ГЛАВА 27
В офисе фирмы "СКИФЪ" стояла зловещая тишина. Все собрались в кабинете Ольги. Сима Мучник полулежал в кресле, стонал и тупо смотрел в пустоту. Тото Походин крутился в офисном кресле, изображая скорбь. У двери, как в почетном карауле перед Мавзолеем, застыли Хряк с Бабахлой, а за Ольгиным столом расположился Походин-старший. К удивлению Тото, в глазах его отца стояли слезы. Дрожащими пальцами он перебирал бумаги Ольги. Особенно почему-то его заинтересовал пустой фирменный бланк с ее подписью, и он отложил его в сторону. Сквозь раскрытую дверь послышался телефонный звонок и голос секретарши Светочки. Через минуту она сама на цыпочках появилась в кабинете и протянула Походину трубку радиотелефона. Тот, смахнув слезы с глаз, со скорбным видом выслушал сообщение.
- Звонили из МЧС, - сказал он, положив трубку. - Ничего такого водолазы подо льдом не нашли… Самолет подняли… Специалисты, как положено, приступили к его изучению. Придется хоронить то, что есть… Ты слышишь, Серафим Ерофеевич?..
- Слышу, - отрешенно ответил тот и внезапно запричитал тоненьким дискантом: - Боже ж мой, господин Походин, Сима Мучник опять стал нищим… У него больше нет денег, машины и дома, нет фирмы и нет его любимой жены. Симе Мучнику теперь придется, как последнему лоху, торговать в лавке собачьими консервами и презервативами… Почему Сима Мучник не послушал совета своего папы?.. Папа всегда говорил, что эта страна не для цивилизованных людей… Боже ж мой, Сима Мучник опять нищий!
Причитания Мучника действовали на нервы Походину. Уж он-то знал, что при любом исходе Мучник не будет нищим, если, конечно, миллионов десять долларов считать только деньгами на карманные расходы. Этот тщательно скрываемый ото всех и от Ольги в первую очередь загашник был сделан Симой в обход фирмы "СКИФЪ" на посредничестве и лоббировании интересов израильских и южноафриканских фирм в российских алмазном и алюминиевом производствах. Большая часть этой суммы давно наращивала жирок на депозитных счетах в банках Амстердама, Иерусалима и Лондона.
- Боже ж мой, господин Походин, пожалуйста, пожалейте бедного Симу и сами позвоните в Цюрих… У меня… Я… Я…
- Не якай, Серафим, возьми себя в руки, - сказал Походин и жестом приказал всем покинуть кабинет.
Вышли все, кроме находящегося в прострации Мучника.
- Это ты, Виктор Иванович? - замогильным голосом спросил Походин, набрав цюрихский номер. - Это я, Николай Трофимович, звоню тебе из Москвы… Наберись мужества, мой дорогой друг и соратник…
В Цюрихе в этот час только вступал в права зимний рассвет. Скупые лучи выглянувшего из-за горных вершин бледного лимонного солнца высветили мерцающими рефлексами старинные цветные витражи на готических окнах спальни. Виктор Коробов, с трудом сбрасывая с себя остатки сна, покосился на спящую под старинным балдахином фрау Эльзу и недовольно бросил, зажав трубку ладонью:
- Что, говорю, у тебя там стряслось?.. Что, погибла Олька?.. Разбилась на самолете?.. Когда это случилось?.. Вчера?.. А почему сообщаешь лишь сегодня?.. Что, водолазы труп искали, думали, что с парашютом выбросилась?.. Похороны послезавтра, говоришь?.. Я на похороны?.. Вот и я не знаю, выпустят ли меня назад к жене и сыну… От греха, объяви там, что я в командировке в Японии и приехать не могу… Да, чуть не забыл: Ника, внучка, выехала с бонной фрау Мартой поездом в Москву… Ольга вчера утром звонила и попросила отправить ее, чтобы окрестить в православие, что ли… Вернуть?.. Поезд, наверное, уже пересек границу Швейцарии… Ольга просила срочно, поэтому отправил я ее сегодня ночью ближайшим поездом через Киев. Вагон у нее семнадцатый. Так что встречайте… Ты понял меня, встречайте ее!.. Да, да, я в курсе завещания покойной дочери… Всегда супротив отца шла, супротив… Оспорить завещание?.. Тут тебе, брат, не Россия - тут в лапу не сунешь… У швицев все по закону: зарегистрировано, пронумеровано, печатями скреплено и в банковский сейф положено. Так что встречайте девочку и знакомьте ее с отцом… Обязательно знакомьте… За девочку головой отвечаешь… Понял… Да?.. Все понял?..
Положив трубку, Коробов вышел из спальни и прошел в свой кабинет. Там он достал из бара бутылку виски и, налив полный фужер, остановил взгляд на фотографии Ольги, стоящей на его письменном столе. Она была снята на Цюрихском озере в окружении белых лебедей, а кормила почему-то из рук черного лебедя.
- Ухайдакали тебя, Ольга Викторовна… Допрыгалась?.. Ухайдакали!.. Ай не знала, что на Руси испокон веков деньги и власть в обнимку со смертью ходят?..
Коробов был абсолютно уверен, что катастрофу с самолетом Ольге подстроили. Слишком хорошо знал он волчьи законы криминальной элиты новой России, к которой принадлежала и его дочь.
С фотографии Ольги Коробов перевел взгляд на висевшую на стене фотографию Ники и Карла, снятых этим летом в Диснейленде под Парижем. Сдернув фотографию со стены, поднес ее к окну и долго всматривался в лица детей. Потом конторскими ножницами аккуратно разрезал фотографию пополам… Половину с сыном и наследником Карлом он положил в свой стол, а половину с внучкой Никой положил в лежащий на столе кейс.
* * *
В офисе фирмы на Сретенке продолжал причитать о постигшей его утрате и грядущей нищете Сима Мучник. Чтобы успокоить его, Походину пришлось позвать в кабинет секретаршу Светочку со шприцем и резиновым жгутом. Получив дозу, он несколько успокоился. Лишь время от времени восклицал:
- Боже ж мой… Я уже нищий, господин Походин! Нищий, боже ж мой!..
В дверь испуганно протиснулись Хряк и Бабахла.
- Шеф, к тебе телка какая-то, - сказали они в один голос драматическим шепотом. - Пакет, лепит, в натуре, передать.
- Какой еще пакет?
- Базар развела, от шефини, бля, с хаты в Марьиной Роще.
- Фуфло, - простонал Сима. - Хату оставить за собой мылится.
- Введите, - приказал Походин и отошел в затененный угол кабинета.
- Толян, велят впустить телку, - выпалил за дверь Бабахла.
Тото втолкнул в дверь перепуганную Лариску с пакетом, перевитым скотчем, потом по знаку отца вытолкал за дверь Хряка с Бабахлой и тактично удалился сам.
- Ольга Викторовна приказала какому-то Скифу, - заверещала Лариска. - А я утром телик включила… У меня глаза на лоб шмыгнули, а на чердаке сразу тайфун Маруся загудел!..
- Какая еще Маруся? - простонал Сима.
- А чо, вы не врезались еще, что хозяйка?..
- Врезались, голубушка, - перебил из угла Походин, показав на Симу. - Отдай пакет ее мужу.
- Ой, товарищ генерал, - испуганно оглянулась девица. - Перепугали-то как женщину слабую, беззащитную. Я все, как вы приказывали, товарищ генерал, я по инструкции, - причитала она, помогая Симе содрать с пакета скотч.
Мучнику совладать с липкой лентой было уже не по силам. Он швырнул пакет Походину. Тот вклеил в лоб Лариске двадцатидолларовую купюру и показал на дверь. Затем срезал скотч ножницами и, отвернувшись к окну, проверил содержимое конверта. Вынув оттуда бумажку и прочитав ее, он скосил глаза на Симу и торопливо сунул ее обратно в пакет.
- Чего там? - сквозь дрему спросил Мучник.
- Фотографии времен ее замужества за Скифом.
- Мне они на хрена?
- Я их сам доставлю адресату.
В ответ Походин услышал лишь Симин храп. Уложив пакет в кейс и сунув туда пустые бланки с Ольгиной подписью, он позвал всю мужскую команду и строго-настрого наказал ей отвезти Мучника домой, не оставлять его одного и не выпускать даже за ворота, чтобы тот с горя не наделал глупостей.
Уже через час Серафим сном праведника безмятежно спал в своей кровати. "Команда" же, послонявшись по пустому дому, заскучала.
- В картишки, что ли? - предложил Бабахла. - По стольнику дубарей…
- На дубовые - время тратить, - отказался Тото.
Хряк поковырял в носу и предложил позвать на картишки двух понтовых одесских братанов. Братаны эти прибыли в Москву на гастроли и отлеживались в Химках у крутого одессита, ставшего теперь "коренным" москвичом и владельцем целой сети "одноруких бандитов". Из Одессы-мамы у братанов был выгодный заказ на джип "Чероки" и "Шевроле-Каприс". Новенький джип они увели из-под носа владельца в Конькове. На автосервисе в Мытищах, по повязке Тото, им в тот же день перебили номера и изготовили все документы. Но с "Шевроле" крупно не повезло. Милиция ввела в действие систему "Перехват", и через десять минут оба они лежали мордами в грязном снегу на Авиамоторной улице.
Крутой "коренной" москвич кинул ментам за их отмазку семьдесят штук "зелени", но те, подумав, запросили еще десять, и Тото купил по дешевке угнанный ими джип. Однако остатки баксов за джип у вышедших на волю из СИЗО Романа Хайло и Грицая Прыщика, по расчетам Тото, имелись. У него самого в бумажнике из крокодиловой кожи лежало тысяч пять баксов, но он был совсем не прочь за счет лоховских баксов набить его поплотнее.
Братаны прикатили без долгих уговоров. Играть в двадцать одно порешили на кухне. Хайло воткнул в стол здоровенный охотничий нож, вынул новую колоду карт и разделся по пояс. Игра началась с десяти баксов. Бабахла и Хряк подыгрывали Тото, а здоровенный, как племенной бугай, Хайло подыгрывал щуплому Прыщику, бывшему карточному шулеру Прыщу с Молдаванки. Но откуда Тото было знать об этом?
Часа два игра шла по мелочовке, с переменным успехом, но потом фортуна решительно повернулась к Тото задом. Прыщ так ловко тасовал и сдавал карты, что никакой возможности запомнить их не было. Скоро стол под локтями у Хайло был завален долларовыми банкнотами.
Тото пыхтел, ерошил пух на голове, но банк неизменно срывали одесситы. Хряку и Бабахле, играющим по мизеру, оставалось лишь переглядываться. Против бугая Хайло, имевшего уже две ходки в зону, о чем свидетельствовали два церковных купола на его груди, не больно-то попрешь.
Уже в сумерках Тото разбудил Симу и попросил десять штук в долг на неделю.
Сима запричитал о предстоящих расходах на похороны, на поминки в ресторане "Арбат", на которые, конечно, явится полМосквы выпить на халяву. Однако пять штук под двадцать процентов трясущимися пальцами он все же отсчитал и вместе с Тото спустился на кухню поболеть.
Пяти штук Тото хватило на полчаса, и он вопросительно посмотрел на Симу. Тот вынул из кармана еще пять штук.
- Условия те же, - сказал он.
Сам Сима до смерти боялся карточной игры, особенно в очко. На зоне он не раз был свидетелем, как чью-то жизнь ставили на кон и эта жизнь потом уже не стоила и копейки. До ломоты в паху он страшился, что какой-нибудь отмороженный "пиковый" с Кавказских гор и его драгоценную жизнь вот так же поставит на кон, но, слава богу, обошлось. А еще с детства был он приучен Мучником-папой одалживать деньги исключительно под проценты и не забывать брать за них расписку даже у родной матери.
Тото бухнул на банк все пять штук и, набрав двадцать, ждал, сколько наберет Прыщ. Тот набрал тоже двадцать, и Тото грохнул кулаками о стол.
- Десять штук на неделю под тридцать, - прохрипел он Симе.
Мучник, подумав, сходил наверх.
Десяти штук хватило Тото на десять минут, и он снова посмотрел на Симу.
- Сколько? - спросил тот.
- Десять…
- Сима уже бедный человек - скажи процент?
- Тридцать пять… На неделю.
Сима достал из бездонного кармана халата пачку долларов.
Тото положил на банк пять штук и выиграл. Потом еще пять и снова выиграл. Банк рос… Когда кон достиг почти пятидесяти тысяч, Тото пошел ва-банк и проиграл.
Повернув растерянное лицо к Серафиму, он манящим взглядом впился в него.
- Сима Мучник пуст, как медная кружка в синагоге, - закатил глаза тот. - Ты мне и так должен кинуть через неделю девяносто две штуки, а пятьсот баксов я жертвую, в знак соболезнования. Карточный долг - долг чести, старичок.
- Цэ так, - собирая деньги, подтвердил Хайло и посмотрел на позеленевшего Тото. - С тэбэ, кореш, шэ тридцать штукив.
- Через неделю, - пролепетал тот. - На мази крупная сделка с "пиковыми"… И пахан что-нибудь подкинет, а?..
- "Не очко фартового сгубило, а сгубило керю двадцать два…" - насмешливо пропел Сима.
- Потерпишь неделю, а, Хайло? - покосился на бугры мышц бугая Тото.
- Ни, - потряс тот выигранными долларами. - Цэж усэ зэмэле треба кинуты за отмазку з кичи. Гони гроши, козел, иначе по-хорошему не разбежимся, - добавил он по-русски.
Взъерошенный Прыщ положил на стол пистолет "ТТ".
- Только не в моем доме! - побелел Сима. - Умоляю, не в моем доме!..
Хайло оттолкнул его и выжидательно посмотрел на Тото. Того прошиб холодный пот. Он растерянно глянул на Симу. Тот протянул ему ручку и бумагу:
- Пиши расписку на сто тридцать три тыщи баксов. "Расписка: я, Тото Походин, взял под проценты у Симы Мучника сто тридцать три тыщи баксов, штоб отдать хохлам карточный долг…" - корявым почерком вывел плохо соображающий Тото.
Сима заглянул через его плечо и презрительно бросил:
- Сходи с такой малявой в сортир, козлятина дохлая! Я тебе не Сима, а Серафим Ерофеевич Мучник, понял, дешевый фраер? Имена и фамилии твои и мои полностью. Укажи свидетелей Хряка и Бабахлу, а еще черкни про недельный срок и проценты. И учти: через неделю счетчик начнет тикать. За один просроченный день - один процент натикает.
Тото смял потной пятерней недописанную расписку и, сунув ее в карман пиджака, склонился над новой.
Хряк с Бабахлой морщили от напряжения лбы. Сумма в сто тридцать три тысячи баксов не умещалась в их головах.
Сима прочитал новую расписку Тото и, дав на ней расписаться Хряку и Бабахле, унес ее наверх, но скоро вернулся оттуда и вручил Тото три пачки долларов. Тот дрожащими руками протянул их ухмыляющемуся Хайло.
Обрадовавшись, что все обошлось без стрельбы, Мучник вдруг почувствовал прилив великодушия - широким жестом он пригласил всех в бар, а потом и в сауну.
Когда в предбаннике разделись догола, Хайло, увидев на спине у Симы татуированную бабочку, ухмыльнулся и предложил:
- Може, на пару попаримся, кент?..
Сима бросил взгляд на его мощный торс и скромно потупился.
Сначала парились Прыщ, Бабахла и Хряк. Потом в парилке уединились Хайло с Симой и долго-долго не выходили из нее…
Вода в бассейне перехлестнула через бортик, когда в него с торжествующим бычьим ревом прыгнул разомлевший в парилке Хайло. А Сима подсел к согбенному от грустных мыслей Тото.
- Побухтим? - сказал он ему на ухо.
- О чем? - брезгливо отодвинулся от него тот.
- Были бы два деловых человека, а о чем всегда найдется, - осклабился Сима и отпил из бутылки кампари, так любимого Ольгой, глоток. - Слушай сюда, Толянчик… Если из пункта А в пункт Б сегодня в семь утра вышел поезд, значит, в пункт Б он прибудет послезавтра в полдень, сечешь?..
- Не-а.
- А в поезде к мамке и папке едет сечешь кто?
- Не-а.
- Мамка-то на самолете разбилась, а папка встречать кого будет?..
- Скиф!.. Пацанка едет, - дошло до Тото. - И чо?
- Информация к размышлению, - шепотом ответил Сима.
- Не-а, на вокзале - невпротык, - сплюнул Тото на мраморный пол. - А зеленкой лоб закрасить Скифу - я б кайф поимел, бля буду, шеф!
- Врубись, Тото, - горячо зашептал Мучник. - Скиф - волчара позорная, Ольгу в деревянный бушлат вбил, чтоб ее и мои бабки к своим граблям прибрать…
- Шефиня ж на самолете…
- Угу-у. На днях Скиф был в ее ангаре… Гайку какую-то открутил, и хер наны…
- Ну, змей! - вяло откликнулся Тото. - Но, западло, шеф, не врублюсь, чо ты за пацанку?..
Сима хлопнул себя по жирным телесам ладошками:
- Поезд-то через хохлов идет!.. Пацанку с поезда и отстегивай, чмо керзовое, за пацанку все, что тебе на халяву выпало. Крутые бабки для чмошника - что картины Кандинского для Хряка.
- Чо-о?..
- Абстракция. Пердю монокль, говорю. Отстегнет, фраер, куда денется? Психология-то у него совковая…
- Ага-а, - согласился Тото. - И мой пахан отстегнул бы.
- Идешь на дело - просандаленные бабки Серафим тебе великодушно прощает и расписку рвет, а в дорогу еще "дури" с "зеленью" кинет без жлобства.
Пустые глаза Тото стали приобретать осмысленный блеск.
- А сколько я срублю на этом?
- "Лимонов" двадцать баксов. Врубился теперь?..
Глаза Тото округлились и вспыхнули алчным блеском, но быстро угасли.
- За такие бабки меня здесь уроют, как два пальца…
- На хрен тебе здесь? - вскинулся Сима. - Отдохнешь с год на Канарах. А хочешь, в Хайфе на моего бабая филиал фирмы "СКИФЪ" откроем, а дела на ней будешь крутить ты. Израильский закон своих не выдает.
- В Хайфе? - туго соображал Тото. - Я ж не обрезанный…
- Ха-а! - хлопнул себя ладошками Сима. - Вы посмотрите на него!.. Будто мой папа Мучник лучшего кореша его сына не может уже сделать обрезанным?
- А пацанка точно в поезде едет? - завелся Тото.
- Точно. Твой папаша вчера из кабинета вас выпер, а Сима на диване лежать остался и разговор с моим тестем Коробовым сек, но вида не показывал.
- Скиф и два сербских волкодава, - размышлял Тото. - Братву бы еще надо.
- Придурков бери, - кивнул Сима на Хряка и Бабахлу, плескавшихся в бассейне. - И хохлов я штук за десять уговорю. Они баксы за отмазку с кичи отдадут, и опять голыми яйцами трясти, что ли…
- А куда я потом придурков дену? Не в Хайфу же… Сима усмехнулся и посмотрел Тото в глаза.
Тот понимающе усмехнулся в ответ и спросил:
- Когда к хохлам рвать?
- С утра для отмазки Ольгу чин-чинарем схороним и сразу аля-улю на дальняк. В Киеве успеете перехватить поезд, а хохлы подскажут, где на Украине затырить пацанку. Связь по спутнику держать будем.
- Ты гений, шеф, бля буду! - прошептал воспрявший духом Тото.
Предстоящее дело после пережитого стресса показалось ему проще пареной репы. К тому же Тото очень хотелось сравняться по крутизне с Мучником и сквитаться за все со Скифом.
ГЛАВА 28
Прокуратура очень быстро провела следствие и прекратила дело. Никаких прямых доказательств на покушение установить не удалось. Экспертиза тоже ничего не прояснила. Самолет, хотя и по касательной, промчался по тонкому льду почти километр, но от удара о твердь развалился на куски, кабина и двигатель ушли под воду. "Черного ящика" на этой "Сессне" не было.
Но еще до прекращения дела родным передали какие-то обугленные тряпки и смятую игрушку.
Ольгу хоронила только мать с дальними родственниками. Было еще объявлено, что старый Коробов находится в Японии, потрясен случившимся, но прилететь не может.
Гроб не открывали. Перед тем как опустить в яму, наспех заколотили крышку. Священник, из каких-то новоявленных, прочитал последнее напутствие, боязливо оглядываясь вокруг, словно опасаясь лицом к лицу встретиться с крутыми парнями, окружавшими могилу.
Речей почти не говорили, только опасливо перешептывались. Некоторые, как сокурсница Верка Мамонтова, вынесли в своих досужих суждениях приговор, что Ольга все-таки стала жертвой третьего покушения.