– Ты хоть знаешь, что меня в розыск за кражу этих бумаг объявили? – процедил наконец он, обращаясь к поникшей женщине.
Угловая, не поднимая лица, кивнула.
– Зараза ты, – выругался Денис, ощущая, что злость как-то сама собой выпарилась. То ли на египетском солнце, то ли при виде безвольно приподнявшихся костлявых плеч. – Зачем вообще украла?
– Я не крала.
– Не крала?! Поври мне ещё, Мата Хари задрипанная! – к ним тут же начали поворачиваться соседи, и Денис сбавил тон. – Не крала она. Будешь упираться, завтра же сюда прилетят менты и увезут из солнечного Наама бей в еще более солнечный Магадан. Или всерьез полагаешь, что в платке и очках тебя не опознали?
Угловая сжалась.
– Я не крала, – едва слышно повторила она. – Мне их Олег Евгеньевич сам отдал.
– На мертвого-то не надо!.. Что ты сказала?
– Сам. Накануне того, как… заболел. Да он мне часто передавал то одно, то другое. Когда надо протоколы подчистить, изменения подготовить или там платежки. У самого-то времени не хватало.
– Положим, – Денис озадаченно потеребил подбородок. – Но когда искать-то начали… При тебе же сейф перерывали.
– Боялась Олега Евгеньевича подвести. Думала, раз сам не сказал, значит, не хотел. Под неверящим взглядом она усмехнулась: – Знаю, что дура. Вот и он меня за дуру держал. Только – я ведь любила его. Понимала, что шансов нет. Он такой красивый, грозный. Куда мне? Потому и – чудила. По вечерам поджидала с какой-то чепухой. Видела, что – раздражается, что презирает. А – все равно. Хоть так! – она мотнула шеей, отгоняя донимающие мысли. – А на другой день, когда стало известно, что он погиб, Осипян эта оглашенная по банку носилась, начальства уйма набежала. Все насчет уголовного дела закричали. Испугалась я. Думала даже подбросить. – А теперь, выходит, бояться перестала, – без прежнего напора констатировал Денис.
– Нет, конечно. Но нас ведь, оказывается, на сокращение готовят. Раньше-то надеялась, что Олег Евгеньич, может, к премии представит. А теперь – какая там премия? А мне деньги очень нужны. – О как! – Денис заново зашелся злобой. – Вот это по-нашему. Деньги нужны и – с методами не посчитаемся! И плевать нам на весь мир!
– Я думала, что как только документы вернутся, и с вас обвинение снимут. – Оно и видно, как ты обо мне думала. Ничего. Отсидишь реально, может, божьи заповеди наконец усвоишь!
– Мама! – разнесся по веранде звонкий детский голос. – Что ж ты пропала? Через несколько столов от них виднелась кудрявая девичья головка с недовольно поджатыми губками.
– Иду, доча! – откликнулась поспешно Угловая. – Я тут дядю знакомого встретила. Но сейчас вернусь. Через самую рассекундочку!..
Она уныло повернулась к собеседнику:
– Так как со мной? Если арестовывать станут, надо, чтоб с дочей кто-то остался. Я бы сестре заранее позвонила. Она в Великих Луках. Может, возьмет пока. Хотя…кому она, кроме меня, нужна?
– Документы где?
– А! Это-то. Они у соседки. Я ей в свертке оставила. Записку напишу – отдаст. Или – надо прямо с вами ехать?…Ну что ж ты не дождалась-то, солнышко? – другим, щемяще-нежным голосом произнесла она.
Денис повернулся и – сглотнул ком. В проход, раскручивая колеса инвалидной коляски, выехала десятилетняя девочка. Тонюсенькие прутики ног с вывернутыми в сторону ступнями бессильно покачивались. – Здравствуйте, – личико ее, тронутое первым загаром, приветливо улыбалось незнакомцу. – Пойдемте лучше к нам, а то мне скучно.
Угловая подкатила дочь к себе, придвинула тарелку с тремя лежащими грушами. Девочка ухватила ближайшую. – Доча! – укоризненно произнесла мать.
Девочка отдернула руку, со вздохом подвинула тарелку к Лобанову:
– Угощайтесь, дядя.
Дядя запросто мог слопать все груши в один присест. Потому, заметив, что мать отвлеклась, девочка быстро пригнулась к Лобанову.
– Только одну оставь, ладно? – заговорщически прошептала она.
– Само собой, – Денис повернулся к Угловой. – Деньги – на нее?
– Сказали, операцию можно. Как-то они там раздвигают, – Угловая всхлипнула и тут же закрутила рукой, показывая, что всё будет в порядке. В самом деле, она оправилась.
– Вот что! – объявил Денис. – Давай записку. После чего отдыхайте и ни о чем не думайте.
– А как же?…
– И вообще об этом разговоре знать будем только мы вдвоем. Договорились? Но если подъедут от Онлиевского, – при этих словах Угловая вздрогнула, – во всем признавайся и смело вали на меня. В смысле, что отдала мне. Понятно? Тогда не тронут. Смысла не будет. Он положил перед ней бумажную салфетку, подманил официанта, вытащил из его наружного кармашка авторучку и – протянул смущенной Угловой. Потом забрал исписанную салфетку, поднялся, подмигнул перепачканной грушевым соком девчушке.
– Отдыхайте.
Когда Денис вернулся к рецепшн, гид при виде его вскочил, замахал руками:
– Куда ж делся-то? Я все выяснил. Можем пройти к ней в номер! А потом на индивидуальную экскурсию. Уже договорился. Даже ждать не придется. И катер персональный. Еле уговорил хозяина. Но уж для такого гостя! Съездишь, а к вечеру улетишь.
– Срочно возвращаемся в аэропорт, – Денис, не останавливаясь, прошел к микроавтобусу. – А как же госпожа Угловая? Вы ведь к ней прилетели? – Передумал.
Обескураженный гид лишь головой мотнул: положительно, это не просто русский миллионер. Это – сумасшедший русский миллионер.
Автобус уже готовился тронуться, когда к окошку, у которого сидел Денис, подбежал, запыхавшись, всё тот же продавец.
– Чьерт с тобой, – решительно объявил он. – Давай два долларс.
Засмеявшись, Денис вытащил деньги, забрал статуэтку, повертел.
– Кто этот мэн? – на всякий случай уточнил он. – Фараон? Мыслитель?
– Ноу. Это есть Нефертити.
Под хохот Дениса автобус тронулся к аэропорту.
Похоже, для гида отпустить туриста, не раскрутив хотя бы на одну экскурсию, значило потерю самоуважения. Отбился от его назойливых уговоров Денис лишь самым экстремальным способом. Насупив брови и доверительно подманив египтянина к себе, он шепнул, что в страну вот-вот прибудут русские мафиози, с целью совершения взрыва в развлекательном центре. И теперь ему необходимо как можно быстрее вернуться в Россию, чтобы предупредить об этом власти.
Это ли подействовало или сто дополнительных долларов, но в аэропорту гид забрал у Дениса паспорт и, оставив ждать посреди зала, сноровисто бросился к стойке, возле которой заканчивалась регистрация рейса на Москву.
Аэропорт Sharm el Sheikh, пустынный ранним утром, теперь гудел от человеческого многоголосья.
Слева от Дениса послышалась бодрая матерщина. К выходу с чемоданами и пакетами, полными зимней одежды, устремилась новая партия отдыхающих из России.
– Ба! Какая нечаянная встреча! – послышался знакомый голос, от которого у Лобанова свело скулы.
Он неспешно повернулся, надеясь, что ошибся. Увы! В компании двух крутоплечих парней на него, прищурившись, смотрел Вячеслав Подлесный. В отличие от прочих туристов, и Подлесный, и его спутники были в костюмах и – совершенно без вещей.
– Так какими судьбами? Тоже отдыхать?
– Наотдыхался. Возвращаюсь в Москву.
Подлесный с сомнением оглядел бледную физиономию отъезжающего:
– Что так быстро?
– Климат не подошел, – Денис небрежно провел по впалым щекам. – Говорят, солнечная радиация как-то не так действует.
– Да. Запаршивел ты, – с удовольствием подтвердил Подлесный, что-то про себя прикидывая. – Как там наше "Возрождение" возрождается?
При упоминании "Возрождения" спутники Подлесного "сделали стойку".
– Не по адресу вопрос, – огрызнулся Денис. – Будто не знаешь, что меня оттуда вышибли.
– Да, да, да. Что-то связанное с кражей документов, – особым, задумчивым голосом произнес Подлесный. Задумчивость его Денису решительно не понравилась: так ведь и догадается.
– Мы, кстати, в отель, – Подлесный сверился с запиской, – Seti sharm. Не из него, часом? – Это как будто где-то за Наомо бей, – безразлично отреагировал Денис. – В общем, счастливо отдохнуть, а мне еще в сортир надо успеть. Что-то пробило с местной жратвы. Так что вы там не усугубляйте. И одежонки, какой полегче, прикупите. А то вид у вас больно не туристский. Да и сопреете. Он нагнулся поднять пакет с зимней одеждой.
– Одежды-то, как погляжу, и у тебя не густо…Стоять! – другим, отрывистым голосом хлестанул Подлесный. – С нами поедешь.
– Это с какой еще такой радости?
– Так за компанию. Да и задержка небольшая. Мы сами быстренько управимся и назад. Вместе и вернемся. А мне спокойней будет. – С чего бы такая трепетная нежность?
– Да есть у меня подозрение, что ты, мил человек, дорожку нам перебежал. А дорожка наша лежит к госпоже Угловой….Понимаешь, как вижу, о чем речь. В общем пока мы все вопросы не порешаем, можешь считать себя военнопленным.
– У меня другие планы. Да и билет на утреннюю лошадь. Так что предлагаю разбежаться по добру – по здорову…А то это ведь не Москва. Живо схомутают, – Денис рыскнул по аэропорту взглядом, выискивая полицейских.
Подлесный сделал движение бровью, и Денис почувствовал, как что-то кольнуло под ребро.
– Это "выкидушка", – задушевно пояснил Подлесный. – Паша, что тебе ее приставил, – большой мастер владения пером. Дернешься – он тебя чуть кольнет. Посадим на скамеечку и – уйдем. А ты улетишь уже в цинковом гробу.
– Точно, – тот, кого представили Пашей, интимно склонился над ухом Дениса. – А то вы ведь, возрожденческие, непонятливые. Один такой борзой аж под колеса бросился. И где он теперь?
Денис почувствовал, как кровь прилила к голове.
– Пасть-то отодвинь. Я тебе не девочка, чтоб тереться. Да и воняет! – он откровенно напрашивался на драку, надеясь привлечь внимание окружающих.
Но шум не входил в планы Подлесного.
– Обыщи! – бросил он второму подручному. – Паспорт, билет, деньги, блокноты, письма, все остальное.
Он перехватил обеспокоенный взгляд Лобанова. По-своему расшифровал его:
– А ты как думал? Пока не улетим, у меня побудут. Сохранней.
Денис собрался выкрикнуть ругательство, но кольнувший вторично нож недвусмысленно дал понять, что все происходящее – не шутка.
– Локотки раздвинь незаметно, будто играемся, – предложил подошедший к Денису "пиджак".
– Идиоты вы все-таки, – бессильно выругался Денис. – Да подожди лезть. Не видишь, что ли, сопли текут? Перемазаться хочешь?
Он вытащил из нагрудного кармашка бумажную салфетку, с чувством высморкался и, гадливо скомкав, сунул назад.
Обыск закончился удивительным результатом. При Лобанове и в его вещах не оказалось ни паспорта, ни билета, ни бумаг. Лишь мобильный телефон да десять стодолларовых купюр.
– А это? – крутоплечий потряс пакетик, что Денис держал в руке, вытащил из него мельхиоровую голову. – Чего за мужик-то?
– Нефертити, – Лобанов отобрал сувенир, сунул назад в пакетик. – Нету у меня ни паспорта, ни билета, – пояснил он удивленному Подлесному. – Забыл в отеле. Почему и околачиваюсь здесь, как три тополя на Плющихе. Жду. Обещали подвезти. А нет, придется такси брать и самому в отель сгонять за ними. Так что не могу я с вами…Да и с чего базар? Если так меня боишься, оставь со мной одного из своих шкафов. Куда я без паспорта и билета?
Подлесный поколебался.
– Нет, – решил он, – рисковать не стану. Поехали! Заодно и в твой отель заскочим. Ну!
Денис почувствовал третий, на сей раз весьма ощутимый укол.
– Тогда сначала в сортир! – потребовал он. – Пока не опорожнюсь, не двинусь. С утра пробило. Льет со всех щелей.
Он шмыгнул для убедительности носом.
– Или хотите такси завонять? Так всех выкинут.
– Да пусть сходит, босс. Вони меньше, – поддержал тот, что обыскивал Дениса. – Куда он в самом деле без документов, без мобилы? Да и видно, что обдристался мужик по полной программе.
Он гоготнул.
– Ладно, – Подлесный пренебрежительно кивнул. – Давай, Паш, отведи этого засранца, туда и обратно. Пять минут на все. Но – смотри, Лобанов, если чего задумаешь выкинуть, так Паше доля секунды нужна.
– Да помню, помню.
Помахивая подзабытым пакетиком, Денис, придерживаемый за локоть шагавшим следом Пашей, отправился в сторону туалета.
Краем глаза он заметил, как от регистрационной стойки с паспортом и посадочным талоном в руке отходит гид.
Пашина рука железным обручем обхватила Лобановский бицепс, нож в другой руке напоминающе покалывал печень. Да даже и без ножа сейчас, после полосной операции, когда ныли еще швы, противостоять амбалу один на один ослабевший Денис был не способен.
Потому, войдя в пустынный туалет, он, не задерживаясь и не сбиваясь с шага, дернулся в сторону и тут же, с развороту, от души, махнул мельхиоровой болванкой – "Помогай, мужеподобная египетская царица!".
Удар, как и целил, пришелся точно по голове.
С вскриком боли и изумления Паша, заливаясь кровью, осел на пол.
"Всё, что могу, Андрюша".
Денис воровато выглянул в щелку двери. Подлесный и сопровождающий как раз отвернулись, увлеченные своим разговором.
Денис выскочил незамеченным и, прячась за снующими людьми, пробрался к озирающемуся у стойки гиду.
– Где ты есть? – запричитал тот. – Уже посадка закончена. Я еле уговорил подождать. Если через минуту не успеешь, то все. А где вещи?
– Оставил на память. Проводи, – Денис выхватил из его руки документы, приобнял за талию и, укрываясь им, словно щитом, повлек к зоне погранконтроля.
Внезапно Денис усмехнулся, – расставаться с Подлесным просто так душа не лежала.
– Слушай меня, – он интимно пригнулся к уху египтянина. – Ты об Онлиевском слыхал?
– О! Русский олигарх.
– У нас это вроде как мафиози. Только что в аэропорту я встретил трех русских бандитов, его сподручных. Подозреваю, что приехали с целью подготовки теракта. Тротил и прочее переправлен раньше и спрятан где-то в Наама-бей. Они в тот же отель, что и я, прилетели. Может, там всё и спрятано. Понимаешь?
– Да, – выдохнул египтянин.
– Сейчас я тебе их покажу. Только осторожно поворачивайся. Во-он в углу зала двое. Беспокойные такие, одеты не как все. Видишь? Третий отошел.
Египтянин, широко раскрыв глаза, закивал.
– Так что я сейчас прохожу на посадку, а ты – сразу в полицию. Проверьте, они даже без вещей. С собой ножи провезли. Это – бандиты, я тебе говорю! Они у меня тысячу долларов только что отобрали и мобильник. Видел у меня телефон?…То-то, значит, опознаешь. Только имей в виду, обо мне, пока не улечу, чтоб ни звука. Иначе мне, сам понимаешь! – Денис полоснул себя ногтем по горлу.
Египтянин завороженно сглотнул.
– Борьба с терроризмом – святое дело, – Денис приобнял нетерпеливо подрагивающего провожатого, встряхнул. – Действуй!
Он стремглав устремился к освободившейся стойке погранконтроля.
Через двадцать минут самолет взлетел на Москву.
Много ли мало, но несколько дней полицейских разборок господину Подлесному теперь обеспечены.
7
О драматической истории поиска учредительных документов компании "Магнезит" в банке стало известно со слов Бориса Гуревича – уже после того как сами документы упокоились в президентском сейфе. Правда, история эта оказалась несколько, будем мягко говорить, изменена. Вместо Угловой, о которой не упоминалось вовсе, фигурировал некий таинственный похититель-одиночка, за которым вели охоту служба безопасности Онлиевского и – параллельно – по своей инициативе – Денис Лобанов, о чем знал только сам Гуревич.
Именно Гуревичу вместе с Лобановым удалось "вычислить" вора, который в этот момент отдыхал в Египте. А поскольку на него параллельно вышла служба безопасности Онлиевского, Денис тут же вылетел в Sharm el Sheikh и, пригрозив судебной расправой, заставил вора вернуть документы.
Столкновение же в египетском аэропорту с Подлесным вошедший во вкус Борис и вовсе подал как авантюрный триллер, в котором Лобанов, рискуя жизнью, не только спас изъятые документы, но и ухитрился засадить самого Подлесного и его подручных за решетку, из-за которой их не могут вызволить до сих пор.
Потому в кабинете председателя наблюдательного совета банка Дениса Лобанова встречали как триумфатора. Когда он вошел, присуствующие: Рублев, Кичуй и Осипян, – дружно поднялись навстречу и зааплодировали. Кичуй и вовсе, подскочив, схватил Лобанова в охапку. – Осторожно! – Денис отстранился, болезненно поморщившись. – Меня сейчас лучше не кантовать. Но уже спешил к нему с распростертыми объятиями Иван Васильевич Рублев.
– Где он, наш герой! Дайте его мне, – Рублев заставил отступить Игоря. Повернулся к Манане. – Ишь как вымотался, для нас трудясь. А я-то его в изменники записал. Большое, великое дело ты, дружище, для банка сделал. И огромное тебе от всех нас спасибо.
Он прочувствованно обхватил Дениса за плечи. Но наткнулся на знакомую усмешку, доказывающую, – Лобанов ничего не забыл.
– Большое спасибо – это слишком много, – опускаясь осторожно на стул, процедил Денис. – Достаточно хорошо заплатить.
Глаза в глаза жестко встретил разочарованный взгляд Рублева, периферийным зрением заметил вытянувшееся лицо Кичуя:
– А вы как думали? На халяву, как обычно, отхватить? Нет уж, у меня за это время здоровьишка поубавилось. Гуревич меня заверил, что всё будет компенсировано. Так что попрошу рассчитаться в соответствии с предъявленным товарным видом.
– Что ж, – Рублев сухо кивнул Кичую. – Расплатитесь сполна с этим господином.
Лобанов ернически поклонился.
– Сколько ты хочешь? – поинтересовался Игорь.
– Сто тысяч долларов, – отчеканил Денис.
– Сколько?! – не веря, переспросил Игорь. – А тебе не схудится?
– Может, и схудится, – не стал спорить Денис. – Но только сумма эта тебе в кабинете, на теплом диване большой кажется. А ножа под ребро – не доводилось такого удовольствия испробовать? Он хмуро огляделся.
– Но все равно! – Кичуй воздел руки. – Заплатить – заплатим. Но не столько же. Тем более вдова Жуковича вступает в права наследства, и мы так и так получим "Магнезит". Если даже не вернулись бы эти документы, через неделю-другую получили бы копии.
– Да? Так отдайте их Онлиевскому и поглядите, что получится. Может, хотите пари на сто тысяч? Или что? Кидалово надумали?
– Надо заплатить, – раздался каркающий голос Осипян. – Если вы не заплатите, я сама найду.
– Заплатим, – уверил ее Рублев. Тяжелым взглядом остудил зятя. – Изыскать и выплатить в течение двух дней! Чем бы ни руководствовался этот господин, он заслужил благодарность. А благодарность стоит денег.
Лобанов медленно поднялся: – Так что будем считать – договорились.
Изобразив общий поклонец, он вышел.
– Чудит природа. Вот ведь талантливый и бесстрашный мужик, – с горечью произнес вслед Рублев. – Одно жаль – негодяй.
Покачав головой, Манана выбежала из кабинета.
Осипян догнала Лобанова возле лифта.
– Подожди, слушай! – она обхватила его за локоть. Невзирая на легкое сопротивление, повернула к себе, всмотрелась снизу вверх. – Ох, и сдал ты. Обидели тебя, да?
– Да полно! Это не так просто, как вам кажется, – Лобанов высвободил руку.