- Мы не возражаем, хотя по нашим сведениям, капитана угнали в Пакистан. Если вы настаиваете, пусть это станет экзаменом. За это время мы попытаемся выяснить более точно, в каком именно районе он находится. Хотя предупреждаю, шансов выжить вообще нет, если вы проберетесь через границу. Работать будете под эгидой группы "Альфа", но подчиняетесь только нам двоим. Спецгруппу мы предупредим о вас, они поддержат легенду. Связь через рацию по спецкоду. Командирам всех бригад, соединений и частей будет дан ваш позывной. Стоит его назвать и помощь будет оказана немедленно. В ваши дела им вмешиваться не рекомендуется, но вы можете привлечь их в случае крайней необходимости. Это все на ваше усмотрение. Сдерживать вас мы не будем. Решения зависят только от вас.
Марину, по результатам собеседования, направили на ускоренные курсы в закрытый гарнизон. Теперь она постоянно ходила в маске с темной сеткой на месте рта и черных, плотно прилегающих очках. Откликалась на мужское имя, которое выбрала сама - "Искандер". Ее начали учить стрелять из снайперской винтовки, автомата, пистолета. Через пару суток инструктора по стрельбе аттестовали ее, передав начальству, что стреляет она лучше их. Стрелков такого высокого класса, как она, в школе было не так много.
Степанова перешла на изучение маскировки, рации, карт и ориентирование в горах. Одновременно обучали рукопашному бою и начальным навыкам альпинизма. Один из инструкторов в качестве дополнения научил ее метать ножи. Марина выкладывалась во время занятий до конца, но никогда не жаловалась.
Прошло всего полтора месяца, а военный самолет уже нес ее в Таджикистан. Перед отлетом Степанова написала десятка полтора писем для родителей. Их должны были отсылать им регулярно, в ответ на приходящие из деревни письма. Теперь ей оставалось в одиночку отработать на местности полученные знания по топографии и закрепить уроки в боях.
В легком кевларовом бронежилете, маске и очках, она была похожа на не высокого парня. Ее экипировка сильно отличалась от обычной армейской. Каждая мелочь была продумана. В рюкзаке лежала разобранная винтовка новейшей системы, маленький автомат, боеприпасы, сменная одежда, обувь, что-то завернутое в тряпку и сухпаек на пять дней. В общем, ничего лишнего.
Чтобы не привлекать внимания к себе, как к женщине, в Афганистане и Таджикистане Марине рекомендовано было вообще не снимать маску и очки. Работать под видом парня, а если будет возможность, в парандже. Ее встретил коренастый невысокий таджик, посадил в машину, забросив вещи в багажник и через четыре часа доставил в Пяндж. За все время дороги он не произнес ни слова. Марина тоже молчала, смотрела сквозь очки на мелькавшие мимо скалы с редкой растительностью и думала о Саше. Она не хотела верить, что он погиб. Проскочив городок, на окраине, на узкой пустынной улочке проводник передал ее такому же молчаливому русскому в полевой форме без погон, кивнул и уехал. Мужчина спросил:
- Искандер?
Она кивнула, но не произнесла ни слова. Он вздохнул:
- Пошли. Колонна ждет. Держите, просили передать…
Она протянула руку в перчатке и забрала широкополую шляпу с полями цвета хаки. Спокойно натянула ее поверх маски. Проводник шагал быстро, но она не жаловалась и шла практически след в след. Метров через триста вышли к стоящей на дороге колонне из БТРов и машин. Впереди шумела река Пяндж. Рядом с первой машиной нервно прохаживался довольно рослый крепыш с погонами капитана.
Солдаты с удивлением смотрели на странную фигуру в маске, выскользнувшую из-за каменной стены и протянувшую бумагу командиру. Тот прочитал, указав рукой на кабину. Парень одним легким жестом заставил капитана двинуться к водителю и легко заскочил внутрь первого "Урала" рядом с ним. Глаз из-под затемненных очков не было видно. Едва дверца захлопнулась и колонна тронулась в путь, из рюкзака был извлечен небольшой автомат, таких в войсках не было. Капитан и водитель покосились на "игрушку", но ничего не сказали, так как были предупреждены.
Не снимая перчаток, незнакомец вставил в автомат рожок, еще пару сунул в карман куртки. Забил несколько гранат в разные карманы. А потом, к удивлению капитана, повесил с обоих боков на ремень по пистолету ТТ в кобурах. И сделал это так профессионально, что офицер понял - он стреляет с обоих рук. Незнакомец достал карту из-за пазухи. Раскрыл ее и тихо спросил:
- 6 декабря была обстреляна колонна с продовольствием, двигавшаяся на Баглан. Вы шли на другой день. Где это было?
Протянул карту капитану. Тот минуты две всматривался в тоненькую ленточку дороги, удивляясь подробности рельефа. Затем ткнул пальцем в крошечный поворот:
- Здесь. Слышали, что многих следом идущая колонна с артиллерией отбить успела. Остовы сгоревших машин до сих пор торчат на краю пропасти.
- На этом месте я выйду. С той минуты вы должны забыть обо мне. Колонну не останавливать. На повороте она и так замедляет ход. Мне достаточно, чтоб сойти.
Капитан не посмел возразить. Больше парень не произнес ни слова. Но если бы офицер только слышал, как толчками забилось сердце мнимого парня в этот момент…
Часов через пять, проскочив через афганский город Кундуз, колонна подползла к указанному месту. Степанова несколько раз видела на дороге наши и афганские посты, ощетинившиеся пулеметами. Солдаты удивленно вглядывались в ее маску, но останавливать не стали из-за капитана рядом. Моторы надрывно ревели из-за разреженного воздуха. Извилистая лента дороги поднималась все выше. Заснеженные вершины, словно молчаливые стражи, пропускали колонну между собой. Пока было тихо.
В том месте дорога проходила над обрывом и водители на повороте всегда жались к скале. Маринка выпрыгнула на ходу и мгновенно растянулась за камнем, словно растворилась. Колонна прошла мимо через пять минут и скрылась за поворотом. За это время она успела в бинокль осмотреть полуголые скалы, нависавшие над дорогой. Часть снега с них сдул ветер, а то, что оставалось, плотно осело в многочисленных трещинах и расщелинах.
Едва борт последней машины исчез, девушка встала и сняв очки, принялась внимательно изучать обгоревшие остатки. Заглянула в пропасть, по дну которой протекала какая-то речка, пытаясь сообразить, куда могли утащить пленника или пленников. Она до сих пор не смирилась с мыслью и не верила, что муж погиб.
Зашла за поворот. Подняв голову, принялась изучать обстановку - подняться наверх по такой круче мог только опытный альпинист. Она вернулась назад. Подошла поближе, разглядывая крутой грязно-серый склон. Вскоре обнаружила то, что искала. Наверх можно было подняться, и довольно легко, по узкой тропе, вьющейся по карнизу. Мимо нее можно было пройти и не заметить, если бы не навоз от осла…
Женщина начала карабкаться наверх немедленно. Через сорок минут она лежала на скале, открыв рот под маской и осматривала окрестности. Немного отдохнув, пошла в ту сторону. Тропа вилась по горному отрогу, забираясь все выше. Вокруг лежал снег. Дышать становилось все тяжелее и Марине часто приходилось останавливаться из-за недостатка кислорода. Носом уже дважды начинала идти кровь. Она опускала голову к коленям, стараясь отдышаться. Приводила себя в норму и карабкалась дальше.
Затем начала спускаться. Это было делать гораздо сложнее и не только из-за наступившей темноты. Вниз в горах вообще спускаться труднее. Во мраке она разыскала крошечную пещерку. Забилась туда. Накинула спальный мешок на плечи и продрожала до утра. Маринке было страшно и одиноко. Чужая горная страна пугала, она напоминала ей каменную пустыню. Яркие звезды висели так низко, что, казалось, протяни руку и достанешь. Зато тьма была словно жидкий черный бархат, разлитый вокруг. Перепад в температурах днем и ночью разительно отличался друг от друга. Но ни разу Маринка не пожалела о том, что пошла сюда. Она вдруг отчетливо вспомнила, как заблудилась в лесу в девять лет…
Ушакова отправилась за грибами уже под вечер. Весь день было некогда: вместе с родителями сушила сено. Затем сгребали его, подтаскивали к вбитым в землю стожарам и метали стога. Хрупкую, но смышленую не по годам девчонку, отец попросил постоять на стогу и она согласилась, хотя более адской работы во время сенокоса не существует. Если, конечно, это не пасмурный день. В тот день стояла нестерпимая жара.
Ребенок, находившийся еще ближе к солнцу, взмок уже через пять минут. Но Маринка не жаловалась и деловито указывала граблями, куда кинуть очередной навильник сена. Старательно утаптывала, подпрыгивая на каждом месте по несколько раз и снова командовала, изредка оглядывая окрестности. Приятели куда-то исчезли и это ее беспокоило. Будь она свободна, тут же бы кинулась на поиски.
Мать и отец работали слаженно. Елена Константиновна подгребала сено, а Иван Николаевич собирал вилами, подносил к стогу и забрасывал наверх. За каких-то три часа они втроем сметали два стога. Немного помогла бабушка Дуня, мать Ивана Николаевича, заглянувшая к Ушаковым. Но она пришла, когда второй стог был почти полностью закончен. Маринка убежала купаться, чтобы смыть сенную труху с нестерпимо зудевшего тела. Затем решила сходить в лес. Родители попытались отговорить:
- Маринка, поздно уже. Иди завтра с утра.
Дочь сцапала корзинку с моста и на ходу натягивая легкую куртку, выпалила:
- Да я всего на часок!
И заблудилась. Часа два она пробегала по лесу, пытаясь выбраться. Даже поплакала немного. Потом взяла себя в руки и спокойно устроилась на ночлег под нависавшими лапами ели. В быстро сгущающихся в лесу сумерках натаскала для подстилки мха и продремала до рассвета, подтянув коленки к груди, чтоб было не так холодно. В четыре утра она разыскала дорогу домой и в пять спала дома в собственной постели. В ту далекую ночь ей тоже было одиноко и страшно…
Этот отдых, пусть и без сна, придал ей немного силы. Едва забрезжил рассвет, Марина тронулась в путь, часто осматриваясь в бинокль. Двое суток прошли относительно спокойно. Если не считать, что раз двадцать ей приходилось прятаться от идущих навстречу или обгоняющих ее людей. Она то спускалась вниз, то поднималась наверх, обходила селения и отдельные группы глинобитных жилищ. Большинство из них было не отмечено на карте. Даже не заметила, как вторглась на территорию Пакистана. Никто пока не обнаружил ее присутствия и это несколько ободряло.
Иногда скалы приходилось преодолевать с помощью веревок и альпийского снаряжения. Это было ей внове, но виденные в учебке фильмы о горном альпинизме, в чем-то все же помогали ей. Сухпаек подходил к концу и она думала об этом со страхом.
Рано утром на третий день Марина наткнулась на спящую в снегу горную куропатку. Птица не успела взлететь и поплатилась жизнью. Женщина сцапала ее и мгновенно свернула шею. Найдя укромное местечко и немного хвороста из пары искореженных сосенок, она развела костерок и принялась обжаривать птицу. Большого опыта в этом деле не было и хвороста не хватило. Степанова вынуждена была съесть половину добычи полусырой. Вторую половину захватила с собой. Тщательно спрятала под камнями кости и перья. Завалила щебнем и камнями место кострища, сверху накидала ледышек и спрессованного снега. Оглядевшись в бинокль, тронулась в путь с новыми силами.
Неожиданно, ближе к вечеру на четвертый день, она наткнулась на пещеры в скалах. Рядом со входами сгрудились маленькие ослики. Время от времени какой-нибудь из них принимался истошно орать и бандиты хлестали бедное животное прутьями, стараясь заставить замолчать. Бородачи в чалмах и странных развевающихся одеждах: поверх длинных рубах и белых шаровар были надеты обычные пиджаки и армейские куртки, таскали из пещер ящики и коробки. Грузили их на осликов и сразу отводили животных в сторону, выстраивая в караван. Через несколько минут обоз двинулся в сторону Маринки и ей пришлось в срочном порядке искать укрытие.
Ослики процокали копытцами по камням и льду, гортанный говор стих вдали. Она с трудом выбралась из тупика в камнях, куда забилась и снова принялась изучать пещеры в бинокль. Там оставались люди, но сколько их было, она не знала. В загоне рядом оставалось еще несколько осликов. То и дело из широких пастей появлялись бородачи. Она запоминала их, стараясь подсчитать. Обойти внутренности пещер днем казалось невозможным делом.
Женщина решила понаблюдать. За полтора часа она не нашла ни одного часового. "Пещерные люди" никого не боялись, нападение на территории Пакистана их явно не страшило. Из глубины донесся крик боли. Она попыталась на слух определить, откуда. Крик повторился. Он шел из третьей, самой широкой пещеры.
Степанова хотела сразу броситься на помощь, но вспомнила то, чему ее учили. Отползла в сторону. Спрятала рюкзак и начала спускаться к пещерам сбоку. Автомат передвинула за спину. Ботинки на мягкой и не скользящей подошве ступали по камням бесшумно. Она только боялась, как бы камень не выскочил из-под ступни. Старалась изо всех сил и ей почти удалось спуститься.
Неожиданно из третьей пещеры выбрался здоровенный тип с повязкой на глазу. Из второй пещеры вышел еще один. Они заговорили между собой. Марина замерла, распластавшись всего в каком-то десятке метров. Но афганцы в ее сторону даже не повернулись. Поговорив, снова разошлись по пещерам. Степанова пожалела, что не знает языка и вновь начала спускаться. Возле входа в первую пещеру лежало множество камней. Укрываясь за ними, она ползком проникла в темноту.
Медленно встала. Сняла очки и спрятала их в карман на груди. Шла очень долго, касаясь руками левой стороны и тщательно ощупывая ногами пол. Ее предупреждали, что такие пещеры таят в себе множество неприятных сюрпризов: обрывы и трещины в полу. Своды пещеры то расширялись, то становились такими низкими, что она шла, согнувшись почти пополам. Ощупывала камень руками и двигалась все дальше. Вначале она почувствовала даже через маску ветерок, пробежавший по лицу, а затем в глубине забрезжил свет. Она так и ахнула, когда дошла: узкий, еле-еле протиснуться, лаз, выводил прямехонько на другую сторону горного отрога. Чуть заметная тропа уходила вниз. Далеко на юге, километрах в десяти виднелось какое-то селение.
Марина повернула назад и теперь шагала по правой стороне, стараясь обнаружить отводки, но их не было. Зато у стены, неподалеку от щели, нашла деревянные ящики с оружием и минами, цинки с боеприпасами и еще что-то в картонных коробках. Принялась ощупывать арсенал руками. Нашла пару факелов из горной сосны.
Неожиданно свет за спиной исчез, кто-то пролезал внутрь пещеры. Маринка резво откатилась к левой стороне и нащупала рукоятку ножа. Мужчина шел и что-то спрашивал время от времени. Возле ящиков включил электрический фонарик. Собирался осветить все вокруг, но не успел - в горло по самую рукоятку вошел нож.
Марина придержала падавшее тело, на лету забрала фонарик и выключила его. Выдернула нож и обтерев его об одежду убитого, спрятала труп за ящиками. Вновь направилась к лазу. Выбралась наружу и принялась искать. Логично было предположить, что и у остальных пещер может оказаться выход на поверхность. Вскоре она наткнулась на еще один лаз. Полузасыпанная камнями и снегом щель была уже первой и больше напоминала трещину в скале. Марина прошла мимо, но затем вернулась. Ее привлекла темнота внутри и развороченный рядом снег.
В трещину можно было протиснуться лишь боком. Лезть внутрь пещеры не хотелось. Страшила неизвестность, притаившаяся в темноте, но она все же начала протискиваться. Решив - если погибать, так сразу. Метра через четыре каменные стены раздвинулись. Женщина прижалась к стене и в слабом свете лаза попыталась определить, что там дальше.
Впереди тоже что-то светилось. Свет колебался и она сообразила, что это костер. Достав из кармана брюк глушитель, осторожно навинтила на ствол автомата. Потом передумала. Приподняв куртку с бронежилетом вытащила брезентовый пенал с метательными ножами. Начала приближаться к костру. Издали заметила: возле него сидело на корточках четверо бородачей. Один из них что-то помешивал в котелке. Одноглазого громилы среди них не было. Пещера оказалась широкой. Возле стен в слабом свете виднелись разложенные спальники. В двух местах вправо уходили отводки. В сторону входа из-за прочных каменных брустверов глядело два крупнокалиберных пулемета. Со стороны узкого лаза ничего не было.
Марина подумала: "М-да! Сунься с этой стороны и от тела только ошметки останутся. Никакой бронежилет не спасет". Она стояла и раздумывала, что ей делать. Добежать до костра, чтобы расправиться с афганцами она не успевала. Ее успели бы изрешетить из автоматов. Стрелять из автомата? Даже с глушителем будет слышно. Отсутствие одноглазого беспокоило. Сколько их тут в действительности?
Неожиданно все четверо встали. Из рюкзаков появились коврики. Оружие сложили у стены. Раскатав коврики на каменном полу, мужчины встали на колени и оглаживая бороды руками, принялись за вечернюю молитву. Это был крошечный шанс. Убивать не хотелось, но выхода не было. Марина сосредоточилась, стараясь унять дрожь в руках. Осторожно вышла из-за поворота и подкралась к бородачам поближе. До крайних мужчин оставалось не более трех метров. Два ножа взвились в воздух и двое упали ничком с ножами в спинах. Двое молившихся оглянулись на шум, чтобы через мгновение рухнуть на коврики, схватившись за горло.
Убедившись, что все четверо мертвы, собрала ножи и юркнула в ближайший проход. Метров через пять уткнулась в стену. Пришлось вернуться. Мысленно чертыхаясь, она скользнула в проход рядом. Прошла метров сорок, когда проход начал резко расширяться, а она едва не провалилась в яму в каменном полу. Занесенная нога не нашла пола и она успела отшатнуться назад. Встав на коленки, ощупала дыру. Затем, прижавшись к стене спиной, обошла опасное место. Глаза начали привыкать к темноте и она даже различала отдельные камни у стен. Свет, хоть и слабенький, откуда-то все же пробивался. Маринка торопилась и вдруг, выскочив из-за нового поворота, наткнулась на металлическую клетку. Там кто-то был. Прятаться было поздно. Она пошла ва-банк, спросив чуть слышно по-русски:
- Кто здесь?
Удивленный голос шепотом ответил:
- Свои.
- Сколько в пещере афганцев?
- Семеро.
- А вне ее?
- Не знаю. По-моему все здесь. В соседней правда еще имеются…
- Уже нет.
Она скользнула дальше. Молитва закончилась. Бородачи сворачивали коврики. Их было семь. Терять время Маринка не стала. Не сбавляя шага выскочила на открытое пространство, нажав на курок. Длинная очередь перечеркнула семь жизней пополам. Короткой перебежкой добралась до выхода из пещеры. Вокруг никого не было.
Вернулась в пещеру и только тут, возле входа в отводок, заметила прикованного к скале короткой цепью пленника. С ужасом узнала в нем Лозового. Оборванный и грязный, со свежей запекшейся кровью на лице, он уже не напоминал того бравого офицера, что она знала. Только глаза остались прежними, синими и блестящими. Мужчина смотрел на нее, прижавшись к камню спиной. Она не боялась, что в полумраке приятель узнает ее по глазам и подошла вплотную. Юрий шарахнулся в сторону. Тщательно скрывая дрожь в голосе, она хрипло сказала:
- Я русский. Ключ у кого?
- У одноглазого.
Освободить парня было делом нескольких минут. Лозовой кинулся к автоматам афганцев. Схватил сразу два. Обернулся:
- Там двое солдат в клетке.
- Знаю. Сейчас и их вызволим.
Направилась в отводок. Ощупью нашла замок. Попросив парней отойти в угол, достала пистолет и выстрелила по механизму, не теряя времени на поиски ключа. Одним ударом ноги сшибла запор: