- Очень хорошо, - кивнул Кутепов. - Знакомься, Глеб, это Алена, наш штатный массажист. Просто кудесница, а не массажист, безнадежных выхаживает. - И тут же, указав на Глеба, представил его: - Знакомься, Алена, - мой старый боевой друг Глеб Кольцов, романтик частного сыска.
Глеб залпом выпил свой коньяк и хотел что-то сказать, но Николай Ильич его опередил:
- Иди, Алена, мы сейчас.
Девушка скрылась за дверью, а Кутепов налил в рюмку еще коньяку и распорядился:
- Еще рюмочку - и дуй в сауну. После дороги надо попариться, отдохнуть, массаж тебе не повредит. Вот после этого пообедаем да заодно и покалякаем о делах.
- А вы что, в сауну не пойдете? - удивился Кольцов.
- Мне сауну врачи разрешили раз в месяц. В начале каждого месяца летаю в Финляндию и парюсь там у них. А ты, Глебушка, танцуй, пока молодой.
Еще совсем недавно никакой сауны у Кутепова не было, а был обычный сарай, где хранился садовый инвентарь. Теперь на месте сарая стоял глухой бревенчатый сруб, войти в него можно было только из дома. Изнутри сруб был отделан сосновой вагонкой и расписан в духе Хохломы.
В раздевалке стояли пара топчанов, большой, грубо сколоченный стол, но из красного дерева, и две длинные скамьи. Под потолком на цепях висела люстра, оформленная под старинный фонарь.
Алена встретила Глеба, что называется, во всеоружии, на ней был лишь бирюзовый просвечивающийся пеньюар.
- Температура в норме? - первое что нашелся спросить Кольцов.
- В норме, - улыбнулась Алена. Только сейчас детектив заметил, что у девушки глаза изумрудного цвета. Потом его взгляд сполз ниже, он увидел две небольшие груди с огромными, как синяки, темными пятнами сосков. Воронка пупка и узкая выстриженная дорожка в направлении лобка. Через прозрачный пеньюар четко просматривался рельеф фигуры. А фигура была классическая - "контур гитары". Массажистка по-своему поняла взгляд гостя. Сбросив с себя пеньюар, она повернулась к Глебу спинкой.
- Жду тебя в сауне, - сказала девушка, грациозно двигая упругими ягодицами.
Глеб снял свою одежду, развесил ее на вешалке, не забыв сунуть "ТТ" в карман брюк так, чтобы в любой момент можно было его вытащить.
В сауне было душно, пахло сосновой смолой и ячменным пивом. К потолку вели три деревянные ступеньки-лежанки. Закинув ногу на ногу, Алена сидела на средней полке. Ее тело было расслаблено, а глаза закрыты. Глеб пристроился на нижней полке, он всегда так делал, постепенно перемещаясь наверх.
- Бассейн в раздевалке, дверь налево, - не открывая глаз, промурлыкала Алена.
- Благодарю за информацию, - сказал Глеб.
Постепенно жар стал нарастать, тело покрылось липким потом. Глеб перебрался на вторую полку.
Неожиданно Алена открыла глаза и, взглянув на него, широко улыбнулась:
- Я в бассейн, составишь мне компанию?
- Почему бы нет?
Бассейном назывался бетонный куб, выложенный черной кафельной плиткой, отчего он казался бездонным. Алена первой сиганула в воду, увлекая за собой Кольцова. Вода в бассейне была ледяная и в разгоряченное тело впилась миллионами игл. От такого перепада температур аж дыхание сбилось.
Отдышавшись, Алена повернулась лицом к Глебу и спросила:
- Знаешь, как можно определить настоящего мужчину?
- Как?
Девушка приблизила свое лицо к лицу Кольцова, ее губы впились в губы частного детектива, левая рука обвила его шею, а правая скользнула к низу живота.
Глеб уже не чувствовал ледяного холода. Одной рукой он сжал грудь девушки, она была размером с большое яблоко, указательный палец вдавился в покрытый пупырышками замерзший сосок, а другой рукой впился в ягодицу.
Рывком выбросив девушку на край бассейна, Глеб последовал за ней, тело горело от холода. Кольцов снова привлек к себе массажистку, и опять они слились в долгом поцелуе. Схватив Алену за ягодицы, Глеб приподнял тело девушки, а она, обхватив своими ногами поясницу партнера, прижалась к нему…
Два с половиной часа они провели в сауне, совмещая жар парилки со страстным сексом, секс с массажем и снова парилкой.
Наконец Глеб начал одеваться, его тело и душа были опустошены. Он не ощущал усталости после бессонной ночи в поезде и петляний по городу, он уже не чувствовал тревоги за свою жизнь. Все отошло на задний план.
В большой комнате столик был заставлен все возможными яствами. Впрочем, почти все были растительного происхождения - свежие помидоры, огурцы, листья салата, соленые грибы, украшенные мелко нарезанным зеленым луком, маринованные початки молоденькой кукурузы. А в центре столика стояло большое серебряное блюдо с огромными кусками жареных отбивных на косточке. Рядом с блюдом - бутылка английской водки "Стеринг" и хрустальный кувшин с вином.
- Кушать подано, - улыбаясь, сказал Кутепов.
- Ну, ты кудесник, Ильич, - искренне восхитился Глеб.
Кутепов усмехнулся, но тут же лицо его стало сосредоточенным.
- Как я понял, разговор будет серьезным?
Кольцов только кивнул, садясь к столу, бывший полковник сел в кресло напротив.
- Ты будешь водку или вино? Рекомендую вино - великолепный сорт французского вина "Пинофран". Между прочим, его любит сама английская королева Елизавета.
- Ну, раз сама… то уж я тем более, - проговорил Глеб. Да и без этой рекламы он бы водку не пил, после сауны с массажем организм требовал легкого алкоголя.
Кутепов налил вино в два бокала, потом поднял свой и негромко сказал:
- Ну, помянем нашего боевого друга Володьку Клочкова. Пусть земля ему будет пухом.
- Вечная память и вечный покой, - глухо произнес Глеб и одним глотком осушил свой бокал. Вино было с легкой горчинкой и нежным вкусом виноградного сока.
Кутепов подцепил вилкой большой кусок хорошо прожаренного мяса, положив его на тарелку, взял нож в правую руку.
О похоронах Клочкова я узнал в Женеве, мой секретарь прислал факс. Но вырваться никак не получилось: переговоры.
- А ты все так же по заграницам? - жуя, спросил Глеб.
- У меня же российско-швейцарское предприятие, мы строим в России пищевые комбинаты по швейцарским технологиям.
- Ну и как?
- Пока работаем на прибыль, - снова разливая вино по бокалам, проговорил Кутепов. Поднял бокал: - Ну, вечная память тем, кого уже с нами не будет.
Они выпили, некоторое время молча ели, Глеб ножом старательно резал на куски жареное мясо.
Кутепов налил еще, потом, поставив на место кувшин, спросил:
- Ты ведь, Глеб, приехал не из праздного любопытства посмотреть, как живет старый боевой конь? По делу ведь приехал, а?
Глеб отложил вилку, нож, взялся за свой бокал и, глядя в глаза Кутепова, молча кивнул.
- Ну так рассказывай. - Бывший чекист уже забыл о еде, о вине. Он понял: произошло что-то из ряда вон выходящее, заставившее Каскадера в один день созвониться и приехать из Москвы в Питер.
- Я знаю, за что убили полковника ФСК Клочкова, - негромко сказал Кольцов, потом добавил: - И главное, я знаю, кто его убил.
- А ну говори, - сдерживая ярость, выдавил из себя Кутепов. - Я тоже хочу знать…
* * *
- Я думал, что захваченную "зелень" Константиныч поделит. Но он поступил по-другому. Все деньги вложил в коммерческий банк некоего Чибисова. Скользкий тип, но дело свое знает, они с Клочковым договорились, что доллары тот переведет в фунты и откроет совместный счет. То есть счет, которым могли пользоваться я и он. Дальше он выдал пятьсот миллионов российскими, как будто кредит моему агентству. Сетку координат закрыли в арендованном сейфе. Клочков, словно чувствуя скорую смерть, написал завещание, по которому ежемесячно будут выплачиваться деньги его семье, а потом еще и на учебу детей. Правда, не знаю, насколько порядочный тип этот Чибисов. Можно ему доверять? Мы ведь ему, в сущности, передали "черный нал", делай что хочешь. Особенно после смерти Клочкова.
- Ну, это ты зря, Глеб, - спокойно произнес Кутепов. - Андрей Андреевич Чибисов редкой порядочности человек. Он хранитель солидных сумм, которые принадлежат очень серьезным людям. И от его порядочности зависит не только его жизнь. А Володя Клочков, наверное, еще на чем-то поймал его, так что за деньги можешь не беспокоиться. Но я думаю, ты приехал не консультироваться по поводу ваших совместных вложений. Что еще?
- После того как все формальности были закончены, Владимир Константинович мне сказал: "Если что со мной случится, Глеб, поступай с этими деньгами как хочешь. Попорти им кровь, Каскадер". Вот такое мне досталось завещание, Николай Ильич.
- Да-с. Ничего не скажешь, завещание полковника. Всю жизнь шел по черте, называемой законом. Понимал, что ничего сделать не может, но против закона до конца пойти не мог. Вот он тебе, Каскадер, руки и развязал. Что решил делать?
- Думаю достать сетку корпорации, кину ее на карту. Да и пройдусь рейдом по местам боевой и революционной славы.
- Не боишься в глухой тайге сложить свою буйную головушку? - спросил Кутепов, постукивая пальцами по крышке стола.
- Что я теряю? - удивился Глеб. - Логинов и так объявил на меня охоту. Пускай они меня в Москве ищут, пока я буду им кровь пускать в тайге.
- Ясненько. Ну а что от меня требуется?
- Мне нужна команда настоящих профессионалов, оружие и экипировка, - одним духом выпалил Глеб.
- Понятно, - улыбнулся наконец Кутепов. - И до тебя дошли слухи о моей связи с наемниками. Хочу тебе сказать, дружище, что все это неправда.
Наступила минута тягостного молчания. Первым не выдержал Кутепов.
- Ладно, говори, чем смогу - помогу.
* * *
Утром следующего дня Глеб был уже в Москве, времени было в обрез… Прямо с вокзала он позвонил Донцову.
- Слушаю, - ответил сонный голос сыщика.
- Встречаемся завтра в полдень, - произнес Кольцов и тут же повесил трубку. В прошлый раз они договорились о месте встречи, оставалось уточнить день и час.
До офиса Глеб решил пройтись пешком. Москва еще только просыпалась, по пустынным улицам чередой шли подметальные и поливальные машины. Дворники поливали из шлангов клумбы. Дышалось легко, и на душе почему-то было весело. Глеб не думал о "быках" Логинова (это неизбежно, как сама смерть, раз мафия начала за ним охоту). Сейчас его занимали дела текущие: чем сможет помочь Кутепов, прав ли он, беря на дело Донцова, он ведь почти не знает этого милиционера, как все обставить в Москве?
Войдя в свой офис, Глеб увидел Наталью. Девушка только пришла и стояла к нему спиной, вешая плащ. Глеб бесшумно подошел к ней сзади и обнял за грудь, шепнув на ухо:
- Доброе утро.
- Привет, - ответила Наташа. Посмотрев на ладони, сжимавшие ее бюст, спросила: - Это что, новая форма приветствия?
- Да, - подтвердил Кольцов. - По новому закону руководители так здороваются со своими лучшими работницами.
- А работниками? - Девушка освободилась от объятий.
- Вот на работников этот закон не распространяется.
Наташа села за свой стол, включила компьютер и, насмешливо глядя на его небритую физиономию, спросила:
- Где шатался? Ни дома, ни в клубе тебя вчера не было. Опять романтический загул?
- Вот тут ты ошибаешься, моя дорогая. Отсутствовал я сугубо по работе.
- А вчера, между прочим, был "жирный" клиент, - произнесла секретарша таким тоном, что чувствовалось: она не очень-то верит своему шефу. - Ему надо…
Глеб ее оборвал:
- Подожди, Натали, отмени все заказы. У меня сейчас другая работа, крупная и надолго.
- Ты что, серьезно?
- Да уж куда серьезней, - буркнул Кольцов. - Помнишь банковский кредит на отделку офиса?
- Ну. - Наташа все еще не очень верила в грандиозный заказ.
- Так вот этот банк предложил мне работу. Они хотят приобрести недвижимость в Западной Африке, по-моему, какой-то курорт. Я должен сопровождать их экспертов и проконтролировать, чтобы не было подвоха. - Глеб сознательно вешал лапшу на уши своей секретарше. Девушка Ничего не должна знать о цели предстоящей поездки ее шефа на Дальний Восток. От этого может зависеть не только его, но и ее жизнь.
- А что, в банке нет своей службы безопасности, этих бугаев?
- Есть, - подтвердил Кольцов, - но бугаи, как ты выразилась, должны выполнять функции физической защиты. А я, в отличие от них, должен буду проводить независимое расследование. Руководство банка боится, что африканцы могут экспертов запугать или купить. А сделка замыслена на десятки миллионов, и никто не хочет выбрасывать их на ветер.
- Так что делать с клиентом? - упавшим голосом спросила Наташа.
- Я же сказал, все отменить. Меня не будет три, от силы четыре месяца. Жалованье я тебе выплачу за полгода. Ты должна присматривать за офисом, следить за бухгалтерией (то, что меня не будет несколько месяцев, налоговую полицию мало волнует). И главное, следи за перспективами нашего бизнеса. Поняла?
Девушка кивнула. А Глеб продолжал:
- Если через полгода я не объявлюсь, тогда смотри сама. Можешь офис вернуть в жэк или у кого мы его арендуем, мебель со всеми наворотами продашь, деньги оставишь себе. А можешь нанять пару сыскарей и продолжить работу нашего агентства.
- Не каркай, дурак, - она обиженно надула губы.
- Я, конечно, шучу, - улыбнулся Кольцов, - но если честно, то поговаривают, что в этом районе очень прожорливые людоеды. И надо быть готовым ко всему. Ну, Натаха, мне пора.
- Мы даже не попрощаемся? - спросила девушка, глядя снизу вверх на своего шефа.
Почему нет? - удивился Глеб. Достав из кармана связку ключей, он положил их на стол перед Наташей и приказал ей: - Заканчивай работу, поезжай ко мне, готовь обед, я через несколько часов освобожусь, вместе пообедаем и попрощаемся. Идет?
- Идет, - согласилась девушка.
* * *
День был заполнен до предела: встреча с потенциальными клиентами, переговоры с партнером, не вылезающим из Швейцарии, обсуждение текущих дел с менеджером (тьфу ты, басурманское слово). Вечером совещание в мэрии по поводу меценатства.
Николай Ильич приехал домой далеко за полночь. Домашние, привыкшие к такому распорядку дня главы семьи, как правило, ложились спать, не дожидаясь его.
Оставив плащ в прихожей, Николай Ильич прошел в рабочий кабинет. Пятикомнатная квартира, купленная год назад, была выбрана специально из-за кабинета. Кутепову всегда хотелось иметь кабинет с видом на Неву. Бывший чекист зажег настольную лампу, сел к письменному столу, включил компьютер. Когда загорелся экран монитора, он быстро выбрал нужный файл, затем набрал на клавиатуре пароль - "Атака". Полковник не любил защищаться, он всегда атаковал…
Глядя на темный экран загружающегося компьютера, Кутепов неожиданно, как в кино, увидел былое. Тридцать лет было отдано Комитету госбезопасности. Тридцать лет службы, начиная с лейтенанта в националистическом Вильнюсе, а затем чего только не было. И особый отдел Западной группы войск, и командировка в Чехословакию перед вторжением советских войск. Потом были Куба, Ангола, должность начальника службы безопасности советского посольства. Но из-за неуживчивого характера там не задержался, перевели в Крым преподавать молодым бойцам из Африки и Латинской Америки методы западных спецслужб. После Крыма - Афганистан, сперва должность заместителя начальника особого отдела сороковой армии. Но из-за того, что рьяный подполковник хотел пересажать высших командных чинов армии, замеченных в злоупотреблениях своим положением, его перевели непосредственно в КГБ, назначив начальником оперативного отдела координационного центра подразделений "Каскад".
Вот здесь и было его место, разработка операций, фильтрация разведданных, анализ их, "игра" с разведслужбами Запада. Это то, что он умел и любил. Четыре года в Афганистане, звание полковника и два ордена боевого Красного Знамени и афганский орден Героя Революции были благодарностью за эту службу. Возвращение в Союз было горьким, огромная страна выглядела униженной и обворованной. Горбачевское бессилие перерастало в повсеместный беспредел.
Должность начальника оперативного отдела КГБ по Ленинградской области давала большие возможности для наведения порядка, хотя бы на определенном конкретном участке государства. Но не тут-то было. Все разработки оперативного отдела резались, что называется, на корню. Шеф каждый раз указывал на прессу, общественное мнение и уже потом кивал на Москву: "Не одобрят".
Огромная страна, некогда бывшая монолитом, трещала по швам. Мятеж в Вильнюсе только подтвердил мнение полковника Кутепова, что нужно срочное хирургическое вмешательство, а иначе будет поздно…
Девятнадцатого августа девяносто первого года полковник Кутепов прорвался с докладом к шефу. Положив на стол раскрытую папку, Николай Ильич указал пальцем на машинописный текст:
- Здесь список на двести семьдесят три человека. Я требую, чтобы они были арестованы.
- Прокурор должен подписать ордера на арест, - вяло пробормотал шеф. Он находился в сомнамбулическом состоянии, ожидая команды из Москвы.
- Прокурор ссылается на вашу резолюцию. После нее он выпишет ордера, - глядя перед собой, отчеканил полковник Кутепов.
- Да вы что! - взвился генерал, поняв, что от надоедливого служаки так не избавиться. - Не терпится тридцать седьмой год повторить?
- В этом списке нет ни одного диссидента, - парировал полковник, - или, как сейчас говорят, оппозиционера. В списке лишь преступники, воры в законе, создающие группировки бандитского толка и привлекающие в них сотрудников милиции, прокуратуры, чиновников из госаппарата. И к тому же в списке крупные чины МВД, прокуратуры и власти, замешанные во взятках и преступлениях. Уже началось сращивание преступного капитала с исполнительной властью, пока на ее нижних ступенях. Но это пока. Если сейчас не принять меры, через пару лет мы превратимся в Чикаго двадцатых годов.
- У вас есть доказательства? - спросил генерал.
- Да сколько угодно, а когда с ними начнут работу наши следователи, всплывет еще много нового. Поставьте свою резолюцию, - попросил Кутепов.
- Не время еще, - буркнул генерал. - Не было еще из Москвы приказа на репрессии. - На последнем слове он сделал особое ударение, чтобы подчеркнуть свою лояльность горбачевской идее.
Полковник Кутепов молча вышел из кабинета шефа, понимая, что вирус "перестроевщины" поразил все слои общества: верхи, оглядываясь друг на друга, не хотят править, а низы, чувствуя вседозволенность, хотят крови, хотят все крушить.
- Упустим пару дней, пиши пропало, - бросил в сердцах полковник генеральскому адъютанту, выходя из приемной.
И он оказался прав, уже на следующий день не получавшие никаких приказов войска стали брататься с полупьяными народными массами. А потом как снежный ком покатило, понесло, поехало. Возвращение из Фороса и реанимация политического трупа Горбачева, арест участников ГКЧП, новый руководитель КГБ Бакатин с его безмозгло знаменитой чисткой. Первым из Ленинградского КГБ был уволен полковник Кутепов, многие из "перевертышей" тогда шептались: "Ярый гэкачепист еще легко отделался".
Свое увольнение Николай Ильич переживал не так болезненно, как то, что творилось со страной. Супердержава крошилась на куски, и уже ничто не могло удержать страну от развала. Горбачев был похож на рыбу, выброшенную на сушу: вроде и открывает рот, но ничего не слышно.