- Конечно, плох тот гондон, который не мечтает стать воздушным шаром, - сказал он. - И все-таки именно нас с тобой пригласили в Базель. А не других. Я говорю про международный экономический симпозиум. Олигархов из первого ряда туда не позвали. И это уже кое о чем говорит.
- А чего их звать? Они давно все там. Им до Базеля добраться, как тебе до Барвихи… Да, я читал вчерашнюю передовицу в твоих желтых "Ведомостях". Смешная статья, - усмехнулся Белявский. - Тебя там представили в роли локомотива мировой экономики. Морганы и Рокфеллеры смотрят тебе в рот. Если честно, так мне это приглашение сделал мой Дима. Но устроители потом удивились: как может приехать герр Белявский без герра Разумневича? Это все равно что на гастроли приедет Бим, но не приедет Бом… На Западе нас до сих пор воспринимают только вдвоем.
- Эдя, не принимай близко к сердцу… - посоветовал Разумневич. - Всегда помни лозунг нашей юности: наше от нас не уйдет. Кстати, о девочках, которые в наши времена были получше нынешних… Этот мальчик, который Саша, и есть новый фаворит твоей супруги, о котором все говорят в последнее время?
- Я не знаю, кто и что говорит… - ответил Эдуард Григорьевич, наливая себе очередную чашку кофе. - Но после того как ты меня предупредил о заговоре шефов нашей с тобой безопасности, мой Дима навел справки, и все подтвердилось: твой Вадим и мой Антон, оказывается, вместе служили в органах госбезопасности, попав туда по комсомольской линии, и давно друг друга знают. И, судя по истории с этой кассетой и покойным Олежкой, они обмениваются информацией.
- Почему бы нам, в таком случае, не произвести ротацию кадров? - спросил Лев Семенович. - За эти годы мы регулярно меняли всех - поваров, жен, водителей, любовниц, садовников, но" только не наших шефов безопасности. Не слишком ли они уверились в своей неуязвимости?
- Я стараюсь не вмешиваться в естественный ход событий… - туманно ответил Белявский. - И еще. Твой Вадим в настоящее время находится под плотным колпаком Генпрокуратуры. Из-под которого ему уже не суждено выбраться. Только не спрашивай, откуда я это знаю.
- Я не хочу знать, откуда ты это знаешь, - пожал плечами Лев Семенович. - Это очень серьезно?
- Это очень опасно, - поправил Белявский.
- Опасность касается меня одного? - сощурился Разумневич.
- Скорее, нас обоих.
- Что ж, выходит, не зря мы с тобой вот так повидались… - задумчиво сказал Разумневич. - И еще, Эдя… Ничего, если я тебя по старинке так называю?
- Как-нибудь переживу… - хмыкнул Белявский.
- Странные вещи происходят… Что-то мне не все нравится…
- Ну да. Например, твой Олег сказал лишнее, и его не стало, поскольку это лишнее из него могли вытянуть и в Генпрокуратуре.
- Я о другом, а не о таких пустяках… У меня пока только сильное подозрение. Почему твой Дима вдруг обрушил столько негатива на Вадима и Антона? Раньше он говорил о них только хорошее, а тут как прорвало… С чего бы это, а?
- Хочешь сказать?..
- Я старый волк, Эдя, и такие вещи, как измена, чую издали. Вот и хочу спросить, тебя и себя: а не замешаны ли здесь, в этом заговоре, и наши золотые мальчики, они же "племянники", как их все зовут?
- А вот тут уже я не знаю и знать не хочу, - твердо сказал Белявский. - О своем Славике думай сам, но мой Дима ротации не подлежит.
- Пожалуй… - пробормотал Разумневич. - О Славике я скажу то же самое.
- Диму я никому не отдам, - продолжал Белявский. - Жену, любовницу - пожалуйста… Но только не его.
- Как и я своего Славика, - согласился Разумневич. - Договорились. Это не обсуждается. И еще. Ни ты, ни я не шли сюда мириться, как решил наш милейший Петр Андреевич, так?
- Ни боже мой, - кивнул Белявский. - Мы с тобой сюда пришли, чтобы обменяться информацией, жизненно важной для нас обоих. И только. Я это хорошо понимаю.
- Вот-вот, - кивнул Разумневич. - Даже если Мы с тобой найдем взаимопонимание и наша вражда для других отойдет на второй план, в чем я глубоко сомневаюсь…
Он испытующе взглянул на Белявского. Тот согласно кивнул.
- …ибо широкая общественность нам не простит, если мы вдруг перестанем враждовать. Ты прав: перестав быть коверными, как ты удачно заметил, мы потеряли к себе всякий интерес. Публичная вражда двух олигархов нового типа - ничего другого от нас уже не ждут. Это наш с тобой общий крест, и только мы сможем это положение исправить, если, конечно, захотим.
- Пожалуй, ты и здесь прав…, - засопел Эдуард Григорьевич, снова подливая себе кофе.
- Эдя, для тебя это уже лишнее, - сказал Лев Семенович, бесцеремонно отбирая чашку. - Сейчас у тебя поднимется давление, начнется головная боль, а тебе нужна ясная голова. Сейчас мы будем обо всем очень серьезно рассуждать и разговаривать.
- Ну так говори же… - недовольно засопел Белявский. - Ты пока только вокруг да около…
Лев Семенович затянулся сигарой, пустив дым к потолку, потом задумчиво посмотрел на собеседника.
- Эдя, - начал он торжественно, - я сейчас затеваю одно грандиозное дело…
- Сначала объясни, почему я ничего о нем не знаю? - перебил Эдуард Григорьевич.
- Возможно, потому, что об этом ничего не знает мой шеф безопасности, - усмехнулся Разумневич. - А значит, и твой. А выходит, и ты. Так ты будешь слушать или предпочитаешь перебивать?
- Говори, - кивнул Белявский. - Только покороче, если сможешь.
- Скажу тебе честно…
- А до сих пор ты только врал? - снова не удержался Эдуард Григорьевич.
- …сначала я хотел провернуть комбинацию один. Пока не увидел: этот кусок больше моего рта. И я понял, что мне нужна помощь, но могу я довериться только своему злейшему врагу. То есть тебе. Слишком большие бабки поставлены на кон.
- Узнаю Левку Разумневича, - хмыкнул Эдуард Григорьевич. - Опять какая-нибудь афера. Сколько их было всего и какой процент закончился пшиком? Девяносто восемь или девяносто девять?
- Эдя, дело уже близится к завершению, - терпеливо сказал Разумневич. - Говорю тебе: комар носа не подточит. И никто пока даже не догадывается. Иначе бы твой Дима уже доложил тебе, как доложил о моем Вадиме, оказавшемся под колпаком у прокуратуры.
- Тогда зачем тебе я? - Раздумывая, Белявский машинально стал наливать себе новую чашку кофе, но Разумневич молча отодвинул ее в сторону.
- Как ты понимаешь, нужен не столько ты, сколько твои бабки. Один я не потяну. А пригласить к себе в команду лучше того, кого знаешь давно и как облупленного.
- А это рискованно?
- Мои лучшие юрисконсульты провели по этой теме командно-штабные учения - с целью отправить меня на нары, но нужной статьи в Уголовном кодексе не нашлось.
- Значит, плохо искали… Знаю я этих твоих юрисконсультов… - буркнул Белявский, достав банан из вазы. - Удивляюсь, как тебя до сих пор не посадили после их консультаций. Тебе почистить?
- Да. Лучше вон тот, более спелый, - показал Разумневич. - Ты же знаешь моего племянника? Слава Понятовский служит в Минфине.
- Конечно, помню, - кивнул Эдуард Григорьевич, очищая кожуру с бананов. - Только он твой внучатый племянник, если быть точным, на удивление умный и воспитанный мальчик. Представляю, как им гордится вся ваша родня, от Жмеринки до Мельбурна.
- Так вот совсем скоро, в один прекрасный день, он подаст на подпись своему министру список иностранных банков-кредиторов, которым государство и предприниматели в первую очередь должны выплатить свои долги.
- И что ты собираешься с этого иметь? - насторожился Белявский.
- Дело в том, что часть этих первоочередных долговых обязательств уже выкуплены за полцены. Понятно, через подставную фирму. И потому эти долги попадут в мой карман. И заметь, деньги остаются в России. И будут вложены в развитие экономики и благотворительность.
- Не знал, что ты такой патриот…
- Теперь представь, о каких суммах идет речь, если даже мне не хватило свободных средств для их выкупа.
- Уже представил… - пробормотал Белявский. - Беспроигрышный вариант, хочешь сказать? Ну-ну. Знал же, что ты жлоб и ханыга… Но не. до такой же степени?.. Так вот для чего понадобилась статья о наших долгах в твоей желтой газетенке, где черным по белому сказано, будто мы сможем выплатить их лишь в туманном будущем. А я-то думал…
- Не смей так говорить о газете, только что потерявшей лучшего в своей истории ответственного секретаря, каким был Олежка Быстрое… - скорбно ответил Разумневич.
- Желтой, желтой… - отмахнулся Белявский. - И ты не хуже меня об этом знаешь… Сейчас ты используешь гибель своего ответственного секретаря на все сто. Твои клакеры уже подняли истошный крик, будто его убили враги свободы и демократии в России… Ладно. Так что там у нас в сухом остатке? Статьи УК за сознательный подрыв доверия иностранных кредитно-денежных организаций к нашим государственным и частным институтам у нас вроде нет. И потому тебя даже не посадят. Хотя на месте властей я бы тебя расстрелял… Как Хрущев наших валютчиков-первопроходцев. Ну и сволочь же ты, Лева! - искренне восхитился Белявский.
- Я давно вынашивал этот план, - скромно опустил глаза Разумневич. - И только после того, как мне удалось пристроить туда своего любимого племянника…
- О своем любимом внучатом племяннике расскажешь как-нибудь в другой раз, - перебил Белявский. - Подрывать доверие к себе ты умеешь, как никто другой. А как ты собираешься его потом завоевывать? В частности, мое?
- Я только что со всей искренностью рассказал тебе о моем плане… Предложил тебе присоединиться, чтобы хорошо заработать, - взглянул на потолок Разум-невич. - Разве этого мало?
- Пока это только слова. Где детали и подробности - названия банков, даты, цифры…
- Все это увидишь, как только дашь согласие.
- Ах вон оно что! И какова моя доля?
- Зависит от твоего вклада. Сначала скажи, сколько ты сможешь вложить.
- Какова ожидаемая прибыль?
- Боюсь, не поверишь своим ушам, когда услышишь, - усмехнулся Разумневич. - Но ты пойми и другое. Мы должны провернуть быстро и в обстановке строжайшей секретности.
- Но сперва, как мы уже говорили, нам жизненно необходимо провести ротацию кадров, - негромко заметил Белявский.
- Согласен, - ответил Лев Семенович. - Замену я уже подыскиваю, без проблем.
- Пусть этим займется Дима, - махнул рукой Белявский. - Для нас обоих подберет кого следует…
- Нет уж, - качнул головой Разумневич. - Свою челядь я найду себе сам. Чтобы не перегружать твоего Димулю… А пока мы давай сделаем так. Проведем небольшой эксперимент. Если наши шефы безопасности работают на себя, то пусть твой Антон узнает от тебя какую-нибудь информацию, которую ты одновременно передашь мне, но с каким-нибудь ключевым словом. И если я услышу эту же информацию от своего Вадима, все встанет на свои места, и мы примем меры. Причем адекватные. Кстати, есть у тебя человек, в ком ты не сомневаешься?
- Этот, - кивнул на дверь Белявский.
- Ты про нашего гостеприимного хозяина, Станиславского современности? - ужаснулся Разумневич.
- Нет. Через Сашу, - кивнул Белявский. - Он спит с моей женой, я сплю с его подругой, поэтому мы в расчете и он мне предан как собака.
- Что тут скажешь? - пожал плечами Лев Семенович. - Прогресс налицо. Любовный треугольник преобразовался в четырехугольник. И это далеко не предел. Такой, наверно, и будет здоровая-семья нашего двадцать первого века. Ты, Эдя, как всегда, впереди паровоза.
- А ты, как всегда, мне завидуешь, - огрызнулся Белявский.
- Есть немного… Ну, договорились?
- Слушай, а почему не наоборот? - вдруг словно опомнился Эдуард Григорьевич. - Почему не твой Вадим передаст твою информацию моему Антону? - И махнул рукой в ответ на шумный вздох заклятого друга. - Ладно… Только не закатывай глаза. Шуток уже не понимаешь.
8
Драка, которая вдруг вспыхнула под вечер на Биби-ревском рынке между торгующими там азербайджанцами и местными бандитами, закончилась так же быстро, как и началась. Примчавшаяся милиция увидела только спины разбегающихся, перевернутые лотки и палатки, поломанные столики и стулья возле кафе и среди них два трупа в лужах крови. Оперативники сразу узнали среди убитых азербайджанца, верховодившего в своем землячестве, и русского - бывшего криминального авторитета Колюню.
В спине Колюни торчал нож, который врачи "скорой" вытащили не без труда, под хруст его ребер.
- Вот сволочи, что делают… - вполголоса сказал один врач другому. - Не только ударил, но еще провернул пару раз, смотри, смотри, как искромсал все…
Свидетели, все те же азербайджанцы, гудевшие, как растревоженные осы, видели, как Колюня зарезал их земляка. А вот кто ударил ножом самого Колюню, они, конечно, не видели.
Через несколько часов после случившегося Реваз сел в машину Вадима, поджидавшего его возле Петровского парка, недалеко от стадиона "Динамо".
- Какая-то у тебя сегодня машина чудная… - Реваз опустился на сиденье рядом. - "Шестерка", старая… Ты же только иномарки признаешь?
- Стукнул свою БМВ вчера, пришлось у соседа попросить… Ну так что? - спросил Вадим. - Чем порадуешь?
- Сейчас увидишь… Телевизор захватил, как договаривались?
- Вот, все на месте… - Вадим достал из сумки портативный телевизор фирмы "Саньо". - Включать?
- Включай, дорогой. - Реваз взглянул на часы. - Скоро тебе все за меня и расскажут, и покажут.
Увидев на экране галдящую толпу азербайджанцев на Бибиревском рынке и окровавленный труп Колюни на земле, Вадим присвистнул от восхищения, качнув головой:
- Вот это да!.. Так это ты его ножом? - спросил он негромко.
- Ты ж говорил про него - непревзойденный пером махать! - ответил Реваз. - И что почерк мне поменять надо! Вот я и поменял.
- А как ты там оказался? - не переставал удивляться Вадим. - Да еще в разгар драки?
- Ай, слушай… Какой разгар? - поморщился Реваз. - Секрет фирмы. Неужели сам не понимаешь? Я сам этот твой разгар-базар организовал. Там на меня этот Аликпер попер, ну, что рядом лежит… - Он ткнул пальцем в труп азербайджанца. - А я его до этого задирать стал, и тут Колюня, смотрящий, к нам подошел, типа порядок наводить. Ну, слово за слово, членом по столу, сам знаешь, как бывает… Толпа набежала, Колюня его пырнул, потом на меня, но я в суматохе тоже не растерялся.
- Тебя там видели?
- Конечно, видели, дорогой! - воскликнул Реваз. - Азеры видели. Только кто ментам скажет, если я на их глазах за земляка отомстил?
- Потише, - сказал Вадим, оглядываясь. - Я не глухой. - Он завел мотор. - Народу видишь сколько. Сегодня футбол. "Спартак" с кем-то. Давай отъедем, что ли.
Они объехали стадион, остановились в небольшом тупике.
- Классная работа! - не переставал восхищаться Вадим. - Просто слов нет. Я только одного не понял. Зачем тебе возле Олега нужно было светиться? Ну сделал ты свое дело, иди отдыхай, готовься к завтрашнему трудовому дню. Так нет, обязательно было нужно, чтобы по телевидению тебя там показали…
- Посмотреть хотелось… - признался Реваз. - Жалко его стало. Я только на минуту подошел, глянул: мучается, нет? Хороший мужик был. Не жадный.
- Это ты на что намекаешь?
- Я, Вадик, всегда прямо говорю… Вот когда я эту женщину Лилю в Питере замочил, Олежка потом очень за нее переживал. Его первая любовь. Я уж постарался, чтоб он тоже не мучился, как он за нее просил.
- Ну да, другой бы и не почесался… - согласился
Вадим. - Только ты с твоей чувствительной душой способен на такое сострадание… А как ты хоть оказался у Олега в машине? Или тоже секрет фирмы?
- Вопросы у тебя сегодня какие-то странные, - качнул головой Реваз. - Забыл уже? Ты ж мне сам говорил, к какому часу его вызвали в прокуратуру. Правильно? А времени в обрез. Ну, приехал я к его редакции. Он выходит, меня увидал - сколько зим, сколько лет, то-се… Ты, спрашивает, ко мне? - Реваз тяжело вздохнул. - К тебе, отвечаю. К кому ж еще… Потолковать бы надо, душу отвести. Некогда мне сейчас, говорит. Или, мол, ладно, садись, по дороге все расскажешь.
- И ты ему исповедался, - кивнул Вадим. - Рассказал, как убивал в Питере его первую любовь? Прежде чем его самого.
- Олежка, смотрю, совсем расклеился, жизнь ему стала немила, ну, в общем, "Макарова" я выбросил в первый же мусорный контейнер, во дворе, между пакетов его засунул. Пусть теперь ищут.
- Если найдут, - кивнул Вадим. - А меня бы ты как убил? Также чтоб не мучился?
- Странный ты сегодня… - цокнул языком Реваз.
- Ну так что, теперь надо бы нам рассчитаться за этих двоих, как ты думаешь?
- Спасибо, дорогой. Только у меня тот аванс еще целый, - ответил Реваз. - И еще Самохина за мной осталась. А я люблю все доводить до конца.
- Нет, за такую работу грех не заплатить… - не согласился Вадим. - Самохина от тебя никуда не денется. Вот, пересчитай. - Он протянул Ревазу кейс. - Там десять штук, как договаривались… Пересчитай, пересчитай.
- Вадик, я тебе верю! - сказал Реваз, сначала приоткрыв кейс, чтобы взглянуть на пачки долларов, потом его снова захлопнув. - Ты, кстати, фотографию дай этой Самохиной…
- А, ну да, чуть про нее не забыл, - спохватился Вадим и полез во внутренний карман куртки. - Специально для тебя приготовил, и если бы ты не напомнил…
И передал фотографию Ревазу.
- Ничего баба… А я тут уже к ее подруге, с кем Самохина на станции "скорой" работала, вчера вечером подкатился, - рассказывал Реваз.
- Когда ты все успеваешь? - Вадим одобрительно хлопнул его по плечу.
Почувствовав легкий укол сквозь тенниску возле шеи, Реваз невольно обернулся в сторону Вадима, их взгляды встретились.
- Тихо, только тихо… Спокойно. Все под контролем. Вот так… - вполголоса сказал Вадим, положив зажатый между пальцами миниатюрный шприц обратно во внутренний карман куртки и откинув голову Реваза назад на сиденье.
Потом мельком взглянул в зеркальце заднего обзора. Какие-то женщины стояли метрах в десяти от машины с тяжелыми клетчатыми сумками и о чем-то оживленно судачили. Взгляд Реваза стекленел, из угла приоткрытого рта показалась пена.
Вадим осторожно взял из его рук кейс, еще раз взглянул в оба зеркальца заднего обзора.
Там практически ничего не изменилось. Только сумки теперь стояли на асфальте, поскольку начавшийся обмен мнениями оказался слишком интересным. Они не повернулись в его сторону, когда Вадим вылез из машины, даже не заглушив мотора.
Со стороны могло показаться, будто водитель вышел на минуту купить курева в ближайшем киоске и вот-вот вернется.
Не выдержав, он оглянулся
Мертвый Реваз сидел в позе спящего, приоткрыв рот и по-прежнему запрокинув назад голову. Вадим направился в сторону стадиона, куда уже устремились толпы болельщиков, и вскоре с ними смешался.
Он проехал от "Динамо" до метро "Аэропорт", где напротив памятника Тельману оставил свой БМВ. И только очутившись в машине, почувствовал облегчение.
Включив сотовый, он увидел письменное сообщение от Антона: "Срочно позвони!"
Что-то ему опять приспичило, подумал Вадим. Не иначе происходят события, которые он не может контролировать. И включил через память его номер.
- Антоша, привет. Что нового?
- Ты хоть знаешь, что надумали наши боссы?
- Как всегда. Стать полноценными олигархами, - хмыкнул Вадим. - То есть порулить страной. Только это давно не новость.