25
Субботнее утро я провела в комнате Мака на Саттон-плейс. Не самое приятное занятие, зато я точно знаю, что его присутствие здесь больше не ощущалось. Через несколько дней после исчезновения Мака отец перерыл его стол в надежде отыскать хоть какую-то подсказку, куда он мог уйти, но нашел обычные для студента вещи - конспекты, открытки, именную почтовую бумагу. В одной из папок лежала копия заявления Мака для поступления в юридическую школу Дьюка и письмо, в котором сообщалось, что он принят. Сверху его восторженной рукой было выведено: "ДА!"
Но отец не нашел того, что искал, - ежедневника Мака, где могли быть указаны встречи, запланированные накануне исчезновения. Много лет назад мама попросила нашу экономку убрать со стен развешанные Маком плакаты и пробковую доску с прикрепленными к ней фотографиями Мака среди своих друзей. Каждый, кто был на этих снимках, побеседовал с полицейскими, а позже - с частным сыщиком.
Бежево-коричневое покрывало с подходящими по цвету подушками, контрастные шторы на окнах были теми же самыми, как и шоколадного цвета ковер.
На комоде по-прежнему стояла фотография, запечатлевшая всех нас вчетвером. Я невольно принялась ее разглядывать, задаваясь вопросом, каков сейчас Мак - наверное, с седыми висками. Трудно было это представить. Десять лет назад он выглядел совсем по-мальчишески. Теперь же он давно не студент, мало того, он подозреваемый в нескольких делах о похищениях или даже убийствах.
В комнате было два стенных шкафа. Я распахнула дверцы обоих, и мне в нос ударил тот затхлый запашок, который появляется, когда в небольшом замкнутом пространстве отсутствует циркуляция свежего воздуха.
Из первого шкафа я вынула охапку пиджаков и брюк, разложила все на кровати. Одежда хранилась в пластиковых мешках, в каких ее забирают из химчистки. Я вспомнила, что спустя год после исчезновения Мака все его вещи по распоряжению мамы были вычищены и спрятаны в шкафу. Помню, отец еще тогда сказал: "Ливви, давай раздадим вещи. Если Мак вернется, я сам поведу его по магазинам. Пусть другие люди пользуются всем этим добром".
Предложение отца было отвергнуто.
Что-нибудь найти среди этих стерильных вещей не представлялось возможным. Но мне не хотелось просто свалить все в помойку. Я знала, что следует отнести их в благотворительный центр, но было бы жаль, если бы что-нибудь помялось. Потом я вспомнила, что в кладовке за кухней хранится пара больших чемоданов Мака, тех самых, что он брал с собой во время нашего последнего семейного путешествия.
Я нашла их там, притащила в его комнату и подняла на кровать. Открыла первый чемодан и в силу привычки прошлась по кармашкам, не завалялось ли там что-нибудь. Нет, не завалялось. Я заполнила чемодан аккуратно сложенными костюмами, пиджаками и брюками, помедлив немного со смокингом, который был на Маке в наше последнее семейное Рождество.
Второй чемодан был немного поменьше. И снова я залезла рукой во все внутренние кармашки. На этот раз я нащупала что-то и решила, что это фотокамера, но когда я вынула предмет, то с удивлением увидела, что это диктофон. Ни разу не видела, чтобы Мак им пользовался. Он был заряжен пленкой, и я нажала кнопку воспроизведения.
"Что скажете, мисс Клайн? Меня можно назвать вторым Лоренсом Оливье или Томом Хэнксом? Учтите, я вас записываю, поэтому будьте снисходительнее".
Я услышала женский смех.
"Ты не похож ни на того ни на другого, но ты сам по себе хорош, Мак".
Я так испугалась, что нажала кнопку "стоп". Глаза наполнились слезами. Мак. Он словно был в этой комнате, болтал со мной, весело и оживленно.
Ежегодные звонки в День матери и моя реакция на них - растущее год от года возмущение - заставили меня позабыть, каким веселым и энергичным был раньше Мак.
Я снова нажала "воспроизведение".
"Итак, начинаю, мисс Клайн, - говорил Мак, - Вы велели выбрать отрывок из Шекспира? Как на счет такого?" Он прокашлялся и принялся декламировать:
Когда, в раздоре с миром и судьбой...
Его тон сразу изменился, он заговорил серьезным резким голосом:
Припомнив годы, полные невзгод, Тревожу я бесплодною мольбой Глухой и равнодушный небосвод...
Вот и вся запись. Я перемотала пленку и проиграла еще раз. Что все это значило? Был ли его выбор случаен, или эти строки действительно отражали тогдашнее настроение Мака? Когда была сделана запись? Сколько времени прошло после нее, прежде чем он исчез?
Имя Эстер Клайн было в списке людей, с которыми побеседовала полиция, но, очевидно, она не рассказала ничего значимого. Я смутно помнила, что родители удивились, узнав об уроках актерского мастерства, которые Мак брал на стороне. Я могу понять, почему он ничего им не рассказывал. Отец всегда опасался, как бы Мак не проявил чрезмерного интереса к своему театральному факультативу.
А потом Эстер Клайн подверглась роковому на-падению возле своего дома на Амстердам-авеню спустя почти год после исчезновения Мака. Мне пришло в голову, что могут быть и другие записи, которые он делал во время занятий. Если я права, то, что с ними произошло после ее смерти?
Я стояла в комнате Мака, держа в руках диктофон, и размышляла, насколько легко это будет выяснить.
Сын Эстер Клайн, Эрон, был ближайшим коллегой дяди Эллиотта. Обязательно ему позвоню.
Я спрятала диктофон в свою сумочку и начала упаковывать вещи Мака. Когда дело было закончено, ящики комода опустели, как и стенные шкафы. Однажды, одной особенно холодной зимой, мама позволила отцу отдать теплые куртки Мака: все благотворительные организации буквально умоляли о подобных пожертвованиях.
Закрывая второй чемодан, я на секунду замешкалась, а потом вынула строгий черный галстук, который повязала Маку накануне фотосъемки на рождественскую открытку в тот последний год. Я держала галстук в руках и вспоминала, как велела брату наклониться, так как не дотягивалась до его шеи.
Заворачивая галстук в бумагу и убирая в сумочку, чтобы забрать с собой на Томпсон-стрит, я вспомнила, как Мак со смехом сказал: "Постарайся как следует, Каролин, не напортачь".
26
Интересно, подумал он, прослушал ли ее отец сообщение или пока не успел. Можно себе представить его реакцию. Дочурка жива, но не хочет его видеть! Она сказала, что перезвонит на День матери! Ждать осталось всего пятьдесят одну неделю!
Папочка, должно быть, места себе не находит.
К этому времени копы наверняка поставили телефон доктора Эндрюса в Гринвиче на прослушку. Нетрудно представить, в какое бешенство они пришли. А вдруг они поднимут лапки кверху и решат, что Лизи имеет право на личную жизнь и поэтому можно прекратить поиски? Вполне возможно. Обычно так и поступали.
Ему же будет лучше, если они так сделают.
А журналистам они расскажут о ее звонке?
"Люблю читать заголовки, - думал он.- Особенно заголовки о Лизи Эндрюс". О ее исчезновении стало известно во вторник. Последние три дня все заголовки были только о ней. Но сегодня - какая досада! - эта новость оказалась похороненной на четвертой странице.
Та же самая история происходила с тремя предыдущими девушками: две недели - и все, история умирала.
Как и девушки.
"Я еще подумаю, как мне быть, чтобы имя Лизи подольше сохранилось в людских умах, а пока я позабавлюсь, перенося ее мобильник с места на место. Это должно сводить их с ума". Он зашептал:
- Гуси, гуси! - Га-га-га.- Есть хотите? - Да- да-да, - Ну бегите! - Нам нельзя.- Почему? - Серый волк под горой не пускает нас домой.- Ну, бегите, как хотите!
Он рассмеялся и подумал: "Вот и я побегу, куда захочу".
27
- Доктор, вы уверены, что на автоответчике звучит голос вашей сестры?
- Абсолютно уверен!
Грегг неосознанно разминал лоб большим и указательным пальцами. У него никогда не болела голова, и совершенно ни к чему, чтобы сейчас она заболела. Через три часа после отцовского звонка он уже сидел в общей приемной, где работали детективы из офиса окружного прокурора. Сообщение, оставленное Лизи на автоответчике отцовского телефона в Гринвиче, Коннектикут, было переписано с подслушивающего устройства и обработано усилителем. Детектив Барротт успел проиграть запись в техническом отделе несколько раз для него и Ларри Ахерна.
- Я согласен с Греггом, - сказал Ахерн Барротту, - Я знаю Лизи с детства и готов присягнуть, что это ее голос. Похоже, она нервничает, взволнована, но, разумеется, у нее мог быть какой-то срыв или...- Он метнул взгляд на Грегга.- Или ее заставили произнести эти слова.
- Ты имеешь в виду того, кто ее похитил?
- Да, Грегг, именно его.
- Вы получили подтверждение, что звонок был с ее мобильного? - спросил Грегг, стараясь не выдать волнения голосом.
- Да, получили, - ответил Ахерн, - Телефон засекли на башне, что на углу Мэдисон и Пятнадцатой. Поэтому, вероятно, ее удерживают в том районе.
С другой стороны, если она действительно предпочла исчезнуть, я не понимаю, как она вообще может хотя бы выйти за продуктами в том районе, не опасаясь быть узнанной. Ее фотография во всех газетах, в Интернете, на всех телеканалах.
- Если только у нее нет какой-нибудь маскировки типа паранджи, которая скрывает все, кроме глаз, - заметил Барротт, - Но даже это привлекло бы к ней внимание в Манхэттене, - Он начал перематывать запись с сообщением Лизи, - Наши ребята из техотдела работают сейчас над фоновыми шумами. Давайте прослушаем еще раз повнимательнее.
Ларри Ахерн перехватил взгляд Грегга, полный печали.
- Думаю, в этом нет необходимости, Рой.
- Что теперь будет? - спросил Грегг, - Если вы решите, что Лизи все-таки скрывается добровольно, то откажетесь от поисков?
- Нет. - Ахерн сделал ударение на этом слове.- Ни на одну минуту. Я отлично знаю Лизи и понимаю, что, если даже она исчезла по доброй воле, все равно произошло что-то ужасное. Мы продолжим круглосуточные поиски без выходных до тех пор, пока не отыщем ее.
- Слава богу...
"Я должен узнать у них еще об одном, - подумал Грегг, - А, вспомнил".
- Как насчет журналистов? Вы собираетесь рассказать, что мы получили от нее известие?
- Мы не хотим, чтобы кто-нибудь об этом узнал, - ответил Ларри, покачав головой, - Это первое, что я сказал вашему отцу, когда мы с ним беседовали.
- Ты говорил мне то же самое, но я подумал, ты просто хотел убедиться, что это не звонил какой-то псих, имитируя голос Лизи.
- Грегг, мы не хотим, чтобы в прессу просочился даже намек о звонке, - заверил его Ларри Ахерн, - Как бы ужасно это ни звучало, мы хотя бы знаем, что несколько часов назад Лизи была жива.
- Пожалуй, соглашусь. Но где же она, если до сих пор жива? Что с ней происходит? Других молодых женщин, исчезнувших после посещения одного из клубов в Сохо, так и не нашли.
- Но ни одна из них не звонила своим родственникам, Грегг, - напомнил Ахерн.
- Доктор Эндрюс, мы должны уточнить еще кое- что...- начал Барротт.
- Зовите меня Грегг, прошу вас.- На губах Грегга Эндрюса промелькнула слабая улыбка.- После того как я получил диплом, если мне звонили домой и спрашивали доктора Эндрюса, Лизи машинально передавала трубку отцу. Несколько месяцев не могла отвыкнуть от своей привычки.
Барротт коротко улыбнулся.
- У меня дома то же самое. Стоит сыну получить отличную отметку или добиться какой-то награды за учебу, как его сестра считает это ошибкой. Ладно, Грегг, - продолжил он, - в последний раз вы видели сестру неделю назад, в День матери. Ничего необычного тогда не заметили?
- Есть одно обстоятельство, которое до сих пор приводит меня в замешательство, - признался Грегг.- Мама умерла всего два года назад, поэтому, естественно, для нас это довольно печальный день. Мы сходили в церковь все втроем, навестили ее могилу, потом поужинали в клубе. Лизи собиралась вернуться в город на машине вместе со мной, но в последнюю минуту решила остаться на ночь у отца и утром поехать поездом.
- До смерти вашей матери был ли этот праздник особенным для всех вас, имел ли он какое-либо символическое значение?
- Ничего подобного. Мы отмечали его вместе, но не придавали ему особого значения. Когда были живы дедушка с бабушкой, они присоединялись к нам. Нет, не было в нем ничего необычного, - Грегг заметил, как переглянулись оба детектива, и Ларри Ахерн кивнул Рою Барротту, - Вы мне чего-то недоговариваете, - сказал он, - Что случилось?
- Грегг, ты знаешь Каролин Маккензи? - спросил Ахерн.
Теперь у него начало стучать в висках. Грегг порылся в памяти, потом покачал головой.
- Кажется, нет. Кто она?
- Юрист, - ответил Ахерн, - Ей двадцать шесть лет. Живет в студии на Томпсон-стрит, рядом с домом твоей сестры.
- Она знакома с Лизи? - быстро спросил Грегг.- Быть может, она знает, где сейчас Лизи?
- Нет. Они не знакомы, но ты, случайно, не помнишь дело десятилетней давности, когда студент колледжа вышел из съемной квартиры и больше нигде не появился? Его имя Чарльз Маккензи-младший. Все звали его Мак.
- Да, помню то дело. Юношу так и не нашли, верно?
- Верно, - сказал Ахерн.- Но он звонит родным каждый год в День матери.
- В День матери! - Грегг вскочил, - Он пропал десять лет назад и до сих пор дает о себе знать в День матери. Не хочешь ли ты предположить, что Лизи собирается последовать его безумному примеру?
- Грегг, мы ничего не предполагаем, - ответил Ахерн, стараясь успокоить друга.- Лизи было одиннадцать, когда исчез Мак Маккензи, поэтому нет причины думать, будто она его знала. Но мы предположили, что, быть может, ты или твой отец знакомы с семейством. Полагаю, вы вращаетесь в одних и тех же кругах.
- Не знаю, что ты имеешь в виду.- Вид у него был изумленный, - А что, этот Мак Маккензи звонил своей матери в прошлое воскресенье?
- Да, звонил, - Ахерн решил пока не раскрывать тот факт, что Мак оставил записку в корзинке для пожертвований, - Мы не знаем, что сейчас делает этот парень, как и почему ему пришлось уйти в подполье. И конечно, это не общеизвестно, что он до сих пор звонит своим родственникам один раз в году. Вот мы и думаем, что Лизи, быть может, познакомилась с ним в одном из клубов Сохо и тоже решила исчезнуть, как он, и таким же образом давать о себе знать родственникам.
- Что тебе известно о Маккензи, Ларри? Если он исчез добровольно, то, наверное, попал в беду?
Грегг сверлил Ларри глазами в ожидании ответов.
- Мы пока не смогли отыскать ничего, что выстраивалось бы в логическую схему. В жизни этого парня все складывалось самым лучшим образом, а он взял и исчез.
- То же самое можно сказать о Лизи, - огрызнулся Грегг.- Неужели ты думаешь, что если она познакомилась с этим парнем, то в следующий раз мы получим от нее весточку только в День матери? - Он переводил взгляд с одного детектива на другого, - Погодите минутку, уж не считаете ли вы, что этот парень, Мак, может оказаться извращенцем, и что именно он виноват в исчезновении Лизи?
Ларри взглянул через стол на своего друга по колледжу. "Не только отец Грегга постарел за эту неделю, - подумал он, - Грегг тоже выглядит на десять лет старше, если сравнить с прошлым месяцем, когда мы с ним в последний раз играли в гольф".
- Грегг, мы прорабатываем все возможные версии, лишь бы получить какую-нибудь зацепку. Большинство из них ведут в тупик. А теперь окажи мне услугу, последуй моему совету. Ступай домой, хорошенько поужинай и ложись спать пораньше. Постарайся утешиться тем, что теперь мы знаем - Лизи была жива сегодня утром. У тебя много пациентов, чья жизнь зависит от твоего мастерства. Ты не можешь их подвести, а это непременно случится, если не будешь, как следует есть и спать.
"Почти как тот совет, что я дал отцу, - подумал Грегг.- Я пойду домой. Посплю пару часов и поем немного. Но сегодня же вечером я буду прогуливаться между клубом в Сохо и Томпсон-стрит. Лизи была жива сегодня утром. Но это вовсе не означает, что ей ничего не грозит, если рядом с ней какой-то сумасшедший".
Он отодвинул стул и поднялся.
- Ты абсолютно прав, Ларри, - сказал он.
Грегг решительно направился к двери, но резко обернулся, когда у Ахерна зазвонил мобильник. Детектив выхватил трубку из кармана и поднес к уху.
- Что там?
Грегг увидел, как гневно нахмурился Ларри, прежде чем выругаться себе под нос. Вот уже второй раз за день он в отчаянии решил, что найдено тело Лизи.
Ахерн взглянул на него.
- Несколько минут назад кто-то позвонил в "Нью-Йорк пост" и сказал, что Лизи Эндрюс оставила сообщение своему отцу, пообещав позвонить снова в День матери. Газета требует подтверждения.- Брызгая слюной, он прокричал в трубку: - Никаких комментариев! - И швырнул ее на стол.
- Это Лизи звонила в газету? - спросил Грегг.
- Журналист, принявший звонок, ни в чем не уверен. Он сказал, что говорили приглушенным шепотом. Определить номер звонившего не удалось.
- Это означает, что звонок был сделан не с телефона Лизи, - сказал Грегг, - У нее не стоит блокиратор определителя.
- Это именно то, что я имел в виду, Грегг. Буду с тобой безжалостно откровенен. У Лизи либо случился какой-то срыв, и теперь она хочет привлечь к себе всеобщее внимание, либо она в руках опасного безумца, затеявшего игру.
- Который звонит домой только в День матери, - тихо произнес Рой Барротт.
- Или живет в роскошной мансарде возле клуба "Вудшед" и ему прислуживает шофер, готовый на все ради хозяина, - с горечью добавил Ахерн.
28
Говард Альтман тщательно продумывал, с какой стороны ему подкатить к Крамерам, чтобы те остались на службе. Олсен прав, был вынужден признать он. Тот тип, которого Олсен по его настоянию уволил в прошлом году, экономил кучу денег. А он просто этого не понял. Теперь Олсен не желает нести расходы по серьезному ремонту в доме на Девяносто восьмой улице. Соседнее здание выставлено на продажу, и когда его купят, Олсен, безусловно, тоже получит выгодное предложение за свой дом. Тот прежний смотритель поддерживал видимость порядка - в доме все держалось, хоть и на соплях. Новый служащий выставил целый список необходимых работ и все время капает Олсену на мозги, что к ремонту нужно приступить немедленно, иначе проволочки можно расценить как преступную халатность.
"Мне бы держать язык за зубами, - думал Альтман, - но я никогда не понимал, зачем Крамерам такая огромная квартира с тремя спальнями - ведь двумя из них они никогда не пользуются".
Время от времени, когда Говард наведывался к Крамерам, он просил позволения воспользоваться ванной комнатой. Это давало ему возможность заглянуть в свободные спальни. Ни разу за десять лет, что он работал на Дерека Олсена, он не заметил ни одного изменения в спальнях, где на подушках сидели плюшевые мишки. Действительно, Крамеры никогда не пользовались этими комнатами, но он корил себя за то, что не понял примитивной гордости Лил Крамер, как хозяйки большой квартиры.