* * *
Убедившись, что упавшая на мой нос бредовая записка явно не любовного содержания, я нисколько не расстроилась. Главное, потерял-то ее именно он! И у меня появился прекрасный повод наконец-то с ним познакомиться. А поскольку хорошо известно, что мальчик не может просто дружить с девочкой, от одной меня зависит, очарую ли я сероглазого брюнета до степени лирической капитуляции.
Спрятав драгоценную записку в пляжную сумку, я поспешила на обед.
Брюнет сидел за третьим от окна столиком и, вдумчиво изучая очередную газету, поглощал салат.
Я решила отложить знакомство до вечера. Ведь наверняка ему захочется порыбачить перед ужином. Тут-то я и подцеплю его на крючок.
После обеда я отгладила свой самый шикарный сарафан цвета персика, который идеально подходит к моим русым волосам и орехово-зеленым глазам, уложила щипцами челку а-ля "смерть женоненавистникам" и уселась на скамеечку возле корпуса караулить выход своего брюнета.
Минут через двадцать брюнет, одетый в небесно-голубые джинсы и серую рубашку, прошествовал мимо с удочками и пластиковым ведерком.
Посидев для вида еще немного, я не торопясь отправилась вслед за ним.
На этот раз он не стал переходить на другой берег. Остановившись там, где я с утра расстилала полотенце, он положил удочки и несколько минут кружил на одном месте, как будто что-то искал. Наверное, ту самую бумажку. Потом огорченно махнул рукой, поднял удочки и подошел к воде. Ну-ну, сейчас я его обрадую.
Он сидел ко мне спиной на травянистом пятачке, закинув свои удочки и углубившись в газету.
Полюбовавшись видом сине-зеленой речной глади, я легкими шагами подошла к брюнету сзади, остановилась и осторожно тронула его за плечо. Он быстро обернулся и вопросительно взглянул на меня. Я очаровательно улыбнулась и протянула ему сложенную пополам бумажку:
- Простите, это не вы утром потеряли?
Он взял записку, развернул ее, просмотрел и уставился на меня с выражением лица, которое вполне можно было определить как тихий ужас. Я даже обиделась - что это он? Я на Квазимодо не похожа, не горбатая, не одноглазая, усов нету, из носу вроде не течет… Моя рекламная улыбка сама собой угасла, и тут он резко спросил:
- Откуда это у вас?
Тон его был настолько далек от благодарного, что я вздернула брови, задрала нос и сухо сказала:
- Вы уронили это утром мне на… лицо, когда я загорала. Простите, я, кажется, мешаю вашим занятиям?
С этими словами я повернулась, чтобы уйти прочь от этого грубияна. Даже "спасибо" не сказал! Но тут грубиян вскочил на ноги и за неуловимую долю секунды изменил манеру поведения. Серые глаза его вдруг засияли такой радостью, что она даже показалась мне преувеличенной.
- Ох, простите меня, дурака, ради Бога! И огромное вам спасибо. Дело в том, что это очень важная для меня записка. Я уже отчаялся ее отыскать, и тут вы… и тут мне ее возвращает прекрасная женщина. Еще раз, еще тысячу раз спасибо и простите, пожалуйста!
Он прижимал руки к груди и умоляюще смотрел на меня. Я несколько оттаяла.
- Извинения принимаются, - сказала я.
- А благодарность? - живо спросил он.
- И благодарность.
- Меня зовут Вадим. - И он протянул мне руку.
Я подала свою, и Вадим ее не пожал, а поцеловал, чего я даже не ожидала.
- Людмила. - Я окончательно простила ему невольную резкость, и он это почувствовал, но для верности переспросил:
- Людочка, так вы правда больше не сердитесь?
- Правда.
- Так позвольте мне выразить вам благодарность не только в словесной форме.
- В какой же еще форме ее можно выразить? - засмеялась я.
- Вечером узнаете, - таинственно пообещал он. - Я удаляюсь, а вы ждите приятного сюрприза.
Он быстро собрал свои снасти, поклонился мне, как мушкетер, надел на голову воображаемую шляпу с перьями и поспешно зашагал к корпусу.
"Первый раунд: один - ноль в мою пользу!" - самодовольно подумала я.
* * *
- Дом-то который? - спросил водитель.
Я показала рукой:
- Пятнадцатый, во двор заверните, к третьему подъезду.
* * *
Вечером я, по своей собственной оценке, была неотразима. Даже сделала маникюр, а светло-зеленый брючный костюм из струящегося шелка делал меня выше и стройнее. К тому же в нем было прохладно.
Вадим возник непонятно откуда, словно материализовался из воздуха около скамейки, где я ждала обещанного сюрприза.
- А вот и я, - и перед моим лицом закачались на упругих стеблях роскошные темно-бордовые розы "Софи Лорен", мои любимые.
- О-о! - Я вдохнула их нежный обволакивающий аромат. - Вадим, вы волшебник. Это даже не сюрприз, это…
- Это просто знак внимания, а сами сюрпризы впереди.
- Как, даже во множественном числе?
- Именно. И вот первый: мы немедленно едем на танцевальный бал в Дом отдыха киноактера.
Я временно потеряла дар речи. Дом отдыха киноактера, располагавшийся в закрытой зоне километрах в двадцати от нашего пансионата, охранялся не хуже Монетного двора, и проникнуть туда на танцы было практически невозможно. Ай да Вадим! Кажется, я познакомилась с выдающейся личностью.
- Я вижу, вы совсем готовы? Тогда вперед, очаровательная принцесса. Экипаж уже подан.
Обещанным экипажем оказался новенький "Форд-Эскорт" сверхэлегантного синего цвета.
Вадим распахнул дверцу и заботливо усадил меня.
- А как же цветы? - спохватилась я. - Они завянут.
Вадим улыбнулся и раскрыл плоский чемоданчик, лежавший на заднем сиденье. Это оказался специальный контейнер для цветов, с углублением, заполненным водой, и мягким прижимом, чтобы стебли не ломались. От полноты чувств я могла только вздохнуть. Похоже, начинается сладкая жизнь! Как в голливудском фильме.
* * *
- Приехали, - сказал водитель.
Я протянула парню деньги:
- Спасибо, выручили.
- Не за что, - усмехнулся он и, дав задний ход, быстро выехал из дворика на улицу.
Я вбежала в подъезд и бросилась к двери Каринкиной квартиры. Какое счастье, что она живет на первом этаже. В этом старом доме лифт не работал, по-моему, со дня его установки.
Испустив отчаянный вопль:
- Открывай! - я забарабанила в дверь кулаком, другой рукой нажимая кнопку звонка. Вот радость-то соседям Карины!
За дверью было тихо. Тут я вспомнила, что свет в ее окне не горел. Может, уснула наконец? А я тут грохочу и ору на весь дом. Нет, я же просто клиническая идиотка, не спросила, из какой квартиры Каринкина соседка, теперь и узнать не у кого, что там происходит. Если Кара заснула, я рискую до утра тут проторчать. Придется вопить.
Ну, я и завопила:
- Карина, это я, Мила! Открой! - И изо всей силы надавила на кнопку.
Через несколько минут за дверью послышались осторожные шаги и кто-то испуганно спросил:
- Кто там?
- Я! Это я, Мила!
- Кто-о?!
- Да я, Люда Мотылева! Каринка, открывай немедленно!
За дверью слабо ахнули, загремела цепочка, дверь распахнулась, и вполне, на мой взгляд, здоровая, только очень перепуганная Карина уставилась на меня:
- Милка? Что случилось?
- Как - что случилось? Ты же умираешь? - Я зачем-то заглянула Карине за плечо, словно ожидала за ее спиной узреть ее же призрак или труп.
- Мила, да что с тобой?
Ноги мои подкосились, и я привалилась к стене.
- Мне сказали, что тебе плохо…
Видимо, на какое-то время мне самой стало не очень хорошо, потому что Карина быстро шагнула вперед и поддержала меня:
- На тебе лица нет! Господи, да что же это такое?
- Сейчас, сейчас, - бормотала я, пытаясь переступить заплетающимися ногами через порог.
- Тебе плохо, Милочка?
- Да хорошо мне! - заорала я. - Это тебе плохо!
- С какой стати?
- Мне так сказали.
- Кто?
- Откуда я знаю? Какая-то твоя соседка.
- Что за бред, какая соседка?
- Она не представилась. А я не спросила!
- Милка, не ори. Пошли на кухню, я ничего не понимаю. Что за соседка, кому плохо… бред и бред!
Шипя друг на друга и толкаясь, мы втиснулись в кухню. Кара усадила меня на стул и потребовала:
- А теперь внятно и по порядку: что происходит?
- Сама не понимаю, - я закурила. - Мне сказали по телефону, что у тебя был сердечный приступ.
- У ме-ня? - заикнулась Карина.
- Да не перебивай ты каждую секунду! У тебя, у тебя, не у меня же.
- Бред, - в сотый раз повторила Карина, разводя руками.
- Теперь уж сама вижу, - огрызнулась я.
- И что же это за таинственная соседка?
- Баба какая-то, судя по голосу, молодая. Сказала, что ты была у нее, чай пила, а потом грохнулась.
- И куда же я грохнулась? - с интересом спросила Карина.
- Куда-куда, в обморок.
- Никуда я не грохалась. И ни к какой соседке чай пить не ходила. Во всяком случае, не сегодня. То есть не вчера.
- Точно?
- У меня провалов в памяти пока еще не бывало.
- Ладно, прости, не обижайся. В общем, мне все это сказали, напугали до смерти. Ты, мол, отказалась в больницу ехать.
- Ну и ну!
- Да. И просишь, чтобы я приехала к тебе. Я и помчалась.
Тут мы обе выдохлись и вновь уставились друг на друга.
- Ты чего? - спросила наконец Карина.
- Чего - "чего"?
- Что ты так смотришь?
- Никак я не смотрю, - буркнула я. - Думаю, вдруг ты и вправду сейчас брякнешься.
- Вполне могу. И от твоих диких криков, и от всей этой истории.
- Не надо, - предупредила я, - я сама уже на грани.
Мы еще немного помолчали и начали приходить в себя.
- Давай я хоть кофе сварю, - вздохнула Карина.
- Свари, пожалуй…
Кофе нас умиротворил, но ненадолго. Не допив свою чашку, я так резко отставила ее, что чуть не выплеснула гущу на стол.
- Карина!
- Что? - опять испугалась она.
- Кто же это… Кто все это подстроил-то, а? А главное, зачем?
Карина замерла с чашкой в руке, а я впервые за эту сумасшедшую ночь испугалась по-настоящему.
* * *
Как мы с Кариной сумели дождаться открытия метро - тайна, покрытая мраком. Если бы у нас были деньги, мы, конечно, немедленно помчались бы ко мне на квартиру. После первого разумного вопроса: кто и зачем так странно и гнусно нас разыграл, мы бросились звонить на АТС. Не знаю, что бы нам дало сообщение о том, с какого номера мне позвонила та мифическая "соседка", будь она неладна. Но, конечно, никакого номера нам и не назвали. Сказали, что звонок был либо из автомата, либо с мобильного телефона.
Мой же номер вначале был упорно занят, а потом телефон и вовсе перестал отзываться.
- Вот же дела творятся, - бормотала Карина, ворочаясь на постели, куда я заставила ее вернуться. - Вдруг там твоего Вадима уже убили? Ворвались трое в масках и ку-ку ему сделали. Черт знает что!
- Троих бы он раскидал одной левой, - возразила я, хотя сама от страха места себе не находила.
- Ну, пятеро. Можно и без масок.
- Кара, прекрати. Лучше о другом подумай: они все о тебе знают. Я-то ладно, у меня хоть детей нет. А о тебе им известно даже, что ты утром должна за своим сыном ехать на дачу. Кто мог об этом знать? С кем ты говорила?
- С Митей. С Леной. Да с кем угодно.
- А по телефону?
- Думаешь, они умудрились прослушать мои разговоры? - попыталась она съязвить.
- Почему бы и нет?
- И как ты себе это представляешь? - скептически спросила Карина. - Хочешь, я сейчас свой аппарат по винтику разберу? Ко мне, в отличие от тебя, таинственные личности по ночам в гости не приходят.
Тут я издала такой вопль, что Карина на постели подскочила.
- Кара, я дура!
- Возможно. И даже наверняка. Но почему?
- А вот почему. Вадим же был у меня, два раза! А о том, что ты едешь за сыном именно сегодня, я тоже знала, причем говорили мы с тобой об этом по телефону. В его присутствии! Подробности нужны или опустить?
Карина села на кровати:
- Погоди, погоди. Ты что же, хочешь сказать, что это Вадим установил прослушку в твой аппарат? А потом к тебе же побежал спасаться? Логика-то где?
- Откуда я знаю, спасаться ли он прибежал.
Карина встала с кровати, решительно подошла к дивану, где я ворочалась с боку на бок, и села у меня в ногах.
- Мила, - вкрадчиво сказала она, - по-моему, ты или бредишь, или темнишь. Что ты знаешь такого о Вадиме, чтобы делать столь взаимоисключающие предположения?
- Ну, допустим, знаю кое-что.
Мне очень не хотелось об этом говорить. Но объяснить некоторые вещи было все же необходимо. Некоторые. Самые безопасные. Упаси меня боже от необходимости когда-нибудь рассказывать обо всех нюансах этой истории.
* * *
В Доме отдыха киноактера я почти сразу поняла, отчего вообще положила на Вадима глаз. Мне все время подспудно казалось, что он похож на какого-то артиста, но я, склеротичка молодая, никак не могла вспомнить, на кого конкретно. В холле на стенах висели фотографии звезд, и уже у седьмой я остановилась и чуть не вскрикнула. Прямо на меня проникновенно смотрел не кто иной, как замечательный актер Эммануил Виторган. Вот на него-то и был похож Вадим!
Он увидел, куда я смотрю, и помрачнел. Не успела я слова сказать, как он ткнул пальцем в снимок и с комическим отчаянием произнес:
- Не будь он одним из моих любимых артистов, я бы его на дуэль вызвал.
- За что?
- За наше сходство. Мила, вы только представьте себе, как это ужасно.
- Отчего же? - искренне удивилась я.
- Стоит мне познакомиться с хорошенькой женщиной или же ей со мной…
- А что, часто знакомятся? - несколько натянуто поинтересовалась я. Не хватало еще, чтобы он был избалован женским вниманием.
- Часто, - вздохнул Вадим. - Я, естественно, ухаживаю, строю романтические планы… И знаете, чем все это завершается?
- Чем же?
- Все эти дамы, подчеркиваю, все, без единого исключения… нет, пардон, одно исключение было, просят меня, чтобы я познакомил их с… моим братом! - И он со злостью вторично ткнул пальцем в бедную фотографию.
- А разве…
- Причем, - не слушая меня, с жаром продолжал Вадим, - они не верят мне, когда я говорю, что не имею к нему ни малейшего отношения! И даже обижаются, после чего я в очередной раз убеждаюсь, что сам по себе я с самого начала их не интересовал.
- Но было же, вы сказали, исключение?
- Да, одно-единственное. В колхозе, на картошке. Но оно объяснялось тем, что мамзель просто так и не вспомнила, на кого же я похож. Очаги культуры там были представлены двумя банями, пивной и кинобудкой, а фильмы крутили чуть ли не довоенные. Вот вы, Мила, скажите честно: я что, правда так уж на него похож?
Я перевела взгляд с него на снимок, затем в обратном направлении и неожиданно для себя самой решительно заявила:
- Вы намного красивее.
* * *
- Эй, ты что, заснула? - осведомилась Карина. - О чем ты грезишь? Или о ком? Рассказывай давай.
- Да так, ерунда. Ну, что я знаю о Вадиме? Работал в МУРе, его после Высшей школы милиции туда распределили. Потом, как он говорил, с его начальником произошла какая-то некрасивая история, а подставили его, Вадима. Сделали козлом отпущения. Ты учти, деталей я не знаю, только в общих чертах. Ну, он был вынужден уйти. Обиделся очень, сама понимаешь. Тут как раз девяносто первый год, потом реформы. И он на свой страх и риск организовал частное детективное агентство.
- И чем оно занимается?
- Да всем на свете, опять же по его словам. От разводов до поисков угнанных автомобилей. А в основном слежкой. Они же не имеют права подменять собой милицию и органы прокуратуры, так что чаще всего собирают информацию для клиента.
- Ясно. Выходит, он что-то узнал. О ком? Или о чем?
- Кара, я не знаю. Пойми, я встречалась с ним две недели в пансионате и дней пять в Москве. А потом… ну, в общем, мы расстались.
- И кто же кого бросил? - как-то слишком уж в лоб спросила Карина.
Я заерзала на диванчике:
- Кара, ну что ты прицепилась? Никто никого, в общем-то, не бросал. Разошлись, и все. Так, само собой получилось.
- Но он хоть как-то это мотивировал? - наседала Карина.
- Ну, мотивировал, мотивировал.
Я и правда не знала, как об этом рассказать. Вадим тогда изрядно меня удивил и даже немного напугал, если честно. Хотя всерьез я его предостережение не приняла. И зря, как теперь выясняется.