Мак Додумал, что это, действительно, идеальное место, где время от времени можно отдохнуть от городской суеты. С одной стороны, он отлично представил Энн Франклин в этом декоре; с другой стороны, он находил, что ей больше подходит простая обстановка "Куинз Хауза", не имеющая ничего общего с кричащей эротичностью студии. Кажется, она что-то говорила насчет своей девственности?
Болан огляделся в поисках телефона и нашел его в центре кровати. Он присел на самый край, притянул к себе аппарат за провод и набрал номер, который дал ему Лео Таррин.
Осторожный голос отозвался после третьего звонка.
- Да?
- Мне нужен "Котик" Лео.
- Минуточку.
Болан терпеливо ждал несколько минут, прежде чем услышал щелчок трубки, снятой с другого аппарата. Раздался голос Лео Таррина:
- Кто говорит?
- Вы просили меня позвонить утром.
- Ах, да! Значит, это железный человек?
- Он самый.
- Послушайте, старина, я сейчас не могу говорить с вами. У нас идет совещание.
Болан не смог сдержать улыбку.
- Хорошо, ваше дело. Но у меня мало времени, и скоро я буду очень занят.
- Я бы очень хотел повидать вас, старина. Не встретиться ли нам где-нибудь?
- Скажите где.
- Вы знаете Тауэр?
- Найду.
- Он расположен на набережной Темзы, за Лондонским мостом…
- Да. Я найду. Когда?
- Послушайте, давайте встретимся через час на Аллее Казней. Болан чуть было не расхохотался, но вовремя удержал себя.
- Что еще за Аллея Казней?
- Большой прикол для туристов. Это место, где Анна Болейн стала на голову короче. Порасспросите об этом гида, когда будете там… И… э-э… смешайтесь с толпой туристов, постарайтесь не быть на виду. Я должен поговорить с вами об одном важном деле. Вы не пожалеете.
- О'кей. Значит, через час.
- Подождите, подождите! Мне тут подсказывают, что Тауэр открывается только в десять часов. Давайте встретимся в десять тридцать.
- Отлично, десять тридцать, - сказал Болан.
- Только помните - не высовывайтесь, постарайтесь слиться с толпой. Не подумайте, что я стыжусь нашей встречи на публике, старина, ничего подобного, но мне бы не хотелось попасть в лапы английских фараонов. Вы меня понимаете?
Болан прекрасно понимал его.
- Хорошо. Что до вас, Лео, то вы приедете один. Без свиты. Я становлюсь очень нервным, когда вижу много народу.
Таррин хохотнул и что-то неразборчиво сказал, обратившись к своим коллегам.
- Не беспокойтесь, - снова зазвучал в трубке его голос. - Я буду один. Только выполните то, о чем я вас просил.
Болан проворчал "пока" и положил трубку. Он понял, что Таррин был не один и разговаривал с ним, сидя за столом совещаний. Теперь он, наверное, объясняет свидетелям разговора, что должен встретиться с одним типом, который может свести его с Боланом.
Очень хорошо. Но если кто-либо другой из присутствующих при разговоре решится найти его раньше Лео? Болан вздохнул. В решении этого вопроса придется положиться на Таррина.
Неожиданно Мак подумал, что ему приходится полагаться на слишком многих, и ему это не понравилось. Джунгли никогда не интересовались своими обитателями: выживание всегда было личной заботой каждого.
Позади себя Болан услышал шорох и, обернувшись, увидел Энн Франклин, умиротворенно наблюдающую за ним. Сидя на кровати-платформе, он помахал ей рукой.
- Любопытная квартирка. Что делает такая пай-девочка в обстановке "Тысячи и одной ночи"?
С робкой улыбкой на губах, она поднялась по ступенькам подиума.
- Вам не нравится?
- Все зависит от того, что вас волнует, - легкомысленно ответил Болан. - Ну, как там, забастовщики удовлетворены?
Энн коротко кивнула в ответ, незаметным движением расстегнула платье и выскользнула из него, словно змея из старой кожи.
Глаза у Болана полезли на лоб при виде изумительного зрелища: наличие крошечных кружевных трусиков можно было считать только условностью, так же, как и совершенно прозрачный лифчик. Мак мимолетно подумал, что у нее, должно быть, восхитительная кожа. Память подводила его: ощущения казались расплывчатыми и неясными. Первый раз он видел ее обнаженной, когда глаза его смыкались от усталости. Теперь спать ему не хотелось, а глаза жадно следили за каждым ее движением. Энн была так прекрасна, что у Болана перехватило дыхание.
- Ну вот, - просто и тихо сказал он.
- Я же говорила вам: отдаюсь в ваши руки.
Мак взял ее за руку и нежно притянул к себе. Девушка легла рядом с ним на спину, приподняв колено и грациозно закинув руку за голову. Мак склонился над ней, лаская ее трепещущее тело своими огрубевшими ладонями, привыкшими к пороховой гари, горячему металлу и крови. Энн сладостно вздохнула.
- Поцелуй меня, - шепнула она.
Мак обжег ее губы жадным поцелуем и почувствовал, как его захлестывает всепоглощающее желание завладеть этим покорным, послушным телом. Страстное желание воина-мужчины слилось воедино с очарованием и волшебством момента, придавая их отношениям непередаваемую прелесть. В этот миг Болан подумал, что мог бы полюбить эту женщину.
- Я тебя люблю, Мак, - чуть слышно произнесла Энн Франклин.
Она сказала то, в чем он сам никогда не сможет признаться любимой женщине. Болан продолжал ласкать ее отзывчивое тело, и девушка еще теснее прижалась к нему, подставляя для поцелуя полные упругие губы.
Мак слегка отстранился, улыбнулся ей и задал совершенно неуместный вопрос:
- Ты уверена, что хочешь именно этого?
Она сжала его лицо в обеих ладонях и едва заметно вздрогнула.
- О да, я уверена.
- Значит, ты уже получила то доказательство, которое хотела найти с моей помощью, заметил Болан.
Энн покачала головой.
- Не совсем.
Он улыбнулся, сохраняя серьезное выражение лица.
- После этого все люди одинаковы, - сказал он. - Все различие состоит в том, как начинают.
Болан простер над ее головой руку, словно посвящая в некое таинство.
- Перед Богом и всем миром объявляю тебя нормальной женщиной, - торжественно провозгласил он.
- Мак, умоляю тебя, - произнесла она сдавленным голосом, - люби меня.
- Да, - хрипло прошептал он.
Болан поднялся и принялся стаскивать с себя одежду. Энн наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц, неподвижно лежа на кровати и чувствуя незнакомое доселе волнение, которое будило в ней учащенное дыхание Мака.
Он расстегнул кожаные ремни экипировки, и кобура с "береттой" и запасными обоймами с глухим стуком упала на пол. Наконец пришел черед черного комбинезона. Болан остановился и посмотрел на Энн.
- Продолжай, - посмеиваясь, сказала она. - Не забывай, вчера я укладывала тебя в постель.
- Но в таком виде ты меня еще не видела, - проворчал Мак, стаскивая с себя комбинезон.
Девушка смущенно вскрикнула и, покраснев, отвернулась. Болан взял ее за руки и поднял с кровати. Энн прижалась к нему, и их губы слились в долгом страстном поцелуе.
- Сначала я приму ванну, - шепнул он ей на ухо. - Ты мне составишь компанию?
Энн согласно кивнула, глядя на него лучистыми, зачарованными глазами. Мак подхватил ее на руки и отнес к фонтану. Потупив глаза, она расстегнула лифчик и, держась за его руку, стащила с бедер кружевные трусики.
И вдруг… Она замерла, словно обратившись в камень, ее ногти больно впились в шею Болана, и студию всколыхнул дикий испуганный вопль Энн, на время лишив Мака его обычного хладнокровия.
Столбняк, овладевший им, длился всего несколько секунд, затем к Болану вернулось самообладание: он отшвырнул Энн в сторону с такой силой, что она, как кукла, покатилась по полу. И тогда он увидел то, что так напугало ее. Мак сам не смог сдержать нервной дрожи.
Из-под воды на них с немым укором смотрели мертвые глаза Гарри Паркса. Его обнаженный труп был выгнут точно так же, как тело покойного Чарльза: голова находилась почти между колен. Убийца связал Гарри шнуром от шторы. Тяжелая бронзовая статуэтка, привязанная к телу, удерживала его под водой.
Болан опустился в воду и вытащил труп из ванны, пока Энн билась в истерике. Кроме синяков от веревки, Болан не нашел на теле Паркса никаких следов насилия. Гарри Паркс нашел свою смерть на дне бассейна, в нескольких сантиметрах от поверхности воды. Он боролся за жизнь, пока не захлебнулся - об этом свидетельствовали его глаза, в которых застыл ужас и страх смерти. Тело уже было сковано трупным оцепенением, и Болан не стал даже пытаться выпрямить его. Он прикрыл чудовищно согнутый труп овальным ковриком, подвел Энн к кровати и бросил ей одежду.
- Одевайся, - произнес он бесцветным голосом.
Она автоматически повиновалась. Болан быстро оделся и тут же подошел к бару, чтобы что-нибудь выпить. Он налил два стакана коньяка и один из них протянул Энн. Девушка взяла его обеими руками и, вздрагивая, уставилась на ароматную янтарную жидкость, словно ждала, что на ее поверхности вот-вот появится ответ на единственный вопрос: "Кто?"
Болан залпом осушил свой стакан, резко развернулся и что было силы хватил им о стену. Стакан, словно противопехотная граната, с оглушительным грохотом разлетелся на мелкие осколки, заставив Энн подскочить от неожиданности.
- Мне все это уже надоело, - пробормотал Болан.
- Бедный Гарри, - прошептала девушка и, застучав зубами о край стакана, глотнула коньяка.
- Бедный Гарри мертв уже давно, - сказал Болан. - Когда ты была здесь последний раз?
- Вчера вечером. И то я забегала сюда всего на пару минут.
- Во сколько вчера вечером?
- Сразу же после вашего ухода. Может, чуть позже. Мне пришлось ответить на ряд вопросов полиции. Затем я поднялась сюда переодеться и потом сразу же ушла. Гарри с майором сидели в баре. Я попрощалась с ними и отправилась прямо в "Куинз Хауз". Больше я Гарри не видела. Она устремила взгляд на труп, прикрытый ковром, и добавила:
- Живым.
- Так который был час? - продолжал допытываться Болан.
- Думаю… чуть больше полуночи. Я надеялась, что вы вернетесь в "Куинз Хауз". Прождав вас до двух часов, я отправилась в музей. Там уже было полно полиции.
- М-да…
Некоторое время Болан молча ходил по подиуму, обдумывая план дальнейших действий.
- Ладно. Собирайте свои вещи, мы уходим.
- Но для вас это опасно! - тихо возразила Энн. - И мы не можем добраться до Брайтона раньше, чем…
- Здесь оставаться опасно, - отрезал Болан. - К черту Брайтон. У меня полно дел здесь, в Лондоне, Ну, пошли!
Мак решительно повернулся и вышел из студии. Энн последовала за ним, остановившись на секунду над телом покойного Гарри Паркса.
Болан ожидал ее у двери, окидывая квартиру таким взглядом, словно больше никогда не рассчитывал вернуться сюда и хотел сохранить в памяти ее убранство и роскошь.
Энн перехватила его взгляд и печально улыбнулась.
- Наверное, я страшно эгоистична и черства, - робко сказала она, - но… Думаю, что такой случай больше никогда не представится.
Болан понял ее намек.
- У вас фантастическая берлога, Энн.
- Да, своего рода порнография, вы не находите?
- Вы не нуждаетесь в ней.
- Вы мне этого еще не доказали.
- Вы доказали это сами себе, - парировал Мак. - Ну, пошли.
- Бедный Гарри, - прошептала она, закрывая дверь. - Какая страшная смерть…
- Еще страшнее жить так, - ответил Болан.
- Да, я понимаю, что вы хотите этим сказать.
Уже выходя из клуба на улицу, Мак обратился к Энн:
- Чарльз говорил мне, что музей - это символ нашей эпохи. Как вы думаете, какой смысл он вкладывал в эти слова?
- Полагаю, он считал, что мы живем в эпоху порнографии и разврата.
Они вышли на Фрит Стрит.
- Нет, мне кажется, что в его словах заложена более глубокая мысль. Он хотел сказать больше, чем смог.
Свою машину Энн предусмотрительно оставила в соседнем переулке и, пока шли к ней, обдумывала последнюю фразу, сказанную Боланом.
- Боюсь, что вы никогда этого не узнаете, Мак.
- Не будьте такой пессимисткой, Энн, - ответил Болан. - Возможно, мы найдем ответ там, куда сейчас отправимся.
- Куда же, Мак?
- В лондонский Тауэр.
- О нет, Мак! Только не это. Средь бела дня, когда кругом полно бобби! Зачем?
- Может быть, мы увидим этот пресловутый символ нашей эпохи, - ответил Болан.
Он не отдавал себе отчета в том, что ходил под сенью этого символа с того самого момента, когда впервые ступил на землю Англии.
Это был символ смерти.
Глава 17
Болан ошибался: когда он позвонил в штаб-квартиру мафии в Лондоне, там проходило не одно совещание, а два. Джо Стаччио председательствовал на совещании делегатов, прибывших на мирные переговоры. Для работы члены комитета собрались в библиотеке. Тут же присутствовал и Лео Таррин.
Стаччио начал свою речь так:
- Если кое-кто из вас станет задумываться, почему я прибыл сюда с такой большой группой, я отвечу следующим образом: чтобы говорить о мире, достаточно одного человека. В данном случае - меня. Лео, который присутствует на нашем совещании, способен установить контакт с Боланом и, возможно, убедить его достаточно долго сохранять спокойствие, чтобы я мог сделать ему предложение. Вот и все, что касается проблемы мира. Теперь вы, возможно, спросите: зачем же Джо привез сюда всех остальных? А вот зачем. Арни Кастильоне - все же капо, и мы должны относиться к нему с определенным почтением. Но случается, он ведет себя, как свинья, и в этом случае мы также обязаны уважать как его самого, так и его хамское поведение. Этим объясняется ваше присутствие в Лондоне. Я знаю, что Арни пытается меня обойти. Я это нутром чувствую. И еще, этот проклятый сукин сын способен подставить меня под пули Болана. Мне бы хотелось, чтобы вы все понимали это.
Один из лейтенантов Стаччио запустил вдоль всего стола массивную хрустальную пепельницу.
- Он пожалеет об этом, Джо.
- Тем не менее, он сделает такую попытку, нам это известно. Теперь внимание! В этом случае он окажется вне закона. Я хочу, чтобы вы это знали и понимали наше положение. В том случае, если Арни обойдет меня, он пойдет против большого Совета, который принял решение о проведении мирных переговоров раньше, чем я согласился возложить на себя ответственность за их осуществление. Теперь вам известна расстановка сил. Я привез вас сюда, чтобы гарантировать невмешательство Арни в ход переговоров с Боланом. Полагаю, мне больше нечего добавить к сказанному.
Дальнейший разговор носил технический характер. Участники совещания вырабатывали стратегическую линию поведения, обдумывая меры безопасности на случай провокаций со стороны Арни Кастильоне, и прикидывали, как убедить Мака Болана принять условия почетного мира. Затем Таррина попросили рассказать подробности его тесного сотрудничества и дружеских отношений с Боланом, "чтобы лучше понять психологию этого типа". Таррин не заставил себя долго упрашивать и правдиво рассказал все, что посчитал нужным, о событиях в Питтсфилде.
Болан позвонил как раз к концу его повествования, когда Таррин заканчивал выступление перед делегатами "Корпуса Мира Стаччио", как они сами в шутку назвали свою команду.
Положив трубку, Таррин с улыбкой обратился к нью-йоркскому капо:
- Ну вот. Мои осведомители начали действовать. Этот тип знает Болана чуть ли не с пеленок. Думаю, что мы нашли идеального человека.
- Да, я так и думал, - ответил Стаччио, нахмурив брови. - Как, по-твоему, сколько человек слушали этот разговор, помимо тебя?
- Примерно полдюжины, - ответил Таррин, по-прежнему сохраняя улыбку на лице. - Именно поэтому я выбрал для встречи Тауэр. Такую встречу можно прикрыть, а, Джо?
- Вероятно, да, - подумав, проворчал Стаччио.
Он подозвал к себе начальника одной из команд.
- Вот что, Бобби, понаблюдай-ка со своими ребятами за шпаной Арни. Если кто-нибудь из них куда направится, немедленно сообщи мне.
Бобби помчался выполнять приказание, а все остальные члены "Корпуса Мира" занялись решением стратегических задач текущего момента.
В это же время в особняке шло второе совещание под председательством Арни Кастильоне. Огромная гостиная была до отказа забита начальниками команд, и в зале царила предгрозовая атмосфера. Предстоящая миссия будоражила всех собравшихся наемников.
Кастильоне восседал во главе стола. Ник Триггер и Данно Джилиамо располагались по обе стороны от Арни, и каждый из них выглядел, как побитая собака. Арни говорил громко и властно:
- Оба парня, что сидят сейчас рядом со мной, знают: зря молоть языком я не буду. Болан их обоих поднял на смех. Он так их прищучил, что они до сих пор не могут никому рассказать, что с ними стряслось. Вы все знаете, на что способен Болан, и сами видите, сколько зла он причинил нам за такой короткий срок.
Среди нас есть старики, которые считают, что Болана можно задобрить и ввести в нашу Организацию. Но об этом лучше поговорить с укротителем диких зверей. Уж он-то вам скажет, что хищника нельзя ни укротить, ни приучить. В один прекрасный момент природа возьмет свое, и он сожрет вас.
- Это правда! - поддакнул один из чикагских гангстеров, вытягивая руку, на которой недоставало нескольких пальцев, - Однажды я попытался вырастить детеныша аллигатора, и посмотрите, что эта гнусная бестия сделала со мной!
- Короткопалый знает, что говорит, - прокомментировал это выступление Кастильоне, угрожающе окинув взглядом собравшихся.
- С дикарями не может быть никаких сделок. В частности, ему не говорят: "Чувствуйте себя, как дома", вручая ключи от собственного особняка. И уж совсем не стоит давать ему в руки пистолет и просить постоять на часах.
- Боже мой, конечно, нет! - воскликнул еще кто-то.
- Конечно, нет! Однако именно этого добивается кое-кто из наших стариков: не все, конечно… Я не имею в виду все семьи, я только говорю, что некоторые авантюристы пытаются оказать давление на остальных, а что те могут сказать? А? Им приходится плясать под чужую дудку. Но только одна или две семьи, не больше, полностью согласны с условиями этого дурацкого мира. Прибыв со всех концов Штатов и влившись в мою команду, вы можете представить себе Болана на содержании "Коммиссионе" вместо братьев Талиферо?
Сама идея заставила побледнеть Ника Триггера, да и Данно Джилиамо почувствовал себя не лучше. Но в общем хаосе выражение их лиц осталось незамеченным. Все заговорили одновременно, пытаясь перекричать друг друга, и совещание грозило превратиться в массовый митинг, но тут в углу салона зазвонил телефон. Воцарилась тишина, все взгляды устремились на аппарат.
Джилиамо вышел из-за стола и направился к телефону, который уже замолчал. Он осторожно снял трубку и поднес ее к уху. Данно до конца выслушал разговор Таррина с Боланом, не сводя глаз с Кастильоне, потом положил трубку на аппарат и вернулся за стол совещания.
- Что там такое? - проворчал Арни.
- Лео "Котик" с кем-то договорился о встрече, - задумчиво сообщил Джилиамо.
- Выкладывай все подробно, - приказал Арни.