- Ну, - благодарно улыбнулся за подсказку Санков. - Юлька как на седьмое небо взлетела. Покейфовав в постели, запорхала по комнате и из серванта на стол - хлоп другой пятизвездочный поллитряк. Тут уж я принялся, не чокаясь, стопари глотать. Дураку на этом бы пузыре и завязать надо, да я и тогда безразмерным был. Чую, капитально забалдел, но третью бутылку откупорить хочется. Вижу, Юлька тоже изнемогает, так здоровски я приглянулся ей. Эй, думаю, была не была!.. Растравить-то Юльку растравил, а у самого от пятизвездочной литровки голова кругами пошла и это самое…
- Как стрелки у часов на полшестого, - опять подсуфлировал бригадир.
- Ну. Во когда комедия началась! Разъяренная Юлька всю морду мне когтями исполосовала. Чудом, зараза, глаза не выдрала. Домой приперся, как после ледового побоища. Жена в пузырь: "Кто?" Сдуру ляпнул, мол, кошка поцарапала. Баба за палку да - по рогам!..
Грузчики от смеха схватились за животы. Санков снисходительно усмехнулся:
- Ржете, алкаши, над чужой бедой. Мне самому после было смешно, да не до смеха. Все лето в сарае топчан давил и чем попало питался. Жена до самого снега шагу не давала в квартиру шагнуть.
- Горячая женщина?.. - с улыбкой спросил Лимакин.
- Кто, жена?
- Нет, Галактионова.
- В постели лучше не дразнить, - Санков посмотрел на бригадира. - Слышь, Артем, не сама ли Юлька сгоряча шарахнула Спартака по черепу? Наверное, раззадорил, а…
Бригадир указательным пальцем крутнул у виска:
- По-моему, со вчерашнего перепоя у тебя извилины в мозгу выпрямились. Юленька с прошлой осени его к себе не подпускала. Сам Спартак об этом говорил. Оттого, дескать, и закирял по-черному.
- Но жил-то у нее.
- Где?..
- Ну, помнишь, Юлька вчера говорила, что унес из дома полную авоську бутылок. И пузырь одеколона утром, пока она отвернулась на кухню, выжрал.
- Ради этого и приходил.
- Одеколон - понятно, но пустые бутылки на хрена ему понадобились?
Бригадир безнадежно махнул рукой:
- Точно, Николаша, труба твоим извилинам. Ты когда-нибудь видел, чтобы Юля стеклопосуду сдавала?
- Нет.
- А Спартаку это, как бог послал. Теперь ведь бутылка в цене. Соображаешь?..
- Спартак таким промыслом брезговал.
- Пока Юля финансировала.
- Богато Галактионова живет? - закинул удочку Лимакин.
Санков, опередив бригадира, оттопырил большой палец:
- Во!.. Спартак, конечно, крепко ее подоил, но у Юльки еще на десять таких фрайеров богатства хватит. Казенными миллионами баба ворочает. При нынешнем беспределе отстегнуть от них в свой карман сотнягу тысяч такой пустяк, что мне палец обмочить. Раньше, бывало, у нее рваный рубль в долг не выпросишь, а теперь четвертными сорит. В прошлом месяце мы холодильник ей привезли…
- Японский?
- Ну.
- Из магазина "Домашнее хозяйство"?
- Не, прямо со склада… Так… Что это я хотел сказать?.. А-а-а! Распаковали, значит, "япошку", заволокли на кухню и за стол сели. Прежде бы, скряга, за такую услугу поллитровку со скрипом поставила, а тут аж три "Пшеничных" шутя кинула. Ну, а вчера, мля, вооще… всю бригаду упоила… - Санков потряс головой. - Сегодня башка, как чугунная…
- По какому поводу так расщедрилась?
- Мебельный гарнитур ей целевым назначением из Новосибирска прибыл на "Колхиде". Разгрузили, в дом затащили и дотемна киряли. Щас бы отоспаться, пока работы нет, но Спартака надо хоронить да после похорон помянуть керю. Ну, не жизнь, бляхя-муха, а сплошная карусель… - Санков посмотрел на бригадира: - Артем, вчерашние мебельные гробы, наверняка, наш бывший предрайпо, с которым Юлька шашни крутила, организовал. Он же, говорят, в облпотребсоюзе шишка.
Бригадир недовольно нахмурился:
- Хлестаков здесь был шишкой, а там неприметной опухолью стал. Да и нужен он теперь Юле, как зайцу колокольчик. К ней по воскресеньям козырной туз на белой "Тойоте" подкатывает.
- Чо-то я ни разу его с Юлькой не видал.
- Что ты, кроме бутылки, вообще видишь? Вчера, когда мебель выгружали, в кабине "Колхиды" с шофером сидел.
- Седой старик?
- Сам ты старик!.. Холеный дядька лет под пятьдесят. По виду - из бывших номенклатурщиков.
Санков потер наморщенный лоб:
- Ну, мля, значит, не разглядел толком. Я ж у него пару сигарет стрельнул. "Мальборо" курит, зараза, как Юлька. Наверное, и живет так же, козырно.
- С нищими Юленька не свяжется. Спартаком насытилась по горло.
- Ребята, - обратился сразу ко всем грузчикам Лиманов, - а из "Домашнего хозяйства" вы никому не увозили японские холодильники?
- Из магазина сами покупатели увозят, - ответил бригадир. - Со склада увезли один на птицефабрику.
- Кому?
Бригадир чуть замялся:
- Мордастому ветерану с оловянными глазами, который только что новую партию создавал.
- Где он там, на птицефабрике, живет?
- В центре поселка, наискосок от магазина.
- Этот ветеран и на митинг вас уговорил?
- Подсказал. Приходите, мол, парни, девятого июля к райисполкому. Будем местной администрации права качать, пока демократы не разорили страну до нитки.
Бригадир нетерпеливо посмотрел на часы. Стараясь не злоупотреблять терпением грузчиков, жаждущих лечебной опохмелки, Лимакин попрощался. Глядя ему вслед, бригадир недовольно сказал Санкову:
- Ну ты, блин, раскололся перед следователем как ребенок. Киряли, киряли… И на Юлю не ту бочку покатил. Я ж тебе подсказывал: гони напропалую сексуальное кино!..
Санков отшвырнул в сторону измятую картонку:
- А чо врать?.. Не хватало мне на туфте попухнуть да в политику вляпаться. Вы, друзья, чистенькие стояли, а я с дурацким транспарантом, кстати сказать, тобою намалеванным.
- Кому ты нужен, политик… - Бригадир сердито сплюнул. - Ты, если и вляпаешься, то в уголовщину.
- Сам, бугор, уголовник, - огрызнулся Санков. - Хватит учить, давай бабки! Пока лекарство соображаете, я заказанный Юлькой гроб Спартаку выкуплю.
- Смотри, прежде времени не нажрись!
- Чо я, совсем без мозгов…
Бригадир достал из кармана пачку двадцатипятирублевок и хмуро стал отсчитывать новенькие кредитки.
Глава 5
Возле плотно закрытых металлических ворот торговой базы райпо, у распахнутой настежь проходной с невысоким крыльцом, на скамеечке в тени дремала располневшая вахтерша. Едва Лимакин приблизился к крыльцу, толстуха очнулась и басовитым, будто спросонья, голосом строго предупредила:
- Молодой человек! Без пропуска на территорию базы нельзя.
- Я следователь прокуратуры, - сказал Лимакин, - Мне надо Галактионову увидеть.
Вахтерша мгновенно оживилась:
- Юлия Николаевна сегодня мужа хоронит.
- А кто заменяет ее на складе?
- Никого там нету. Все на совещании в конторе.
"Привет семье. Что же делать?" - подумал было Лимакин, но вахтерша, откровенно напрашиваясь в собеседницы, тут же заговорила:
- Наконец-то Юлия Николаевна избавилась от террориста. Давно горевала, мол, хорошие мужики умирают, а моего негодяя никакая смерть не берет. Последнее время, говорит, пил что попало и не умирал, пока по дурной башке не стукнули. Вы сейчас, наверное, убийцу ищете?
- Ищем.
- Чего доброго, порядочного человека из-за мерзавца в тюрьму посадят…
- Мерзавцев тоже убивать нельзя,
- Конечно, убийство есть убийство, но… - вахтерша посмотрела Лимакину в глаза и, вроде опасаясь, как бы ее не услышал кто со стороны, доверительно прошептала: - Спартак Казаринов в отношении женщин был психически ненормальным.
Лимакин подсел к вахтерше на край скамейки.
- Интересно… Ненормальным, говорите, был?
- Самым серьезным образом, - по-прежнему тихо ответила вахтерша. - Наверное, слыхали, как в прошлом году по райцентру бродил ночной насильник? На женщин нападал…
В райцентре действительно прошлой осенью милиция зарегистрировала четыре случая нападения в ночное время на женщин с целью изнасилования. К счастью подвергшихся нападению, как говорят спортивные комментаторы, ни одна попытка не увенчалась успехом. К сожалению, было другое: нападавшего так и не смогли задержать, поскольку исчезал он после неудачи виртуозно.
- Да, слышал о неуловимом насильнике, - подтвердил Лимакин.
- Это был Спартак Казаринов.
- Откуда такая уверенность?
- Он же, мерзавец, и на меня нападал, только я в милицию не заявляла. Поздно вечером из кино шла. Почти у самого дома догнал, в волосы вцепился и подножкой валить начал. Я успела за уши его поймать, заглянула в лицо и как заору: "Спартак! Ты что, обалдел?!" Тут и он меня узнал: "Тихо, Клавка, тихо! Не болтай никому. Болтнешь - придушу!" Он тогда еще работал у нас грузчиком. Через проходную идет, бывало, щерится, наглец, как будто между нами ничегошеньки не случилось. Рожа некрасивая, страшная. Не пойму, из-за чего Юлия Николаевна, такая симпатичная женщина, его приняла… Признаюсь, очень большое желание было подать на Спартака в суд, но из страха смолчала. Мало ли чего психически больной может наделать…
- Галактионова знала об этих похождениях?
- По-моему, догадывалась. Разговоров ведь много было. Однажды она прямо заявила, мол, если бы работала в милиции, то на первой же попытке схватила этого насильника за штаны. Конечно, когда знаешь, чего ж его не схватить…
Из дальнейшего разговора с вахтершей Лимакин узнал, что на работе Галактионову уважают. Дело свое она знает - всю жизнь в торговле. С экспедиторами и клиентами ведет себя строго. Даже хваты-грузчики ее побаиваются. Что касается слухов о "щекотливых" отношениях Юлии Николаевны с прежним председателем райпо Хлыстуновым, которого все сотрудники за глаза называли "Хлестаковым", то, по мнению вахтерши, в этом было больше сплетен, чем правды. Хотя, конечно, не в меру хвастливый председатель был нахальным волокитой и "обгулял" многих смазливых сотрудниц. Используя служебное положение, мог и Галактионову соблазнить. Если такое и было на самом деле, то на взаимоотношения Галактионовой с Казариновым это сильно повлиять не могло - Спартак в то время уже трепался по райцентру, как последний кобель. В конце беседы вахтерша подсказала Лимакину, как покороче пройти к дому Юлии Николаевны.
Дом Галактионовой находился недалеко от базы райпо. На тихой зеленой улочке среди деревянных домов старой постройки заметно выделялся кирпичный особняк, не уступающий размерами и добротной отделкой коттеджам, в которых жили высшие чины районной администрации.
Повернув звякнувшую щеколду калитки, Лимакин вошел в ухоженный дворик, густо затянутый муравой. От калитки к большой застекленной веранде с резным крыльцом тянулась бетонированная дорожка. Возле крыльца сразу бросалась в глаза картонная коробка от японского холодильника, рядом с которой возвышалась груда измятой коричневой бумаги вперемешку с длинными деревянными брусками от мебельной упаковки.
Лимакин поднялся на крыльцо и приоткрыл свежепокрашенную, будто после ремонта, дверь. На веранде никого не было. Посередине ее, на полированном овальном столе, громоздились перевернутые вверх ножками венские стулья. Под столом стояла плетеная корзина, заполненная пустыми водочными бутылками. Рядом на грязном полу - желтый эмалированный таз с водой. Всю примыкавшую к дому незастекленную часть веранды, минуя входную дверь, полностью от пола до потолка занимала импортная стенка с множеством окантованных бронзовыми полосками дверок.
Следователь хотел было пройти в дом, но дверь вдруг отворилась и на пороге, испуганно ойкнув, растерянно замерла Галактионова, одетая в потертые джинсы и спортивную кофточку, в шлепанцах на босу ногу.
- Извините, Юлия Николаевна, - сказал Лимакин. - Я, кажется, вас напугал?
- Так неожиданно… - дрогнувшим голосом ответила она. - Только что друзья Казаринова от меня ушли. Забрали его костюм да белье для похорон…
- Друзья - грузчики райпо?
- Да, точнее сказать, бывшие собутыльники. Пусть отдадут ему последний долг.
- Думаете, они с этим справятся?
Галактионова натянуто усмехнулась:
- Если не пропьют заказанный мною гроб, похоронят.
- Лично вы, похоже, не собираетесь отдавать Казаринову никаких долгов?..
- Я ничего идиоту не задолжала. Он в неоплатном долгу остался, - на глаза Галактионовой навернулись слезы. - Со стороны это может казаться кощунственным, но мне совершенно его не жалко. Как говорится, лучше ужасный конец, чем ужас без конца. - Она рассеянным взглядом обвела веранду. - Извините за такой бедлам. Грузчики вчера насвинячили. Помогли мебель разгрузить. Деньгами, изверги, не берут - ставь водку. Пришлось угощать. Хочу сейчас заняться уборкой…
- Уделите мне полчаса для беседы, - попросил Лимакин.
- Новый допрос?
- Нет, обстоятельства развиваются так стремительно, что необходимо сделать кое-какие уточнения.
- Ну, что ж… - Галактионова на несколько секунд задумалась. - Пойдемте в дом, не в этом же свинюшнике вести разговор.
Широким коридором, стены которого были оклеены моющимися обоями под мрамор, она провела Лимакина в просторный зал, где удивительным образом роскошь сочеталась с домашним уютом. Сели на дорогие мягкие стулья возле инкрустированной тумбочки. Галактионова взяла лежавшую в чистой хрустальной пепельнице яркую коробку "Мальборо", вытащила из нее сигарету и, щелкнув зажигалкой, глубоко затянулась. Выпустив сизое облачко дыма, предложила Лимакину:
- Закуривайте.
- Спасибо, - Лимакин достал аляповатую пачку "Астры". - У меня другой сорт.
Прикурив от любезно протянутой Галактионовой зажигалки, он с нескрываемым интересом оглядел роскошный зал. Юлия Николаевна грустно спросила:
- Нравится?
- Красиво живете.
- Наследство от родителей, погибших при катастрофе поездов в июне восемьдесят девятого под Уфой. Я была единственной наследницей. С моей нищенской зарплатой такая красота и во сне бы не приснилась.
- Родители здесь жили?
- В Новосибирске. Точнее, там жила мама, а отец был капитаном дальнего плавания и появлялся дома от случая к случаю.
- Как же они вместе попали в катастрофу?
- Во время папиного отпуска решили съездить к родственникам на юг. У мамы пошаливало сердце. Лететь самолетом она не рискнула. Поехали адлеровским поездом и вот…
Внимание Лимакина привлек остановившийся у дома райповский грузовик с диагональной красной полосой на кузове. Через окно было видно, как с противоположной от шофера стороны кабины вылез грузчик Санков и размашисто зашагал к калитке. Через несколько секунд, гулко простучав каблуками по веранде, он решительно заглянул в зал и, увидев следователя, будто остолбенел.
- Тебе чего?.. - строго спросила Галактионова.
Санков расплылся в широкой улыбке:
- Выйди на минутку пошептаться.
- Говори здесь. Чего надо?
- Поллитровку. Понимаешь, могильщик ведь без бутылки яму не зароет.
Лицо Галактионовой стало темнее тучи:
- Вы до сих пор не решили вопрос с могилой?
- А чо я?.. - улыбка с лица Санкова исчезла. - Моя задача - организовать доставку гроба. Здесь все хо-кэй! Гроб в кузове. А могилой Артем занимается.
- Я отдала Артему разрешение горисполкома на полный ящик "Пшеничной" для похорон. Неужели, проглоты, вам этого мало?!
- Так ведь… тот ящик еще выкупить надо…
- Выкупайте, деньги у Артема есть.
- Понял, Николаевна, извини, - с кислой миной проговорил Санков и бегом устремился к машине. Едва он вскочил в кабину, грузовик тотчас укатил.
- Господи… - вздохнула Галактионова. - Скорее бы этот кошмар кончился. - И посмотрела Лимакину в глаза: - Какие же уточнения хотите сделать?
Лимакин осторожно постучал горящим концом сигареты по краю пепельницы:
- Экспертиза установила, что последнее алкогольное опьянение Казаринова перед смертью было вызвано самогоном. У кого он мог раздобыть это зелье?
Галактионова задумалась:
- Простите, но пути, по которым алкоголики добывают спиртное, неисповедимы. Я, например, не знаю никого, кто занимается самогоноварением.
- Говорят, есть какая-то бабка Кузнечиха, бывшая учительница… - намекнул следователь.
- Не знаю такую.
Галактионова глубокими затяжками прикончила сигарету и тут же закурила другую.
"Она нервничает", - подумал Лимакин и, не оставляя времени на долгие размышления, в темпе заговорил:
- Пойдем дальше. Со склада вы продали японский холодильник ветерану, живущему в поселке птицефабрики…
- Да, продала, - резко перебила Юлия Николаевна. - Таким же образом, непосредственно со склада, взяла себе. Если считаете это вопиющим криминалом, то можете проверить: отфактурены эти холодильники в магазин "Домашнее хозяйство", куда, разумеется, вместе с фактурами переданы и деньги.
- Нет, такое нарушение правил торговли я не считаю вопиющим криминалом, - сказал Лимакин. - Меня интересует личность ветерана. Кто он? Ведь не каждому встречному-поперечному продаются дорогостоящие товары со склада.
Галактионова, словно соглашаясь, кивнула головой:
- Ветеран с птицефабрики - это бывший начальник торгового отдела райпо Марусов Анисим Гаврилович. Задубелый бюрократ. С великим трудом выпроводили его на пенсию. В связи с этим по распоряжению правления и холодильник ему со склада отпустила.
- У Казаринова с Марусовым не было конфликтов?
- Как вам сказать… Старый зануда доводил до белого каления всех. Кстати, уволили Спартака по настоянию Марусова.
- Не пошел ли Казаринов выяснять с ним отношения?.. - высказал предположение Лимакин и пояснил: - Меня интересует путь Казаринова после того, как он вышел из дома с авоськой пустых бутылок.
- Я уже говорила, пути алкоголиков неисповедимы. - Галактионова посмотрела Лимакину в глаза. - Догадываюсь, подозреваете в убийстве…
Лимакин предупреждающе поднял руки:
- Боже упаси! Я ищу цепочку встреч Казаринова после ухода из дома. Давайте вместе порассуждаем… Вот он взял пустые бутылки и понес их, по всей вероятности, сдавать в магазин, чтобы выручить хоть сколько-то денег на выпивку. Так?..
- Так, конечно, - согласилась Галактионова.
- До магазина, как вы говорили вчера на допросе, он не дошел…
- Продавец, во всяком случае, его не видела. Да и молочную посуду в тот день она не принимала. Не было порожних ящиков для складирования бутылок.
- Прекрасно. Из этого напрашивается мысль… - продолжил следователь. - Поскольку Казаринов до магазина не дошел, значит, ему кто-то подсказал, что с пустыми бутылками там делать нечего. Куда после этого направился Спартак?.. Разумеется, к кому-то из знакомых, у кого можно было одолжить денег или хотя бы оставить бутылки, чтобы не таскать их с собою…
- В ваших рассуждениях есть логика, но… - Галактионова, опустив голову, уставилась взглядом в пол. - Вчера на допросе я не сказала, что Казаринов украл у меня две с половиной тысячи рублей.
От неожиданности Лимакин подался вперед:
- Почему, Юлия Николаевна, вы этого не сказали?