- Это большая честь, - наконец Ренат решился заговорить. Говорил он медленно, не столько подбирая слова, сколько для того, чтобы выглядеть достойно. - Я, конечно же, согласен, думаю, мои ребята тоже. Мы чем-то новым будем заниматься или по-прежнему кидать лохов?
- Прохор хочет, чтобы ты возглавил торговлю порошком, - по-прежнему не отводя взгляда, сказал Фашист.
Тафулин едва не задохнулся от накатившего возбуждения. Возглавить торговлю наркотиками от имени Прохора, которому чуть ли не треть Москвы принадлежит. Конечно, был риск надолго попасть на тюремные нары, но ведь торговать порошком будет не он лично, значит, риск уменьшается, а барыш растет.
- Если согласен, - Фашист протянул руку к своему бокалу, - завтра будешь принимать дела, посмотришь, как ведется этот бизнес, где кого заменить, куда поставить своих людей. Через месяц ты уже должен быть полноправным хозяином на рынке.
- Своих людей тоже подключить к торговле порошком? - промычал Тафулин. - А как же с валютой и лохами?
- Не жадничай, - отрезал Фашист, - найдутся и те, кто будет стричь купоны с лохов, твое дело порошок.
Выпив залпом свой "Хеннесси", Фашист поднялся и, не прощаясь, направился в прихожую…
Новый бизнес оказался куда прибыльней и, как и предполагал Ренат, безопасней. Ему не надо было ничего делать, лишь вести учет: сколько получил наркотика, сколько продал. Взять из этих денег свою долю, остальное передать Фашисту.
За несколько лет в наркобизнесе Ренат Тафулин многому научился, многое придумал сам. Например, снимать на подставных лиц квартиры, а затем устраивать там притоны для избранных или, наоборот, для всякой швали, которую за дозу наркотика можно использовать хоть для чего. Чаще этих несчастных сдавали милиции как торговцев. Милиции ведь тоже надо отчитываться перед руководством. Кроме притонов, которые каждый месяц меняли свое местонахождение, и мнимых торговцев Ренату принадлежала идея использования иностранных студентов из Университета имени Патри-са Лумумбы, в основном из бедных африканских стран. Они согласны были выполнять любую работу, за которую платят.
За время, проведенное на "ответственном" посту, Ренат Тафулин раздобрел, стал дородным вальяжным мужчиной, носящим костюмы от Кардена, разъезжающим на черном "Ягуаре" и общающимся с богемой, людьми искусства, где иначе, как Ренат Шарипович, его не называли.
Но потом спокойная жизнь закончилась. Прохор отошел от дел, а его место занял, к удивлению многих, не Фашист, а какой-то никому не известный Логинов, говорят, в прошлом депутат Верховного Совета СССР, не имеющий никакого отношения к миру криминала. Сразу же начались перемены. Кроме учета продажи наркотиков, Ренату пришлось заниматься другими делами. То его послали на Дальний Восток - участвовать в аукционе по продаже какого-то завода, и Фашист тогда строго-настрого приказал купить его во что бы то ни стало. Купил, через несколько месяцев заставили продать какому-то азербайджанцу. Не успел вернуться в Москву, снова Фашист, как призрак сатаны, появляется в его квартире, новый приказ. Через своих богемных друзей найти "концы" в верхах, чтобы решить вопрос какой-то рыболовецкой фирмы в Астрахани. Затем отправили в Америку покупать недвижимость. Все больше он был в разъездах и все меньше занимался бизнесом, который приносил настоящий доход.
Из торговли наркотиками Рената постепенно вытеснял недавний его ученик, навязанный Фашистом, а теперь уже заместитель - борец-коротышка, уголовник, отсидевший пять лет за разбой, по кличке Пистон. Несмотря на молодость (ему едва стукнуло двадцать пять), Пистон обладал внутренней энергией, заставляющей людей ему подчиняться. Шустрик чувствовал - власть от него уходит, а значит, уходят и деньги. Нужно было на что-то решаться… В сущности, кроме денег, которые он уже начал терять, больше терять Ренату было нечего, и он решился. Позвонил Фашисту.
- А, Шустрик, - раздался в трубке скрипящий голос Фашиста. - Есть проблемы?
- Проблем нет. Но поговорить надо, - собрав все свое мужество, проговорил Тафулин.
- Давай встретимся завтра, - сказал Фашист и замолчал. Ренат догадался, что тот сверяется со своим рабочим графиком, и с раздражением подумал: "Прямо бизнесменом стал каким-то".
- Шустрик, ты слушаешь? - снова раздался голос Фашиста.
- Да.
- Завтра в два, в ресторане "Орфей". Знаешь, где это?
- Знаю.
- Значит, завтра в два, - и повесил трубку…
На следующий день Ренат ровно в два перешагнул порог ресторана. Швейцар склонился в полупоклоне, метрдотель, услышав, кого ищет гость, готов был сам выстелиться парадным ковриком к столику Фашиста.
После сытного обеда Альберт Фроман пил кофе. Увидев подходящего к столику Рената, протянул ладонь (Ренат заметил, что ногти на крючковатых пальцах аккуратно подправлены маникюром).
- Здорово, Шустрик, подсаживайся, что-нибудь закажешь?
Ренат отрицательно покачал головой.
- Ну, говори, что тебя толкнуло забить мне "стрелку".
Несмотря на внешний лоск, перед Тафулиным сидел настоящий волк, хищник криминального мира. Но Ренат по-прежнему считал, что ему терять нечего.
- Я смотрю, вы Пистона поставили ко мне, чтобы он был мне не заместителем, а заменой, так?
Отставив в сторону чашку с кофейной гущей, Фашист ухмыльнулся, потом сказал:
- Жаден ты, Шустрик, очень жаден. Дальше своего кармана не видишь, это плохо. Ты, наверно, забыл политику нашей фирмы - давать расти перспективным работникам. А ты работник с большим потенциалом, но мелочный. Видишь, как тебя оттесняют от одной кормушки, но при этом не хочешь видеть, что уже пускают за обеденный стол. Ведь твои поездки по нашей просьбе - это другой уровень работы.
Фашист говорил как настоящий бизнесмен. Насколько успел заметить Ренат, в нем произошли разительные перемены с того момента, как организацию возглавил Логинов.
Затем на некоторое время о Тафулине забыли, и он снова мог заниматься любимым делом - подсчетами барышей от продажи наркотиков. После вечернего объезда вернулись "инкассаторы" - завезли в условленное место выручку. Пересчет наличности привел Рената в легкое замешательство - денег было вдвое больше.
- Что это значит? - спросил он у Пистона. Ренат давно не занимался розничной торговлей и был не в курсе последних событий. Может, цены на порошок подняли вдвое? Но оказалось другое.
- У нас увеличилась территория, - безразличным тоном ответил Пистон.
- Как увеличилась? - не понял Ренат. Он хорошо знал правила этого бизнеса. Границы группировок, а значит, их торговцев порошком, незыблемы. Исключение было сделано один раз, когда во время милицейской чистки ликвидировали бригаду грузина Резо за торговлю самодельным синтетическим наркотиком. Его территорию по решению большой сходки поделили между другими группировками. Тогда прибыток был невелик, а теперь…
- Что произошло, Пистон?
Пистон немного помялся, затем пробормотал:
- Тамбовцы хотели подмять ребят Фиксы, начали войну. Фиксу замочили прямо на хате с шала-шовкой, а потом стали охотиться за братвой. Ну, Фашист за них вписался (я так думаю, Васильич приказал). Ни "стрелок", ни разборок не было, за два дня всех переловили и… В общем, не знаю, но поговаривают, что трупы замуровали где-то в московских катакомбах. Так это или не так, но после этого обе территории перешли к нам.
- А как же ребята Фиксы?
- Они теперь у нас и заправляет ими Козырь, он бригадир путевый, еще недавно Ростов-папу во как держал. - Пистон сжал кулак. - Но что-то там не сложилось, приехал сюда.
- И что же, никто не возражал против такого разрастания нашей организации? - не унимался Ренат. Дело попахивало большой разборкой, а бывшему наперсточнику этого очень не хотелось. В первую очередь "грузят" слабых торговцев, сутенеров, одним словом, мелочевку, к которой причислял себя и Тафулин.
- Возражали, - подтвердил Пистон, деловито забивая косяк. - Мхитарян собрал большое толко-вище. Требовал раздела между всеми этих территорий. Прохор бы наверняка уступил. Но Васильич не такой, развел армяна по всем понятиям. А под конец добавил, что тот может требовать раздела территории у Азербайджана, а не в Москве. Никто из путевых авторитетов не встрял в этот базар.
- И что же тот? - Ренату несколько раз довелось встречаться с лидером армянской группировки, бывшим воровским казначеем. Человек он был себе на уме, хитрый, мстительный. Рано или поздно он сведет счеты с Логиновым.
- Да ничего, проглотил пилюлю, - пожал плечами Пистон. - А потом Фашиста просил, чтобы его шашлычные на обеих территориях люди Козыря не тиранили. Фашист милостиво разрешил.
Через несколько дней Рената Тафулина наконец представили самому Логинову.
Это был ничем не выделяющийся (если не считать дорогого костюма от Версаче и шелковой рубашки) мужчина среднего роста и средней наружности. Встреча происходила в небольшом частном ресторане "Охотничий". Кроме Рената и Логинова, был еще Фроман, этот гигант сейчас исполнял при Логинове роль секретаря и телохранителя.
- О вас, Ренат Шарипович, отличные отзывы, вы прекрасно справляетесь с любой поставленной задачей. Это хорошо. - Логинов начал говорить без предисловия, но не коротко и жестко, к чему привык Ренат. Новый шеф словно размазывал манную кашу по тарелке, было впечатление, что вернулись школьные годы и он снова на занудном уроке правоведения.
Несмотря на свое занудство, Логинов говорил о конкретных вещах, которые в будущем коснутся судьбы, а возможно, и самой жизни Тафулина.
- Как вы заметили, Ренат Шарипович, наш концерн разрастается. Вы ездили по стране, видели, как создаются новые филиалы нашего концерна. И даже за рубежом. Но сейчас нас интересуют восточные ворота страны, Владивосток.
"Опять Владивосток", - недовольно поморщился Тафулин. Ему страшно не хотелось ехать к черту на рога, но раз шеф приказывает…
- Когда вылетать?
- Пока лететь никуда не надо. Все вопросы практически решены. Нужно только решить один вопрос - передачи денег. Где это произойдет и как будет выглядеть. Сделка не должна бросаться в глаза, речь идет об очень больших деньгах. Так что подумайте хорошо над этим вопросом. И последнее: после сделки, думаю, вам пора будет перейти на более высокую ступень в нашем концерне.
Ренату было непривычно слышать слово "концерн" вместо "организация" или "бригада". Теперь он понимал, откуда взялись те разительные перемены, что произошли с Фроманом. Манера поведения шефа даже из таких закоренелых бандитов делала почти аристократов.
На следующее утро в номере люкс гостиницы "Россия" Ренат вел переговоры с тремя угрюмыми типами. Наставив вокруг стола электронных глушилок, они то и дело поглядывали на дверь.
Ренат, проинформированный секретарем Логинова, знал, что сделка заключается на приобретение московской организацией у владивостокской организации канала транспортировки наркотиков из Китая на Дальний Восток, а также нескольких объектов в тайге, в которые входят подпольный завод по переработке опиума в героин и тайные золотоносные прииски. Сейчас вопрос стоял о передаче наличности. Представители той стороны требовали вывоза денег в Находку, куда после договора перебрался клан "комсомольцев", торгующих с Логиновым. Ренат хотел отдать деньги в Москве, ведь речь шла о пяти миллионах долларов наличными. Переговоры зашли в тупик.
Выход нашел Алик Джасанов - личный телохранитель Логинова, который сопровождал Тафулина на переговоры. Он предложил передать деньги на нейтральной территории. Обеим сторонам предложепие показалось разумным. После недолгого совещания сошлись на Бологом.
…Теперь в своей квартире, отхлебывая "Амаретто", Ренат думал: "Все так хорошо начиналось, впереди великолепная карьера, и на тебе. Этот фанатик Клочков… Надо же, спалить пять миллионов баксов. И что доказал - да ничего. Теперь знать бы, что меня ждет. Впрочем, я ничего сделать не могу. Братва найдет везде, найдет и кончит…"
* * *
После того разговора с Прохоровым Александр Васильевич проштудировал много разной литературы о мафии и американском капитализме. Теперь он четко знал, что капитализм - это оборот огромных сумм денег при помощи влиятельных связей.
Пятнадцать тысяч, полученных от Прохора, народный депутат истратил не на себя, как предлагал ему старый вор. Деньги Логинов потратил на банкеты, дружеские пирушки, заводя знакомых среди чиновников, работников прокуратуры, министерств и даже ЦК. Конечно, это были не первые люди. Но они были в курсе того, что делалось в их "хозяйстве", и в случае чего могли проконсультировать.
В квартире депутата Прохор появился через три месяца. Одет он был так же, в аккуратно выглаженный и чистый костюм времен конца правления Никиты Хрущева. Серая немаркая рубашонка, на ногах сандалии - символ летней совдеповской моды. В общем, все тот же старичок, только глаза горели неукротимым огнем лидера, человека, привыкшего подчинять своей воле окружающих. Раньше ему это удавалось где хитростью, где мудрым словом, а где непомерной жестокостью. Уголовный закон гласит, что свой авторитет необходимо подтверждать постоянно, иначе… И всегда матерый вор в законе Прохор был готов вцепиться обидчику в горло, лишь бы доказать свой авторитет, свое право говорить на равных с другими авторитетами. Так было всегда… но еще не знал Прохор, что, запрягая под себя народного избранника Логинова, раскрыл шкатулку Пандоры.
Накопленные знания и энергия провинциального учителя в одночасье выплеснулись на пике горбачевской перестройки, были брошены в топку депутатской деятельности, теперь вот криминала.
- Здоров, Васильич, - фамильярно поздоровавшись с депутатом, Дмитрий Егорович прошел в гостиную и сел в давно полюбившееся ему кресло. Логинова уже не шокировало поведение старика, но лебезить перед этим старым хрычом он не собирался. Сев напротив гостя, не предложил традиционные чай, кофе.
- В бурное время живем, Александр Васильевич, ой в бурное, - почти причитающе заговорил Прохор. Логинов лишь кивнул, по-прежнему не говоря ни слова. - Раньше как бывало - сел на зону, пяток лет перекантовался, возвращаешься, а там все по-прежнему, вроде как и не садился. Сейчас совсем не так. Народ недоволен, в магазинах нет ничего, карточки вводят, как во время войны. А на то, что есть, цены растут, народу говорят - инфляция. Тьфу, прости Господи, что не выдумает государство, лишь бы обобрать своих подданных.
- Вы, Дмитрий Егорович, решили обратиться ко мне за консультацией или создать партию борьбы с нынешней властью? - усмехнулся Логинов.
- Все смеешься, - мягко проговорил Прохор, - а мне, старику, скоро и есть нечего будет, хоть с голоду помирай.
- Угу, - согласился депутат, - совсем недавно нам жить негде было, "хоть бичуй", - напомнил Логинов про крючок, который сам же заглотил.
Прохор даже бровью не повел.
- В общем, Александр Васильевич, я не зря начал говорить о бурном времени. Все кипит, все меняется, вот уже добрались до славного времени нэпа, кооператоры на каждом шагу. Сидели в моей зоне два подельщика - Марик и Ромчик, хорошие ребята, схлопотали по червонцу от самого гуманного в мире суда за то, что подпольно держали швейный цех и клепали джинсы не хуже американских. Отсидели от звонка до звонка. А намедни "откинулись". Ну за что они десять лет топориком тюкали на лесоповале, теперь и не статья вовсе, а даже прибыльное дело, которым, между прочим, не брезгуют заниматься и члены партии.
- Вы хотите, чтобы я выступил на заседании Верховного Совета по поводу амнистии осужденным цеховикам? - толком не понимая, чего от него хочет старик, спросил Логинов.
- Да Господь с тобой, Васильич, - перекрестил депутата Прохор (все-таки старик был большой актер). - Пусть сидят, Бог терпел и нам велел. Душа у меня болит за Ромчика и Марика, этим бы людям помочь.
- Что сделать?
- Им бы патентик на индивидуальную трудовую деятельность, или как она там называется, - промурлыкал старик. - Сами бы работали и мне что-то давали на старость.
- А что, сейчас проблема получить патент? - удивился Логинов, хотя ему доводилось слышать, что чиновники на этом указе делают хороший бизнес, гребут деньги лопатой.
- Да, не проблема, - согласился Прохор, - но люди они судимые, пойдут за патентом, потом от ментов прохода не будет. Нам бы чтобы дали работать и не мешали.
- А чем они думают заниматься? - поинтересовался Логинов, забрасывая ногу на ногу.
- Марик хочет заняться по-прежнему швейкой, наш рынок до сих пор не наполнен джинсой. А вот Ромчик готов делать что угодно, только не шить. В нашей зоне он был бригадиром в швейном цеху. Думаю, займется реализацией, мы ему место на Рижском рынке забили и подготовили команду реализаторов.
- Мелко мыслишь, Дмитрий Егорович, - улыбнулся депутат. Проштудировав труды по истории современной организованной преступности, он, как никто другой, знал, с чего надо входить в бизнес.
- Что ты хочешь этим сказать? - Глаза Прохора сощурились.
- Ты правильно заметил, Дмитрий Егорович, народ нищает, но нищают не все… Мы вступили в новую фазу, когда большинство будет балансировать на грани бедняцкой зарплаты или привилегии залезть в мусорный контейнер, а незначительная группа людей будет иметь огромные финансовые сбережения. И этим людям уже малы клетки государственных квартир и садовых домиков на дачных участках. Они захотят иметь виллы, дворцы, а впоследствии, может, и замки.
- И что, власти позволят это? - с недоверием поинтересовался авторитет. Он слишком долго жил в стране сперва строившегося, а затем развитого социализма, где основным принципом была уравниловка.
- Власти уже все позволили, разрешив кооперативы, - уверенно произнес Логинов. - Ну а если запретят, то только с последующим раскулачиванием. Так от этого никто не застрахован.
Во всем сказанном депутатом был смысл, и вообще этот провинциальный учитель все больше нравился авторитету. Он был человеком новой формации, то есть жил духом этого бурного времени, а может, даже опережал его, в то время как сам Прохор и многие из братвы безнадежно отстали. Только с таким, как этот Логинов, возможен прорыв в будущее.
- Значит, предлагаешь строительный кооператив?
- Лучше уж строительную фирму.
- Что это значит?
- Ну, кооператив - это бригада шабашников. Выполнили работу из материалов заказчика по его плану, получили бабки, поделили и разбежались. То есть организация ненадежная. А вот фирма - у нее не только строители, но и электрики, сантехники, маляры. В общем, все, как в любом СМУ, с той разницей, что качество на уровне мировых стандартов. В будущем понадобятся еще архитекторы и дизайнеры. Чтобы каждому богатенькому Буратино могли предоставить проект в единственном экземпляре, только для него.
- Ты считаешь это выгодным делом? - спросил Прохор.
Молчание Логинова он счел за положительный ответ и задал следующий вопрос:
- Возьмешь хлопоты по созданию этой фирмы на себя?
- Почему бы нет? - Логинов, почесав кончик носа, с прищуром посмотрел на Прохора. - Только ведь нынче какое время? Никто никого не уважает, не любит, не боится… А только все хотят денег.
- Ну, это понятно, - кивнул Прохор и вытащил из нагрудного кармана две тугие пачки банкнот в банковской упаковке. - Десять "штук" хватит?
- Думаю, да, - безразлично сказал Логинов. Необходимые документы ему выправят бесплатно, так же будет и с арендой какого-нибудь объекта, где расположится фирма. А эти десять тысяч пойдут лично ему на расширение влиятельных связей.