- Осокин только снял трубку, как из соседней комнаты, где были Лена и Антон, раздались дикие вопли… Это орал Малахов. Совершенно дикие и несообразные вещи орал - обдолбился сильно… Ну… мы побежали в его комнату и увидели… увидели, что он…
- Понятно, - мрачно перебил его Свиридов-старший, - устроили групповое изнасилование. С легкой руки Антона Константиновича Малахова, разозлившегося на свою недавнюю подружку. И как назло, в этот день Лена была не в самом игривом настроении. Верно?
Илья молчал, всем своим видом подтверждая правильность догадки Владимира.
- Верно?
Судя по побагровевшему лицу младшего Свиридова, Илья отчаянно пытался, но никак не мог разродиться каким-нибудь мало-мальским ответом.
- Ну-у?!! - рявкнул Владимир так, что Илья, мало когда видевший своего старшего брата в таком взвинченном состоянии, забился в угол дивана и издал какой-то полураздавленный скулящий звук, полный жалкого, дрожащего животного ужаса. - Верно?!!
- Да., все так и было. - Илья поднял глаза на брата и тут же снова уткнулся взглядом в ковер и неразборчиво залепетал:
- Это было какое-то… наваждение… я не успел понять, как такое могло произойти… не понимаю. Казалось, словно прошло всего две минуты, а оказалось, что мы с ней два часа… не понимаю. А потом… потом она ушла. Осокин и Чуриков не хотели ее отпускать - боялись, что она прямо к Якорю…
Но Малахов ударил ее по лицу, обругал, хотя она ничего не сделала… Я подумал, что сейчас она, вероятно, совершенно… совершенно. В общем, у нее было такое мертвое лицо, словно она живет только по инерции, а душа ее ухе умерла и теперь тянет за собой и тело.
- Красиво излагаешь, - проговорил Владимир, не в силах подавить волной поднимающееся в нем отвращение. - Образно.
- А потом… - Илья пошевелил губами, словно хватая отчаянно не желающий входить в легкие воздух, - потом она уехала… и только потом мы узнали, что она упала с моста…
- И теперь ты думаешь, что она покончила с собой? - медленно спросил Владимир. - Рассказала кому-то о случившемся с ней, а потом просто ушла от себя и от мира, который обошелся с ней так жестоко? Вот тебе и шлюха, да?
- Да, да! - неожиданно не выговорил, а скорее выкрикнул Илья. - Да, я думаю, что она покончила с собой!.. Нельзя так выпустить руль, чтобы машина настолько потеряла контроль… проломила перила и упала… Руль нужно… целенаправленно выворачивать. Нарочно. И она вывернула. И утонула…
- И утонула, - проговорил Владимир, не спуская с брата холодного, пристального взгляда. - С моста. Вновь оснеженные колонны, Елагин мост и два огня… и голос женщины влюбленный… и хруст песка, и храп коня… - пробормотал он, а потом повысил голос:
- А почему ты вообще решил рассказать мне эту омерзительную историю? Почему ты решил, что Осоки на убили из-за Лены?
Илья вытер тыльной стороной ладони бисерные капли пота, облепившие лоб, и негромко ответил:
- Потому что Олег лежал в ее дворе. Возле дома, где она жила. А этот рекламный плакат… с рекламой "Мальборо"… Я не мог не узнать его…
Таких совпадений не бывает. В городе миллион таких щитов, и надо же такому случиться, что именно под этим… под "Мальборо". Понимаешь?
Свиридов смотрел на него тяжелым, полным смешанных горьких чувств взглядом и молчал.
Это было в августе. Примерно месяц тому назад. Если предположить, что Илья прав и его друзья заплатили своей жизнью именно по этому августовскому счету, то кто же был исполнителем?
…Может, и нет смысла гадать?
Имя Александра Даниловича Дедовского по прозвищу Якорь напрашивалось само собой. Но не все так просто и однозначно. Если Якорь знал об обстоятельствах гибели Лены, если она действительно перед своей гибелью заехала к нему, почему расплата пришла через полтора месяца?
Дедовской явно не относился к числу людей, склонных откладывать дела в долгий ящик.
Или… или Ледовской не знал об обстоятельствах, сопровождавших последние часы жизни его подруги.
И узнал только сейчас.
А потом, сорвав лавину гнева, запугал Антона и Валентина так, что они предпочли уйти из жизни… лишь бы только не иметь дела с мщением Якоря. А Олег…
Но кто в таком случае рассказал ему это?
- Ты думаешь, за всем этим стоит Ледовской? - спросил он у угрюмо молчащего Ильи.
Тот поднял припухшие похмельные глаза, попытался ответить, но из горла его вырвался только сдавленный хрип. И тогда он просто кивнул.
- Та-а-ак, - протянул Свиридов, - теперь что-то проясняется. Но зато нельзя сказать, что за этой чередой смертей стоит пугающая очевидность, как образно выразился Константин Ильич. Мотивировка… или один из вариантов мотивировок… - Он хлопнул ладонью по поверхности журнального столика - несколько газет упали на пол, а Владимир добавил сквозь зубы:
- А ты, Илюха, за те полгода, пока мы с тобой не виделись, сильно переменился. Ты стал как-то… равнодушнее к людям, что ли.
Деньги тебя переиначили. И даже теперь, когда у тебя этих денег кот наплакал, ты продолжаешь катиться по накатанной колее. Это нельзя оставить так.
- Яне…
Свиридов-старший покачал головой и оборвал Илью с таким же выражением на лице, с каким Тесей, бредущий по лабиринту, обрывал бы спасительную нить Ариадны:
- И еще… мне кажется, что ты вполне спокойно жил со всем этим. Подозревал, но мирился с неизбежностью. Уходил от возможной расплаты… хотя бы перед лицом собственной совести. Я, конечно, видел людей, которые могли мило улыбаться, только что размазав по асфальту мозги десятилетнего ребенка… но разве это люди? Ну да ладно… Не мне читать тебе мораль.
- А что мне было делать?.. Признаться во всем - загреметь в тюрягу… и подставить ребят? - оцепенело процедил Илья.
- Я не о том. Просто ты очень спокойно жил после этого. Я не заметил в тебе никаких изменений, а ведь я знаю, что ты способен впасть в погребальное настроение даже оттого, что в транспорте тебя оштрафовали контролеры или что ты заметил на своем личике прыщик, угрожающий превратиться, как говорится, в вулканический.
Илья пробурчал что-то нечленораздельное и снова вытер тыльной стороной ладони покрытый испариной лоб, а потом уставился в мрачно пылающие глаза брата, такие обычно спокойные и равнодушные.
В интонациях голоса Владимира, которого он всегда побаивался, ему почудилось что-то зловещее. Подводящее черту и выносящее беспощадный приговор.
- Ты что… хочешь меня наказать? - тихо спросил он. - В тюрьму?
Владимир грустно усмехнулся.
- Если бог кого-то хочет наказать, то он лишает его разума, - проговорил он. - Учудил ты, Илюха: в тюрьму… Да уж если сажать, то сажать всех. А троих уже нет, один ты остался, как хрен на блюде. Ты правильно сделал, что рассказал мне эту историю. Теперь можно думать, как со всем этим рулить. А уж потом посмотрим.
- Что же делать?
- Тебе - ничего. Боже упаси тебя что-то делать. Ты уже наделал. Сиди дома, никуда не выходи и никому не открывай. Телефонную трубку бери только после десятого звонка.
Илья слушал молча.
- Здесь есть один момент… - заговорил он наконец, но тут же в замешательстве осекся.
- Что?
- Антон и Валек тоже сидели дома. А потом им надоело сидеть. И они вышли… из окон.
- Хорошо! - перебил его Владимир. - Пусть с тобой сидит Фокин - все равно ничего толком не делает, а только пьянствует. Причем с тобой же!
Илья бессильно запрокинул голову на спинку дивана и проговорил:
- А Анатолию Гри… дяде Толе скажешь?
- Да нет, сразу пресс-конференцию соберу и проинформирую весь Питер, - с сардонической усмешкой, от которой Илью передернуло, ответил Владимир. - Нет, пока ничего не скажу. Не заслужил он такого на старости лет…
* * *
…Убийство Олега Осокина произвело эффект разорвавшейся бомбы. Вероятно, это произошло еще и потому, что его восприняли в контексте предыдущих самоубийств Антона Малахова и Валентина Чурикова.
На этот раз факт преступления был настолько явным, настолько вопиющим, что высокопоставленные и влиятельные родители всех трех погибших подключили к распутыванию этого темного дела все свои связи и возможности.
Официально расследующий дело с суицидальными исходами Осоргин и его агентство поневоле занялись и смертью Осокина. В тесной связке с прокуратурой и ФСБ, разумеется.
Дедовской был задержан, но после серии допросов отпущен, так как никаких доказательств касательно его причастности к серии смертей не было.
* * *
…Подслеповатый телевизор на просторной светлой кухне, бывший еще недавно вполне приличным "Рекордом", а ныне потерявший и яркость, и контрастность, показывал лицо Александра Дедовского. Шла сводка криминальной хроники, и комментатор сухо сообщал:
- Задержанный по подозрению в причастности к убийству Олега Осокина директор риэлторской фирмы "Пенаты-Риэлт" Александр Дедовской сегодня выпущен на свободу с подпиской о невыезде. Доказательств, свидетельствующих о том, что он имеет какое-то отношение к серии загадочных смертей студентов Финансово-экономической академии, нет. Впрочем, отдельные источники цитируют недавние слова Ледовского, сказанные им в интервью журналисту одной из петербургских телекомпаний: "Я ни при каких обстоятельствах не стал бы разделываться с ними (то есть с трагически погибшими предположительно вследствие суицидальных исходов Малаховым и Чуриковым) только за те мелкие недоразумения, что были между нами Вот если бы они были причастны к смерти". - и он назвал имя и фамилию гражданки, погибшей в автокатастрофе полтора месяца назад.
Елена Кормильцева, 1977 года рождения. Это именно о ней говорил Дедовской, - спокойно продолжал диктор, - когда он рассуждал о том, при каких условиях он мог бы дурно обойтись с покойными. Как выяснилось, некоторые основания для подозрений у него были.
В ночь своей гибели Кормильцева ехала с квартиры одного из трагически погибших молодых людей - Антона Малахова. Не исключено, девушка находилась в состоянии аффекта. Потому что, как подтвердила экспертиза, сделанная сразу после гибели Кормильцевой 18 августа сего года, машина не могла свалиться с моста, даже если бы ее водитель Кормильцева заснула за рулем.
Это могло произойти только при условии, что она нарочно вывернула руль. То есть это происшествие можно квалифицировать как самоубийство.
Внимательно смотрящие на подслеповатый экран глаза за очками с затемненными стеклами несколько раз моргнули и чуть увлажнились…
- Следствие идет полным ходом. Прорабатывается несколько версий, и, несомненно…
Палец лег на кнопку пульта дистанционного управления, и телевизор выключился.
В кухне стало тихо. Лишь слышно было, как капает вода из неплотно закрытого крана.
Потом тонкая, с изящным аристократическим запястьем рука пододвинула к себе листок бумаги и вывела:
"Многоуважаемый Александр Данилович…"
* * *
"…Вам пишет человек, который знает о дополнительных обстоятельствах гибели Лены Кормильцевой. Вы не можете их знать. Они ужасны.
Если вы хотите узнать их и если имя Лены вызывает в вашей душе какой-то отклик, подойдите в пятницу в удобное для вас время в интервале с трех до семи часов к памятнику Крылову в Летнем саду.
Я подойду к вам".
Дедовской прочитал это послание еще раз и, уперевшись подбородком в раскрытую ладонь, задумался.
Письмо было распечатано на плохом матричном принтере, нещадно калечившем бумагу. Никакого отпечатка индивидуальности того, кто был его автором, оно, разумеется, носить не могло.
Кто же он, человек, который хочет сообщить ему ужасные, как это написано в письме, обстоятельства гибели Лены? Глупо и нелепо звучит - "ужасные обстоятельства гибели"… как будто они могут быть прекрасны.
А, быть может, этот человек и есть убийца Осокина и тот, кто толкнул на самоубийство или даже просто убил Малахова и Чурикова?
Но зачем… если трое уже и без того погибли при достаточно таинственных обстоятельствах?
Зачем понадобился он, Дедовской?
Или это просто подстава ФСБ? Ловушка, сооруженная Константином Ильичом Малаховым, отцом Антона и родным дядей Валентина?
Ведь Малахов-старший встал просто на дыбы, когда Александра Даниловича вынуждены были освободить за отсутствием оснований для ареста.
Так или иначе, но он пойдет на это свидание.
В Летний сад. К памятнику Крылову.
В интервале с трех до семи вечера.
Глава 6
СОЛНЕЧНЫЙ ЗАЙЧИК
- Мне удалось узнать, что перед смертью Антон Малахов звонил человеку по прозвищу Карамболь, - сказал Свиридов, не глядя на сидящего перед ним Анатолия Григорьевича. - Кто это может быть?
- Карамболь? - Анатолий Григорьевич напряженно наморщил лоб, но ничего полезного выдоить из памяти ему не удалось:
- Не припомню такого. Сейчас этих бандюг - как собак нерезаных. Впрочем, можно пошарить по каналам… справиться в УБОПе. Да и у Константина Ильича не мешало бы узнать. Все-таки в гэбэшных архивах можно накопать много интересного.
- Угу…
- Единственное, что я могу сказать по этому Карамболю сразу, так это то, что есть такой клуб, где собираются любители бильярда и приватного общения. Заведение закрытое, элитное, по клубным картам. Так что попасть туда не так просто.
- А где оно находится?
- Я точно не помню. Где-то около Литейного моста.
- На Арсенальной набережной, что ли?
- Вроде где-то там. Что, хочешь проверить?
- Да.
* * *
Илюха уже четвертый день безвылазно сидел дома. Причем не один, а с Фокиным. Впрочем, Фокин и так жил в одной квартире с братьями Свиридовыми, так что теперь, можно сказать, он хорошо устроился: работал на дому.
Охранял, так сказать, клиента.
Надо сказать, что за эти три дня характер Ильи существенно ухудшился.
Он то часами мрачно сидел в угловом кресле, гипнотизируя взглядом журнальный столик, то несносно брюзжал, да так, что невыдержанный Фокин разражался взрывом ругательств и уходил в другую комнату.
Свиридов-старший строго-настрого запретил Илье и Афанасию пить: он знал, что, дай им послабление, ни о какой безопасности не будет и речи.
А Анатолий Григорьевич сказал Фокину, что если он выпьет хоть грамм спиртного, то немедленно пойдет под сокращение, как Максимильен Робеспьер с пламенной революционной братией - под гильотину.
Афанасий мученически держался.
Однако, как выяснилось, Илье приходилось куда хуже. Он нервничал все больше, худел, его лицо вытягивалось и бледнело. Было совершенно очевидно, что так долго продолжаться не может.
Первым об этом заявил Фокин:
- Володька, твой брателло меня просто доконал. Рамсует, и все тут. Мой Гарант и то больше на человека похож, чем он. Был нормальный парень, а сейчас гниет просто на глазах.
- Жалуется на тебя Афанасий, - сказал брату Владимир. - Безобразничаешь. В чем дело?
- А в чем тут может быть дело?:
- запальчиво бросил Илья. - Заперли, как маленького мальчика, в четырех стенах… И еще хотят, чтобы я чего-то там это самое… не недоумевв-ва…
- Не дури, Илюха, - перебил его Владимир. - Лучше подумай еще раз: не упоминал ли Малахов когда-либо этого чертова Карамболя?
- А ты что… еще не ходил в бильярдный клуб?
- Думаешь, туда так легко попасть? Сегодня пойду. Но вот что интересно - владеет этим клубом некто Аникин Борис Сергеевич. По наведенным мною справкам, в свое время он жил в одном доме… с Антоном Малаховым. Так что дружба с детских лет тоже не исключается.
Если, конечно, этот Аникин и есть тот, кто мне нужен. Правда, до сегодняшнего момента выяснить это не представлялось возможным. Аникин только сегодня приехал из Москвы. Или вчера поздно вечером.
- Да не знаю я ничего про этого Комарболя… Ромаболя… - пробубнил Илья, яростно потирая лоб. - Не знаю я… ничего!
Свиридов-старший махнул рукой и покинул квартиру, Илья метался по квартире, как дикий зверь, а потом внезапно успокоился. С его бледного лица сошла мина постоянного недовольства, заострившиеся глаза утратили стальной блеск. Он даже начал беспричинно смеяться, а Фокин, глядя на него рассеянным взглядом, бормотал под нос:
- И скучно, и грустно, и некому руку подать в минуту душевной невзгоды… Эх ты… студент, - протянул он, видя, как Илья подходит к окну и начинает с идиотской ухмылкой один за другим обрывать лепестки с расцветшей белой комнатной лилии.
- Слушай анекдот, - вдруг сказал Илья, все так же смотря в окно - да настолько мрачно сказал, словно не веселую историю собирался рассказывать, а зачитывать некролог. - Студент-раздолбай сдает экзамен по русскому языку. Ничего, естественно, не знает, квакает что-то невпопад. Профессор говорит: ну, братец, вы ни в зуб ногой, увидимся-ка на пересдаче. Студент и говорит:
"Профессор, а можно, я задам вам вопрос по вашему предмету, если вы ответите, то я прихожу на пересдачу, а если не ответите, вы ставите мне "три"."
"Ну ладно".
"Профессор, вот почему слово "пи…ец" - мужского рода, а "х…ня" - женского?"
Профессор в недоумении чешет лысину.
"Ну не знаю…"
Пришлось поставить студенту "удовлетворительно".
Следующей отвечала студентка-отличница.
Все говорит как по писаному, профессор ее прерывает и говорит:
"Достаточно. Я вижу, вы все знаете. Давайте я задам вам один дополнительный вопрос, и если вы на него ответите, то я вам ставлю "пять", а если нет - то "четыре"".
Та согласилась. Ну, он и говорит: типа почему слово "пи…ец" - мужского рода, а "х…ня" - женского?
Отличница улыбнулась и говорит:
"Ну так это же элементарно, профессор. Вот наглядный пример: мне пять мужиков - это так, х…ня. А вот вам, профессор, пять женщин - это уже п…ец".
Фокин рассмеялся и лениво посмотрел на Илюху.
И в тот же момент зажмурился, потому что в его глаза попал солнечный свет… Словно кто-то играется зеркальцем… Или же окна в доме напротив выпустили со своей гладкой отполированной поверхности сполох веселого сентябрьского света…