В течение месяца Александр Васильевич Логинов создавал будущую строительно-монтажную фирму. Даже название ей дал - "Свой путь". Подготовив полную документацию, он арендовал клуб большого автотранспортного предприятия, где открыл офис фирмы. На первом этаже располагались бухгалтерия, плановый отдел, диспетчерская и кабинет директора, где восседал уже располневший Ромчик. На втором этаже была тайно создана швейная мастерская, где заправлял Марик.
На должность управляющего строительными работами Прохор взял своего зоновского подручного Фашиста, он только освободился с вольных поселений. Началось вхождение в легальный бизнес.
Логинов все больше и больше времени уделял оборотной (криминальной) стороне медали. Выезжая в составе депутатских комиссий в районы "горячих точек", он теперь искал людей, которые могут быть ему полезны. И находил таких. Кого-то удавалось использовать сразу, кого-то до поры оставлял "на консервации".
С каждым годом кооператив "Свой путь" разрастался. По строительству он, пожалуй, был самым крупным в Москве, имел в своей собственности несколько кирпичных заводов, а также арендовал в области завод железобетонных изделий. Двенадцать бригад возводили коттеджи для зарождающейся прослойки нуворишей. Кроме того, используя свое служебное положение, Логинов добился значительных льгот для этого кооператива.
Вскоре Марк Борисович Ройтман (еще недавнишний цеховик-урка Марик), забросив так любимую им швейку, занялся торговлей; благодаря протекции депутата Верховного Совета СССР Логинова он получил разрешение на торговлю винно-водочной продукцией. И уже через месяц проданные по демпинговой цене два эшелона "Столичной" лишили выгодного контракта советскую государственную компанию "Внешпосылторг". Раньше бы за такое…
Заработанные деньги частью откладывались на западные счета "на черный день", остальные шли на расширение строительно-торговой фирмы. Увеличивалось количество рабочих мест. Уже строились не только коттеджи, но и закладывались два больших многоэтажных дома. Все это не могло не радовать хозяев фирмы.
После заседания совета директоров Прохор, сидя в глубоком кожаном кресле председателя, радостно сказал Логинову:
- Мы так разрослись, что наш легальный бизнес начинает превосходить нелегальный.
- Значит, надо больше внимания уделять братве, - спокойно ответил Логинов. Благодаря знаниям историка, ораторству депутата и "ликбезу", который с ним провел Прохор, Александр Васильевич чувствовал в себе силы не только руководить созданной им компанией, но и участвовать в сходках, толковищах авторитетов. Чувствуя свое превосходство над братвой, прошедшей университеты за колючей проволокой, он уже мечтал стать паханом.
- Ты так считаешь, Васильич? - удивленно спросил Прохор.
Хотя вопрос был задан депутату, взгляд авторитета был обращен к Фроману, который с разрастанием кооператива перешел из управляющих на должность пресс-секретаря и теперь занимался тем, чем и на зоне, - был "адъютантом" и телохранителем Прохора. "Гладиатор" Фашист был поборником криминальных законов. Почувствовав на себе взгляд пахана, Фашист слегка кивнул головой, он целиком был на стороне Логинова.
- Хорошо, учитель, - раздраженно сказал Прохор, - предлагай…
В стране переоценка ценностей происходила на глазах. Понятия "патриотизм", "вера в светлое будущее" были отринуты, их место заняла жажда накопления, и теперь этому никто не мешал. Все покупалось и продавалось.
Потерявшие свои привилегии и доведенные до нищенства, на криминальную сцену выходили спортсмены. Привыкшие к азарту соревновательной борьбы, многие из них считали, что это чуть ли не игра, где им предстоит играть роль Робин Гудов. Это была мощная, еще ни на что не нацеленная сила, и вот на это уже обратил внимание Логинов.
- Пока они на стадии формирования, в стаи сбиваются, так сказать. Если их сейчас не взять под контроль, не заставить работать на нас, то впоследствии придется с ними воевать.
- Спортсмены, говоришь, - задумчиво произнес Прохор.
- Лихие ребята, мышцы накачали, думают, что сила есть - ума не надо, тюремной параши еще не нюхали, вот и вообразили, что все могут, - подтверждая слова Логинова, добавил Фашист.
- Это хорошо, что непуганые, - промурлыкал себе под нос Дмитрий Егорович. В изощренном мозгу авторитета уже вырисовывался план "стреноживания" спортсменов. Посмотрел на Фромана и негромко сказал: - Кажется, у нас есть пара бывших спортсменов?
- Да, - подтвердил тот. - Князь, бывший каратюга, сидел за то, что подпольно учил пацанов карате. Упырь, тоже из каратюг, сидел за гоп-стоп. Фломастер - мастер спорта по боксу, сидел за угон.
Можно еще кой-кого подобрать, но это самые смышленые.
- Пока достаточно. Пусть эти трое разойдутся по спортзалам и начинают набирать команды. Подкормят их, подсластят им жизнь, а потом пусть всех повяжут. Повяжут на крови. Ты за это отвечаешь, Фашист. Понял?
- Я все выполню, - кивнул Фроман.
- Что еще, учитель? - Прохор явно был зол на своего протеже, но Логинов делал вид, что не замечает раздражения авторитета.
- Марик водкой залил уже пол-Европы, - проговорил Александр Васильевич, - спрос на "огненную воду" упал.
- Что предлагаешь?
- На Западе, кроме водки, еще ценится наша черная икра.
- Ты что, предлагаешь мне обойти "столы заказов" в поисках черной икры?
- Нет, зачем же утрировать, - спокойно произнес Логинов. - Нам надо найти связь с браконьерами, которые добывают икру. Скупать ее оптом и продавать на Запад. У Марика связи на Западе с покупателями, у меня есть возможность обеспечить провоз икры через границу. Нельзя забывать, что черную икру называют "черное золото".
- Прохор, в Астрахани сейчас верховодит Колыма, - подал голос Фашист.
- Да, Колыма сейчас в Астрахани, - подтвердил Прохор и немного помолчал. - Сила у него, конечно, есть, но вот приличного прикрытия, - пахан с усмешкой посмотрел на депутата, - приличного прикрытия у него нет. Ладно, учитель, собирайся, едем в Астрахань.
Александр Васильевич улыбнулся лишь уголками губ. Наконец-то сбывается мечта, его вводят в круг авторитетов. Вскоре он сможет проявить себя по-настоящему…
В августе девяносто первого страна бурлила. И только один человек сохранял инертное безразличие. Депутат Верховного Совета Александр Васильевич Логинов сидел в своей служебной квартире и ждал, чем все это закончится. Вряд ли можно было надеяться, что о его связи с Прохором никто не узнает. Если будет большая чистка, а в этом сомневаться не приходилось, то церберы из следственного отдела КГБ наверняка все вытащат наружу. Нельзя было рассчитывать и на депутатскую неприкосновенность. Как хороший историк, Логинов знал, что, когда начинаются репрессии, никакие иммунитеты не действуют.
После провала путча он переждал еще неделю и понял - назад дороги нет. Больше он политикой не занимался, обратив всю свою энергию на стезю бизнеса, как легального, так и криминального.
Собранные деньги он тут же начал вкладывать. Часть ушла на пай в создание Московского акционерного банка. Еще часть была обращена на приватизацию нескольких предприятий в Москве, Ростове и Астрахани.
Астраханскому подельнику Прохора - Станиславу Леонову по кличке Колыма, который последнее время плотно сотрудничал с фирмой "Свой путь", теперь помогли выйти из подполья, сделав рэкет уже побочным бизнесом. В складчину с Прохором Колыма купил несколько грузовых судов и буксиров, создав компанию "Волга - Касп", которая транспортировала грузы по судоходным путям на юге России. Разрастание астраханского филиала было идеей Логинова. Он, как никто другой, понимал, что война Азербайджана и Армении, а главное, их суверенитет могут перекрыть канал транспортаровки наркотиков. Астрахань была запасным каналом.
В Ростове были приобретены несколько складов-ангаров на территории речного порта и загородный пансионат "Юбилейный", принадлежавший до недавнего времени Министерству обороны.
Строительная фирма "Свой путь" теперь уже разрослась до размеров концерна, где все большую власть получал генератор новых идей Александр Логинов. А вскоре Прохор почти совсем отошел от дел, уступив ему право решения всех проблем.
Развал огромного государства не мог не сказаться и на криминальном мире. Едва ли не каждый день Александр Васильевич в сопровождении Фашиста ездил на воровские толковища. Шел передел сфер влияния. Здесь по-настоящему и раскрылся талант бывшего учителя. В спорах с авторитетами он всегда одерживал верх, за это его и не любили авторитеты, но желание Логинова решать проблемы бескровно большинство из них приветствовало. Будучи приблудным псом в стае авторитетных воров, он получил кличку Дворняга, хотя сказать это ему в лицо никто не решался.
Кризис политический не мог не сказаться на промышленности, многие предприятия начинали останавливаться. Строительный концерн "Свой путь" наполовину снизил объем работ… Зато расцвела торговля. Продавали все: древесину, цветные и черные металлы, топливо из стратегических запасов бывшего Советского Союза. Пользуясь всеобщим хаосом, некоторые бизнесмены умудрялись заняться торговлей военной техникой и вооружением. Биржи, где проходили миллиардные сделки, росли как грибы.
Александр Васильевич чувствовал, что не хватает уже знаний, опыта для подобной работы. Нужны были настоящие брокеры, нужен был грамотный советник.
Брокерами занялся бывший снабженец, бывший цеховик и уже бывший директор кооператива "Свой путь" Роман Давидович Фрэнкис (он же Ромчик). В мире биржевых операций он чувствовал себя как рыба в воде, скупая оптом по бросовым ценам сибирское и уральское сырье. И это же самое сырье Марик с успехом продавал на Запад.
С советником Логинов решил сам. Выбрав один из свободных дней, он отправился в гости к Махмуду Джасанову. Крепко сбитый мужчина с редкими седыми волосами на крупном черепе еще недавно был ведущим аналитиком при экономическом совете ЦК КПСС. Теперь его выбросили как ненужную вещь. Александр Васильевич был знаком с Джасановым с первых дней появления в кулуарах власти. Махмуд любил посещать собрания народных избранников. Это был умный и волевой человек, и Логинов не стал с ним вилять, а сказал все начистоту - что, кроме легальных, есть еще нелегальные статьи дохода. Старше всего на десять лет, Джасанов выглядел настоящим старцем, едва ли не ровесником Прохора. Неожиданно аналитик принял предложение Логинова, сказав при этом, что страна повернулась на сто восемьдесят градусов и вступила в эпоху разбойничьего капитализма. Идет борьба за первичный капитал, и никто за всю историю человечества не зарабатывал его честным трудом. Все стартовые капиталы Европы были нажиты пиратством, работорговлей и разбоями на открытых континентах. Американские кланы миллиардеров произошли от грабителей дилижансов и карточных шулеров. В самой идее капитализма первичен криминал.
Александр Васильевич понял, что если бывший коммунист и не приветствует зарождение капитализма, то по крайней мере все происходящее принимает с должным спокойствием. Даже криминальный беспредел оправдывает как историческую закономерность.
Но прежде чем согласиться работать на концерн, Джасанов сказал:
- У меня к тебе просьба, Александр Васильевич. Время сам знаешь какое - все обваливается, сын у меня Аслан, бывший боксер, семья, а работы нет. Смотрю, начинает общаться со всяким отребьем, "отморозками". Боюсь, до беды недалеко. Пристрой его где-то.
- Давно боксом занимается? - спросил Логинов.
- С детства. Три года был чемпионом Союза, а теперь никому не нужен.
- Хорошо, - кивнул Александр Васильевич. - Возьму в охрану.
Аслан Джасанов, или, как его все называли, Алик, был крепкий, с хорошо развитой мускулатурой парень. Лицо его почти не было обезображено, как у других маститых боксеров, и сохранило резкие черты воинственных предков - горцев. Обладая взрывным характером, он все же не был лишен здравого смысла. После некоторых раздумий Логинов решил, что лучше всего использовать Джасанова-младшего в качестве личного телохранителя. Но одной спортивной подготовки мало, нужна специальная. Александр Васильевич отправил Алика на родину предков, где сейчас собралось множество военных специалистов. Сам же Логинов помогал чеченским друзьям проводить операцию по извлечению денег из банков по фальшивым авизо.
С появлением в управлении концерна аналитика такого масштаба, как Махмуд Джасанов, работа на бирже закипела с большей интенсивностью.
Концерн "Свой путь" разрастался в геометрической прогрессии. В офисе концерна уже собралось огромное количество бухгалтеров, экономистов, юристов; все они работали по десять часов в сутки с одним выходным. На московских биржах добросовестно трудилось несколько десятков брокеров под патронажем Ромчика. В Париже прочно обосновался Марик, открыл свой офис с приличным штатом.
Фашист, числящийся секретарем, руководил бригадами "быков", которые "стригли" все фирмы, казино и банки в центре Москвы. Кроме того, Фроман выполнял функции Логинова, когда тот выезжал из Москвы. Такая загруженность секретаря лишала его возможности заниматься внешней и внутренней безопасностью фирмы. На эту должность был взят полковник МВД Быстрин, долгие годы возглавлявший дознавательный отдел оперативно-поискового управления, занимавшегося разоблачением совершивших преступление сотрудников милиции. Честно отдав долг государству, Василий Григорьевич Быстрин был вышвырнут на нищенскую пенсию. После чего полковник счел, что квит, и теперь верой и правдой служил новому хозяину.
Махмуд Джасанов контролировал структуры главного офиса. Именно к нему стекалась вся информация, которую он затем представлял Логинову со своим анализом происходящего.
Александр Васильевич понимал - так долго продолжаться не может, скоро в биржевых операциях наступит если не порядок, то какое-то его подобие. Поэтому надо торопиться урвать как можно больше.
Деньги на счет концерна текли рекой, и почти половину из них Логинов отдавал братве в общак и тратил на подкуп чиновников, которые сейчас были истинными правителями страны. Денег Александр Васильевич не жалел. Потому что знал - на каждый потраченный доллар прибывает два, а то и три доллара. Подмазанные чиновники дают зеленый свет, а братва, зорко следящая за отчислениями в общак, всегда поддержит его "быков", залетевших в места не столь отдаленные.
На смену биржевой горячке пришли трасты, или, как впоследствии их назвали, финансовые пирамиды. К тому времени полковник Быстрин обзавелся собственным контрразведывательным аппаратом, набрав бывших сотрудников милиции и прокуратуры. Именно этот аппарат и вычислил, что Марк Борисович Ройтман, кроме своих процентов от продаж, часть средств утаивает от концерна.
- И много? - спросил Прохор, сидя в плетеном кресле, в тени цветущих яблонь на подмосковной даче. Каждое воскресенье здесь встречались руководители концерна.
- Немного, - негромко проговорил Логинов. Помолчав, добавил: - Курочка по зернышку клюет, да весь двор засерает.
- Вот как, - хитро улыбнулся Прохор. - Ну да Бог с ним. Кто на Руси не воровал.
- Крыса в семье, - прохрипел Фашист, - надо пресечь, пока зараза на других не перекинулась.
- Неужели тебе смертей мало? - перекрестился Прохор. Александр Васильевич заметил, что с каждым днем старик все больше хирел, становился набожным.
- Казнить крысу, - снова прохрипел Фашист, он был ярым сторонником воровских законов и не верил ни в Бога, ни в черта. Прохор по-детски поджал губы.
- Подожди, Альберт, - остановил Логинов уже начавшего заводиться Фромана. - Есть одна мысль.
Через три дня преуспевающего бизнесмена Ройтмана вызвали в Россию, подкрепив вызов похищением семьи. У евреев очень развито чувство семейственности, и Марик не был отщепенцем. В тот же вечер он прилетел в Москву. А уже ночью состоялся его разговор с Фроманом. За освобождение семьи и выезд ее за рубеж Ройтман согласился вернуть похищенные деньги и выполнить любое поручение. На следующий день большое семейство Ройтманов выехало в Варшаву, а оттуда вылетело в Тель-Авив. И уже через неделю в Москве начала работать трастовая компания "Эльбрус", которую возглавил Марк Борисович, к тому времени не имевший никакого отношения к концерну "Свой путь". Огромные проценты, обещанные "Эльбрусом", вызвали жуткий ажиотаж среди любителей быстро разбогатеть. Полгода огромная разношерстная толпа несла свои сбережения в офис треста, некоторые даже умудрились кое-что заработать. Все закончилось в один день - офис был пуст, банковские счета аннулированы, а президент компании исчез. Собрание обманутых вкладчиков написало коллективное заявление в прокуратуру. Следствию удалось установить, что глава трастовой компании "Эльбрус" выехал в столицу Чечни, больше никакой информации.
За годы беспредельной демократии концерн "Свой путь" разросся подобно раковой опухоли. Кроме строительства, скупки, ремонта ветхих строений, которые потом перепродавали, заводов, производящих стройматериалы, в Москве такой же доход давал рэкет. Торговля наркотиками приносила доход, сравнимый разве что с банковским делом, а пакет акций у концерна был от коммерческих банков Москвы, Ростова, Екатеринбурга и Астрахани. Теперь взор был обращен к Дальнему Востоку…
Нарастающая сила концерна не могла долго оставаться незамеченной. С одной стороны, к делам концерна стали присматриваться спецслужбы государства, с другой - братва, подзуживаемая вожаком армянской группировки Тоником, начинала роптать против Дворняги.
Налаживание жизни в постперестроечном пространстве от беспредела вело к четко спланированным войнам за передел сфер влияния.
Живший в тиши и благополучии Прохор так же тихо почил в бозе теплым сентябрьским днем перед телевизором.
Похороны Дмитрия Егоровича прошли пышно. Авторитеты собрались со всего бывшего Советского Союза. Было и множество рядовых "быков", которые считали честью прикоснуться к криминальной истории. Такое скопление преступного люда не могло остаться без внимания милиции и госбезопасности. Оперативники обеих структур, замаскировавшись под служащих кладбища, участников похоронной церемонии или просто случайных людей, вели скрытую съемку.
На сходку, для решения кто будет наследовать территорию Прохора, авторитеты собрались лишь на сороковины. Они отмечались на загородной даче, где последние годы жил Прохор. Перед простеньким, но глухим забором в ряд выстроился десяток иномарок, возле которых гуляли боевики разных национальностей, вяло переговариваясь между собой и с опаской поглядывая в сторону дома: что там решают?
С другой стороны забора стояла дюжина телохранителей с оружием. Их заботило лишь одно: чтобы на территорию участка никто не прошел.
Вернувшийся из Чечни Алик Джасанов впервые выполнял роль телохранителя. За полгода стажировки в мятежной республике оружие стало для него такой же повседневной вещью, как одежда или обувь.
В гостиной, за плотно зашторенными окнами, за столом расположились самые авторитетные лидеры криминальной Москвы.
Во главе стола сидел еще не старый, но грузный мужчина с красным отекшим лицом, какое обычно бывает у сердечников, - Егор Фролов, он же Сибиряк, один из немногих, кто ни разу не отошел от буквы воровского закона. За справедливость и принципиальность он долгие годы был мировым судьей, разрешая споры между группировками.