- Да мне все равно!
Мужчина вытащил из бензобака пистолет, повесил его на колонку и явно собирался садиться в машину. Двое крепких парней в форме компании, которой принадлежала заправка, наблюдали за происходящим, еще не вмешиваясь, но явно уже обдумывая эту возможность, и у Виолы закружилась голова при мысли о том, каких дел может натворить ее спутник здесь, на заправке, если выйдет из себя и сцепится с кем-нибудь. Это попадет во все новости, а потом по мотивам событий еще и фильм снимут!
- Подождите! - крикнула она мужчине, протягивая ему три пятитысячных купюры, предусмотрительно взятые с заднего сиденья. - Возьмите!
- Да не буду я брать!
Он отдернул руку так, словно деньги жглись.
Машинально Виола вспомнила, как полгода назад для реферата по социологии она с компанией друзей проводила эксперимент на случайных прохожих. В первой части эксперимента - пыталась попросить что-то у людей, например - телефон, как сейчас Витя. Практика показала, что лишь единицы вообще останавливались в ответ на просьбу о помощи, и лишь единицы из этих единиц - давали свой сотовый телефон позвонить. Да и те - пристально смотрели на экран, когда она набирала номер: не в Лондон ли звонит эта странная девушка? Не выйдет ли доброта боком и не обойдется ли этот звонок в несколько тысяч рублей? Второй этап эксперимента - попытаться наоборот дать что-то людям. Протянутый билет в кино взяла лишь одна девушка из примерно двадцати прошедших мимо. Протянутые 100 рублей - не взял никто! Все останавливались, начинали задавать вопросы: "А что?" "А зачем?" "А почему мне?" Но первая реакция - отторжение и только отторжжение.
"Своего мы не отдадим, но и чужого нам не надо!"
- Возьмите, пожалуйста! - она буквально сунула деньги мужчине в руку. - Вряд ли ваш телефон стоит дороже. А мне правда очень нужно домой позвонить! Очень-очень!
Мужчина пристально посмотрел ей в глаза и, так и не взяв деньги, потянул из кармана сотовый телефон. Простенькую "Нокию", которая не стоила не только 15-ти тысяч, но вряд ли даже в лучшие свои годы тянула хотя бы на три.
- Я верну, правда! - сказала она, отходя с телефоном в сторону и набирая папин номер. Именно папин. Он способен выслушать ее спокойно и без паники, а потом убедить маму не волноваться. Сама бы она с этой задачей не справилась.
- Папа, привет! Это я! - крикнула Виола в трубку, едва отец взял трубку.
- Вилка? Ты откуда? С тобой все в порядке? - в голосе отца слышалась нешуточная озабоченность.
- По порядку: со мной все хорошо и будет хорошо. Я только уеду на пару дней с одним хорошим знакомым.
- Он сейчас рядом? Ты можешь говорить?
- Могу, все в порядке. Он рядом, заправляет машину.
- Ты можешь бежать?
- Могу, папа. Но не хочу. Хотела бы - давно бы убежала.
И тут до нее дошло.
- Пап, а почему ты думаешь, что мне нужно бежать?
- С тобой правда все в порядке?
- В полном, пап. Он хороший человек, правда. Наделал много ошибок, но он хороший. И меня не обидит.
- Дай мне с ним поговорить!
- Потом! Сначала скажи, что происходит? Почему ты решил, что я в опасности?
Отец постепенно успокаивался, Виола чувствовала это через телефон.
- Сначала позвонил Никита. Сказал, что ты пропала, а его в полиции не воспринимают всерьез. Сказал, что видел как ты говорила с каким-то парнем, отвлекся на минуту, а тебя уже нет. Отвлекся он, видите ли! Ухажер хренов!
- Папа, мы с Никитой просто друзья.
- Это ты так думаешь. Если б ты видела, как он переживал и что говорил… В общем, его в полиции полчаса продержали, сначала посмеялись, а потом к делу подключились ФСБшники!
- Кто?
- Ты меня слышишь вообще? ФСБ тобой интересуется! Вот, только минут двадцать как двоих проводили.
- Кого двоих? - забеспокоилась Виола.
- Да черт их знает, какие. Двое. Здоровые амбалы, выправка военная, но в гражданском. Корочки показывали. ФСБ, все как надо. Один вообще страшный как моя жизнь - шрам во всю правую щеку. Сказали, что есть вероятность, что тебя похитил очень опасный преступник, что важны любые зацепки… Но быстро ушли, только маму напугали, сволочи. Она сейчас у соседей, у Валентины Петровны, та ее валерьянкой отпаивает.
- Да уж…
В голове Виолы вертелось что-то, связанное со шрамом. Что-то, казавшееся важным, но впопыхах забытое…Но отец заговорил вновь, сбив ее с мысли.
- А теперь ты мне быстро объяснишь, что происходит!
- Происходит… Меня действительно похитили, - Виола услышала, как отец охнул. - Но он оказался хорошим парнем, правда!
- Стокгольмский синдром! - не раздумывая поставил диагноз отец. - Бросай все и беги! Если он правда такой хороший - он поймет.
- Стокгольмский синдром? Может быть. Но это уже не важно. Я его не брошу и точка. Мы едем с ним на Алтай. На два дня, не больше. Я вам еще позвоню. Я телефон-то дома оставила, приходится у случайных людей просить…
- А у гангстера твоего телефона нет что ли?
- Гангстеры телефонов не носят! Боятся, что их по ним вычислят! - отшутилась Виола и задумалась о доле правды в своей шутке.
- Дай мне с ним поговорить!
- Сейчас, уже иду к нему. Его зовут Витя, он добрый на самом деле. И со мной все будет в порядке, я обещаю.
Витя уже заправил машину и стоял возле открытой дверцы, дожидаясь Виолу. Чуть поодаль, отъехав от колонки, стояла белая "Шестерка". Ее хозяин видимо ждал назад свой телефон.
- Витя, поговори, пожалуйста, с моим отцом. Он хочет убедиться в том, что ты меня не обидишь.
- Как его зовут? - шепотом спросил тот, безропотно принимая телефон.
- Андрей Владимирович.
- Здравствуйте, Андрей Владимирович! - спокойным и ровным голосом сказал он в трубку. - Меня зовут Виктор, и я хотел бы вам сказать, что у вас самая очаровательная и умная дочь на свете. Она замечательная! Да, мы едем отдыхать. Нет, этого я вам сказать не могу. Сам еще не знаю…. Ни в коем случае! Не обижу и никому не позволю… Поверьте, рядом со мной она в безопасности… Сама она? Сама она в это верит, как видите…. Я сожалею, что вы из-за меня волновались…. Все будет хорошо! Да! Да, я ее не держу. Если захочет - уйдет в любой момент. Нет, будет так, как она сама решит. Все, передаю трубку.
К концу разговора витины черты лица опять заострились, видимо отец сказал ему что-то обидное, а он очень легко злился, становясь при этом закрытым и мрачным. Виола подумала, что эта закрытость - не от внешнего мира, а от внутреннего. Витя боится не людей, он боится не сдержаться, выпустить из себя все, что копилось в его душе.
- Папа, мы поехали! Все! Два постулата: со мной все в порядке и в понедельник я вернусь. На этот телефон не перезванивай, он не мой. Маме - привет! И не волнуйтесь за меня!
- Да как за тебя не волноваться?
- Как обычно! Когда в Корею меня отпускали - волновались? Волновались. А я живая прилетела, счастливая и довольная. Вот и сейчас такая же приеду. Все! Пока!
И она нажала "отбой" раньше, чем отец успел сказать что-то еще.
- В Корею? - удивленно спросил Витя.
- Дела давно минувших дней. Контракт на съемку с одним корейским модельным агентством, там русские девушки на вес золота идут.
- Да я, оказывается, мировую знаменитость похитил! - хмыкнул Витя, садясь в машину. - Поехали! Только сотовый этому хмырю отдай. Ишь, как смотрит!
Виола подошла к "Шестерке" и протянула телефон вместе с деньгами.
- Спасибо! - вполне искренне сказала она. - И деньги возьмите. Вам они нужнее. Правда! Может, людям после этого верить чаще станете.
- Да что же…
- Берите, берите!
Мужчина нехотя взял деньги и телефон.
- Странные вы ребята, - изрек он наконец.
- Вы даже не представляете, насколько! - улыбнулась в ответ Виола. - Удачи!
- И тебе, девочка.
- Зря деньги отдала! - сказал Витя, заводя машину, когда она закрыла за собой дверцу. - Не заслужил он. Жмот старый.
- Не надо так, - попросила Виола, - люди всякие бывают. У многих моих друзей и знакомых так телефоны уходили. В России же живем…
- И все равно! - упрямо повторил Витя. - Когда мы Наде на первую операцию собирали, казалось, все так просто будет. Нужно было пять миллионов. Неподъемная сумма для простого человека… Кто-то из ее друзей предложил кинуть клич, создать группу сбора средств в "Вконтакте", обратиться в благотворительные фонды. Всего-то и нужно, чтобы 50 000 человек скинулись по 100 рублей. Это же смешные деньги практически для любого! И 200 рублей - тоже смешные, а тогда нужно уже всего 25 000 человек. По сути - жители одного микрорайона в Новосибирске. Всего лишь…
И знаешь, сколько мы собрали за месяц? Двести тысяч! Пожертвования перечислили около тысячи человек. Всего! За месяц, понимаешь? А в группе к этому времени было уже тысяч пятьдесят. Все такие добрые, перепосты делали, на стене сообщения оставляли: "Надя, держись, мы с тобой!" У нее, конечно, от каждого "лайка" под ее фотографией опухоль на миллиметр уменьшалась, ага!
А знаешь, кто еще был? Недоверчивые. Те, которым жалко свои 100 - 200 рублей перевести без проверки. Которые требовали сканы диагноза, просили Надин сотовый, чтобы ей позвонить. Она сначала давала, а когда двое ее до слез довели - перестала. А один ублюдок кричал ей в трубку, что она - мошенница, что на новый "Мерседес" собирает… Я тогда впервые понял, что могу убить.
- И ты… убил его? - спросила Виола.
- Я его нашел. Вычислил. Но Надя поняла, что я задумал, и заставила пообещать, что я этого не сделаю. Я пообещал… так что эта тварь до сих пор жива, а Надя - нет. Может быть, если бы эти пять миллионов собрали за месяц, что-то изменилось бы? У нее уже тогда метастазы пошли повсюду… А пока я заказчика нашел, пока первый заказ выполнил… В общем, я до сих пор себя корю, что опоздал. И таких людей ненавижу…
Виола протянула руку и положила свою ладонь на витину, лежащую на руле. Слова были излишни, на глаза наворачивались слезы. Она вспоминала себя несколько часов назад, себя в сквере возле фонтана. Свое желание отойти подальше от парня с тоской в глазах, чтобы не заразиться этой тоской, чтобы не подцепить его боль.
Неужели все люди в глубине души такие?
Неужели она сама такая?
- Расскажи мне о Наде! - попросила Виола.
- А как же наша игра? Ты же ее предложила.
- Не хочу больше играть. Ни во что. Хочу помочь тебе!
- Это хорошо!
Витя улыбнулся. Тепло, ободряюще, по-настоящему.
- Расскажешь о ней? И о себе? - еще раз попросила она.
- Расскажу… Вот только пойму, с какого момента начать! Наверное, с раннего детства…
Джип размеренно гудел, унося своих пассажиров прочь от большого города по свободной трассе. Однообразный пейзаж за окном был залит солнечным светом и казался ярким и радостным, и даже асфальт на дороге не был серым. Он был просто светлым!
* * *
Шрам не любил опаздывать, не любил приходить вторым. Пятым жизненным правилом Шрама было: "Не важно, вторым ты пробежал стометровку или третьим. Важно, что не первым!" Он всегда был первым. Просчитывал все шаги своих партнеров и противников и всегда был на шаг впереди. На полшага! На миллиметр! Но он приходил к финишу первым и только первым. А сейчас его не покидало чувство, что он отстает, отстает минимум на день, а то и на целые сутки. В Новосибирске он уже 12 часов, а результатов по-прежнему нет! Он по-прежнему не в силах просчитать Диму, понять его мотивы и заставить играть по своим правилам. Он даже найти его не может!
Проснулся он в 10 утра, не выспавшимся и злым. Злым на Диму, за то, что тот так его подставил, на Некрасова, за то, что тот посмел так и с ним разговаривать, и на себя, за то, что Некрасов, в сущности, был прав. Быть все время первым - плохая привычка. Вредная. Куда более опасная для здоровья, чем курение.
Приняв душ и одевшись, Шрам постучался в дверь крайновского номера. Стас уже не спал.
- Позавтракаем и выдвигаемся к Власову, - сказал Шрам вместо приветствия.
- Как скажешь, босс. Дима - у себя дома. Трое моих парней уже там, следят за домом. Машина - напротив подъезда, самого Диму видели в окно полчаса назад. Эта небритая харя проснулась и пьет кофе.
- Молодцы! - похвалил Шрам, и его губы тронула чуть заметная улыбка. Все-таки приятно знать, что даже в такие моменты, когда все летит в гребеня, что-то работает безупречно. Что есть люди, на которых ты можешь положиться, которые работают без пинка, которым даже не надо ставить задачу. Стас свое дело знал, это радовало.
- Пойдем завтракать! - сказал Шрам.
- А Некрасов?
- Пусть поспит, - нехотя ответил Шрам.
Крайнов понимающе хмыкнул, но ничего не сказал, видя, что босс не в духе. А боссу после ночного разговора ой как не хотелось видеть своего референта напротив себя. Это было субъективно, непрофессионально, но поделать с собой Шрам ничего не мог.
За завтраком в ресторане отеля разговор, естественно, зашел о дальнейших планах.
- У меня новости, - начал Стас.
- Хорошие, надеюсь?
- Да скорее никакие. Просто информация. С утра позвонил мой источник в ГИБДД, он "пробил" для меня Диму по базе. За последние два года у него 11 штрафов за превышение скорости. Большинство нарушений, точнее - семь из них, зафиксировано камерами. Мне выслали фотографии! Лицо там особо не разглядеть, я не берусь утверждать, что это наш Дима, а не тот, который сейчас у себя дома кофе пьет, но интересно другое. Все превышения скорости совершены на одной машине. На "Range Rover'e". Отсюда вывод?
- Что это его машина? То есть на "Ситроене" катается тот Дима, который Георгий Мартовский? Катается аккуратно, не привлекая внимания полиции, потому что у него никогда паспорта с собой нет. А на "Ровере" - тот Дима, который наш Дима? Которого нам и надо искать?
- В точку.
- В ГИБДД позвонил уже?
- Обижаешь! Всем выдана ориентировка на джип, про "Ситроен" забываем. Тем более что он смирно стоит на парковке на Гребенщикова.
- Отлично. Будем надеяться, они его где-нибудь выловят. Или он опять что-нибудь нарушит, раз он такой лихач.
- Сейчас позвонишь Диме? - сменил тему Стас, расправившись с салатом.
- Зачем? Мы же к нему скоро поедем?
- Да нет, не тому Диме. Нашему. Юра же вчера еще два номера нашел, вдруг хоть один из них ответит?
- Нет, подождем, - ответил Шрам, - сначала съездим к тому Власову, за которым твои бойцы сейчас следят. Не готов я пока еще звонить… Мне информации не хватает. Нет у меня пока ничего, чем я могу его зацепить. Надо понять, почему он меня послал, почему отказался работать, а уж потом звонить. А то наберу я ему сейчас, он ответит, и что? Что я ему скажу? Умолять начну? Скажу: "Димочка, милый, будь другом, возьми у меня бабло, пожалуйста!" Так что ли?
- Не заводись, Шрам, - примирительно поднял руки Стас, - я понимаю, ты на взводе, но все же… Ты прости меня за откровенность, конечно, но я тебя таким еще не видел. И могу сказать, что тебе такой образ не идет.
- Да, ты прав… - нехотя ответил Шрам. Признавать правоту подчиненного, пусть и такого приближенного подчиненного, как Крайнов, было неприятно. - Срываюсь я. Но, ты понимаешь, что на кону?
- Все, - лаконично ответил тот. - Кстати, Шрам, такой вопрос… У тебя план Б есть?
- План Б? На случай, если…
- Если с Димой мы так отношения и не наладим. Что ты будешь делать? Что мы будем делать?
- Бежать будем… - со вздохом признал Шрам. - Далеко, очень быстро и навсегда. Я действительно поставил на кон все.
- Отдашь Юре необходимые распоряжения?
- Отдам. Стас, не волнуйся, плана Б еще нет, но сегодня к вечеру будет. Время у нас есть, не меньше недели. Я всегда могу сказать Мэтту, что все под контролем, а сам тем временем сфинтить в такие дали, в каких меня ни одна разведка не достанет. И вас с Юрой спрятать. Ты знаешь, я про вас не забуду.
Шрам не врал, у него действительно в мыслях не было бросать своих подчиненных на произвол судьбы. Он понимал: в случае, если он не подтвердит согласие на исполнение заказа, когда ему позвонят из ГРУ и назовут дату, когда борт N1 должен громко и красиво упасть - за него возьмутся. Сразу и всерьез. Из важного партнера он сразу станет "тем, кто слишком много знает". И тогда его устранят, не смотря на все потенциальные выгоды сотрудничества с его империей. Умрет Шрам - на его место встанет кто-то другой. Растеряет часть империи, упустит часть каналов поставок и сбыта, но в целом бизнес будет продолжать работать по накатанной схеме, и значит и американцы все также будут при делах. В случае смерти Шрама им, конечно, придется наводить новые мосты, но эту цену они с радостью заплатят за то, что исчезнет человек, слишком сильно осведомленный об их планах.
По сути, знал Шрам не много. Знал, что ГРУ замыслило одним ловким ходом подмять под себя всю Россию, в последнее время слишком уж активную на мировой политической арене. Знал одного человека, связанного с этой операцией, и имел возможность выйти на тех, кто стоял над Фелпсом. Знал, кого Америка намеревалась возвести на российский трон после трагической гибели президента. Доказательств у него не было, но были знакомые во внешней разведке России, а значит, ему бы поверили и начали действовать, устраняя опасность. Устраняя, в том числе, и потенциального будущего президента, на возвышение которого Америка наверняка потратила столько денег, сколько Шрам за всю свою жизнь не заработал, даже принимая во внимание масштаб его деятельности.
Значит, что? Значит, его устранят, едва заподозрят в предательстве. А заподозрят сразу же, как только он откажется от заказа. Как это, сначала согласился, а потом отказался? Значит кто-то заплатил больше… Эту логику Шрам понимал прекрасно. Он и сам рассуждал так же, думая о Диме.
Если в ближайшие пару дней не удастся снова перетянуть Диму на свою сторону - надо бежать. И надо помочь бежать Крайнову и Некрасову. Во-первых, потому что Шрам своих не бросает. Во-вторых, потому что на новом месте они снова могли пригодиться, и обязательно пригодятся. Ну а в-третьих, попади они в руки к американцам - они могли сообщить что-то такое, что поможет ГРУ выйти на след самого Шрама. А стряхнуть ГРУ со следа - и так задача не простая, но посильная тому, у кого денег и власти достаточно для того, чтобы купить половину Москвы.
- Ладно, об этом думать будем потом. Пока что шанс есть. Дима никогда не отказывался от заказов и всегда любил деньги, - подвел итог Шрам, - так что будем искать!
- Будем! - согласился Крайнов, вплотную занимаясь заказанной говядиной по-строгановски.
Быстро позавтракав, они поднялись обратно на этаж, где у дверей номера Шрама столкнулись с Некрасовым.
- Доброе утро! - бодро заявил тот, никак не прокомментировав тот факт, что его забыли взять с собой на завтрак. - Стартуете на Гребенщикова?
- Стартуем! - подтвердил Шрам. - Вот только экипируемся. У тебя новостей за ночь прибавилось?
- Увы. Мои ребята ищут в сети любые упоминания двух власовских автомобилей, может по номерам удастся что-то раскопать, как-то локализовать поиски.