– Что случилось? – спросила Райли.
Люси стала мерять шагами комнату.
– Тогда в Ридспорте, после похорон Розмари Пикенс, я шла, а за мной ехал белый фургон. Слишком близко, подумала я тогда.
Она показала Биллу и Райли фотографии с мобильного телефона.
– Потом он ускорился и уехал, а я успела сделать эту фотографию. На автомате, но, как вы видите, номер не попал в кадр. Я не думала об этом с тех пор – до этого момента. Это должен был быть он. Я упустила его. Я дала ему уйти.
Райли почувствовала разочарование. Действительно, это было глупо со стороны Люси. Но Билл считал иначе.
– Не переживай, – сказал он Люси. – Мы всё ещё не уверены, что фургон, который ты видела, тот же, что запомнила Мира. Вокруг полно белых фургонов. Это могло быть просто совпадением.
Райли сильно в этом сомневалась. Судя по тоскливому выражению лица Люси, она тоже.
– Я должна это исправить, – сказала Люси. – Я поговорю с Полом, лаборантом. Он может связаться с торговым центром, взять у них фотографии с камер слежения.
*
Какое-то время спустя, когда они поблагодарили Миру Кортезе за помощь и отпустили домой, Райли, Билл и Люси столпились в лаборатории, в нетерпении ожидая, что сможет найти Пол Нуни. Он тут же сказал им, что фургон на фотографии Люси – форд возрастом лет десяти. На кузове не было никаких букв или других отличительных признаков, хотя краска точно была поцарапана.
Теперь компьютер лаборанта производил поиск по фотографиям с камер наблюдения, ища совпадение.
– Вот оно, – сказал Пол. – Взгляните.
Райли и Билл с Люси сгрудились за Полом. И точно, камера поймала заднюю часть доставочного форда, выезжающего с парковки у торгового центра.
– Как мы можем быть уверены, что это тот же фургон? – спросил Билл.
Люси поднесла фотографию со своего мобильника к изображению на компьютере.
– Вот тут, видишь, краска поцарапана в том же месте. Это действительно тот же фургон. И я действительно его упустила. Но по крайней мере, теперь у нас есть чёткий снимок номеров. Номера Пенсильванские. Пол, как скоро ты сможешь найти его владельца?
– Буквально минуту, – сказал Пол и уткнулся в монитор.
Райли взяла Билла за локоть и немного отвела от Люси.
– Я так разочарована ею, Билл, – сказала она тихо, чтобы Люси не услышала. – Я думала, она лучше соображает.
– Уймись, Райли, – сказал Билл. – Не пытайся говорить мне, что сама никогда не портила всё, когда только начинала. Я уж точно и не раз. И даже если она сначала дала маху, она всё-таки не забыла до конца и теперь может исправить.
Райли понимала, что Билл прав. Он всегда был прав и иногда это её ужасно раздражало. Она повернулась и увидела, что Люси выглядит несчастной.
Райли подошла к молодому агенту и сказала:
– Всё хорошо.
– Нет, это не так, – сказала Люси.
В этот момент раздался голос Пола:
– Вот и он, идите сюда, я вам покажу.
Все снова столпились за спиной Пола и заглянули ему через плечо. На экране всё ещё горело фото из службы безопасности торгового центра, а рядом с ним был документ из автотранспортного управления.
– Регистрация устарела, – сказал он. – Уже много лет. Наклейка с датой на фото выглядит новой, но я уверен, что это подделка. Имя и адрес на регистрации те же, что и в водительских правах. По ним он проживает там же. Его зовут Волтер Сэттлер и живёт он всё ещё в Хоксвилле, Пенсильвания. Город расположен очень близко к границе со штатом, в паре часов езды отсюда.
На фотографии с водительских прав показалось худое, мальчишеское лицо. Мужчина был около ста семидесяти сантиметров ростом. Ему было тридцать три.
– Это должен быть он, – сказал Билл. – Берём ордер и в дорогу.
Райли кивнула.
– Мы всё ещё можем успеть спасти Карлу.
Глава 31
Райли подумала, что может быть этот долгий день всё-таки увенчается успехом. После её поездки в Синг-Синг кусочки пазла, собранные вместе, указали на адрес в Хоксвилле, Пенсильвания. Они с Биллом с опаской подошли к дому.
Они получали ордер на обыск дольше, чем ожидали, а потом два часа ехали, так что теперь уже было очень поздно и темно. Район среднего рабочего класса выглядел приятным и мирным. Хотя внутри дома и во дворе ничего не горело, сама улица была хорошо освещена. Райли видела, что в подвале дома есть окна – там могли находиться жертвы. Хотя около дома не было видно никаких машин, скорей всего в доме есть закрытый гараж, где, скорей всего, и стоит фургон.
– Оружие? – тихо спросила Райли, собираясь достать свой пистолет. Они решили, что жертва скорее выживет, если они не нагрянут сюда с целым отрядом быстрого реагирования.
– Пока рано, – сказал Билл. – Надеюсь, что оно нам и не потребуется. Он не вооружён, да и не очень сильный.
Заходя на переднее крыльцо, Райли надеялась, что он прав. И всё же, ей ещё не приходилось сталкиваться с хладнокровными убийцами, которые никак не сопротивлялись, а большинство из них были вооружены.
Билл нажал на дверной звонок и громко постучал в дверь. Никакого ответа не последовало. Билл снова постучал.
– ФБР! – крикнул он. – Здесь проживает Волтер Сэттлер? У нас ордер на обыск.
Снова никакого ответа, однако Райли показалось, что она услышала движение за дверью. Она инстинктивно достала пистолет, несмотря на нежелание Билла использовать оружие.
Неожиданно дверь распахнулась. Невысокий человек в пижаме стоял за дверью с наведённым на них пистолетом в руках. Райли направила пистолет прямо ему в лицо.
– Полегче, – сказал мужчина, переводя пистолет с Райли на Билла и обратно. – Расслабьтесь. Мне не нужны проблемы. Я лишь хочу увидеть значки.
Свободными руками Билл и Райли показали свои значки. Мужчина опустил свой пистолет.
– Положи пистолет, – сказал Билл.
– Хорошо, Боже мой, – мужчина наклонился и положил пистолет на пол; Райли тут же подняла его.
– Руки на голову, – скомандовал Билл.
Человек подчинился.
– Я же сотрудничаю, зачем это всё?
У Райли упало сердце.
"Он отлично говорит", – подумала она. Голос мужчины отражал нервозность, как и любого в подобной ситуации, но в нём не было ни следа заикания.
И она всё же узнала человека, чьё фото было на водительских правах. Это определённо был Волтер Сэттлер. Улики не просто так вывели на него.
Может ли это быть банда из двух преступников?
Нет, не походит.
Райли уже собиралась убрать пистолет в кобуру, когда неожиданно раздался женский голос, возвращая её к реальности.
– Волтер, что происходит? Позвонить в 911?
На верхней площадке лестницы стояла женщина в ночнушке. В волосах у неё были бигуди.
– Нет, не нужно, Пег, – сказал Вольтер Сэттлер. – Это ФБР. Не знаю, что им нужно. Поди проверь, не испугались ли дети, и возвращайся в постель. Я справлюсь.
Женщина снова ушла. Сэттлер всё ещё держал руки на виду. Билл быстро обыскал его на предмет других предметов оружия. Ничего не найдя, он убрал пистолет, но Райли по-прежнему держала свой наготове.
– У нас есть ордер на обыск этого места, – сказал Билл, доставая бумагу.
– Что, если я буду против? – сказал Сэттлер.
Райли ответила:
– Спросите своего юриста, – затем, обращаясь к Биллу, она сказала: – Подвал кажется наиболее вероятным.
Билл прошёл по дому и исчез.
– В чём дело? – спросил Сэттлер Райли. – Что вы всё-таки ищете?
– У вас есть белый доставочный фургон марки форд?
Сэттлер выглядел совершенно ошеломлённым.
– Что? Нет! У нас микроавтобус Ниссан, он стоит в гараже. У меня не было фургона с…
Его голос оборвалось, он как будто что-то вспоминал. В комнату вернулся Билл.
– В подвале ничего подозрительного, – сказал он. – Проверить чердак?
– Нет, – ответила Райли. – Погоди.
Учитывая, что наверху спали его жена и дети, было маловероятно, что похищенная женщина спрятана где-то здесь. Казалось довольно очевидным, что Сэттлер никого не держал в заложниках, по крайней мере, не в доме.
Сэттлер же стал ещё более покорным,
– Послушайте, здесь ошибка, – сказал он. – Садитесь. Может быть, мы вместе сможем разобраться.
Райли и Билл сели с ним вместе в гостиной.
– Расскажите мне больше про форд, который вы ищете, – сказал Сэттлер.
– Я его покажу, – сказала Райли.
Она показала фотографию, сделанную Люси, которую она сохранила себе на сотовом, а также фото с камер наблюдения. Она показала их Сэттлеру.
– Чёрт побери, – сказал Сэттлер, – я думал, что видел, как этому фургону пришёл конец.
– Объясните, что вы имеете в виду, мистер Сэттлер, – попросила Райли.
Сэттлер сделал глубокий вдох.
– Послушайте, вы ищете не меня, – сказал он. – Вы ищете моего двоюродного брата, Юджина Фиска. Я не видел его несколько лет. Что он натворил?
– Он подозревается в двух убийствах и одном похищении, – ответил Билл.
У Сэттлера от изумления открылся рот.
– Как так получилось, что у него оказался ваш фургон? – спросила Райли.
– Я дал его ему девять лет назад, – сказал Сэттлер. – Я ужасно хотел, чтобы он уехал, настолько, что даже не стал заморачиваться с дарственными. Я просто отдал ему ключи и сказал: "Уезжай отсюда, и чтобы я тебя больше не видел и не слышал". Так он и сделал.
Сэттлер виновато повесил голову.
– Знаю, это было неправильное решение, – сказал он. – Я много раз об этом думал с тех пор. Но если бы вы знали Юджина… Что ж, я просто хотел, чтобы он раз и навсегда ушёл из моей жизни.
Сэттлер полными стыда и сожаления глазами обвёл комнату.
– Что вы можете рассказать о нём? – спросила Райли.
– Юджин был сыном сестры моей матери, – сказал Сэттлер. – Её звали Шерри Фиск. Я с ней не был толком знаком. Вся семья – включая моих родителей – думали, что она погибла в автокатастрофе. Говорили, что она была сумасшедшей.
Сэттлер остановился на минуту.
– Никто не знал отца Юджина, – продолжал он. – И я не знал Юджина – по крайней мере, когда он был ребёнком. Его мать убили, когда я был подростком. Юджину тогда было лет десять, наверное. Я не слышал никаких подробностей об этом. Это было что-то типа семейной тайны, о которой никто не говорит. Убийцу так и не поймали.
Райли записывала.
– Что случилось с Юджином после того, как его мать убили? – спросила она.
– Я знаю, что он был в детдоме, – ответил Сэттлер. – У него были какие-то проблемы, и его официально признали умственно отсталым.
Сэттлер снова помолчал.
– Они выписали его, когда ему исполнилось восемнадцать. Мне тогда было двадцать с чем-то, я уже был женат, успешно начинал жизнь. Как я и сказал, детьми я не сильно-то был с ним знаком. Но теперь он вдруг стал вести себя так, будто мы всегда были очень близки. И он был…
Сэттлер покачал головой.
– Ну, он был странным, вот и всё. Он практически не мог говорить. Настолько, что иногда писал записки, вместо того, чтобы говорить. И он постоянно что-то требовал. То просил деньги, то приходил, чтобы поесть. Это было не просто неудобно. Это было страшно. Он просто преследовал меня! Когда он был рядом, у меня было такое чувство…
У него снова оборвался голос.
– Так или иначе, – продолжал он, – именно тогда я отдал ему фургон. И сказал никогда не возвращаться.
Несколько минут Райли обдумывала, что она только что узнала. Возможно, в Хоксвилле есть кто-то, кто мог бы рассказать им больше о Юджине Фиске?
– Твои родители ещё живы? – спросила она Сэттлера.
– Нет, я последний в нашей семье. За исключением Юджина.
– Где лечили Юджина?
– В Психиатрическом центре Хоксвилля, прямо здесь, в городе.
Райли решила, что им надо ехать сразу туда. Конечно, там им удастся узнать больше. Но, может быть, Сэттлер мог рассказать ещё кое-что.
– У вас есть фотографии брата? – спросила она.
– Ни на одной не видно, как он выглядит, – сказал Сэттлер. – Но у меня вроде бы есть одна старая…
Он встал со стула и открыл ящик. Порывшись там, он достал фото и передал его Райли.
– Это фотография с того времени, когда мы были детьми, – сказал он. – Я сохранил её потому, что довольно необычно, что на ней мы вместе.
Пока Билл задавал последние вопросы, Райли смотрела на фото. На нём было два мальчика. В том, что повыше, узнавался Сэттлер. А пониже был довольно странно выглядящий ребёнок, его черты были как будто гипертрофированы.
И всё же Райли невольно думала, какая у него милая улыбка.
Она не могла представить, что могло превратить этого улыбающегося мальчика в серийного убийцу.
Глава 32
Карла не знала, сколько она провела времени привязанной цепями к койке в подвале. Окна, расположенные в самом верху бетонных стен, были закрыты картоном, не пропускающим ни одного луча света снаружи. Когда выключался свет над головой, как было и сейчас, она оказывалась в кромешной темноте.
Она знала только то, что была голодна, вся в грязи и в жуткой боли. Она ничего не ела с тех самых пор, как попала сюда. Иногда чудовищный невысокий мужчина ослаблял кляп на её рту и давал ей глотнуть воды – вот было и всё, чем она питалась.
Её уже перестала беспокоить собственная вонь. Достоинство уже ничего для неё не значило. Она хотела лишь выжить.
Но пока что не было никакого намёка на спасение.
Он ударил её цепью, когда похищал ещё в Олбани. Теперь, когда последствия сотрясения мозга прошли, она чувствовала себя заторможенной и обезумевшей от боли и голода. Она то спала, то была в обмороке, потом просыпалась и снова не понимала, где находится и что произошло.
Но ей всегда удавалось вспомнить чудовищную реальность. Трезвая голова была совершенно необходима. Способ выбраться есть, она в этом уверена. Она пыталась пошевелиться в темноте, двигаясь вперёд и назад. Она постоянно это делала, когда его не было в комнате. Он обмотал цепи вокруг ней и койки, но, видимо, никаких не закрепил. Она чувствовала, что они постепенно ослабляются.
А на этот раз она почувствовала, что они ослабли настолько, что она могла попробовать выскользнуть из них. Смирительная рубашка – ещё одна проблема, но ей она займётся позже.
Начиная с плеч, она стала ёрзать и извиваться, так что цепи начали сползать.
Но тут она услышала его шаги. Он, видимо, шёл сюда. Времени сражаться с цепями не осталось, так что она позволила своему измождённому телу расслабиться.
Она услышала, что открылась дверь наверху лестницы, ведущая в подвал. Вскоре её ослепил включенный свет. Она закрыла глаза, притворяясь спящей, и слушала, как он спускается по лестнице.
Через мгновение она услышала его дыхание, когда он наклонился над ней. Она услышала, как он что-то шепчет цепям. Он постоянно с ними разговаривал – шептал что-то настолько тихо, что она не могла разобрать слова. Её как будто там не было, а единственными живыми существами в подвале были цепи.
Будучи медсестрой, раньше она имела дело с психически больными людьми. Этот человек был серьёзно болен, это она знала совершенно точно. Он часто подходил к своему рабочему столу и раскладывал на нём другие цепи. Он заводил с ними долгие беседы, иногда умоляя о чём-то, иногда заверяя в своей преданности, иногда убеждая их, что всё идёт так, как они хотели.
Когда он пытался сказать что-то ей, он всегда безнадёжно заикался, в то время как с ними всегда разговаривал гладко и без проблем.
Она дышала медленно и ровно, как будто спала. Через какое-то время она услышала звуки его шагов по направлению к лестнице, а затем по дому. Она услышала, что открылась и закрылась входная дверь, и открыла глаза. Снова стояла кромешная тьма.
Она прислушалась. Над ней не было слышно никаких шагов. Это значило, что он ушёл. Иногда он уходил на несколько часов за раз, и она надеялась, что это как раз такой случай.
Всё её тело заныло от боли, когда она снова начала изгибаться и извиваться. Как мотыльку, вылезающему из кокона, ей удалось сдвинуть мотки цепей по животу. Вскоре она была свободна до талии.
Сражаясь со смирительной рубашкой, она смогла сесть. На мгновение её настигло головокружение, она чуть не упала в обморок. Но ей удалось справиться с ним, и теперь она трясла и двигала ногами, пока цепи не сдвинулись до колен. Она подтянула к себе щиколотки и вытащила из-под цепей обе ноги.
Теперь она сидела на краю койки, всё ещё связанная смирительной рубашкой. Пора было решать эту проблему. Она думала о том, как вылезти из неё всё время, пока лежала связанная. Когда он надевал её на неё, она была без сознания, но он скорей всего делал это в спешке и вряд ли хорошо её завязал.
Она вспомнила, как однажды видела передачу по телевизору про цирк, в которой артист демонстрировал, как выбраться из смирительной рубашки. Мысленно она тщательно прошлась по всем шагам.
"Я смогу, – подумала она. – Я справлюсь".
Сначала она расслабилась и выдохнула, максимально уменьшив своё тело. Смирительная рубашка стала свободней. Тогда она потянулась передней рукой к противоположному плечу. С такой позиции было нетрудно поднять руку и перенести ремень через голову так, чтобы он оказался спереди. Она поднесла застежку на рукаве к лицу и открыла её зубами, а потом проделала то же со второй рукой.
Теперь её руки были абсолютно свободны и она легко смогла раскрыть оставшиеся застёжки, встать и полностью снять с себя смирительную рубашку.
Но когда она полностью освободилась, боль разыгралась с новой силой и она рухнула обратно на койку. Мышцы, которые не использовались уже несколько дней, горели, а части её тела онемели от недостаточного притока крови.
Она встряхнулась всем телом, потом собрала волю в кулак и заставила себя снова встать. Она знала, что в подвале есть дверь, которая ведёт наружу, а есть и лестница в дом. Её похититель приходил и уходил обоими путями.
Она наощупь подошла к двери на улицу. Ощупав её, она нашла ручку, открыла замок и повернула её. Дверь не открылась. Она пошарила над ручкой и поняла, что не сможет открыть её без ключа.
Пару минут Карла была готова сдаться. Чтобы выбраться из подвала, ей придётся пройти по дому. Наконец она набралась решимости на это. Другого пути у неё действительно не было.
Хоть в подвале и стояла темень, она ясно представляла, как добраться до лестницы. Она шла вдоль стены, пока не наткнулась на перила и на нижнюю ступеньку. Шаг за шагом она стала подниматься, двигаясь настолько тихо, насколько могла. Добравшись до двери наверху, она обнаружила, что та не заперта.
Карла открыла дверь и шагнула в дом убийцы. В его тесном и обшарпанном жилище стояла тишина. Его здесь не было.
Тут Карла снова почувствовала слабость. Она не ела много дней и у неё ужасно кружилась голова. Но она собрала всю свою силу воли и пошла по маленькой комнатке к входной двери.
Открыв дверь, она выглянула наружу в тусклый свет дня. Она не понимала, что сейчас – утро или вечер. На дорожке у дома стоял белый фургон, тот же, на котором он увёз её. За ним она увидела ещё один дом, который был совсем рядом дальше по улице, которая шла около дома.
"Вот куда я пойду", – сказала она себе.