3
В Москве у нас, или, точнее, у Храповицкого, было представительство с директором, который занимался не столько бизнесом, сколько устройством нашего отдыха в столице и за границей. Прямо у трапа нас встретили два "Мерседеса" и микроавтобус. Мы с Храповицким сели в один "Мерседес", в другой забрались дамы, а охрана разместилась в автобусе.
В "Национале" у нас были забронированы четыре номера на одном этаже: три просторных люкса, или, как тогда уже начинали говорить на европейский лад, "свита", для Храповицкого, меня и губернатора со Светой. И один попроще, на случай, если кто-то из девушек останется бесхозной.
Охрана обычно селилась в тех же отелях, что и мы, но не на ВИП-этажах, по двое в номере.
На сборы дамам дали полчаса. И еще минут на сорок они, естественно, задержались. Когда они спустились в бар, где ждали их мы с Храповицким, то все четыре были одеты практически одинаково: черные платья, черные колготки, черные туфли. Храповицкий оглядел их с удовлетворением. Видимо, их внешность и униформа отвечали его представлениям о том, как должен выглядеть эскорт делового человека.
- Ну что, зондер-команда, поехали! - произнес он, поднимаясь.
Но тут вышла заминка. Света попросила нас отойти с ней на минутку в сторону. Вид у нее был одновременно испуганный и вызывающий.
- Вы знаете, ребята, я не готова! - вдруг объявила она дрожащими губами, избегая смотреть на нас. - Как-то все слишком быстро происходит. Я же его совсем не знаю. Я думала, все будет помедленней, постепенно. А тут только я этот номер увидела, как-то все сразу стало ясно… Ну, в общем, я не знаю… Может, я лучше не поеду?
- Как, то есть не поедешь? - Кустистые брови Храповицкого угрожающе взлетели вверх.
- Ну, останусь в номере, - неуверенно предложила она. - Скажите, что я заболела. Что-нибудь в этом роде. Говорю тебе, я боюсь! - сорвалась она. - Неужели не понятно?
- Ты вообще соображаешь, о чем ты говоришь! - прошипел Храповицкий. Он старался сдерживаться, но по особой четкости выговора я понимал, что он в бешенстве. - Ты помнишь, кто тебя пригласил?! Что ты строишь из себя? Раньше ты о чем думала?
- Не кричи на меня! - Она повысила голос и вскинула подбородок. Ее светлые глаза потемнели, а капризный рот сжался в решительную линию. - Я тебе не проститутка. Я не обязана спать с тем, в кого ты ткнешь пальцем. Будь он хоть губернатор, хоть президент, ясно?
Храповицкий не привык, чтобы так с ним разговаривали. В глазах его заплясали опасные огоньки. Пора было вмешиваться.
- Стоп, - сказал я, обращаясь к ней. - А кто, собственно, сказал, что ты обязана с ним спать? Это что-то новое.
- А что еще мне с ним делать? - раздраженно отозвалась она. - Телевизор смотреть? Не надо считать меня дурочкой!
- Вот что меня пугает в современных женщинах, - вздохнул я, поворачиваясь к Храповицкому. - Сразу тащат в постель. Хоть бы здоровались сначала.
- Это я тащу в постель?! - задохнулась она от возмущения. - Ты что, издеваешься?
- Значит, я чего-то не понял, - кротко ответил я. - Извини, не хотел обидеть. С моей точки зрения, ситуация выглядит так. Серьезный уважаемый человек пригласил тебя в ресторан. Не желая твоей смерти от отравления, он не стал этого делать в нашем городе. Чтобы тебе было удобно, он заказал для тебя приличный номер в приличной гостинице. Он не знал, что ты питаешься в Макдоналдсе и ночуешь на вокзале.
- Я никогда не ночевала на вокзале! - почти выкрикнула она. Теперь она вся пылала от обиды. - И не ем в Макдоналдсе. У меня, между прочим, диета.
Я предпочел пропустить эти объяснения мимо ушей.
- Любой воспитанный человек спокойно принял бы это приглашение, - продолжал я. - А может быть, даже и поблагодарил. Поскольку воспитанного человека, заметь, я говорю воспитанного, а не такого, который публично кричит на нас не понятно за что, подобное приглашение ни к чему не обязывает. Неужели ты считаешь, что единственной целью жизни губернатора является с тобой переспать? Что, у него нет других планов?
- А какие у него планы? - спросила она неуверенно. Ее миловидное лицо в эту минуту стало детским.
- Можно я не буду рассказывать тебе о планах губернатора, - ответил я с важностью. - Но уверяю, ты напрасно думаешь, что он рыскает по столице нашей Родины, обуреваемый острым сексуальным голодом, и задирает юбки первым встречным женщинам.
- Я не первая встречная, - ответила она обиженно.
- Мы так и думали, - с готовностью отозвался я. - Просто произошло недоразумение.
Короче, в ресторан мы прибыли хотя и с опозданием, но зато в полном составе.
- Ну ты и змей! - восхищенно прошептал мне Храповицкий в машине. - Выходит, правильно я тебе своих женщин не доверяю.
- Выходит, правильно, - согласился я.
4
Губернатор Егор Лисецкий уже ждал нас за столиком. В синем костюме с ярким галстуком, гладко выбритый, благоухающий одеколоном, он выглядел моложавым, бодрым и искрился нетерпением. Если он и был раздражен нашей задержкой, то не стал этого показывать.
- Я уже начал волноваться, - весело приветствовал он нас. - Думал, отложили рейс.
- Что закажете на аперитив? - наклоняясь, спросил подскочивший официант.
- Может, мартини? - Света по-детски неуверенно посмотрела на губернатора.
- Фу, мартини! - скривил он свое холеное красивое лицо. - Это вульгарно. У вас есть мадера? Принесите лучшей мадеры.
- А вы можете заказать шампанского, - предложил я Юле и Жанне.
- Мы лучше тоже мадеры, - ответили они почти хором, видимо, опасаясь, что я их обману и все настоящее достанется другим. - А потом шампанского.
- А я вообще не пью, - смущенно сказала Храповицкому потусторонняя Лена и поправила юбку. - Что же мне делать?
Тронутый ее доверием к себе, Храповицкий глянул орлом.
- Иногда даже я пью, - снисходительно заметил он.
- Очень редко, - вставил я, вспоминая, как вытаскивал его последний раз из этого ресторана. Он бросил на меня зверский взгляд и вновь повернулся к Лене.
- Только дай слово, что, когда напьешься, не будешь ко мне приставать.
- Не дам, - вдруг ответила она с дерзостью загулявшей отличницы. От неожиданности Храповицкий на секунду растерялся, но тут же пришел в себя и расправил плечи.
Светлое будущее любителя долгих и сложных интриг больше не вызывало моего беспокойства, и я переключил свое внимание на губернатора. Он помогал Светлане разобраться с меню.
- Фуагра - это утиная печень, - объяснял он покровительственно, зачем-то причмокивая губами. - Ее лучше есть с ежевичным соусом. Я всегда так делаю в Париже. Кстати, ты была в Париже?
- Нет, - ответила она. В ее ясных светлых глазах читалось, что дальше Нижне-Уральска она не ездила. - Я и в Москве-то второй раз в жизни.
- Ну, еще съездим, - проронил он небрежно, как бы походя. - В России приходится есть фуагру с малиновым соусом.
- Надеюсь, вы не очень страдаете? - не удержался я. Он покосился на меня, удивленный моей наглостью, но не нашелся что ответить.
- У нас действительно мало хороших ресторанов, - вмешался Храповицкий, пнув меня под столом так, что я чуть не подпрыгнул. - Повара-то все остались с советских времен.
Прибытие столь мощного подкрепления губернатора сразу успокоило.
- В России, к сожалению, слишком много сохранилось с советских времен, - бросил он и опять вернулся к меню. - А на горячее мы выберем… - Он и запнулся, то ли раздумывая, то ли не зная, как читаются блюда.
- Может быть, я смогу помочь? - ласково прожурчал подошедший метрдотель.
В этом ресторане, в то время одном из самых модных в Москве, нас с Храповицким хорошо знали. Мы бывали здесь раза два в месяц, обычно в больших компаниях, и когда оставляли за вечер меньше десяти тысяч долларов, то администраторы считали, что день они прожили зря, а шеф-повар Мишель, выписанный из Парижа, безутешно рыдал на кухне. Вдоль стены здесь стояли аквариумы с разной диковинной живностью: от хищных рыбок до карликовых крокодилов и змей.
Рептилий можно было кормить живыми белыми мышами, которых с готовностью притаскивал администратор и выдавал специальные щипцы, чтобы не трогать мышей руками. Удовольствие стоило 100 долларов за каждую мышь, и, расплачиваясь, я иногда подумывал, не пора ли мне выйти в отставку и не заняться ли разведением грызунов для московского общепита.
Как я и ожидал. Юля и Жанна выбрали из меню самые дорогие блюда, причем в таком количестве, что вполне можно было приглашать сюда и нашу охрану. Свету опекал губернатор, а Лена неосторожно вверила свою судьбу Храповицкому.
Губернатор между тем продолжал светскую беседу.
- Одежду каких фирм ты предпочитаешь? - спрашивал он Свету, оглядывая ее с ног до головы, не без плотоядности.
Все наши дамы явно предпочитали те фирмы, которыми торговали на барахолках.
- Разных, - ответила Света осторожно. - У меня нет такого, чтобы я одевалась во что-то одно.
- Это зря, - заявил он безапелляционно. - Я, например, одеваюсь только от "Хьюго Босс". Политик в наше время должен помнить о том, как он выглядит.
Мы с Храповицким молча переглянулись. "Босс" таскала наша охрана. Мы оба выбирали что-нибудь покрепче. Он опять пнул меня под столом, должно быть, на всякий случай. Правда, уже полегче.
- "Босс" - отличная фирма, - поддакнул Храповицкий. Казалось, он ловил каждое слово губернатора. Даже свойственная ему ирония исчезла из его глаз.
- Дело ведь не только в одежде, - принялся объяснять Лисецкий. - Надо вообще следить за собой. Вот, например, маникюр. Решетов, ты делаешь маникюр? - обратился он ко мне.
Я делал маникюр лет, этак, с четырнадцати. Но это был не тот ответ, которого он ждал, учитывая, что еще пару месяцев назад он грыз ногти на совещаниях. Я взглянул на Храповицкого, убедился, что наградой за правду будет новый пинок, и тяжело вздохнул.
- Нет, - сказал я, пряча руки под стол.
- Напрасно. Ты же вращаешься в высшем кругу. У тебя должны быть ухоженные руки. - Он полюбовался своими руками и предоставил такую же возможность нам. - Вот за что я не люблю Кулакова, так это за то, что он всегда выглядит как колхозник.
- Он и есть колхозник, - опять внес свою лепту в беседу отзывчивый Храповицкий.
Я подумал, что еще час столь непринужденного общения, и Храповицкий перейдет на военное "так точно!".
- И ничего не понимает в экономике, - добавил губернатор. - И ведь лезет со своим свиным рылом в калашный ряд.
- Ничего. После победы Черносбруева у Кулакова будет много свободного времени, - зловеще улыбнулся Храповицкий. - Сможет учиться хорошим манерам. Включая бальные танцы.
Губернатор развеселился.
- Решетов, а ведь тебе нравится Кулаков, правда? - вдруг спросил он, остро посмотрев на меня своими синими глазами.
Он был отнюдь не лишен проницательности. Я насторожился.
- Он не вызывает у меня ненависти, - ответил я дипломатично.
В лице Храповицкого мелькнуло раздражение. Что было замечено губернатором.
- Да, - протянул он, подогревая Храповицкого. - Разбаловал ты подчиненных. Конечно, демократия подразумевает наличие у них своего мнения. Но только не в такое время, как сейчас. Кулаков объявил нам войну. Решетов, как ты этого не понимаешь? И мы должны быть беспощадными. Ты умеешь быть беспощадным, Решетов?
Меня всегда бесила эта комсомольская привычка обращаться к людям по фамилии. Но я понимал, что он меня дразнит, и не собирался доставлять ему удовольствие.
- Моя кротость давно вошла в поговорку у моих друзей, - ответил я.
- Ты на охоте бывал? - не отставал он. - Володя, ты возил его с собой на охоту?
- Возил, - ответил Храповицкий. - Но его еще учить надо. Нет в нем настоящего азарта.
- Без азарта в политике нечего делать, - поучительно заметил губернатор. - Да и в бизнесе тоже. Нужно уметь проявлять жесткость. Ты убивал кого-нибудь на охоте?
Я отметил, что он нарочно употребил слово "убивал", редко произносимое охотниками. Обычно они предпочитают говорить "брал" или "взял".
- Случалось, - ответил я. - Так, мелочь всякую.
- Уток, что ли? - снисходительно усмехнулся губернатор.
- Да нет, он и оленей убивал, и косуль, - заступился за меня Храповицкий.
- А горло подранку перерезал? Ножом, как положено?
Чувствовалось, ему нравится обсуждать все эти подробности при девочках, которые слушали наш разговор завороженно и немного испуганно. Если бы рядом не было Храповицкого, я бы, конечно, сказал ему, что охочусь в основном на аквариумных рыбок. Но голова у меня все-таки была одна, и порой она мне пригождалась.
- Перерезал, - ответил я. - И свежевал.
- Раз перерезал, значит, ты не пропащий человек, - похлопал меня по плечу губернатор. - Да ты не обижайся. Я вообще-то очень уважаю твой талант. Считаю, что Володе с тобой повезло. Надеюсь, он это понимает.
Стравливать людей было для него как дышать. Наверное, порой он делал это механически, без определенной цели. Так, на всякий случай.
5
Ресторан располагался в центре Москвы, в двухэтажном здании. Одну половину занимал собственно ресторан, а в другой был ночной клуб со стриптизом, куда мы обычно перебирались ближе к двенадцати. В клуб нужно было идти по длинной галерее, в середине которой размещалась огромная застекленная витрина. В ней висели различные предметы гардероба, принадлежавшие, как явствовало из надписей, знаменитостям. Тут была и рубашка Шварценеггера, и шейный платок Майкла Джексона, и фрак, в котором Аль-Пачино будто бы играл роль крестного отца.
Почему-то именно эта витрина и кормление змей мышами производили наибольшее впечатление на девушек, которых мы привозили. Этот раз не был исключением. Наши дамы несколько минут стояли у витрины, восторженно ахая.
В ночном клубе стараниями администратора для нас уже была зарезервирована пара удобных столиков. Перед отъездом я нарочно разменял тысячи полторы долларов пятерками и десятками, чтобы раздавать стриптизершам.
Обычно, после того, как несколько первых танцовщиц возвращались от нашего столика с купюрами в белье, народная тропа к нам не зарастала. Храповицкий считал это важной частью соблазнения наших спутниц. По его мнению, постоянная близость полуголых раскрашенных профессионалок пробуждала в наших девушках дух соперничества.
Я полагал, что можно было с тем же успехом раздать деньги нашим спутницам. Без всяких затей. А если сделать это дома, не выезжая в Москву, то можно было еще и сэкономить. Соблазнять же их, по моему убеждению, было и вовсе не обязательно.
В полумраке, под канонаду зажигательных ритмов, мы расселись.
- Тебе нравится здесь? - спросил губернатор, наклоняясь к Свете.
- Конечно, - ответила она искренне, глядя ему в глаза. - Я никогда в таких местах не бывала.
Видя, что процесс развивается в нужном направлении, губернатор размяк. Теперь он все больше жеманничал и говорил нараспев. Он развалился на диване, снял пиджак и совсем ослабил узел галстука.
Лена ни на шаг не отходила от Храповицкого. Сейчас она безмятежно сидела рядом с ним и чувствовала себя в полной безопасности, держа его за руку, как маленькие дети сжимают на улице руку родителей. Храповицкий время от времени гордо подмигивал мне.
Юля и Жанна, похоже, смирились с тем, что им придется довольствоваться самым бесперспективным членом компании. В ресторане они порой бросали на меня тревожные взгляды, вероятно, беспокоясь, хватит ли моего благополучия на удовлетворение их финансовых запросов. Но, увидев пачку мелких купюр, которую я выложил на стол, вздохнули с облегчением. В их глазах я все-таки состоялся.
Минут сорок все шло довольно мирно, и я уже начинал неприметно зевать. Но тут дебелая светловолосая стриптизерша, соскользнув с шеста, на котором она лихо исполняла акробатические этюды, направилась к нам.
Безошибочным чутьем определив, кто именно является главным в нашей компании, она приблизилась к губернатору и уселась к нему на колени, лицом к лицу. Потом принялась совершать волнообразные движения, задевая его грудью. Он поморщился и отстранился.
Видя его реакцию, я поспешно засунул ей десятку в белье.
- Пойдем ко мне, любимая, - позвал я. - Я тут один холостой.
Она благодарно провела рукой по моим волосам, но от губернатора не отстала. Продолжая извиваться, она развязала ему галстук, вытащила его из-под воротника губернаторской рубашки и накинула на себя, как ленту.
- Отдай галстук! - сердито крикнул Лисецкий, но в грохоте музыки она не расслышала и, повернувшись, проследовала на сцену.
- Тварь! - вскипел губернатор. - Утащила мой галстук! Воровка!
Его красивое лицо исказилось. Глаза сделались злыми.
- Вы не волнуйтесь, она обязательно вернет, - принялся уговаривать я. - Дура. Что с нее взять. Хотела пошутить. Стоит ли так волноваться из-за подобной ерунды. Она вернет, вот увидите.
Но он был вне себя.
- Как она смеет вообще приставать ко мне! - визгливо выкрикивал он, брызжа слюной. - Кто она такая?!
Между тем, музыка закончилась, и танцовщица уплыла за кулисы, собрав с пола немногочисленные предметы своего скудного гардероба и, видимо, по ошибке, прихватив губернаторский галстук.
- Егор Яковлевич, да не обращайте вы на это внимания, - пришел мне на помощь Храповицкий. - На Западе люди вообще относятся к таким номерам с юмором. Помнится, мы с Андреем в Амстердаме…
- Меня не интересует, чем вы там занимались! - оборвал он в ярости. - Пусть срочно вызовут владельцев этого кабака!
На нас уже обращали внимания другие посетители. Становилось неприлично. С одной стороны к нам летел перепуганный официант, с другой - администратор клуба, вышколенная девушка, лет двадцати пяти, в черном костюме.
- Что-то случилось? - обеспокоенно спросила она.
- Ваша проститутка утащила мой галстук! - прорычал ей в лицо губернатор.
- Прошу прощения, но она - не проститутка. И даю вам слово, она не хотела вас обидеть. - Администраторша пыталась сохранять на лице улыбку. - Это был просто танцевальный номер. Видимо, вы ей понравились, и она попыталась привлечь ваше внимание! Подождите секунду, я все исправлю.
Она быстрыми шагами удалилась за кулисы и появилась через минуту с губернаторским галстуком в руках.
- Вот видите, все в порядке, - сказала она с облегчением.
Но не тут-то было.
- Он весь перемазан какой-то гадостью! - заявил губернатор, с отвращением разглядывая свою собственность. - Немедленно вызовите владельцев клуба. Между прочим, этот галстук от "Гуччи". Вы знаете, сколько он стоит?
- Я приношу вам свои извинения. - Она стояла перед ним, как виноватая школьница. - Клуб готов немедленно компенсировать вам его стоимость.
Но ее услужливость лишь больше его распаляла.
- Я не желаю здесь больше оставаться! - заявил он, вскакивая. - Пойдемте отсюда! Немедленно.
Храповицкий тоже поднялся, незаметно пожав плечами и сделав мне знак, чтобы я рассчитался. Все вместе мы вышли в холл. Бедная администраторша семенила следом, чуть не плача. Наши дамы, напуганные вспышкой губернаторского гнева, пришибленно молчали.
- Может быть, я все-таки могу исправить это досадное недоразумение? - умоляюще произнесла администраторша, делая последнюю попытку.