие трупа показало: в момент убийства Казаринов находился в средней степени алкогольного опьянения, вызванного самым примитивным самогоном. Сильное истощение организма и изменение внутренних органов показывали, что потерпевший длительное время страдал хроническим алкоголизмом. Смерть от удара наступила мгновенно. Случилось это около трех суток назад, в течение которых убитый не был погребен.
Выслушав Бориса Медникова, Антон Бирюков посмотрел на эксперта-криминалиста Тимохину:
- Лена, анализ осколков подтвердил, что стекло бутылочное?
Тимохина утвердительно наклонила голову:
- Да, Антон Игнатьевич, Казаринова ударили удлиненной водочной бутылкой, в каких обычно продается "Столичная". Бутылка была пустая, а удар нанесен с большой силой - стекло не только треснуло, но даже раскрошилось на мелкие осколочки.
- Травма сокрушительная, - поддержал Тимохину судмедэксперт.
- Значит, можно предполагать, что ударил физически сильный мужчина? - вклинился в разговор Голубев.
Медников укоризненно посмотрел на него:
- Слава, ты плохо в школе учился. Поэт Некрасов писал, что есть женщины в русских селеньях, которые коня на скаку остановят. Если такой отважной гражданке дать в руки поллитровку, она башню с танка сшибет.
Стараясь не отвлекаться на никчемные разговоры, Бирюков снова обратился к Тимохиной:
- На упаковочной коробке и полиэтиленовой пленке есть характерные особенности?
- Пленка чистая, словно из магазина. Перепачкана только кровью, соответствующей по группе и резус-фактору крови Казаринова. На коробке - обычные транспортные повреждения. Во вмятинах картона попадаются следы птичьего помета, вроде бы коробка с грузом лежала в каком-то курятнике.
- Горы куриного помета - на пригородной птицефабрике, - опять вставил Голубев. - Не оттуда ли потянулся след?..
Бирюков задумался:
- Возле поселка птичников есть свое кладбище. Не вижу смысла, чтобы оттуда везти труп в райцентр. - И посмотрел на следователя, который торопливо делал пометки в блокноте. - Надо, Петр, узнать в райпо: кому и сколько было в райцентре продано японских холодильников. Может, упаковочная коробка на след выведет.
Следователь отложил блокнот:
- Этим, Антон Игнатьевич, я уже интересовался. Через магазин "Домашнее хозяйство" в прошлом месяце продано пятнадцать таких агрегатов. Предназначались они для встречной торговли колхозникам по чекам за сданную государству сельхозпродукцию. Цена сейчас на них бешеная, и крестьяне отвернулись от дорогостоящих покупок. Райпо напечатало в областной газете рекламу. В ответ сразу, как воронье, кооператоры из Новосибирска налетели. Сколько туда уплыло холодильников и сколько осело в районе, никто сказать не может.
Слава Голубев, словно школьник, напрашивающийся на ответ, высоко вскинул руку:
- Антон Игнатьевич! На прошлой неделе какой-то новосибирский кооператор с полным портфелем денег ночевал в нашем медвытрезвителе. Не за холодильником ли он сюда приезжал?
- За холодильником, - спокойно ответил Бирюков. - Но на прошлой неделе их уже не было в продаже.
- А кто он, этот кооператор?.. - опешил от внезапного ответа Слава.
- О нем после совещания поговорим. Сейчас рассказывай, что в медвытрезвителе узнал о Казаринове.
- Ровным счетом - ничего. А вот о Гурьяне Собачкине любопытные сведения откопал… - Голубев скороговоркой принялся пересказывать услышанное от дежурного по вытрезвителю. Когда он замолчал, Бирюков, нахмурившись, проговорил:
- Действительно, сведения любопытные… Не за рытье ли второй могилы Гурьян получил пачку двадцатипятирублевок? Интересно, кому та могила предназначена…
- Пока яма стоит в первозданном виде. И признаков, что она кому-то нужна, никаких нет, - ответил Слава. - Наблюдение установлено круглосуточное.
- Смотрите, не провороньте.
После уточняющих вопросов Медникову и Тимохиной Антон поблагодарил экспертов. Оставшись с Голубевым и Лимакиным, стал обсуждать предполагаемые версии убийства. На основе имеющихся скудных фактов трудно было сделать определенные выводы. Проговорив более получаса, никто из троих ничего толкового предложить не смог. Чтобы не тратить попусту время, Антон прекратил бесполезные дебаты и посоветовал следователю в первую очередь заняться выяснением "семейных отношений" между Казариновым и Галактионовой.
- Ой, Антон Игнатьевич, не люблю я с женщинами на семейные темы говорить, - следователь поморщился. - Сегодня, например, мучительно долго толковал с Юлей и, считай, ничего путного не узнал. На все вопросы мямлила, будто во сне. Только ты вошел в кабинет, сразу проснулась. Даже глазенки заблестели. И застрекотала, как электрическая швейная машинка.
- После опознания трупа Галактионова, видимо, была в шоке. А к концу допроса, когда я у тебя появился, успокоилась, пришла в себя… - Бирюков недолго подумал. - Вообще-то Юлия Николаевна, по-моему, не столь простая женщина, какой хочет себя показать. Вертится в ней лукавый бесенок…
- А мне, Игнатьич, чем заняться? - нетерпеливо спросил Голубев.
- Сбором информации о потерпевшем. И к Гурьяну Собачкину попробуй найти подход. Его умственные способности значительно слабее физических. Узнать у него правду будет легче, чем, скажем, у Галактионовой.
- Понял, Игнатьич. Начну с выяснения обстоятельств судимости Казаринова. Хотя Галактионова и защищает сожителя, но, по моему мнению, после водки не такой уж он смиренный слюнтяй, каким Юля его представила.
- Правильно, Слава, начинай с этого. - Бирюков достал из сейфа небольшой листок. - Теперь поговорим о кооператоре, приезжавшем за японским холодильником. Асултанов Магомет Саидович - то ли чеченец, то ли осетин. В общем, из современных деловых людей. Работает в Новосибирском кооперативном предприятии "Автосервис". И вот этот кооператор после вытрезвителя принес мне официальную жалобу на одного из ваших оперуполномоченных БХСС. Взятку тот у него вымогает.
- Не может быть! - возмутился Голубев.
- Я тоже не верю, что в нашем районе сотрудники милиции до вымогательства докатились. Однако поступившую официально в прокуратуру жалобу, хочешь не хочешь - проверять надо.
- А кто из обэхээсников рэкетир?
- Сергей Полегшаев.
- Да он у нас в отделе без году неделя! Еще работать толком не научился. О каких взятках может идти разговор…
- До милиции Полегшаев, кажется, в общепите работал?
- Там. Вообще-то, когда Сережу оформляли в РОВД, я говорил начальнику: пользы от него мало будет. По общепиту было видно, что работает парень на показуху.
- Ты опрометчивых выводов не делай. Разбираться по жалобе будем досконально. И у себя на службе никому - ни слова!
- Игнатьич, на эту тему мог бы и не предупреждать.
- Знаешь, Слава, береженого бог бережет. Рассказал об этом, чтобы ты был в курсе.
Глава 4
Следователь Петр Лимакин решил начать рабочий день с посещения райпо, чтобы обстоятельно побеседовать с сослуживцами Галактионовой и Казаринова. Уложив в новенький "дипломат" необходимые документы, он неторопливо распечатал купленную у цыганок пачку "Астры", закурил на дорожку сигарету, и, замкнув служебный кабинет, вышел из прокуратуры. Пасмурное утро настраивало на минорный лад. Стараясь отвлечься от невеселых мыслей, Лимакин. не стал ждать рейсового автобуса, курсирующего по райцентру от случая к случаю. Пешком до райпо было не так уж и далеко.
У трехэтажного серого здания райисполкома, над плоской крышей которого, как в былые застойные годы, беспомощно обвис вылинявший до белизны некогда кумачовый флаг, угрожающе галдела небольшая пестрая толпа. Десятка два увешанных юбилейными медалями ветеранов да примерно столько же пожилых женщин с пустыми авоськами, судя по громким выкрикам, митинговали по поводу длительного отсутствия сахара и срочно требовали к ответу главу местной администрации. Особняком от толпы густо чадили самокрутками несколько парней в рабочих спецовках. Один из них - высокий большеротый здоровяк с похмельным лицом держал под мышкой длинный лист картона.
Глава администрации, похоже, не спешил предстать перед возмущенным населением. Его отсутствием воспользовался пенсионного возраста мужчина с выпуклыми свинцового цвета глазами. Взобравшись на райисполкомовское крыльцо, самозваный оратор, будто указывая вдаль, вскинул руки и по-командирски зычным голосом обратился к митингующим с кондовым приказом: немедленно создать в райцентре партию обновленного типа для защиты обнищавшего народа от прикрывающихся демократическими лозунгами оккупантов.
Лимакин обычно не ввязывался в политические процессы, но на этот раз из любопытства остановился рядом с перекуривающими парнями. Не обращая внимания на митинговый шум, парни обсуждали свою проблему: как бы раздобыть для похмелья канистру пива?..
Распалившийся оратор несколько минут азартно кромсал ладонью воздух. Вдруг, словно поперхнувшись, он сник и шкодливо исчез в толпе. Лимакин поднялся на цыпочки. В плотном окружении сотоварищей из широко распахнутых дверей на крыльцо вышел очкастый Глава районной администрации. Смысл его короткой речи заключался в том, что сахара в. районе нет и в ближайшее время не будет. Толпа разочарованно загудела, а стоявший рядом с Лимакиным здоровяк торопливо вскинул над головой картонку с крупной надписью "СПАСИБО, КОРМИЛЕЦ!"
- Ваша фракция за кого? - шутливо спросил Лимакин.
- Чо надо? - уставившись сверху вниз, не понял парень.
- За кого боретесь: за большевиков или демократов?
- За беспартийных грузчиков.
- Тоже сахара хотите?
- На хрена нам сладкое! Мы не дети. Требуем продажи водки без талонов.
- Кто толпу сюда собрал?
- Лупоглазый партиец… - парень зычно гоготнул. - От страха перед начальством язык проглотил. Защитник народа, называется…
Лимакин взглядом показал на поднятый картон:
- Оскорбление районной номенклатуры тоже он придумал?
- Не, это мы сами транспарант сочинили. А чо, керя, докапываешься, будто следователь?
Лимакин показал служебное удостоверение. Парень, заглянув в развернутые корочки, с хрустом сложил свой "транспарант" вдвое и расплылся в улыбке от уха до уха:
- Поди, уголовное дело за массовые беспорядки хочешь затевать? Брось! Мы не ради политики - для потехи сюда пришли.
- Почему в рабочее время потешаетесь?
- Дак, затейник сказал, что митинг санкционированный. Да и грузить сегодня нечего. На складах - шаром покати.
- Где работаете?
- В райпо.
- Спартак Казаринов с вами работал?
- Угу. Уволили кирюху.
- За что?
- Цветной телевизор с кузова автомашины уронил… - парень еще дважды хрустнул картонкой. - Юлька Галактионова, баба его, говорит: убили мужика. Просила оказать помощь в похоронах. Какой паразит кокнул, не скажешь?..
- Не скажу. Много знать будете.
- Та, мы и без тебя о Спартаке все знаем.
- Тогда чего спрашиваешь, кто "кокнул"?
- А вот это нам не известно. Последнее время кирюха отбился от спаянного коллектива.
Упоминание о Казаринове привлекло внимание остальных парней. Сообща стали вспоминать о бывшем коллеге, однако все воспоминания свелись к тому, что на выпивку Спартак был компанейский, а Юлька Галактионова - "Сучка в импортной упаковке".
Недовольные результатом "манифестации", первыми от райисполкома стали расходиться женщины, проклиная в открытую и местную власть, перекрасившуюся из партократов в демократов, и развалившуюся партию, и бестолковых реформаторов, доведших страну до ручки. Торжественно-игриво удалились длинноногие подростки с агрессивным пожеланием на листе ватмана: "Господа демократы, подавитесь вашим сахаром!" Неизвестно куда исчез лупоглазый затейник митинга, оставив в недоумении сплоченную группу ветеранов, похоже, на полном серьезе приготовившихся записываться в партию обновленного типа.
Занервничали и "беспартийные грузчики". Затянувшийся разговор со следователем явно путал их планы. Однако Лимакин не спешил расставаться с бывшими коллегами Казаринова. Чувствуя, что от следователя быстро не отделаться, выход из щекотливого положения нашел бригадир - лобастый с квадратными плечами крепыш. Сунув самому молодому по виду парню пачку измятых пятерок, он безапелляционно приказал:
- У девок в "Домашнем хозяйстве" возьми канистру и - на пивзавод!
- А вдруг там пустой номер?.. - замялся парень.
- Тогда - прямиком к бабке Кузнечихе. Попроси пару пузырей.
Парень посмотрел на зажатые в руке деньги:
- Тут хватил на два?
- Ну ты, блин, как ребенок! За посуду не плати. Скажи, бутылки вернем.
Гонец понятливо кивнул и прытко отправился выполнять задание. "Не самогоном ли бабка торгует?" - вспомнив заключение судмедэксперта, подумал Лимакин.
- Кто такая Кузнечиха? - спросил он.
Бригадир, ухмыльнувшись, кивнул в сторону большеротого здоровяка:
- Коли Санкова учительница. - И, словно меняя тему разговора, добавил. - Коль, расскажи следователю, как она учила тебя.
Санков расплылся в улыбке:
- Мировецкая была учителка! Географию преподавала. Вызывает к доске: "Итак, Николай, какой бывает в Сибири климат зимой?" - "Холодный", - отвечаю. "А летом?" - "Летом теплый". - "Садись - три".
Грузчики дружно захохотали. Бригадир опять ухмыльнулся:
- Вот математик у них в школе сильный был. В любое время суток спроси Колю: "Сколько будет ноль-пять да ноль-пять?" Не задумываясь, ответит: "Две пол-литры".
Посмеявшись с грузчиками, Лимакин попытался узнать адрес "Кузнечихи", но бригадир снова отделался шуткой. Выдавать следователю тайный "шинок" он не хотел. Пришлось повернуть разговор к Казаринову с Галактионовой. На вопрос "Как они жили между собой?" бригадир ответил без колебаний:
- Последние полгода как кошка с собакой, а раньше Юлька от Спартака млела.
- Почему так резко изменились их отношения?
- Спился мужик, ослаб.
- Кроме водки, других интересов у него не было?
- Были, как у гамадрила: "Ба-бу-бы". При виде женских ног Спартак начинал дрожать, будто строевой конь при звуке походной трубы.
- Галактионова не ревновала его?
- Юлька сама на передок слаба, - бригадир вновь попросил Санкова: - Коль, расскажи про секс-шоу с Юлией Николаевной.
- Иди ты, бугор, знаешь куда?! - внезапно оскорбился тот.
- Не стесняйся, Коля, дело житейское…
- Чо я, порнуху должен следователю гнать?
- Порнография и эротика - разные вещи.
- А слова-то одни, матерные.
- У тебя ж всеобщее среднее образование. Неужели не можешь выразить мысли без мата?.. - Бригадир с хитринкой посмотрел на Лимакина. - Пока Николаша резину тянет, я начну. Это еще до Спартака у них роман состоялся. Тогда Юленька помоложе была. Она и теперь прилично смотрится, а в то время - пальчики оближешь! Коля, понятно, не стерпел и положил на нее глаз…
- Не ври, бугор! Юлька сама строить глазки начала, - перебил бригадира Санков.
- Ну, Коля, гони дальше, гони!..
- А что дальше… Вижу, сама напрашивается. Для потехи притиснул на складе за ящиками, Юлька и размякла: "Ой, только не здесь… Приходи домой вечером. Музыку послушаем, коньяку с кофе попьем". Думаю, во лафа подворачивается - на дармовщину хапнуть! "Заметано, - говорю. - Чуть стемнеет - жди". Трезвый, как нарочно, был, еле дождался до вечера. Пришел. Юлька - цветет и благоухает. В таком прозрачном наряде, аж насквозь все прелести видно. На столе - закуси разной на всю нашу бригаду хватило бы, а я, кроме бутылки коньяка, ничего не вижу. Закусь мне - до лампочки. Юлька с кофейником засуетилась. Говорю: "Брось глупости! Не надо коньяк портить кипятком". Она на все согласна. Ну чокнулись, закусили, еще чокнулись, еще…
- Николаша, давай ближе к делу, а то прочокаешься до утра, - поторопил бригадир.
- Не, - расплылся в улыбке Санков. - Через полчаса бутылка уже опустела. Юльке так жарко стало, что и прозрачную блузку сняла. Мне же в ту пору одна бутылка была, что слону дробина. В самую норму захорошел. Сила из меня поперла. Смотрю на млеющую Юльку и соображаю: "Елки-моталки! У такой разогревшейся бабенки я шутя еще коньяк заработаю…" - Санков, вроде прикидывая, как бы получше сформулировать мысль, мучительно наморщил лоб.
- Понятно, Николаша, первую ходку ты сделал добросовестно, - подсказал бригадир.