- Про какую тебе? Или про обе сразу? Почему?.. Ты никогда и не спрашивала.
- А почему его нары были у окна, а твои у… у параши?
- Какие еще нары?
- Тюремные.
- Теперь он у параши, а я трахаю его бабу.
- Больше не будешь.
- Чего не будешь?
- Трахать его бабу.
- С-сука! - вырвалось у Симы сквозь зубы. - Запела пташка, голосок прорезался!.. А чего ты стоишь в бизнесе без Симы Мучника? Ты и твой папочка к нефтяной трубе с чьей помощью присосались?.. Кто тебя устроил клепать твои говенные сюжеты? Получила бы ты место под солнцем на ТВ, если бы не Сима Мучник? Таких, как ты, чирикалок - только свистни, слетятся стаями со всех сторон. Да еще телемарафон со стриптизом устроят, кто быстрей перед продюсером трусы снимет.
- Тогда почему вся наша недвижимость и активы на мое имя записаны?
- Непонятно?.. А чтоб газеты не мусолили, что в долбаной России в бизнесе и в политике уголовники заправляют. А твои активы-пассивы мне - что до твоего передка дверца. Думаешь, твой "БМВ" солнчаки взорвали?
- А кто? Говори, коли начал.
- Солнчаки перед теми, тьфу - шмакодявки! А знаешь, за что тебя?..
Ольга посмотрела вопросительно.
Сима не знал, чьих рук дело было покушение на Ольгу, но его несло, и он не мог остановиться.
- Слушай сюда! - выкрикнул он. - Сима Мучник твою золотую ручку подтолкнул, чтобы ты подмахнула сделку по детским молочным смесям в пакетах, так?.. А в пакетах-то знаешь что было?
- Ну-у?..
- Пластитная взрывчатка.
Ольга вскинула на Симу недоуменный взгляд.
- Ха, аль не знала?! Не знала, за что на твой актив за бугром такие баксы капали? - несло дальше Симу. - А ты с них кому-нибудь отстегнула? Взять того же Николая Трофимыча Походина! В какое положение ты его поставила перед теми, кто ему устроил это "сухое молоко"?
Ольга со злости попыталась обогнать идущую впереди от самой Баковки иномарку с затемненными стеклами. Но иномарка прибавила скорость, и Ольга не стала устраивать с ней гонки на скользкой дороге.
- И запомни, - повернулся к ней багровый от злобы Мучник. - Если в России возьмут власть национал-патриоты, то вам, горячо любимая телезрителями Ольга Коробова, вашим нежным задом придется нары греть, а по ночам в бараке ублажать до усрачки лагерных коблов.
- Серафим!..
- Это ваши автографы, мадам, а не Симы Мучника остались в истории на каждой бумажке, в том числе по поставкам оружия на Кавказ из ЗГВ. Перечислить кому?
Ольга сжала зубы и промолчала.
Мучник победно засмеялся и, брызжа слюной, вытолкнул из себя:
- А Сима Мучник что?.. Сима чист, как агнец божий, как небо над Брайтоном. Сечешь, маруха?..
Ольга снова попыталась обогнать идущую впереди иномарку, и опять ей не удалось сделать это.
Она вытерла слезы и кивнула на телефон:
- Набери мне номер.
- Какой?
- Не выламывайся, знаешь какой! Сима ухмыльнулся и протянул ей трубку.
- Алло, Николай Трофимович?.. Не беспокойтесь… Все обошлось без осложнений… Нет, не опасно, теперь он у меня всегда будет в поле зрения… Шантаж?.. Какой там шантаж!.. Жрать-то надо, выпросил себе, как нищий, копеечку, а я и подумала: грешно не подать. Но хотелось бы обо всем поговорить с вами не по телефону. Лучше, не откладывая, в субботу на выставке в Лужниках…
Выплеснувшись, Сима довольно пыхтел и, бравируя, даже попытался запеть фальцетом модный шлягер "Зайка моя, я твой зайчик"…
Ольгу почему-то очень раздражала все время маячившая впереди иномарка. Перед светофором она пристроилась к ней бок в бок и, не дожидаясь зеленого света, рванула на красный. Иномарка наконец-то осталась позади.
* * *
- Не гони, - сказал в иномарке полковник Шведов сидевшему за рулем майору Кулемзе. - Их смерти в автомобильной катастрофе только нам не хватало. Ну, как у тебя, капитан, все в порядке? - обратился он к сидевшему на заднем сиденье с аппаратурой худенькому очкарику.
- Не студийная, конечно, запись, но, думаю, вас устроит, товарищ полковник, - протянул тот аудиокассету. - Послушайте.
Шведов вставил кассету в магнитофон, сквозь шумы прорвались голоса:
Мучник: Думаешь, твой "БМВ" солнчаки взорвали?
Ольга: А кто? Говори, коли начал.
Мучник: Солнчаки перед теми тьфу - шмакодявки. А знаешь, за что тебя?.. Слушай сюда. Сима Мучник твою золотую ручку подтолкнул, чтобы ты подмахнула сделку по детским молочным смесям в пакетах, так?.. А в пакетах-то знаешь что было?
Ольга: Ну-у?
Мучник: Пластитная взрывчатка. Ха, аль не знала?! Не знала, за что на твой актив за бугром такие баксы капали? А ты с них кому-нибудь отстегнула? Взять того же Николая Трофимыча Походина. В какое положение ты его поставила перед теми, кто ему устроил это "сухое молоко"?
- Фу-у, гадюшник! - передернулся Шведов и выключил магнитофон.
- Дай послушать-то, Максим! - попросил Кулемза. - Чего они там еще про Фармазона?
- Право первой брачной ночи не у тебя, Кулемза, - засмеялся Шведов, убирая кассету в боковой карман.
* * *
Лужники принимали на Большой арене ежегодную осеннюю выставку собак. По укоренившейся традиции на таких выставках происходит не столько смотр собак, сколько тусовка их хозяев. Здесь на призовые места собак-фаворитов заключаются пари на умопомрачительные суммы и делаются ставки на тайном тотализаторе. Под одной крышей в этот день тусуются: братва в золотых цепях и перстнях, чиновники высшего ранга, послы иностранных держав, министры, банкиры и всякая творческая "шушера" с далматинами, мопсами и пуделями.
Майор Кулемза, одетый в затертую куртку-варенку, кинул взгляд на появившуюся у входа с рослой светло-серой овчаркой Ольгу и тихо сказал в рацию:
- Объект номер два оставила двух телохранителей в машине и через минуту нарисуется у вас. Как поняли?..
Его поняли: в киоске с собачьими кормами, ошейниками и намордниками раздвинулась занавеска, и оператор приник к миниатюрной видеокамере.
- Коробова, Коробова с ТВ, - прошелестело по арене. - Богиня!.. А слышали - на днях ее чуть не взорвали в Останкине. Говорят, муж приревновал ее то ли к японскому послу, то ли к корейскому… После такого - и без охраны, сумасшедшая!..
Ольга ловила на себе восхищенные взгляды мужской половины "тусовки" и завистливые - сомнительных "элитарных" красоток из окружения "новых русских". Она небрежно кивала знакомым, улыбалась всем сразу загадочной полуулыбкой Моны Лизы, которую выработала, долгими часами просиживая перед зеркалом в гримерной.
Ее красавец пес шел, гордо позвякивая медалями, совершенно не обращая внимания на лающий, рычащий и дерущийся собачий бомонд. Лишь подрагивание ушей да трепет крыльев чуткого носа выдавали его предстартовое волнение.
- Чемпион России опять мимо нас пролетел, как фанера над Парижем, - уныло сказал своему псу известный оперный певец. - Скалься не скалься, брат, а ты против ее волчары, как я против Шаляпина… Глянь, сколько у него собачьих "орденов".
У манежа, в котором выставлялись немецкие овчарки, Ольга сняла с Волка "ордена" и под гул понимающих толк в собачьей стати подвела его к столу регистрации участников выставки.
- Штуку "зеленых" на того кобеля! - шепнул приятелю бородатый ханурик. - Зверюга чистых кровей, трижды чемпион…
- А я штуку на хозяйку, в натуре, - раскинул пальцы веером приятель.
- На хозяйку твоих штук не хватит, братан, - хихикнул ханурик. - Сучка элитарных кровей, породистых. Шухер идет: ее папашка за бугром круче самого Ротшильда.
- Она, падла, понтовая, а я, в натуре, пиковой лоховой масти, без базара? - тряхнул пудовой золотой цепью на бычьей шее братан и, покачиваясь, направился к Ольге, но, увидев клыки оскалившегося Волка, сразу взмок и попятился назад.
- На манеж приглашаются взрослые кобели! - объявил в мегафон судья, и Волк привычно потянул Ольгу к загону выстроившихся для показа собак.
На улице, у входа во Дворец спорта, Кулемза, увидев в подъехавшем джипе Походина, поднес к губам рацию.
- Объект номер раз сейчас нарисуется у вас, - сказал он. - Не забудьте настроить ваши уши, господа… Как меня поняли?..
Оператор за окошком киоска с собачьими принадлежностями снова перевел объектив камеры на вход, а молодая женщина с рассеянным взглядом поэтессы достала из сумочки блокнот с авторучкой и стала записывать порядок выхода собак на манеж.
Овчарки круг за кругом с полчаса ходили и бегали по манежу под придирчивым взглядом судьи-бельгийца. Время от времени он показывал пальцем на какую-либо собаку и менял ее место в загоне. И вот уже впереди всего загона оказался Волк. Он упругим манежным шагом, под аплодисменты ценителей, прошел еще несколько кругов, играючи взял барьер, прошел по ровной линии и остановился по знаку судьи у ноги хозяйки.
Волк смиренно позволил судье проверить у себя прикус зубов и гениталии. Но, увидев у края манежа Походина, вздыбил на загривке шерсть. Походин приветствовал Ольгу чопорным поклоном. Стараясь держаться с другой стороны от Волка, он подхватил Ольгу под локоток и отвел в сторону от манежа.
- Поздравляю, поздравляю с очередным чемпионством, голубушка вы моя ненаглядная! - расплылся он в улыбке, не спуская глаз с Волка. - Хорош красавец, хорош!
Красавец изо всех сил старался быть воспитанным псом, что, однако, плохо ему удавалось. Походин явно не нравился Волку.
- Вести прилично! - приказала ему хозяйка, и пес, нервно зевнув, отвернул морду в сторону.
- У вас ко мне срочный разговор, Ольга Викторовна? - спросил Походин, заглядывая в ее лицо.
- Срочный, - кивнула Ольга.
- Понимаю, проблемы с воином, якобы на поле брани убиенным. Наслышан, наслышан о вторжении его банды в ваш дом. Позвольте полюбопытствовать, сколько господин Мучник выложил э… э… за его изъятие из жизни?
- Пожмотничал Сима. Всего-то десять тысяч баксов, - бросила Ольга и в упор посмотрела на Походина. - Николай Трофимович, навязывая мне Мучника в женихи, почему вы тогда скрыли две его судимости?..
- Ах вот вы о чем! - всплеснул руками Походин. - Для твоего папаши это не было секретом, голубушка. Да и судимости-то, смехота одна - мелкая фарца, фармазонство, так сказать. Теперь это называется бизнесом и не рассматривается как преступление Уголовным кодексом. А что стряслось, голубушка? Неужто лагерное нутро из… из Серафима проглянуло?
- Проглянуло… Даже соизволили угрожать моей "нежной" заднице нарами и тюремными коблами…
- От ревности, от ревности занесло Симу Косоротую.
- Вы и лагерную кличку его знаете?
- Я про Мучника все… досконально все знаю, голубушка. Так сказать, по долгу службы… Вас интересует - по его ли заказу в Останкине громыхнуло, не так ли?
- Там Серафим ни при чем.
- Неисповедимы пути Господни, - нахмурился Походин. - Коли он мог заказать Скифа, мог и тебя, Ольга Викторовна, так сказать, оприходовать.
- Зачем ему меня "приходовать"?
- Хапнуть вами нажитое и, пардон, в Америку.
- Что же мне теперь - тоже "приходовать" Мучника или развестись с ним?
- Второе, - почему-то порозовев до макушки, моментально отозвался Походин. - Развод, голубушка! Разводитесь без сомнений и колебаний!
"Что это с плешивым?" - удивилась Ольга, а вслух сказала:
- Он же в суде на меня ушат дерьма выльет. В "желтой прессе" и по тусовкам мыть кости со стиральным порошком мне будут. Да и потом Сима в покое меня не оставит…
- Оставит, если тут же снова сочетаетесь законным, так сказать, браком.
- Со Скифом? - стараясь не выдать волнения, засмеялась Ольга. - Увы, как пелось в песне вашей юности, женераль: "Наши судьбы - две дороги, перекресток позади".
- И правильно, голубушка!.. "Наружка" мне донесла, что у Скифа роман наметился с вдовушкой, его квартирной хозяйкой, - заметил как о чем-то несущественном тот. - Изголодалась, видно, по мужику, сердечная… Муж-то у нее сразу полег в Чечне.
- Жаль! - подстроилась под его тон Ольга. - А я, было, настроилась месячишко-другой погулять с ним…
- Вам ли о нем жалеть, ненаглядная моя! На вашу руку и сердце есть более достойный кандидат, чем международный преступник Скиф, - после некоторого раздумья вкрадчиво произнес Походин.
- Кто же этот рыцарь без страха и упрека? - рассеянно поинтересовалась Ольга.
- Вот именно - "без страха и упрека" и давно вожделеющий вас, голубушка, - дрогнувшим от волнения голосом произнес Походин, пригладив слипшийся пух на плешивой розовой макушке. - Жена у меня, вы в курсе, давно по неизлечимой болезни преставилась. Сын уже взрослый. А мои пятьдесят пять, так сказать, еще не вечер… А уж Виктор Иванович, папашка-то ваш, как будет рад.
- Вы это серьезно? - вытаращила глаза Ольга и, не выдержав, прыснула в кулак.
- Зря смеетесь, Ольга Викторовна, - горячо зашептал Походин. - На вашу личную жизнь, боже упаси, я не покушаюсь. Хотите со Скифом, хотите хоть с кем… А хотите, в Швейцарии с дочерью живите, а я здесь, на делах, так сказать, семейной фирмы буду. Надоедать своим присутствием и ревновать вас не буду, голубушка вы моя ненаглядная, не буду, вот те крест…
- Господи, что за бред!.. Вы давно в зеркало смотрелись, Николай Трофимович?
- Отчего же - бред? Вы только подумайте: объединив наши капиталы с капиталами вашего отца, мы не только танзанийские алмазы под семейный контроль возьмем, но и здесь, в России, будем самому черту не по зубам.
- Вот в чем дело! - пронзила догадка Ольгу. - Не мытьем, так катаньем, значит, хотите с папашей оставить меня с голой задницей, чтобы от "сухого молока" впредь нос не воротила? - пристально посмотрев на Походина, выпалила она. - Следовательно, взрыв в Останкине - не заказ Мучника, а артиллерийская подготовка к твоим матримониальным хлопотам? Что глазами хлопаешь, мой плешивый Ромео?..
- Но-но-но! - злобно зыркнул по сторонам Походин. - Если бы плешивый Ромео не привлек тебя десять лет назад к сотрудничеству с органами, была бы ты сейчас телезвездой и с нынешними капиталами? Не больно-то позволяй себе!..
- Плохо ты меня знаешь, мухомор, - сквозь зубы процедила Ольга. - Я еще не то себе позволю! Отныне ни одной сделки с "сухим молоком", ни одного "Калашникова" через мою фирму. А станешь возникать - колонию номер тринадцать в Тагиле, для высокопоставленных подонков, я тебе в лучшем виде обеспечу…
- Пугать Походина? - осклабился генерал. - Можно и впрямь твоему Скифу в Гаагском трибунале оказаться, а тебе - на нарах в Мордовии. С Походина-то и Мучника взятки гладки - в сделках с "сухим молоком" их подписи не засветились.
- Как, говоришь, фамилия пассии Скифа? - приложив к глазам платок, вдруг всхлипнула Ольга.
- Павлова, кажется, - смешался Походин.
- Ее отец в Афганистане полком командовал?
- Ну, командовал, потом проворовался и застрелился от позора.
Ольга отняла от глаз платок и посмотрела на собеседника так, что у того засосало под ложечкой в предчувствии чего-то непоправимого:
- На полковника Павлова генерал Походин и один мой близкий родственник повесили караваны наркотиков, которые он якобы переправлял из Афганистана в Союз. Ты представляешь, что будет, если вся правда о тех караванах появится в газетах? Причем не только в российских, но и в английских, швейцарских…
Глазки Походина забегали по сторонам, но он быстро взял себя в руки.
- Ха-ха! - вымученно хохотнул он. - Когда это было-то?.. Уж и государства того не существует… А как ты докажешь про ту наркоту?
- Спокойно, - усмехнулась Ольга. - Душманский полевой командир Хабибулла и его люди, приводившие тебе на границу верблюжьи караваны с наркотиками, готовы в любой момент, в любой стране поклясться на Коране и дать показания следователям российской Генеральной прокуратуры на сей предмет.
- Кто поверит кровавым душманам? - прошипел Походин. - А поверят - твой же папаша в Швейцарии первым сгорит синим пламенем. Он Хабибуллу на такую сумму обул, что и сказать страшно, подумай, умалишенная!
- Подумала, - обворожительно улыбнулась Ольга. - Долг отца я оплатила в последнюю мою поездку в Цюрих…
- Ты оплатила Хабибулле? - вытаращился Походин. - Врешь!
- И даже с процентами, - подтвердила Ольга. - Ни сам Хабибулла, ни его душманы имя отца не произнесут даже под пыткой. Произнесешь его ты, а сколько проживешь после этого?.. Я уж не говорю, что с тобой сделают офицеры-афганцы, узнав подлинную историю "самоубийства" их командира.
- Ну ладно, поговорили за абстракционизм, и хватит, голубушка моя, - наклонился к ней Походин. - Сюжет с занятно закрученной интригой, не спорю… Но целая держава наша летит под откос, а ты наивно думаешь, что кого-то еще интересуют дела давно минувших дней…
- Интересуют, еще как.
- Кого?
Ольга наклонилась к лицу Походина и тихо произнесла:
- Инквизитора помнишь?.. Глянь туда, болван!.. Походин посмотрел по направлению ее взгляда. Метрах в пятнадцати от них на раскладном стульчике сидел Инквизитор и непроницаемыми глазами смотрел в их сторону. У его ног, как гора, возвышался чепрачный бладхаунд. Больше всего на свете Инквизитор любил собак и не пропускал со своим Рамзаем ни одной выставки. Этот умнейший, гигантских размеров пес, с налитыми кровью глазами и длинными ушами, был самым близким существом Инквизитора и единственным членом его семьи.
- Сук-ка-а!!! - выдохнул побледневший Походин.
- Не отрицаю, - засмеялась Ольга и влепила ему увесистую оплеуху.
Походин дернулся было к ней, но оскаленные зубы Волка вовремя отрезвили его. Грязно выругавшись, он бросился к выходу.
- Мосты сожжены! - сквозь слезы сказала Ольга Волку, смотревшему на нее преданными умными глазами. - Какая же дурища твоя хозяйка, серый!.. Какая же дурища!
- Объект "два" имел силовой контакт с объектом "раз", - оторвавшись от видеокамеры, сказал в рацию оператор. - В сей момент объект "раз" с битой мордой направляется в вашу сторону. Продолжать ли съемку объекта "два"?
- Если объект "два" интересует тебя для сексуальных фантазий, съемку можешь продолжать, - засмеялся Кулемза и, увидев мелькнувшее в толпе бледное как полотно лицо Походина, сунул под куртку рацию.
В подъезде Походин нос к носу столкнулся с полковником Шведовым, но сделал вид, что не узнал его. Протиснувшись сквозь толпу, он выскочил на улицу. Перед глазами плыли размытые круги, а в голове крутились лишь обрывки мыслей.
Инквизитор обложил его или он здесь случайно?.. А если Коробова переметнулась к Инквизитору или на крючке у него?.. Ерунда!.. Не будет же она рассказывать про оружие и "сухое молоко" в Чечню - сама и ее отец в дерьме по уши… Переусердствовали со взрывом в Останкине, ухлопали шофера, вот и пошла баба с перепугу вразнос… Идиот - со сватовством полез, нашел время и место!.. Обмишулился, как лейтенант-первогодок!..
Когда Походин поравнялся с машиной, выскочивший оттуда Кобидзе с лакейской угодливостью распахнул перед ним дверь иномарки. В автомобиле Походин сунул в рот катышек нитроглицерина и постарался сосредоточиться.
"Ерунда, нервы сдали, - подумал он. - Кто даст Инквизитору санкцию на его разработку - жертву коммунистического КГБ?.. На Лубянке не дураки сидят и понимают, в чьи высокие кабинеты тянутся нити от поставок оружия в Чечню. Афганская наркота - серьезно, но за давностью лет - не смертельно…"