Но тут дорога превратилась в стиральную доску - верхний слой асфальта был снят по причине ремонта. Всякое преимущество в скорости беглец потерял. "Волга", разбрызгивая камешки, стала настигать "Жигули". Вот она поровнялась с ними. Мирна резко повернул вправо, чтобы ударить "Жигули".
Маневр удался. Послышался скрежещущий звук удара. "Волгу" отбросило в сторону, она пронеслась вперед. "Жигули" завизжали тормозами, ударились по касательной бампером о столбик придорожного ограждения, но не остановились, отскочили и проехали вперед.
Проезжая мимо "Волги", водитель "Жигулей" высунул из окна руку, вооруженную пистолетом. Он несколько раз подряд пальнул в направлении водителя "Волги". Мирна, пригнувшись к рулю, бросил машину влево и вылетел на встречную полосу. Прямо в лоб "Волге" несся какой-то грузовик. Мирна лихорадочно вывернул руль и чудом ускользнул от столкновения.
Колешко выжимал педаль газа, уходя все дальше и дальше. Он уже возликовал, что смог так лихо расправиться с преследователем. Эту долбаную "Волгу" он видел возле ресторана. Вряд ли она уйдет от столкновения с грузовиком…
Колешко взглянул в зеркало заднего вида. И обнаружил, что его стала настигать другая машина - "БМВ", неизвестно откуда появившаяся. Колешко раньше не видел ее. Иномарка долбанула "жигуль" с таким расчетом, чтобы столкнуть в кювет. От этого коварного удара "жигуль" вильнул в сторону, резко затормозил, но на проезжей части шоссе удержаться не смог. Поскольку дорожного ограждения на данном участке дороги не было, "жигуль" нырнул в кювет и плавно перевернулся на правый борт.
"БМВ" пронесся по шоссе на несколько десятков метров дальше и тоже слетел с дорожной полосы, также нырнув в кювет, и зарылся носом в противоположную сторону кювета.
Хотя удар был ожидаем и он был начеку, но все же от резкой остановки при столкновении с "Жигулями" он долбалнулся головой о руль, а потом - от удара при окончательной остановке умудрился разбить левую скулу о переднюю стойку.
Когда Ярик выбрался из "БМВ" и направился к перевернутой на бок машине, преследуемый водитель уже умудрился вылезть из машины. Руками он зажимал разбитое лицо. Между пальцев сочилась кровь.
- Ты ранен? - с ехидным участием спросил Ярик у водителя. Тот пробормотал что-то неразборчивое. И тогда Ярик ухватил водителя за короткие волосы и ударил головой о коленку. И без того ошеломленный водитель даже не пытался оказывать сопротивление. Он упал на колени, стал ощупывать голову руками, словно чужую.
- Где, подлюка, твое оружие? - нагнулся над ним Ярик. - Какого хрена ты стрелял в моего друга?! А?!
Носок ботинка въехал водителю под ребра.
- Где пушка?
Водитель слабо взмахнул рукой, указывая на машину. Ярик быстро обыскал карманы пострадавшего - не врет ли? - но оружия не нашел. Тогда Ярик подошел к "Жигулям" и заглянул внутрь. В салоне все разбросано от удара и падения. Наклонившись, осмотрел выпавшие из бардачка мелочи, нагнулся еще ниже и подцепил пальцами пистолет, выдернул обойму. В полутьме разглядел желтенькие пластиковые пули.
Тьфу ты, газовый!
Послышался громкий стон. Ярик оглянулся. Водитель уже стоял на ногах. Вот он сделал несколько неуверенных шагов к машине. Его пошатывало.
Ярик передернул затвор пистолета и оглянулся. Хотя было вечернее время, на трассе в любую секунду могла появиться попутная или встречная машина. Обязательно остановится. Обычные, рядовые водители сердобольны. А вдруг есть пострадавшие и требуется помощь? Но в данный момент шоссе было пусто.
Ярик был по характеру мстительным. То, что водитель стрелял в его товарища, не давало ему покоя. С досады он навел пистолет на скрюченного водителя и нажал на спусковой крючок.
Послышался громкий хлопок. Отдача была чуть сильнее, чем ожидалась.
"Дробовый!" - мелькнула мысль. Едва Ярик сунул пистолет в карман, как салатового цвета "Мерседес" пролетел мимо. Ярик знал, что это была подстраховочная машина, в которой сидел сам Владислав Сохадзе или, как его еще называли, Хозяин. Ярик подумал, что скорее всего Хозяин успел заметить, как он, Ярик, стрелял в водителя. "Скажу, что газовый. Пальнул, чтобы попугать", - решил бандит и с облегчением вздохнул.
Несколько секунд он, пошатываясь, приходил в себя, затем направился к перевернутой машине, ухватил "кейс" и, обрадовавшись его приятной тяжести, сиганул на противоположную сторону дороги, где уже поджидал его развернувшийся "Мерседес" Хозяина. Засевшую в кювете "БМВ" они бросили - иномарка числилась в угоне.
Глава XI. Сохадзе
Сохадзе был вне себя от внезапно охватившей его ярости. Когда все втроем, в том числе с подобранным возле "Волги" Мирней приехали к нему на дачу и вывалили содержимое дипломата на стол, он зашелся от яростной брани. Вместо ожидаемых денег в ухваченном на месте автокатастрофы чемоданчике оказались… книги. Какие-то справочники по радиоэлектронике. Сохадзе ухватил одну книгу, другую, перелистал, словно между страниц могли оказаться вожделенные купюры. Разъяренно набросился на Ярика - почему не удосужился открыть дипломат, чтобы на месте убедиться, что в нем.
- Владик, - оправдывался Яров. - Откуда мне было знать, что он сюда книг напихал! Ты сказал нам - нужен дипломат, вот мы и сделали дипломат.
- Идиоты! Вас только ларьки трясти посылать! - взревел Сохадзе. Все его лицо было испещрено мелкими ранками - следы от выстрела из газового пистолета. Хорошо, что "клиент" стрельнул издалека, пальни он с нескольких шагов - рожу пришлось бы ремонтировать.
- Дак кто знал? Ты ведь сам сказал - мне нужен дипломат! - лениво отбрехнулся Яров.
Тусклый блеск в серых, не типичных для выходца из Кавказа глазах Хозяина превращался в горячие угольки. На висках набухали синеватые вены. Он резко поднялся.
- Встать, когда я говорю! Негодяи! Расселись!
Ярик и Мирча без особого энтузиазма, но довольно быстро поднялись. Стали оправдываться.
- Командир, разве мы…
- Молчать! - рявкнул Сохадзе. Он понимал, что сам виноват в том, что связался с подобными дуболомами, каковыми были оба, и Яров, и этот землячок - то ли грузин, то ли армянин Мирна.
Сохадзе отвернулся, стал быстро говорить. А поговорить он любил. Оба пособника Сохадзе, переминаясь с ноги на ногу, перемигнулись. Если Хозяин начинал говорить о себе, о своих заслугах, можно быть спокойным - ему нужно по крайней мере десять минут, чтобы выговориться… Сейчас он будет втолковывать им, что, мол, они все были обделены в момент дележки гигантского имущества, и теперь каждому из них причитается своя доля, которую они должны взять собственными руками благодаря собственному уму.
Нет, он, Сохадзе, не мечтает стать после "большого передела" хозяйчиком двух-трех торговых палаток, ресторана или пивнухи. Ему нужна власть. Он плечом, кулаком пробьет себе дверь в жизнь. Зубами вцепится в свое будущее. Настало подходящее время для таких, как он. И пока единственные помощники для него: пуля и смерть… Их дало ему, как и тысячам других выходцев из братвы, само время.
Сохадзе со злостью и, от этого коверкая слова, громко закричал:
- Бараны! Только бараны могут так поступать, как поступили вы…
Поразглагольствовав, он стал рассуждать более спокойно:
"Деньги остались в "Жигулях", вероятно, они в багажнике, а машина разбита. Что делать? - думал он. - Не дай бог менты обнаружат. Могут заныкать, а могут, что значительно хуже, заактировать и сдать в РУБОП… А это уже пиши пропало…"
Злобно выругавшись и еще раз обложив сплоховавших пособников витиеватыми матами, Со-хадзе уселся в свой салатовый "Мерседес" и поехал на место аварии.
Глава XII. В больнице
Пострадавший в аварии вел себя беспокойно. Он то и дело вскакивал с носилок в салоне машины скорой помощи, испуганно оглядывался и ни за что не хотел расставаться с небольшим рюкзаком, прижимая его к груди. Глаза его почему-то сильно слезились, с локтя снесена одежда вместе с кожей.
В приемном покое института имени Склифосовского ему объяснили, что ничего с его вещами не случится, рюкзак полежит до поры до времени на складе. Потом получит обратно лично в руки.
- А если пропадет?
Ему опять объяснили, что еще не было случая, чтобы что-то из личных вещей больных пропало. Портмоне с деньгами и документами можно взять с собой.
Чтобы пострадавший не был таким беспокойным и агрессивным, врач приемного покоя ввела ему с помощью шприца дозу успокоительного средства.
- Там рукописи, работа моя, - стал виновато оправдываться пострадавший. Обмякшего, его переодели во все больничное и увезли на каталке в палату.
К этому времени, а уже было около часа ночи, слегка помятые "Жигули" поставили на колеса.
В свете фар патрульной машины гаишник сматывал рулетку. Со скучающим видом Сохадзе подошел к гаишнику и со слащавым выражением на лице спросил:
- А кто потерпевший?
- Да хрен его знает… - пожал плечами гаишник.
- А где он сейчас? Скорая увезла?
- Скорая, - кивнул мент.
- Куда?
- Что-то ты любопытен, я погляжу? - уставился на Сохадзе гаишник. - А ну-ка документики?
- Ты че, командир? - развел руки с самым добродушным выражением на лице Сохадзе. - Узнать нельзя?
- Да пошел ты… Любопытный очень, - отмахнулся гаишник.
Сохадзе отошел от гаишника в темноту, пожевал губами. "Интересно? Нашли ли они деньги в машине?" Может, сунуть этому дебилу в форме работника ГИБДД двадцатник с портретом одного из американских президентов, чтобы раскололся: Нет, за двадцатник не расколется. Деньги возьмет и наврет с короб. Вероятно, он просто не в курсе. Но тогда придется обзванивать приемные покои больниц. Сколько их в Москве? Скорая могла приехать из любой московской Станции скорой помощи. Боткинская, первая городская, институт имени Склифосовского?
Сохадзе вновь подошел к гаишнику.
- Слушай, командир, - сказал он, подманивая его в темноту. - У тебя разменять полстольника не найдется?
В темноте рука мента автоматически потянулась за деньгами. Ощутив в сумерках плотную бумагу заокеанской валюты, гаишник нерешительно спросил:
- Что надо?
- Сдачи не надо, - проговорил Сохадзе и указал на "Жигули". - Кто это был?
- Дурик какой-то. С рюкзаком… А увезли скорее всего в Склифосовку… Рюкзак, говорит, санитарам, с книгами, хочу забрать с собой… Пропадут…
Услышав про рюкзак, Сохадзе быстро уселся в машину и погнал в сторону Москвы.
В приемный покой больницы, куда более суток назад поступил пострадавший в аварии на Рязанском шоссе, ровно в семнадцать ноль-ноль, когда открывался склад вещей поступивших больных, заявился лобастый молодой мужчина, предъявил документы на имя оперуполномоченного одного из территориальных подразделений Московской городской милиции и попросил осмотреть вещи недавно потерпевшего в дорожной автокатастрофе.
Смотрительница склада оказалась особой весьма недоверчивой. Она присматривалась к заклеенному пластырем лицу посетителя, долго не могла решить, что ей делать. Для начала позвонила в палату, куда поступил новенький. Дежурная медсестра сообщила, что новенький по фамилии Ко-лешко убыл под расписку.
- Как убыл? - удивилась смотрительница склада.
- Так и убыл, - ответила медсестра. - Отпросился у врача. Под расписку.
- Ну вот, я же говорил вам… - сказал оперуполномоченный, бывший свидетелем этого телефонного разговора. - Этот субъект подозревается в совершении преступления. Тяжкого… Вот ой и сделал ноги…
Оперуполномоченный был уверен - до склада больной, чтобы забрать свои вещи, дойдет не скоро.
Смотрительница уставила на оперативника безбровые глаза. Тот смотрел на нее солидно, спокойно, всем своим видом подчеркивая, что он представитель законной власти и его присутствие здесь вызвано обостренным чувством долга перед законом.
- Хорошо, - пробормотала женщина. - Я только сначала позвоню в милицию, чтобы удостовериться…
- Да что звонить?! Обалдели вы тут… - возмутился оперативник.
- А ты не груби… - взвилась смотрительница. - Покажь корочки?!
Оперативник ткнул ей корочки.
- Куда звонить-то?
- В отделение милиции префектуры Северного района, - вполне внятно произнес мужчина. - Вот номер…
- Я номер и сама узнаю… - отмахнулась смотрительница. Минут пять она по справочной узнавала номер нужного ей отделения милиции.
- Работает ли у вас… - спросила смотрительница и выразительно посмотрела на странного посетителя.
- Кочанов Вадим Григорьевич… - поспешил подсказать мужчина.
- Работает, - кратко ответили, словно отрезали, в трубке.
Но смотрительница и на этом не успокоилась. Ее подозрения еще больше усилились, потому что она ни разу в жизни не видела, чтобы человек с наружностью южанина носил русскую фамилию.
- Все равно не отдам! Нарушение!
- Да я на службе, твою растакую… - прошипел, теряя контроль над собой, посетитель, назвавшийся Кочановым. - Посажу по статье сто сорок четвертой, укрывательство следов преступления!
Сохадзе подумал, что ему стоит только вытащить пистолет, как эта старая карга выпадет в осадок. Ему до чертиков хотелось продырявить неуступчивую ведьму и уйти, забрав нужное. Но палить из пистолета, пусть даже с глушителем, рискованно - во дворике дежурят машины, курят санитары.
Сохадзе извлек из кармана сто рублей, выложил их на стол.
Старуха проворно спрятала купюру под журнал регистрации, опустив глаза пробормотала:
- Фамилия?
- Чья? - Сохадзе судорожно стиснул зубы.
- Того, чьи вещи вы хотите забрать… - невнятно пролепетала женщина.
- Фамилия? - глаза у посетителя на секунду стали испуганными. Но после некоторой заминки он произнес: - Колешко… Алексей Николаевич, тысяча девятьсот шестидесятого года рождения.
Оформив журнал выдачи, смотрительница склада прошла в дверь комнаты хранения, долго пробыла там, затем вынесла, держа обеими руками, небольшой, зеленого цвета, немного выцветший и туго набитый рюкзачок и мешок с одеждой.
"Деньги!" - сразу определил Сохадзе. Он сглотнул обильно набежавшую слюну, протянул руку к рюкзачку, но смотрительница поставила рюкзак возле себя и принялась оформлять еще одну бумажку.
- Теперь ваша фамилия?
- Моя? - Сохадзе помотал головой. - Кочанов…
Он с трудом назвал фамилию, указанную в фальшивой ксиве, потому что только сегодня утром купил ее у знакомого "золотых рук мастера", штамповавшего поддельные документы за умеренную цену.
Старая карга все писала. Сохадзе подумал, что можно было уговорить старую каргу отдать вещи и без денег. Уболтать, заморочить голову. Нет, ему не было жалко ста рублей. Ему было обидно, что даже такая мелкая вошь, как эта старуха, кичится своим положением государственного служащего, качает права и держит его, Владислава Сохадзе, за лоха.
Когда смотрительница протянула ему журнал, чтобы он расписался, Сохадзе резко взмахнул кулаком и обрушил его на голову старухи. Женщина жалобно ёкнула, стукнулась подбородком, покрытым пухом, о стол и отключилась. Сохадзе приподнял журнал регистрации, смахнул свой стольник, вырвал из рук старухи расписку и, закинув рюкзак на плечо, был таков.
А в это время потерпевший Колешко, проведя в отделении травматологии почти день, стал уговаривать дежурного врача отпустить его домой. Рентгеновский снимок показал, что череп и все остальные кости целы. Правда, Колешко здорово подташнивало, что свидетельствовало о легком сотрясении мозга. Да и локоть сильно болел. Но именно локоть спас ему лицо, когда бандит неожиданно выстрелил из его же пистолета.
- Вам надо лежать и еще раз лежать, - объяснял ему лечащий доктор. - Вам даже ходить нельзя.
Колешко настаивал на своем. Врач, заставив беспокойного пострадавшего в аварии написать расписку, в которой потерпевший брал всю ответственность за возможные осложнения на себя, отпустил его на все четыре стороны.
Но Колешко не интересовала ни одна из этих четырех сторон. Его интересовал собственный рюкзачок, где-то застрявший на больничном складе. Вещи со склада выдавал только один человек и строго по расписанию: утром с девяти до одиннадцати, вечером с семнадцати до девятнадцати - примерно в это время проходила плановая выписка больных.
Колешко вышел из отделения травматологии, прошел по коридору к лифту, долго ожидал его. Позавчерашняя авария выбила его из колеи, но ночь он провел более или менее спокойно - сказалось действие успокоительного. Да и осознание того, что остался цел - руки и ноги, а главное - голова - в порядке, придали ему силы. Еще больше воодушевляло то, что он стал хозяином громадной суммы, которая была упрятана в рюкзак. Правда, чувство тревоги по-прежнему наполняло его. Он стремился во что бы то ни стало как можно быстрее забрать свои вещи и уйти, уехать, исчезнуть. Он уже давно сообразил, что авария на шоссе дело рук "синих", то есть бандитов, и что он у них на крючке.
"Интересно, - думал Алексей. - Насколько я разворотил морду этому Сохадзе?"
Едва Колешко очутился в лифте, чтобы спуститься вниз, в подвал, где находился склад, в котором лежало то, из-за чего и поднялась вся кутерьма, как почувствовал, что сзади его сильно толкнули. Алексей выставил руки вперед, чтобы не врезаться носом в стенку лифта, быстро развернулся и с некоторым ужасом увидел перед собой небритое лицо кавказской национальности. Та самая рожа, которую он мельком видел в окне "Волги", пытавшейся его подбить. В уголке ехидной улыбки дырка отсутствующего зуба. Рука кавказца сжимает коротенький револьвер, которым он упирает под ребра Колешки.
- Посиди на полу, дорогой, - сказал кавказец. - Покатаемся немного.
С этими словами мужчина нажал кнопку верхнего этажа. Лифт стал подниматься, а Колешко, понуждаемый бандитом, опускаться. Вот кавказец, не спуская глаз с Алексея, нажал кнопку "стоп", а затем кнопку одного из нижних этажей. Лифт дернулся и сменил направление движения.
Колешко сидел на полу, вжимаясь спиной в стенку лифтовой кабины, с ужасом чувствуя неприятный холодок от ствола револьвера, который теперь кавказец вставил ему прямо в ухо. Скорее всего от волнения голова у него стала опять раскалываться от невыносимой боли. Боль усиливалась при малейшем толчке, и он был вынужден терпеть ее. Голова не болела только тогда, когда лифт замирал на короткое время, когда темнорожий тип с выпученными глазами переключал кнопки на панели управления, чтобы лифт сменил направление движения.
"Тянет время, сволочь, - подумал Колешко. - А его сообщники шурудят на складе… А там мой рюкзак! Надо выходить из положения…"
Он искоса осмотрел кавказца. Тот был значительно выше его ростом, здоровый, но главное - вооружен.
Кабина лифта доехала доверху и кавказец снова заставил ее ехать вниз, почти до нулевого этажа, то есть до подвала. Внизу он опять погнал кабину вверх. При всем этом кавказец не спускал с Колешки глаз, иногда вынимая из его уха револьвер и почесывая его мушкой свой отвисший, похожий на молодой огурец-уродец, нос.