* * *
Идея этого фарса принадлежала, разумеется, дочери жулика.
Когда мы обсуждали, куда заманить Мордвинова для передачи "дипломата" с баксами, мое ленивое воображение могло предложить лишь камеры хранения Киевского вокзала. "Просто и изящно", как у Назима Хикмета, а главное, совсем рядом с моим домом. Мордвинов ставит "дипломат" в ячейку, набирает названный ему в письме номер и удаляется. Потом кто-то из нас забирает деньги и несет ко мне домой. Быстро и удобно.
У Юли нашлось сразу несколько возражений. Во-первых, за мной наверняка будут следить. Как я узнаю, не следят ли за мной те же Судак и Точило? Во-вторых, надо окончательно задурить папику мозги, а для этого лучше выбрать самое необычное место. Ну и в-третьих, разве мне самой не хочется немного позабавиться?
Против последнего аргумента я не устояла и срочно вызвала по телефону скорую костюмерную помощь, то бишь Карину.
Сгоняв в театр-студию, где Карина подрабатывала гримером и костюмером, мы выбрали наряды, обсудили все детали, вернулись ко мне и написали Алексею Петровичу письмо. Поскольку ни Юле, ни мне нельзя было мелькать возле мордвиновского дома, Карина съездила на "Щелковскую" и опустила наше послание в почтовый ящик. Согласно инструкции, Алексей Петрович должен был назавтра, в двенадцать ночи, прийти в знаменитый ночной клуб "Ромашка", где отрывались фрики, геи, лесбиянки и прочие. Юля позвонила туда и заказала столик на следующую ночь.
Назавтра мы снова собрались у меня и принялись за дело.
- Там небось за один вход надо бешеные баксы платить, - ворчала я, пока Карина укладывала мои волосы в хитрую прическу. - А еще выпивка, закуски…
Юля ухмыльнулась и протянула мне несколько зеленых купюр:
- Держи.
- Откуда у тебя столько? - изумилась я.
- Со счета покойной "Мумии", - рассмеялась Юля и пояснила: - Папик велел главбуху часть денег со счета снять. Они на столе у него валялись, рядом с нашим первым письмом. Я и стянула, когда вещи забирала. Им не до того было. Бери, они ведь тоже ворованные. Нам еще и не на такие "примочки" хватит!
Я пересчитала деньги. На наши ночные развлечения их должно было хватить с лихвой.
Карина закончила со мной и начала гримировать Гения, который должен был доставить нас в "Ромашку". Ее местонахождение стало нам известно из одной популярной столичной газеты. Там был напечатан даже топографический план размещения подобных заведений и указаны их телефоны.
- Еще начнут настоящие лесбиянки приставать, - смеялась Карина, натягивая на Пашкину голову парик цвета мочала.
- Ничего, отобьетесь. Значит, без пяти двенадцать идете в туалет. Если мой папик все же не явится, Гений войдет в зал и подождет у вашего столика. Номер семь, не перепутайте, - наставляла в последний раз Юля.
Около одиннадцати вечера мы двинулись в путь. Честно говоря, побывать в столь экзотическом месте, да еще на денежки самого Алексея Петровича, было очень и очень заманчиво.
И вот наконец наша затея увенчалась успехом! Когда Карина сообщила, что Мордвинов положил на наш столик номерок, у меня от сердца отлегло. И пусть даже за нами следит кто-нибудь в зале, им я тоже сюрпризик приготовила!
Грациозной походкой мы покинули зал гостеприимной "Ромашки". Я подошла к стойке гардероба и протянула номерок. Юное существо неопределенного пола, напоминавшее тигра желто-черной росписью по всему телу, выдало нам "дипломат" из серого пластика.
Мы отнесли его в туалет, зашли в кабинку и попытались открыть. "Черный ящик" не поддавался.
- Кодовый замок, - сказала Карина.
- Ладно, пошли отсюда. Как-нибудь на месте откроем.
Пашку в его мочальном парике и таких же, как у нас с Кариной, огромных дымчатых очках родная мама бы не признала. Он вылез из машины, забрал "дипломат" и положил его рядом с собой. Мы с Кариной устроились на заднем сиденье.
- Ну и что же внутри? - спросил Пашка, выруливая со стоянки. - Пиастры или тухлые яйца?
- Мы его открыть не сумели, - сказала Карина и шутливо добавила: - Но там вроде ничего не тикает.
- Паш, покрутись немного по улицам, - попросила я, оборачиваясь и с подозрением вглядываясь в поток едущих за нами машин. - Я все-таки боюсь "хвоста".
Пашка кружил около часа, после чего заявил, что, даже если "хвост" и есть, он все равно не отвяжется, и повез нас на "Киевскую".
Юля, сидевшая в одиночестве в моей квартире, выхватила у Пашки из рук "дипломат", положила его на стол и попыталась отпереть замок.
- Гений, - наконец пропыхтела она, - ну, что ты стоишь сложа ручки? Открой его, в самом деле!
Гений ухмыльнулся, молча отпихнул Юлю и склонился над "дипломатом". Через минуту что-то щелкнуло, и Пашка откинул крышку.
В комнате воцарилось молчание.
- Вот это да-а… - протянула Карина.
- Удалось! - Юля победно оглядела нас.
Гений охладил ее пыл:
- Не спеши радоваться. Может, они фальшивые.
- А вот это мы сейчас узнаем! - Я сняла трубку и набрала номер Макара Захаровича.
* * *
Было уже полвторого ночи, поэтому я договорилась с Макаром Захаровичем, что подъеду к нему завтра. Хотя не похоже было, что своим неурочным звонком я нарушила его сон, надо же дать старику отдохнуть. Правда, Макар Захарович уверял меня, что по старой чекистской привычке может засыпать и просыпаться когда угодно, но я не хотела злоупотреблять его способностями и здоровьем. Тем более что сама просто с ног валилась.
Гений и Юля уехали. У этой парочки сна не было ни в одном глазу, и, насколько я поняла, они собирались этой ночью провернуть еще какое-то дельце.
Карина осталась у меня. Некоторое время мы молча созерцали отнятое у жуликов богатство. Потом я опомнилась, закрыла "дипломат" и убрала его под диван, пугливо озираясь.
- Наверняка за нами следили, - заявила Карина, залезая под одеяло.
- Не сыпь мне соль на раны, Пашка ведь "хвоста" не засек, - возразила я.
- Ничего удивительного. - Карина упорно продолжала "сыпать соль", вместо того чтобы пролить на мои раны утешительный бальзам. - Они же следили тайно. И бомбочку с часовым механизмом вполне могли подсунуть.
- Типун тебе на язык! - Я плюнула и вылезла из постели. - Тогда вставай, давай еще разик его осмотрим, а то каркаешь, как ворона, пугаешь меня почем зря. Вечно ты к ночи в истерики впадаешь!
Я мстительно усмехнулась, когда Карина выбралась из-под одеяла. Не позволю ей валяться в постели и выдумывать всякие ужасы!
Две женские фигуры в ночных рубашках, шипящие друг на друга и перекладывающие груды долларов из "дипломата" на одеяло, вполне могли бы заинтересовать режиссера-постановщика какого-нибудь шпионского боевика.
Покончив с этим, мы перевернули опустевший "дипломат", внимательно осмотрели и ощупали каждый сантиметр дна и крышки, покрутили колесики кодового замка, подергали ручку. И, конечно, никакой бомбы не обнаружили. Впрочем, их сейчас умеют делать величиной со спичечную головку.
- Ты довольна? - саркастически спросила я. - Тогда укладывай деньги обратно. Да не швыряй ты их как попало!
Но Карина и на этом не успокоилась. Теперь ей стало мерещиться, что сразу за моей входной дверью нас поджидают бандиты.
- Они на нас утром нападут, - твердила она, начиная потихонечку клацать зубами. - Или послушают-послушают, поймут, что мы уснули, и пустят сюда газ через замочную скважину, а потом войдут и заберут деньги!
В общем, кончилось все тем, что до утра мы тряслись от страха под одним одеялом, тесно прижавшись друг к другу. Карина успешно довела меня до такого состояния, что в каждом углу мне начал мерещиться бандит с пистолетом. Пришлось зажечь свет во всей квартире и включить магнитофон.
Если бы бандиты действительно ворвались, то, застав двух девиц в одной постели, они бы окончательно уверились в нашей извращенной сексуальной ориентации.
Несмотря на свет, музыку и Каринины страхи, я умудрилась задремать, хотя лучше бы этого не делала. До самого утра мне мерещились то Вадим, то Мордвинов, то неведомые мне Калиновский и Корякин. Они бегали за мной по пятам по длинным узким коридорам и требовали вернуть им полтора миллиона долларов.
Встала я утром злее самого черта, с тяжелой головой и трясущимися руками, как алкоголик, насильственно выведенный из запоя. Карина выглядела не лучше. Так ей и надо!
Шипя и огрызаясь друг на друга, мы приняли свой нормальный облик и упрятали бесценный "дипломат" в мой курортный чемодан. Доведенная до белого каления предположениями моей подруги о бандитах, поджидающих нас на лестничной клетке, я схватила зонтик, жалея, что у меня нет ружья или хотя бы "Макарова", взяла его наперевес и решительно распахнула входную дверь.
На площадке возле лифта топталась какая-то полусогбенная фигура, развернутая спиной ко мне. Я проглотила комок в горле и занесла зонтик повыше, но тут фигура разогнулась, повернулась и с удивлением уставилась на меня.
- Здрасьте, Людочка, - осторожно сказала наконец наша уборщица и слегка попятилась от меня, чуть не опрокинув ведро с грязной водой.
- Здравствуйте, - промямлила я, не зная, куда девать проклятый зонтик. - A-а… Э-э… Вы не знаете, дождя не обещали?
- Вроде нет, - ответила уборщица, схватила свое ведро, скоренько вошла в лифт и уехала на другой этаж.
- Еще одно предположение, и я тебя сама убью, - мрачно предупредила я Карину, которая наблюдала эту сценку с раскрытым ртом. Она закрыла его, но ненадолго:
- А если во дворе…
- Молчи, несчастная!
Во дворе тоже ничего необычного и подозрительного не наблюдалось. Вот разве что серые "Жигули", стоявшие напротив моего подъезда, показались мне очень знакомыми. Точно такие же ехали за Вадимом в Переделкине!
Я решила известить об этом совпадении Макара Захаровича и потащила Карину к станции метро.
Встретил меня старый чекист столь странным образом, что я даже заподозрила, не перебрал ли он с утра своего антистрессового коньячку.
Рассеянно кивнув в ответ на робкое приветствие Карины, он ухватил меня цепкими пальцами за ухо и вопросил:
- Явилась, вертихвостка? Тебе бы в самодеятельности выступать, в роли Бабы Яги!
- Макар Захарович, - растерянно пролепетала я, - что с вами?
- Со мной все в порядке! Это ты мне скажи, кой черт понес тебя на эту галеру?
- Куда?
- В Переделкино, вот куда! В мисс Марпл захотелось поиграть? А если б Вадим тебя там засек? - Он наконец выпустил мое ухо и распахнул дверь в гостиную. - Иди, сейчас каяться будешь!
Потирая ухо - рука у старика была тяжелая, - я вошла в комнату. Карина неуверенно последовала за мной. От эксцентричности Макара Захаровича она явно растерялась.
Жестом судии он указал нам на стулья:
- Садитесь! Мила, будь тебе хотя бы лет на десять поменьше, я бы самолично тебя выпорол! Мои ребятишки чуть с ума не сошли, когда ты на чердак полезла.
Чтобы скрыть смущение, я притворилась обиженной:
- Они уже и за мной следят?
- Дура, они тебя охраняют! А ну, иди сюда, - Макар Захарович схватил меня за руку и подтолкнул к окну.
На обочине, прямо напротив его подъезда, стояли те самые серые "Жигули".
Не повышая голоса, Макар Захарович сказал в маленькую черную коробочку:
- Ребятки, зайдите ко мне на минуточку.
Через некоторое время в комнату вошли двое парней. Я подавилась собственным кашлем. Один из них был тот самый краснорожий приставала из тамбура, а другой, с хищными рыжими глазами и птичьей манерой вертеть головой, сопровождал меня в ночной электричке на пути в Москву!
- Знакомьтесь, это наша Мила Мотылева, - ехидно представил меня Макар Захарович. - Молодая самонадеянная дамочка, внучка моего старого друга. Соколовский, можешь лично выразить ей благодарность за бессонную ночь в кустах возле дачи.
Карина неуверенно хихикнула. Я покраснела и набросилась на Макара Захаровича:
- Это нечестно, вы должны были меня предупредить!
- А тебя бы разве это удержало? - съязвил старый чекист. - Ты так полетела за своим Вадимом, только пятки засверкали.
Соколовский мрачно взглянул на меня:
- Вы нам чуть все карты не спутали. Мало того, что мы этого Вадима вели, еще и за вами пришлось наблюдать, разделяться. Кирпич, - махнул он рукой в сторону своего громилы-напарника, - чуть не упустил тогда вашего приятеля! Я всю ночь не спал, пока вы себе отдыхали на чердаке. А если б один из них наверх полез?
Отмалчиваться мне надоело, оставалось перейти в наступление. Достав из сумки диктофон, я поставила его на стол, включила и гордо заявила:
- Вы сперва послушайте вот это, а потом уже ругайте меня за легкомыслие.
Беседу Коли и Вадима присутствующие выслушали молча, изредка переглядываясь.
Когда запись кончилась, Макар Захарович свирепо сверкнул глазами и перенес внимание с меня на своих ребятишек.
- Ну-с? - спросил он, и те почему-то покраснели. - А это как прикажете понимать? У вас ведь тоже была аппаратура.
- Товарищ генерал, - пробормотал Кирпич, чья физиономия напоминала ошпаренную свеклу, - там чего-то разладилось… Сокол уж смотрел, смотрел… Помехи шли почему-то. Вот я и поехал за Левиным утром.
- И много наездил? Он же тебя засек, отменил встречу и просто позвонил из автомата. Лопухи! Рано ему было вас видеть.
- Да вы ж знаете, какое у нас матобеспечение, - живо возразил Сокол. - Мотылевой вы небось свой личный диктофон выдали! А у нас вся техника времен Очакова и покорения Крыма.
- Стажер Соколовский, - железным тоном проговорил Макар Захарович, и я с удивлением увидела, как этот вертлявый, непоседливый парень тут же вытянулся по стойке "смирно", - ко мне ваши претензии не относятся. Вы их Дяде Ване высказывайте!
- Выскажешь ему, как же, - пробурчал Кирпич, опасливо косясь в сторону Макара Захаровича. - Он, товарищ Быховский, то же самое скажет: мол, дали вам аппаратуру, так сами за ней и следите, чтоб не подвела.
- Ладно, не в этом дело, - старик прошелся из угла в угол. - Обвинение в авантюризме частично снимаю, - ворчливо обратился он ко мне и поспешил подчеркнуть, - но лишь частично. Чтобы больше ничего подобного не затевала. Только по согласованию со мной. А то наш Сокол уже брать тебя изготовился.
- За что?! - возопила я в праведном гневе.
- Я думал, вы и есть его постоянная зазноба, - хмуро пояснил Соколовский, исподлобья глядя на меня. - Шуры-муры, понимаете, всякие. О Мордвинове все за одну ночь разузнали. Это уж потом товарищ Быховский, - кивнул он в сторону Макара Захаровича, - сказал мне, что сам дает вам информацию. Ну а когда вы вдруг начали за Вадимом следить… - Он пожал плечами и насупился, как мальчишка, которому запретили поиграть в казаки-разбойники.
- В общем, во избежание дальнейшей путаницы приказываю: всякую самодеятельность прекратить. - Макар Захарович звонко шлепнул ладонью по столу. - А что касается того, что твой Вадим вовсе не Вадим…
Я перебила его, вытащив список мальчишек восьмого класса "В" сто двенадцатой школы:
- Может быть, это пригодится?
Старик отмахнулся:
- Ерунда все "это". Лучше бы меня спросила.
- Я же не знала, - промямлила я, теребя список.
- Вот я и говорю, лучше бы меня спросила, потому что я как раз уже все знаю. Дай-ка, - он взял у меня бумажку, небрежно проглядел и вернул обратно. - Это восьмой "В", а Вадим-то учился в классе "А"! И зовут его - Шутилов Андрей Владимирович, это наш старый и недобрый знакомый! Ладно, - смягчился старик, - за диктофонную запись тебе все равно пламенное мерси. А теперь признавайся, что там ваша команда еще успела наворотить?
Я начала рассказывать, осторожно подбирая слова и опуская самые живописные детали. В сторону Сокола с Кирпичом я старалась не смотреть. Карина все время хихикала, чем страшно мне мешала, и я незаметно погрозила ей кулаком.
Макар Захарович, конечно же, сразу ухватил суть и фыркнул:
- Вы б его еще на нудистский пляж заманили, артистки. Ну да бог с ним. Показывайте добычу.
* * *
Домой я ехала в таком мрачном настроении, в каком давно не пребывала. Меня очень расстроило одно обстоятельство, хотя ни Макару Захаровичу, ни тем более его ребятишкам я ни словом об этом не обмолвилась. Оно огорчило и разозлило меня гораздо больше того вполне предсказуемого факта, что добытые нами деньги оказались фальшивыми.
Теперь мы волокли их обратно ко мне, чтобы посоветоваться с Юлей и Гением: что делать дальше?
Похоже, только Карина поняла, отчего я так разъярена. Она похлопала меня по руке и тихонько, чтобы никто из пассажиров метро не услышал, сказала:
- Милка, перестань, в самом деле. Ты же не влюблена в него по-настоящему.
- Дело не в этом, - мрачно отозвалась я, свирепо уставившись на какого-то парня, сидевшего напротив и возымевшего наглость улыбнуться мне. Нахал смутился и уткнулся в газетку.
- В чем же тогда?
- В самолюбии. В женской гордости, если хочешь! Кстати, Кара, я теперь уверена: тогда, в самом начале, к твоему "хладному телу" меня вызвала именно она. Его настоящая зазноба, а никакая не секретарша! Если это не одно лицо.
- Возможно, - согласилась Карина.
- Ну а если у Вадима, тьфу, у этого… Вот черт, так привыкла этого негодяя Вадимом называть, что иначе просто язык не поворачивается!
- Ну и называй по-прежнему, раз так привычнее.
- Действительно, какая уже теперь разница. В общем, если у него хватит наглости еще хоть раз ко мне заявиться… Да плевать, пусть и не является. Я все равно узнаю, кто она такая. Вот возьму и узнаю, из принципа.
- Эй, Милка, остынь, - встревожилась Карина. - Тебе же Макар Захарович запретил самодеятельностью заниматься.
Я твердо посмотрела ей в глаза и непреклонным тоном заявила:
- Макар Захарович мне в этом не указ. Я должна узнать, кто эта стерва!