Она слезла с высокой кровати-каталки, обратив внимание на забинтованные ноги и руки. Завернулась в простыню, замотав ее вокруг тела наподобие туники и шатаясь направилась к зеркалу. Смотрела на собственное отражение и не узнавала. Голова оказалась забинтована. Лицо с зелеными глазами и темными дугами бровей ей ни о чем не говорило. Марина долго смотрела на себя. Ощупала лицо, пытаясь хоть что-то вспомнить. В голове не было ни единой мысли…
Наклонилась к крану и напилась воды. Затем ополоснула лицо. Смотрела в зеркало, как светлые струйки катятся по щекам, а видела перед собой деревянную раму не большого окна, покрашенную белой краской. Белую строченную занавеску и струи дождя, катящиеся по стеклу. Она ясно расслышала чей-то смутно знакомый женский голос:
- Маринка, хватит в окно смотреть, иди уроки учить…
В голове закружилось. Держась за стену, она доковыляла до широкого окна и выглянула: внизу раскинулся небольшой парк. Трава оставалась зеленой, но на ней уже лежали золотые медальки опавших листьев с берез и лип. На скамейке сидели два парня. У одного рядом лежали костыли, а у второго торчала перевязанная культя. Она вгляделась: в парке таких ребят было много. Марина подумала: "Откуда они прибыли? Разве где-то война?". Схватилась за виски, сдавливая вдруг заболевшую голову…
На плечо легла рука. Что-то внутри сработало и дало команду "Чужой!". Последовал резкий разворот. Чужая рука четко зафиксировалась в ее ладони. Человек с испуганным криком полетел на пол, а она мгновенно отскочила в сторону и приготовилась к отпору. Только после приема взглянула на того, кто ее напугал. Это был тот самый военный, что называл ее Мариной. Халат упал и она видела перед собой полковничьи погоны. Откуда она это знает, Степанова не могла бы сказать, но автоматически вытянулась.
У распахнутой двери, привалившись спиной к косяку, застыл еще один смуглый мужчина в белом халате, очках в черной толстой оправе и стетоскопом на груди. Он был полноват. Из-под белоснежной высокой шапки торчали черные космы вьющихся волос. Халат, застегнутый не до самого верха, открывал взору военную рубашку и галстук. Маринка подумала: "Почему вокруг одни военные? Я что, тоже военная?". Брошенный ею на пол офицер начал вставать, охая и поглаживая ушибленные локти. Нашел на полу выпавшие из кармана очки, осмотрел и снова положил в нагрудный карман рубашки. Он смеялся:
- Она помнит!
Доктор наблюдал за Мариной сквозь толстые линзы. Обернулся и охладил его радость словами:
- Это не память, а инстинкт! Руки и ноги у нее живут своей жизнью. Взгляните в лицо - это автомат! Она сейчас и сама не знает, как это у нее получилось. Робот, если хотите.
Горчаков перестал смеяться. Внимательно взглянул на женщину и спросил:
- Как-то исправить можно?
- Медицина мало занималась такой проблемой, как потеря памяти. Случается такое нечасто и обычно память восстанавливается сама…
Маринка не слышала их. Она снова отошла к окну. По аллее шла женщина с ребенком. У малыша были темные волосы. В голове словно что-то взорвалось. Перед глазами, будто кадры из хроники, пронеслась пара видений: смуглый кудрявый мальчик, завернутый в расстриженную рубаху от нижнего мужского белья. Он же сидит в цинковом тазу с водой, шлепает ладошками и смеется. Она обернулась и громко спросила:
- У меня есть сын?
Доктор замер и пулей кинулся к окну. Увидел женщину с ребенком. Обернулся. Быстро спросил Марину:
- Почему ты так думаешь?
- Черные волосы, смуглое лицо, блестящие глаза. Я вижу это тут…
Она ткнула пальцем себе в забинтованный лоб. Доктор схватил офицера за руку и поволок за собой из палаты. Закрыв дверь сказал:
- Леонид Григорьевич, это выход! Вы поняли? Надо привезти ее родных. Срочно! Уверен - память вернется, когда она их увидит.
- Если показать фотографии?
- Может не сработать и наделаем только хуже. Она сейчас в таком состоянии, что может решить - мы ее принуждаем верить. Откровенно говоря, после того, как я видел ваше падение, мне боязно находиться рядом с этой женщиной. Это мина замедленного действия! Кто знает, что сработает у нее внутри через час или через два?
- Но ее родители до сих пор не в курсе, где она работает!
Врач вздохнул:
- Придется сообщить. Иногда память не восстанавливается годами. А у нее явно имеется шанс! Так не лишайте женщину памяти…
Дверь распахнулась. Маринка стояла на пороге, завернутая в простыню. Глядя на мужчин злыми глазами, громко спросила:
- Где мой сын? Куда вы его дели? Я хочу его видеть! Вы не имеете права лишать меня моего ребенка…
Горчаков взялся руками за ее плечи и почти силой заставил вернуться в палату, так как из других палат начали выглядывать больные:
- Тише, Марина! Твой сын жив и здоров. Ты заболела. Он в очень хорошем месте живет. Ты помнишь своих родителей?
Она удивленно заморгала:
- У меня есть родители? Как их зовут?
- Есть. Ты скоро с ними увидишься и вспомнишь все. Сейчас тебе неплохо бы отдохнуть. Ты мне веришь?
Женщина пристально смотрела ему в глаза минуты три. Горчаков видел, что она напряженно думает. У Степановой этот сероглазый полковник вызывал в душе тепло, словно он сделал для нее когда-то что-то очень хорошее. Она улыбнулась и кивнула:
- Верю! Хотя не знаю почему. Как вас зовут, товарищ полковник?
Горчаков обернулся к доктору:
- Она звания помнит! - Снова поглядел на женщину: - Я Леонид Григорьевич Горчаков. Отдыхай. Завтра я тебя снова навещу. Какие фрукты любишь?
Перед глазами Марины промелькнула картинка: старая развесистая яблоня с обомшевшим стволом, рядом мужчина с пшеничными усами и маленькая девочка с золотистыми хвостиками и неровно завязанными в них бантами. Мужчина берет девочку на руки и поднимает высоко-высоко. Она тянется к большому красному яблоку, выглядывающему из темной листвы… Видение исчезло. Она задумчиво сказала:
- Яблоки, краснобокие яблоки… Кто эта девочка и мужчина?
Она внимательно разглядела лицо Горчакова, потом доктора и отрицательно покачала головой, словно отвечая собственным мыслям. Медленно направилась к кровати-каталке. Не снимая простыни и не обращая внимания на мужчин, забралась и легла, укрывшись одеялом с головой. Мужчины какое-то время смотрели на кровать, а затем вышли в коридор. Горчаков попросил:
- Вы ее оденьте. Если она в таком виде в коридор выйдет, мужики взбесятся. Я и сам не железный…
Доктор вздохнул:
- Просто в таком виде перевязки делать легче было. Мы не думали, что она сегодня очнется. Две недели трупом лежала. Вы же видели!
- Почему она ничего не чувствует?
- Мы ее обезболивающими колем, чтобы болевой шок не приключился. Кожа на локтях до кости обгорела. Скоро перестанем. Пройдемте в кабинет. Вы должны это знать…
Кабинет оказался маленьким и тесным, зато с огромным окном. Врач уселся за стол и стащил очки. Близоруко прищурился на устроившегося на кожаном диване Горчакова:
- Десять дней назад к госпиталю подъехала машина китайского посла. Начальнику госпиталя пришлось принять высокого гостя. После визита он вручил мне три флакончика аэрозоля от ожогов, производства Китая и сказал, что это оставил китаец для Искандера. Она спасла в Афганистане жизнь какому-то китайскому инженеру. Он рассказал своему послу о страшных ожогах. Тот нашел лекарство и привез в госпиталь в благодарность. Я решил попробовать. Раны перестали гноиться через сутки. На большей части конечностей ожоги начали заживать. Остались только самые глубокие. Бинты не снимаем, кожа еще слишком тонкая и может потрескаться от сухого воздуха.
Горчаков кивнул:
- Мы знаем о китайце. Он готов был увезти Марину в Китай и устроить на собственные деньги в очень дорогую клинику в Пекине. Парень пробыл в пещере год и месяц. В двадцать три года выглядит на пятьдесят с лишним… - Полковник помолчал. Улыбнулся и добавил: - Все же сумел отблагодарить!
В деревню въехали две черных "Волги" с московскими номерами. Медленно пробирались по раскисшей дороге, переваливаясь на многочисленных колдобинах. Выглядывающее из-за туч солнце отражалось в ветровых стеклах. Довольно холодный ветер срывал желтые листья с берез, посаженных по всей деревенской улице и гнал их по дороге. Время от времени листочки касались капота и стекол, какое-то время трепетали на гладкой поверхности, затем срывались и улетали. Деревенская баба, одетая в ватник, несла на коромысле воду в ведрах с колодца. Машины остановились рядом. Стекло на дверце поползло вниз и солдат-шофер спросил:
- Здравствуйте! Не подскажете, Ушаковы где живут?
Женщина наклонилась, с любопытством заглянула внутрь. Трое военных поздоровались с ней. Один, она заметила, был генералом. Она удивленно поклонилась, переложила коромысло на другое плечо и торопливо объяснила, обернувшись к солдату:
- Доброго здоровьица! Чуть дальше проедьте. Крашеный голубым дом с петухом на трубе и узорчатыми наличниками по правой стороне. Не ошибетесь, он один у нас такой нарядный. Хозяин-то с золотыми руками мужик…
Ответил ей сам генерал:
- Спасибо за помощь. Трогай, Олег!
Родители Марины находились дома. Сашка носился по кухне с пластмассовой саблей в руке, играя "в Чапаева". Бабушкин фартук в цветочках играл роль бурки на его плечах. Дед "служил" у него "конем". Елена Константиновна пекла оладьи на плите. Время от времени оборачивалась и со смехом наблюдала за мужем и внуком. Никто не слышал, как подъехали машины. Стук в дверь заставил Ивана Николаевича встать на ноги и сбросить с лица пояс от халата жены, служивший уздечкой внучонку. Он поглядел на дверь и пригласил:
- Входите!
На пороге возникла высокая крепкая фигура с генеральскими погонами. Затем еще два полковника. Ноги Елены Константиновны подкосились. Забыв об оладьях, она вцепилась руками в стол так, что пальцы посинели, побледнела с лица и крикнула:
- Маринка! Что с ней?
Бредин торопливо успокоил:
- Жива!
Иван Николаевич тоже спал с лица, но молчал. Сашка переводил испуганные глаза с бабушки на дедушку и обратно. Со сковородки валил дым, заполняя кухню. Что-то в его маленьком мозгу сработало. Он вдруг выскочил вперед, словно пытаясь закрыть своим крошечным тельцем тех, кого любил и крикнул:
- Зачем напугал? Где моя мама? Ты плохой дядя! Я тебя не люблю!
Обхватил колени деда, искоса глядя на военных. Тот взял его на руки, погладил по кудрявым волосенкам и извинился:
- Извините. Он еще малой! Проходите в комнату… - Распахнул дверь в зал и обернулся к жене: - Лена, у тебя оладьи сгорели.
Она резво обернулась к конфоркам и выключила плиту. Генерал шагнул в комнату, снял фуражку и с любопытством огляделся. Больше всего его привлекли школьные фотографии Марины: девочка с огромным бантом и серьезными глазами, а затем девушка с толстенной косой свисавшей на грудь, чуть улыбнувшаяся фотографу. Юная невеста рядом с красивым усатым капитаном. Бредин остановился напротив, разглядывая.
Полковники вошли следом. Расселись возле круглого стола, поставленного посредине комнаты. Елена Константиновна медленно опустилась на стул с высокой спинкой и молча смотрела на военных. Сашка притих на руках у деда, прижимаясь головенкой к его груди и не сводя черных глаз с офицеров. Полковник Горчаков с любопытством смотрел на мальчишку: когда-то он видел его совсем маленьким. Достал из кармана заранее купленную шоколадку и поманил к себе:
- Иди сюда, Саша! Не бойся! Я тебе гостинца купил.
Ребенок посмотрел на деда и выпалил:
- А я и не боюсь! Если ты меня тронешь, деда тебе все кости переломает! Сереге Ватеневу он уже зубы вышиб за болтовню!
Военные расхохотались. Иван Николаевич смутился, а Сашка деловито слез с его коленей и направился к полковнику. Поднял смуглое личико вверх и протянул руки:
- Давай шоколадку, раз купил! - Забрав гостинец и сказав: - Спасибо.
Он направился в спальню. Вскоре оттуда раздался грохот раскидываемых игрушек и шуршание фольги. Генерал вздохнул:
- Елена Константиновна и Иван Николаевич, не скрою, разговор будет тяжелым для вас, но попрошу отнестись спокойно. Еще раз повторяю - ваша дочь жива и почти здорова. Я прибыл рассказать вам правду о Марине. Зовут меня Евгений Владиславович Бредин. Это полковники Горчаков Леонид Григорьевич и Шергун Олег Маркович.
Елена Константиновна немного успокоилась, узнав, что дочь жива и предложила:
- Вы ведь с дороги… Давайте-ка, я вначале накормлю вас обедом, а то разговор, чую, долгим будет. Потом поговорим. У меня щи и картошка в русской печке горячие. Такого вы не едали в вашей Москве!
Генерал кивнул. Пригладил ладонью и без того аккуратную прическу:
- Согласны! Несколько проголодались в дороге. Только вот какое дело… У нас там два водителя в машинах. Не найдется ли и для них пропитания?
Женщина подскочила:
- Так что же вы их в дом не пригласили? Я сейчас! Всех накормим…
Набросив шерстяной платок на плечи, выскочила из дома. Вскоре привела солдат и усадила их обедать за стол в кухне. Сашка сразу выбрался к молодым парням и потребовал:
- Баба, я тоже обедать буду! Здесь, с солдатами! Я сам солдат!
Елена Константиновна притащила из чулана соленых огурцов, груздей и сала. Порезала хлеб. Накрыла вначале стол для водителей. Затем, вместе с мужем, принялась накрывать на стол в горнице. Иван Николаевич, к удивлению солдат, поставил огромный медный самовар на пол, надел сверху рожок трубы. Вставил ее во вьюшку у русской печки и раскочегарил угли внизу старым сапогом. Самовар запыхтел, зафыркал. Офицеры предложили хозяйке помощь, но она отказалась:
- Ой, да что вы! Мы с Ваней справимся! Сидите!
Иван Николаевич предложил:
- Товарищ генерал, может…
И выразительно показал на горло. Бредин отказался:
- Пока не стоит. Попозже… - Помешал густые зеленые щи с мясом и прикусив хлеба принялся за еду. Хлебнув пару ложек, восхищенно сказал: - Н-да! Действительно, ни разу таких щей не едал! Вкус изумительный! Вот, товарищи офицеры, что значит русская печь…
После обеда пили чай из ведерного самовара. Женщина поставила на стол огромную тарелку с оладьями, печенье, разное варенье в поллитровых банках и извинилась:
- Не знаю, во что выложить. Вазочек-то всего две. Вы уж извините, у нас все по-простому, по-деревенски.
Бредин замахал руками:
- Это даже лучше, что по-простому!
Из кухни донесся звонкий голос Сашки:
- Олег, ты не переживай, бабушка тебе лицо замоет!
Следом раздался хохот солдат. Офицеры переглянулись. Горчаков удивленно сказал:
- Что там происходит?
Иван Николаевич улыбнулся:
- Сашка учит их варенье с блюдца есть. Он его слизывает. Не любит ложкой брать и все тут! Видимо и солдат соблазнил своим примером, а теперь, когда они перемазались, утешает…
Леонид Григорьевич улыбнулся:
- Ох и мальчишка! Далеко пойдет! Надо же - солдат уговорил!
Напившись чаю, генерал отставил в сторону чашку и принялся рассказывать родителям о подвигах дочери. Многое он смягчил, кое о чем вообще сообщать не стал, но и того, что сказал, оказалось достаточно, чтобы мать заплакала, а отец помрачнел. Генерал говорил долго, время от времени в рассказ вмешивались полковники. В конце сознался:
- При выполнении последнего задания Марина потеряла память. Сохранились какие-то обрывки, но она не может связать их воедино. Она не помнит нас, не помнит вас, но помнит сына. Хотя не знает его имени. Она описывает Сашу. Я приехал, чтобы попросить вас поехать с нами в госпиталь. Может быть, увидев вас, память к ней вернется. Ребенка надо брать обязательно. Она твердит о нем постоянно, обвиняет нас, что мы его прячем и требует вернуть ей сына. Боюсь, что больше тянуть мы не можем! Она напоминает заряженный автомат и никто не может сказать, в кого он выстрелит. С ее способностями можно натворить много бед. Подумайте!
Иван Николаевич без раздумий спросил:
- Когда ехать?
- Да хоть сейчас! С нами. Одна машина почти свободна.
Ушаков повернулся к жене:
- Лена, я не знаю, как ты, но я побежал к матери. Договорюсь, чтобы присмотрела за домом и скотиной. Я поеду.
Она кивнула:
- Оба поедем! Мы нужны Маринке, как никогда. Забеги и к моей маме, а я пока вещи соберу. Только им не рассказывай об Афгане. Скажи, что дочь тяжело заболела и все, но ты пока ничего не знаешь.
Когда Иван Николаевич ушел, Горчаков спросил:
- У Марины были приятели - Юрий Лозовой и Олег Татарников. Где они сейчас, вы не знаете?
Елена Константиновна задумалась:
- Мы-то нет, а вот командир с замполитом в местной части наверняка в курсе.
- Тогда вы собирайтесь, а мы в часть съездим. Как туда добраться?
Женщина подумала, а потом позвала:
- Саша! Иди-ка сюда!
Оживленный разговор в кухне смолк. Раздался грохот отодвигаемого стула, а затем топот ног. В дверях показалась перемазанная вареньем рожица:
- Чего бабуль?
- Покажи дорогу дядям к тете Лиде и тете Насте. Ладно? Они тебя на машине прокатят, а потом снова привезут.
Мальчишка радостно захлопал липкими руками, отчего шлепки были необыкновенно звонкими:
- Ура! Я кататься поеду!
Бросился было к синенькой курточке-ветровке, но бабушка остановила:
- Стой, разбойник! Руки с лицом кто умывать будет? - Взяла за руку и повела к умывальнику в углу кухни. Старательно промыла липкие щеки и пальцы, протерла полотенцем: - Вот теперь можешь одеваться!
Сашка вертелся на коленях у генерала и без умолку трещал:
- Здесь мы с дедом Гришку нашли. Он в сарае живет и даже не клюется. Я его по перьям глажу и до клюва дотрагиваюсь. Он только смотрит.
Горчаков с заднего сиденья спросил:
- Кто это такой, Гришка?
- Ворон. Огромный! У него одно крыло было сломано. Деда сказал, что он о провода ударился. Сейчас ручной стал, а вначале дедуле досталось от него! Бабе на плечо садится и платок с нее стаскивает. Она ругается, а он каркает в ответ. Дразнится. Мы смеемся. - Неожиданно для военных ткнул пальцем в сторону кустов и закричал: - Белка! Мама любит белок и никогда по ним не стреляет! - По кустам действительно стремглав неслась белка. Мальчонка повернулся к солдату-шоферу и деловито приказал: - Скоро поворот будет. Ты поворачивай туда смело, Олег! В аккурат в ворота въедешь!
Солдат еле сдержался, чтоб не расхохотаться и хмыкнул. Офицеры улыбнулись. Бредин спросил мальчика:
- А кто это "тетя Лида и тетя Настя"?
- Жены дяди Леши и дяди Пети. С ними мама дружит.
Горчаков усмехнулся:
- Исчерпывающий ответ!
Солдат повернул, как приказал "проводник" и действительно, едва не въехал в ворота. Резко ударил по тормозам, отчего офицеров тряхнуло. Машина уперлась бампером в решетку. Генерал успел прижать к себе ребенка и не дал ему удариться в стекло, хотя сам пребольно стукнулся локтем о дверцу. Часовой, увидев выбиравшегося из "Волги" генерала с ребенком на руках, остолбенел. Его напарник оказался более сообразительным и со всех ног рванул в штаб. Через пару минут оттуда выскочил полковник Собинов в одном кителе и бегом припустил к воротам. Вытянулся в калитке:
- Товарищ генерал-майор, полковник Собинов, командир этой части. Меня никто не предупредил о вашем приезде.