Обстановка кафе была весьма уютная, даже располагающая к доверительным беседам. Пять или шесть маленьких столиков вдоль стен, а между ними деловито скользили двое официантов в темных брюках и ослепительно белых рубашках. Диме, правда, больше нравилось, когда заказы принимали стройные девушки в коротеньких фирменных юбочках и полупрозрачных блузках.
Емельянов уселся за свободный столик, заказал кофе с "рижским бальзамом". Неторопливо закурил. Он решил - если условия Юрия его не устроят, то сегодня же позвонит знакомому Сивого.
Вскоре в кафе уверенной походкой вошел Чернышев. Он с грохотом отодвинул стул и сел рядом с приятелем.
- Юра подойдет через несколько минут, - сказал Чернышев. - Он ждет звонка.
- По нашему делу? - Емельянов вопросительно посмотрел на бывшего омоновца.
Тот кивнул.
- Ага. Юра сказал, что это ненадолго, позвонить должны с минуты на минуту, так что он скоро будет.
Чернышев положил перед собой раскрытую записную книжку. Емельянов бросил на страницу взгляд и вздрогнул - в записной книжке армейского товарища был тот самый номер телефона, который Дима получил в столь памятный для него день от владельца джипа…
- Ты знаешь Сивого?
- Что?
- Сивого - не знаешь такого? Вора в законе из Москвы.
- Не знаю я никакого Сивого, - пожал плечами Вадим. - А что?
- Да ничего…
"Стало быть, вербовкой наемников в бывшую Югославию занимаются и уголовники, - с тоской подумал Дмитрий. - Господи, как все переплелось: и милиция, и те, с кем она должна бороться, и тут еще война за тридевять земель где-то на Балканах. Сумасшедший век. Ну что ж делать. Выходит все одно к одному. Югославия так Югославия… Во всяком случае, там меня не найдут. Точно".
- Я вижу, тебе тут понравилось, - сказал Чернышев, изучая меню. - Здесь не очень дорого и хорошо готовят.
Емельянов хотел спросить о человеке, который обещал подойти, но передумал. Опять Чернышев уйдет от ответа, как будто этот Юра секретный агент. А впрочем, действительно секретный. Наемников вербовать - это тебе не пивом торговать. Конечно же, он должен быть связан и с преступным миром, и с властями, причем разных стран.
В кафе вошел невысокий, плотный, широкоплечий парень и осмотрелся по сторонам. Чернышев помахал вошедшему рукой.
- Юра? - спросил Дима.
Вадим кивнул и указал подошедшему на свободное место. Тот протянул руку Емельянову и представился:
- Юра.
- Дима, - привстав, ответил Емельянов.
Юра опустился на стул и взял меню.
- Я сегодня еще не завтракал, хотя уже обедать пора. Так что давайте сначала перекусим, а потом поговорим о наших проблемах. Я бы посоветовал их фирменное - "мясо по-французски". Будете?
Вадим и Дима одновременно кивнули.
Щелчком пальцев Юра подозвал официанта, стоявшего невдалеке наготове, и сделал, на очень беглом латышском, заказ.
- Салаты я как завсегдатай позволил себе выбрать за вас. С креветками - пальчики оближете. И немного виски. Настоящее, не из Польши и не местная подделка, а из Шотландии, - сказал Юра.
- А что за виски? - поинтересовался Емельянов с видом знатока.
- "Джонни Уокер", - коротко ответил вербовщик.
Обед был очень вкусным. Мужчины ограничивались обменом впечатлений от блюд, прочими незначащими фразами. О деле пока не было сказано ни слова. Чувствовалось, что такие серьезные вещи не терпят торопливости.
- Ну что ж, приступим, - сказал Юра, когда вся грязная посуда была унесена и подали кофе с ликерами.
Немного отодвинувшись от стола, Юра несколько секунд пристально смотрел Емельянову в глаза, а потом спросил:
- Где служил?
- Я же тебе говорил, - вмешался Чернышев, но Юра его не слышал.
- Десант, - лаконично ответил Емельянов. - В Подмосковье…
- Каким спортом занимался?
- В армии и после нее занимался самбо. Потом - та-эквандо.
Удовлетворенно кивнув, вербовщик поинтересовался:
- Уровень?
- Второй дан.
Юра с уважением присвистнул.
- Наркотики?
Дима отрицательно покачал головой.
- Выпить сильно любишь?
- Нет. Почти не пью.
- Неплохо. Теперь о том, что вас там ждет. - Юра сделал большой глоток кофе. - Там война, - веско произнес он. - Там стреляют не холостыми, а убивают по-настоящему. Вы не малые дети, чтобы вам подробно объяснять, что это значит. Надеяться придется только на себя и на свое умение воевать. Если погибнете, об этом. скорее всего даже родители не узнают.
Емельянов кивнул в знак согласия.
- Понятно…
- Ваши политические убеждения меня не интересуют. Что касается денег, то оплата полусдельная. Восемьсот баксов в месяц плюс содержание. За доблесть и героизм - премиальные. Срок контракта - минимум полгода. Заключите его уже там, в Боснии.
- Как мы туда попадем? - спросил Дима.
- Поездом. Из Риги через Румынию или Болгарию.
- А документы? У меня нет даже паспорта!
- Не ваши проблемы. Вас доставят. Документы выправят потом. Но обратно или куда-либо еще придется добираться самостоятельно за срой счет. Если понадобятся более подробные инструкции - получите при отправке. Все понятно?
Дима немного пугался этого немногословного, таинственного и решительного вербовщика. Ему казалось, что он непременно забудет спросить что-то очень важное.
- Аванс? - вспомнил Емельянов.
Юра усмехнулся.
- Сначала заработайте. А насчет дороги не беспокойтесь. О продуктах тоже. С собой брать только самое необходимое - смена одежды, бритвенные принадлежности и так далее. Подумайте хорошо. Если согласны - через три дня позвоните, возможно, я еще что-нибудь добавлю. Время отправки будет сообщено вам позднее, но на долгие сборы не рассчитывайте. Какие еще вопросы?
- А сам ты там останешься или обратно вернешься? - спросил Вадим.
- Когда повоюешь с мое, я посмотрю, что ты запоешь. Я уже свое отвоевал. Почти полгода - и все время… В общем, с$м посмотришь.
- А как платили?
- Когда как. Только чтобы там выжить, надо прежде всего не о деньгах думать, а о собственной безопасности. И не считать, что ты до того крут, что все мусульмане, босняки то есть, по щелям попрячутся, как только ты приедешь. Хотя, если говорить по большому счету, они послабее наших будут. Как говорится, и морально, и физически.
Юра привстал, готовясь уйти, но Дима снова задал вопрос:
- Там вообще русских много?
- Это только сколько блох у кошки посчитать можно, а там такой кавардак, что ничего точно сказать нельзя. Все указания получали по радиосвязи.
Емельянов задумчиво кивнул и неожиданно еще спросил:
- А ты сам кто по национальности будешь?
Юра улыбнулся и ответил, грассируя по-еврейски:
- Все мы русские. - И потом уже нормальным тоном добавил: - Я здесь только после армии осел, а родился в Белгороде.
Юра встал, положил на стол несколько купюр и, не прощаясь, вышел.
- Обожди!
Как бы то ни было, но Емельянов решил выяснить все до конца.
- Минуточку! - Дима дотронулся до его плеча.
Тот обернулся.
- Да?
- Понимаешь, меня с тобой Вадим Чернышев свел. Это его, значит, каналы. Но мне еше дня три назад один человек дал твой телефон, когда я бежал из… ну, ты знаешь откуда. Он сказал, чтобы я позвонил, сказал, что от Сивого, и мне помогут за кордон…
- Что-то не так? - резко спросил Юра. - Или я тебе не помогаю за кордон?
- Да нет, все так.
- Ну тогда, если нет желания в Россию возвращаться, лучше тебе поменьше знать. Крепче спать будешь.
Вербовщик повернулся и пошел в сторону своего офиса.
- Что-то не нравится мне этот твой Юра, - сказал Дима, возвращаясь за столик. - Больно все просто получается. Да и с деньгами все слишком хорошо. Там уже два года воюют, а на это огромные деньги нужны.
- Не нравится - не ешь, - пожал плечами Вадим. - Ты радоваться должен, что тебе такая возможность выпадает. Делать ты ничего, кроме как драться, все равно не умеешь. Из Риги тебе тоже нужно поскорее выбираться - вчерашних ментов помнишь? А там, на месте, посмотрим, что почем.
- А ты сам-то чего так туда рвешься?
- Я?! - неожиданно взвился спокойный до этого Чернышев. - А что мне прикажешь тут делать? Лабусовских клопов в тюрьме кормить? И потом, не хочется говорить выспренно, но мы же русские, мы славяне! И должны помогать братьям! Нам сейчас позарез нужно искать новых союзников в Европе.
- Ты в политики решил податься? - саркастически спросил Дима.
- Нет. Просто нельзя сидеть сложа руки. И если у власти сейчас одни слюнтяи, то не так уж и сложно изменить ситуацию.
- Ты что, поклонник Жириновского?
- Этот мужик знает, что делает!
- Ну да, пока его дружок Саддам Хуссейн долларами его башляет, то будет знать, что с ними делать…
Воцарилось молчание, во время которого Чернышев обиженно пыхтел.
- Ладно, - наконец произнес Вадим. - Это все фигня… Ты точно решил ехать?
- А что, у меня есть другие варианты?
- Значит, едем, - обрадовался Чернышев и улыбнулся.
- Значит, едем, - сказал Дмитрий.
Они позвонили Юре, как и условились, через три дня. Тот сказал, что сообщит об отправке. Но надо набраться терпения. Вадим и Дмитрий стали ждать. И прождали почти месяц. Даже больше. Наступил промозглый ноябрь. Друзья ходили по городу, иногда выпивали, посещали девочек. Деньги стремительно таяли. И у Димы от этой неопределенности, ог опасения, что милицейский розыск даст результаты, накапливалось раздражение на Юру, на Вадима, на весь свет. Особенно бесили речи Чернышева о славянском братстве, о православных святынях…
"По политическим причинам он едет, - зло думал Дима после очередного спора. - От рижского суда ты бежишь. Я ведь тоже от славных органов прячусь, но никакую политику в это не вмешиваю. Тоже мне - Невзоров хренов".
Наконец раздался долгожданный звонок от Юры. Отъезд был назначен на завтра. Поскольку все было готово, то сборы утром заняли не более получаса.
Емельянов бросил сумку, которая никак не желала застегиваться, на кровать и закурил сигарету. Совсем скромный багаж - белье, бритва, зубная щетка, пара рубашек и свитер - никак не хотел умещаться в маленькую спортивную сумку, которую ему дал Чернышев. И сигарета почему-то казалась сегодня паршивой, хотя это было его любимое "Мальборо".
В комнату вошел Вадим.
- Ты собрался?
- Да, почти. Сейчас только докурю, - Емельянов сделал последнюю затяжку и затушил сигарету. - Помоги застегнуть сумку.
Сумка была застегнута, и они отправились к месту встречи.
На маленькой, по-рижски аккуратной площади их встретил Юра на потрепанном "форде".
- Кое-что изменилось. Поедем на поезде не из Риги, а из Москвы. Выезжаем прямо сейчас в Москву, должны успеть как раз к поезду.
Дима посмотрел на часы - восемь утра. Ночью мучила бессонница, и сейчас очень хотелось спать. Он не стал противиться этому желанию. Удобно расположившись на заднем сиденье автомобиля, он заснул.
Проснулся он от того, что Вадим теребил его за плечо.
- Граница, - сказал он.
Таможенники, видимо, рассчитывали долго их потерзать и чем-нибудь поживиться, но таинственный всесильный Юра о чем-то пошептался с их начальством, и все формальности были мигом решены.
- Я же сказал, что доставка - это моя проблема. Так что можешь спать дальше. Когда приедем - разбужу, - с усмешкой сказал Юра, когда они прошли досмотр.
В самом деле - вербовщик не бросал слов на ветер. У Емельянова теперь были документы. Российский и заграничный паспорта. Фальшивые, конечно, на чужое имя. Но подделку могла обнаружить только экспертиза. А так все - чин чинарем.
Машина на огромной скорости неслась по широкому автобану - для этого времени года погода стояла на удивление хорошая и дорога была сухой. Быстро стемнело. Свет фар вспарывал чернильную темноту. Рев мотора далеко разносился по окрестностям, отражаясь от пролесков и перекатываясь через унылые темные поля. Москва неумолимо приближалась.
Поздно вечером они прибыли на Киевский вокзал российской столицы. Там их встретил высокий, незнакомец в темном пальто и шляпе. Он сообщил Юре, что все собрались в условленном месте на вокзале, но отправление поезда "Москва - София" задерживается, после чего сел в Юрину машину и укатил.
На привокзальной площади было грязно. Пошел мокрый снег. У тротуарных бордюров вскоре образовались лужи жидкого месива.
Стараясь не замочить ног, друзья отправились поискать чего-нибудь перекусить. Дима постоянно озирался по сторонам, боясь встретить кого-нибудь из знакомых. Да и на милицию не особенно хотелось бы напороться.
Чернышев обратил на это внимание и сказал:
- Да не дергайся ты так. Милиции до тебя нет никакого дела. В бегах находятся ребята и покруче. Да и документы у тебя есть. Так что успокойся и наслаждайся мирной жизнью. Пока.
Они купили по паре хот-догов себе и Юре и вернулись на вокзал.
На платформе было многолюдно. Отъезжающие, провожающие. Тут и там выделялись "челноки" с огромными баулами. Для поезда "Москва - София" и обратного это были постоянные пассажиры. Поезд, однако, неприлично задерживался.
Возле Юры собралось не меньше сорока человек, которые о чем-то расспрашивали его и еще одного парня лет двадцати двух.
- Это все туда? - тихонько, стараясь не привлекать внимания, спросил Чернышев у Юры, когда тот остался один.
- Да.
Дима, слышавший ответ вербовщика, критически посмотрел на собравшихся. Эти люди были мало похожи на "идейных", едущих драться за братьев-сербов. Большинство выглядело обыкновенной шпаной, вроде тех, из-за которых он получил свой срок. До слуха друзей то и дело доносились матерщина, всплески смеха и уголовный жаргончик.
Но были и достаточно взрослые люди, которые группами стояли в стороне и тихо переговаривались. То ли они уже побывали там, то ли просто напускали на себя солидность, но выглядели они достаточно неприступно. И Дима, у которого было проснулось желание познакомиться со своими будущими товарищами по оружию, отказался от этой идеи.
Наиболее живописную группу составляли казаки, одетые в какую-то полумаскарадную форму - кителя, золотые погоны, неизвестно откуда взявшиеся Георгиевские кресты. Из их громких приветствий Дима понял, что большинство приехало с Дона, но были и уроженцы Ставрополья, и сибиряки.
Емельянов достал сигарету и поискал по карманам спички или зажигалку. Обычно источник огня у него всегда был с собой, но тут, как назло, ничего не оказалось.
Дима подошел к казакам и спросил:
- Мужики, спичек не будет?
- Это где ты здесь мужиков видишь? - неожиданно задиристо спросил невысокий плотный парень, обернувшийся к нему.
Дима пожал плечами и отвернулся.
- Эй, да я не обиделся, - тронул его за локоть парень. - Мы казаки и с русскими мужиками не имеем ничего общего, - и гордо подняв подбородок, повторил: - Казаки.
Он достал спички и дал Емельянову прикурить.
- Тебя как зовут? - с небольшим оканьем спросил казак.
- Дима, - Емельянов потерял всякое желание общаться.
- А меня Егором, - казак весело смотрел на Емельянова. - Ты тоже туда едешь?
- Куда это "туда"? - Дима сделал непонимающее лицо.
- Понятно, - сказал Егор. - Ну, раз ты такой неразговорчивый, пойду к своим.
Казак вернулся к станичникам.
Дима глубоко затянулся сигаретой и посмотрел на часы. Поезд опаздывал уже почти на два часа.
Юра стоял и о чем-то беседовал со своим помощником. Вопросы новобранцев к нему иссякли.
Наконец поезд пришел. Толпа ожидающих, работая плечами и локтями, бросилась в вагоны.
Больше всего места занимали "челноки" со своими огромными тюками и баулами. Не позавидуешь их тяжелому труду - все на себе, как ишаки. Туда один товар, сюда - другой… Кто ехал до Молдавии, кто до Румынии, кто до Болгарии, а кто и дальше, с пересадкой до Греции или Турции.
- Не спешите! У нас все билеты с местами, - спокойно командовал своими Юра.
Наконец все расселись, и поезд тронулся…
После долгого простоя на границе утром поезд был уже на Украине. Шел мокрый снег, переходящий в дождь. Ноябрь есть ноябрь. За окном проносились унылые поля, какие-то неухоженные станционные строения, полосатые красно-белые шлагбаумы с очередями автомобилей перед ними, чахлые полузасохшие кустики растительности по обочине железной дороги…
Немолодая женщина завтракала прихваченными из дому вареными яйцами и бутербродами, запивая чаем, который принесла проводница. Соседи по купе отправились завтракать в ресторан.
Два ее баула с помощью провожавшего мужа были затолканы на багажную полку. Как справится с ними потом, в Софии, она думать не хотела. Как-нибудь, как обычно. Не первый раз еду, думала она, провожая взглядом проплывающие за окном пейзажи.
Раньше, во времена застоя, Мария Павловна работала учительницей в столичной школе. Верила в то, что страна идет правильным путем и что она полноправный гражданин этой страны. И сына воспитывала в таком же духе. Но наступило иное время, и пришлось подыскивать иной источник дохода. Небольшую школьную зарплату съедала инфляция.
И вот одна знакомая втянула ее в "спекуляцию", как презрительно называла Мария Павловна поначалу это занятие, - курсировать с товаром между Москвой и Софией. Сперва ей, бывшей учительнице, было очень тяжело, но со временем она привыкла и стала зарабатывать неплохие деньги.
Вчера в отьездной суете она не успела познакомиться с соседями. Сейчас они вернулись из вагона-ресторана - молодые парни, молчаливые и аккуратно подстриженные. Было видно, что двое из них давно знакомы, а третий только в поезде присоединился к ним… Из всех троих он был самым молодым - года двадцать два, не больше. С ним первым и решила познакомиться Мария Павловна.
- Вы до Софии, молодой человек, или раньше выходите? - спросила она.
Парень вздрогнул и вспомнил инструктаж Юры - всем говорить, что едут в Софию.
- До Софии.
- Ну, путь неблизкий, - сказала Мария Павловна. - Давайте знакомиться. Меня зовут Мария Павловна. - Она была женщиной разговорчивой и любопытной и считала, что дорожные знакомства располагают к самой большой откровенности. - Я раньше в школе работала, а теперь - торгую, вот, - она немного виновато улыбнулась и осторожно осведомилась: - А вы вот, смотрю, совсем без вещей, без чемоданов едете. Отдыхать или на работу?
- На работу, - усмехнулся парень и еще раз повторил: - На работу…
Потом неожиданно и его потянуло поговорить:
- Зовут меня Борисом. Я демобилизовался недавно. Вот хорошую работенку за границей подыскал.
В голосе молодого соседа прозвучала легко уловимая ирония.
- А я Вадим, - вступил в беседу Чернышев.