Глава XV. Бег
Сохадзе очнулся от невыносимой боли. Затылок раскалывало. Первое движение - ощупал подмышку. Оружия не было.
"Ах, сволочи! - подумал он. - Каких змеюк на груди пригрел. Придется кончать. Обоих. И я найду их".
Притопал старик-сторож с двумя бутылками водки. Он развязал хозяина. Сохадзе послал его подальше и стал звонить "своему человеку" в региональном управлении ФСБ, которому он иногда отстегивал приличные суммы за кое-какую информацию.
Созвонился. Вкратце рассказал, что произошло. "Свой человек" пообещал действовать оперативно.
На ноги были подняты сотрудники милиции. Перед ними была поставлена задача определить местонахождение двоих лиц, угнавших "Мерседес" салатового цвета номер такой-то. Один из преступников - славянин, другой - лицо кавказской национальности. Вооружены, на колесах, вообще - очень опасные рецидивисты.
Через час из милиции работнику ФСБ поступил сигнал: "Мерседес" салатового цвета номер такой-то замечен на Ленинградском шоссе в районе города Клин…
Сержант милиции, сделавший сообщение о "Мерседесе" в центр, только что отошел от этой машины, зажимая в кулаке три сотенные бумажки. За триста долларов он пропустил бы самого Басаева. Пропустить он, разумеется, пропустил, но вот сообщить о двух подозрительных типах тоже сообщил. Не обязан перед теми, кто дает взятку, отчитываться в своих дальнейших действиях. Вряд ли этих ублюдков поймают. А если и поймают, то вряд ли они станут "закладывать" мента, который за три сотенные пропустил их, не истребовав документов. Он не обязан проверять документы у каждого. А эти двое не вели себя подозрительно. Кроме того, документы у них могли быть в полном порядке.
Объехав патрульно-постовую машину, Леонид Яров спросил у Мирцхулавы.
- Ну, что ты, Мирча, будешь делать с этими деньгами?
- Ты еще не отъехал от мента, а уже спрашиваешь, - ответил тот.
- С такими деньгами нам не страшны любые милицейские кордоны, - ухмыльнулся довольный Ярик. - Сейчас еще и "Мерседес" толкнем. Разберут на запчасти… Так ты в Грузию подашься? На родину?
- Нет, мотану на Запад.
- И что тебе Запад? Ты просадишь деньги за полгода…
- Нет, я высмотрю себе небольшой меховой магазин. Стану торговать соболями и горностаями. У меня есть подвязки в Сибири.
Яров скептически поморщился.
- А что? Представляешь, какие шикарные женщины будут у меня примерять меха, - мечтательно произнес Мирча, приглаживая короткие, жесткие волосы, густо нависшие над приплюснутым лбом.
- Брось ты к дьяволу свои меха. Сейчас на Западе они не в моде. Ты лучше скажи, что станем делать буквально на днях? Ведь надо на время куда-нибудь слинять, а то Сохадзе быстро нас вычислит…
- Давай купим путевки. В Турцию или вообще на Канары…
- Прежде чем покупать путевки, мы должны деньги разбить, правда?
- Само собой, - согласился Мирцхулава.
- Так вот, делим деньги, потом разбегаемся в разные стороны. Иначе вместе нас быстро вычислят. Ты вот уже, считай, прокололся. В турагентстве твои данные останутся?
Мирча потер шею.
- Да, с путевками можно влипнуть. Надо документы хорошие достать. На чужую фамилию.
- Правильно, это обязательно. Хорошо, что задаешься таким вопросом. Никак тебя уму-разуму не научу. Лично я из Москвы не рып-нусь. Есть угол, где меня сам черт не отыщет. Все у меня будет, и бабы, и жратвы море какой хочешь. Пересижу, как-нибудь полгода, вытерплю…
- А потом?
- Когда все утихнет, открою ресторан. Вот тогда-то и у меня появятся первоклассные девочки. Кабаре заведу. Музыка, шампанское рекой…
- Меня все дураком обзываешь, а дурак-то ты сам, - сказал Мирча. Беспокойные серые глаза засуетились.
- Это почему же я дурак?
- Да потому, что в Москве тебя вычислят за одну секунду, у Сохадзе связи.
- Связи? Ну и хрен с ними, с его связями. Что я, в своем ресторане свою фамилию на пепельницах стану писать? Ресторан будет на подставное лицо.
- Сохадзе надо было мочить, тогда и проблем не было бы, - вздохнул Мирцхулава.
- Так в чем проблема?
- Проблема? Земляк все-таки…
- Вот поделим деньги, скинемся по тыщ десять на киллера, и не будет у тебя земляка.
Глава XVI. Трупов не будет
Колешко стоило больших трудов уговорить частника продолжить преследование, теперь уже двоих бандитов. Некоторое время они мчались по Ленинградскому шоссе, стараясь не упустить из виду все тот же "Мерседес" салатового цвета. Вот полчаса быстрой езды, вот еще полчаса, вот уже пошло на второй час.
- А если они того, в Петербург решили махануть? - уныло проговорил частник.
Колешко пожал плечами, мол, в Петербург, так в Петербург.
Однако вскоре, уже за пределами Московской области, после полутора часов езды "Мерседес" замедлил свой стремительный бег и остановился перед постом ГАИ. После поста "Мерседес" тормознул на одном из перекрестков, пропуская встречный транспорт, чтобы свернуть с магистрали налево.
Водитель преследовавшей бандитов машины хотел тоже поменять ряд движения, чтобы свернуть.
- Подожди, не перестраивайся, - сказал Колешко, - засекут. Проедем немного дальше и развернемся.
- Можно и так, - согласился водитель, - здесь ментов нет. Они сзади остались.
Колешко отметил про себя, немного раньше выхватив взглядом с придорожного указателя название города: "Клин! Ага, здесь где-то будут устраиваться… Все-таки нормально от Москвы отпилили…"
"Мерседес" свернул, а Колешко с частником проехали вперед, развернулись на месте для разворота, благо оно попалось менее чем через сто метров. Колешко в это время не упускал "Мерседес" из виду, хотя это было не просто - уже начало смеркаться.
Преследуемая машина далеко не ушла. Она лихо затормозила у въезда в городок возле первой попавшейся телефонной будки, подняв облако пыли. Один из бандитов покинул машину и направился к будке звонить. Другой оставался в кабине за рулем.
Колешко решил действовать оперативно. Главное - застигнуть бандитов врасплох. Он коротко приказал:
- Подъедешь, резко затормози.
Пока частник набирал скорость, пояснил:
- Пока тот будет звонить, я с этим управлюсь…
С этими словами он вытащил из-за пояса пистолет, который забрал у главаря бандитов в коттеджике. Пересчитал патроны в обойме. Всего семь штук. На двоих хватит. Загнал обойму в рукоятку, передернул затвор, досылая в ствол патрон.
- Я в такие игры не играю, - пробурчал было частник, искоса наблюдая за манипуляцией с оружием. Колешко так взглянул на водителя, что у того исчезло всякое недовольство.
- Не бойся, трупов не будет, - успокоил его Алексей.
Расчет застигнуть бандитов врасплох должен был сработать еще и по той причине, что и на улице, и на дороге никого не было. Никто не сможет помешать. Собственно, это было только начало городка, телефонная будка стояла на повороте. Дальше, метрах в пятидесяти, высилось какое-то административное здание, а еще дальше начинались жилые постройки, одноэтажные домики. На осветительных мачтах медленно разгорались только что включенные лампы.
Водитель-частник в точности исполнил просьбу. Разогнав машину, он резко, с визжанием тормозных дисков затормозил возле "Мерседеса". Колешко на ходу выпрыгнул из машины, присел на одно колено, сосредоточился и пустил пулю в телефонную будку, метя не в человека, а рядом с ним. Пуля с громким звоном размолотила стекло будки. Звонивший вогнул голову в плечи и осел на пол. Вторую пулю Колешко послал в заднее окно "Мерседеса", чтобы ошеломить бандита, сидящего за рулем. Третий выстрел пришелся в колесо… Затем рукояткой пистолета раздолбал стекло возле водительского места.
- Руки на руль! - рявкнул он в испуганное лицо того самого кавказца, который "катал" его на лифте. Кавказец послушно вскинул руки на рулевое колесо.
Бандит, выскочивший, как ошпаренный, из разбитой телефонной будки, пытался понять, что происходит. Колешко наставил оружие на него и заорал:
- Ложись, сука! На землю, быстро!
Выстрел поверх головы подействовал, словно удар электрическим током. Бандит шлепнулся на колени, потом распластался на асфальте и накрыл голову руками.
"Четыре патрона! Осталось еще три…"
В этот момент рука кавказца скользнула вниз. Колешко с удовольствием долбанул стволом пистолета кавказцу в ухо и опять рявкнул:
- Руки на руль, ублюдок!
Желанный дипломат лежал на заднем сиденье "Мерседеса". Колешко, приставив пистолет к затылку кавказца, спокойно открыл заднюю дверцу, отщелкнул замки - знакомая серая зелень приятно щекотнула взгляд. Колешко захлопнул крышку, взял дипломат, отошел от "Мерседеса", выстрелил для острастки в сторону телефонной будки, так как лежащий бандит поднял голову. Пуля опять попала в стекло будки, осколки брызнули во все стороны, лежащий бандит опять обхватил голову руками.
- Я вам, суки, покажу! Не шевелиться! Частник развернул по малому радиусу свою машину и тормознул возле Колешко.
- Гони на Москву! - приказал ему Колешко, вскакивая в салон.
Глава XVII. Ночной визит
Майор ФСБ Максим Степаненко проснулся глубокой ночью от неясной тревоги. Приподняв голову над подушкой, он прислушался. В комнатах стояла тишина, за стенами квартиры жила своей обычной ночной жизнью Москва.
И все же, почему он проснулся? Может, подумал майор, звонил телефон? Звонок был случайный и оборвался?
Спал Максим всегда чутко: память успела бы четко зафиксировать сигнал телефонного аппарата, если звонок, разумеется, был.
Что могло его разбудить?
Максим, откинул край одеяла, нащупал ногами шлепанцы и прошел на кухню, щелкнул выключателем, зажигая свет.
Какая рань, всего три часа ночи.
Взгляд его остановился на банке с молотым кофе. После смерти матери он стал заправским кофеманом: устойчивая связь между кофе и ледяным отношением матери к нему нарушилась. Подобно многим холостякам, к тому же еще и одиночкам, майор устраивал себе при помощи бодрящего напитка ночные бдения, в пещерной тишине которых пытался разобраться как в самом себе, так и в сложных перипетиях дел, которыми занимался по службе.
Едва днище чайника глухо зашипело, в прихожей послышался какой-то странный звук, словно кто-то скребся в дверь.
Степаненко насторожился, освободился от шлепанцев, беззвучно прошел в прихожую и приник ухом к замочной скважине.
Скорее почувствовал, чем услышал, что за дверью кто-то есть. Максим озадаченно прикинул: текущие дела были столь незначительны, что никому из тех, кто в них фигурировал, в голову не могло прийти беспокоить его ночью. Все же, наученный опытом, Степаненко посчитал нужным предостеречься. Он проскользнул в зал, натянул тренировочный костюм, вооружился пистолетом, вернулся в прихожую и только затем взглянул в глазок.
То, что он там увидел, сильно озадачило его! Перед дверью с измученным лицом стоял его бывший одноклассник Алешка Колешко.
"Пьян он, что ли?" - мелькнула мысль. В самом деле, вытянутое широкоугольной оптикой дверного глазка лицо друга как нельзя более свидетельствовало в пользу последнего предположения. Его трудно было сравнить с тем Ко-лешкой, который неделю назад бодрым голосом приглашал в гости, на дачу, расположенную на лесном озере сравнительно недалеко от Москвы, а потом попросил на несколько дней попользоваться его "Ауди".
Сейчас, в данный момент, Колешко стоял, пошатываясь, не решаясь нажать на кнопку дверного звонка. Что же случилось?
- Ты один? - глухо спросил майор ФСБ.
- Макс?! Слава богу, ты дома… - также глухо пробормотал Колешко. - Открой…
Щелкнул замок, и первое, что увидел Степаненко, это увесистый рюкзачок, который его друг протолкал впереди себя.
- Что с тобой, Алеша? - спросил Степаненко, когда друг очутился в прихожей. - Загулял, что ли? Или Ира выгнала?
- Разбился! - с досадой вымолвил Колешко, наблюдая, как Степаненко запирает дверь.
- Вот те на! Где? - уставился на друга майор ФСБ.
- Сразу за кольцевой дорогой. По "рязанке"…
- Влип? - с неодобрительной миной посмотрел на Колешку Степаненко. Видя, что тот не совсем понимает его, пояснил: - Я имею в виду - виноват?
- Да нет. "Волга" подрезала… Белая…
Степаненко зажег в прихожей свет и заметил, что раны на голове у друга обработаны йодом, а обтертости покрыты корочкой.
- Ты хоть цел? Может, скорую…
- Да цел я, цел. Кости целы, во всяком случае, а вот "жигуль" вдребезги.
- "Жигули?"
- Твоя "Ауди" цела… Я на ней и приехал. Так вышло.
- Иди в ванную, сейчас мы тебя взбодрим, - сказал Максим и потянул на себя рюкзачок, который Колешко по-прежнему держал в руках. Алексей как-то нервно дернулся, но рюкзак выпустил.
- Ого! - майор едва удержал рюкзак одной рукой. - Что тут у тебя?
- Да так, книги…
Степаненко умостил увесистый рюкзак в пустой угол под телефонной полкой, отметив про себя, что его нежданный ночной гость проводил рюкзак настороженным взглядом.
В ванной комнате Степаненко наметанным глазом определил, что Колешко говорит правду - он был помят, исколот осколками стекла, но не избит.
- Умывайся, а я - на кухню.
К этому времени чайник уже закипел. Степаненко до половины налил кипяток в турку, дополнил минералкой, и вскоре в чашках задымился кофе. Умытый и немного посвежевший Колешко некоторое время наблюдал, как хозяин квартиры колдует над кофе, затем уселся за стол.
- Это мой фирменный, на минералке, - пояснил Степаненко.
- Кофе, минералка, - пробормотал Колешко. - А я кофе в последнее время редко пил.
- Я помню, ты пил кофе немеряно, литрами… Врачи запретили?
- Политики… - буркнул Колешко.
Степаненко недоуменно уставился на него.
- Да, да! Политики, финансисты и прочая нынешняя олигархствующая и жирующая шваль, - опять буркнул Колешко, уже раздражительно. - Развалили, б…, страну. Все развалили… Экономику, науку. Это в какой такой стране ученый не может позволить себе чашку кофе?!
- Да, известные дела, - согласился Степаненко, понимая, что крыть ему нечем - за последние годы его друг, будучи молодым ученым, изрядно обнищал.
- Ну рассказывай, что стряслось? - не терпелось Степаненко. - Тебе сахару сколько?
- Авария как авария… - отмахнулся Колешко, то ли от предложенного сахара, то ли от просьбы хозяина квартиры рассказать о причине столь внезапного визита.
- А что ты такой взъерошенный? Может, все-таки ты виноват. Превысил скорость там или…
- Да ну, виноват! - вяло взмахнул рукой Колешко. - Я под сто кэмэ даже не шел, а он, гад, сзади вынырнул, занял левую полосу, сигналит на опережение, а потом как долбанет… Вот это ударчик был. Думал, голову оторвет…
Степаненко смотрел, как оживает от чашки крепчайшего кофе его друг. Редко они встречались в последние годы. Все по телефону, да по телефону. Жизнь развела по разным путям-дорожкам. Колешко был задиристым пареньком из параллельного класса, которому прочили спортивную карьеру. А он неожиданно выбрал научную. И, как мог судить Степаненко по внешнему виду, выбор на сегодняшний момент, был неудачным. Из парня-крепыша Колешко превратился в этакого педанта-сухаря с ранними залысинами и выпирающим, как у беременной женщины, животиком. Хотя коренастость у него осталась прежняя.
Степаненко вспомнил, как где-то полгода назад ему позвонила жена Колешко и со слезами в голосе просила поговорить с ее непутевым, как она считала, муженьком.
- В чем проблема? - поинтересовался тогда Степаненко. - Пьет?
- Если бы пил… Денег нет… - в трубке слышалось прерывистое дыхание. - Его друзья коттеджи возвели, на иномарках катаются, а он все над открытием своим корпеет, будь оно неладно… На одном хлебе сидим.
- Я могу подбросить сотню-другую? - произнес тогда Максим. Никогда бы он не стал предлагать деньги, если в обращении Иры, жены Колешко, к нему - Максиму Степаненко, не было своих резонов.
Ира была не просто школьной подругой Степаненко. Она была его девушкой. Алексей отбил Иру у него еще в десятом классе, а на втором курсе института они, Алексей и Ира, поженились. У них постоянно появлялись проблемы в семейной жизни, и Ира иногда находила время и повод жаловаться Максиму на своего мужа, но Степаненко знал, чем могут окончиться подобные жалобы, и предпочитал не вмешиваться в чужую семью. У него были в семейном плане свои проблемы, а потом - свободных женщин было в избытке.
Жили Колешки в так называемом наукограде, городе-спутнике недалеко от Москвы. Городок до недавнего времени был закрыт, все в нем было поставлено на службу отечественной оборонке. Но вот заказы от Минобороны приказали долго жить, научный люд обнищал, стал разбегаться, а упрямый Колешко продолжал за медный грош, как выразилась Ира, просиживать штаны в лаборатории.
После того звонка Степаненко раздобыл денег, передал их Ире, которая приезжала ради этого в Москву. Женщины оставались женщинами - из чувства благодарности Ира почему-то призналась ему, что она глубоко несчастна с Алексеем, который "женат" скорее на своих научных проектах, нежели на ней. Женщина всем своим видом показывала, что она нуждается в утешении, но Максим был не из тех, кто мог воспользоваться случаем, чтобы наставить рога собственному другу, пусть даже и умыкнувшему у него в свое время эту самую женщину.
Степаненко не знал, как распорядилась деньгами Ира, но вскоре она позвонила и сообщила, что деньги может вернуть, так как муженек наконец-то вернулся к реальности, стал "таксо-вать", то есть подрабатывать ночью на машине. Это было правдой. Колешко несколько раз привозил пассажиров в первопрестольную, звонил Максиму, все в гости приглашал.
Словно читая его мысли, Колешко порылся в кармане куртки, вытащил стодолларовую купюру. На удивление новенькую, хрустящую…
- Вот, - сказал он. - Должок за мной числился. Это половина. В следующий раз, когда…
Он не окончил фразы - в квартиру позвонили.
Этот звонок произвел на Алексея Колешко странное действие. Он испуганно посмотрел в проход к прихожей, перевел взгляд на Максима. Нельзя сказать, чтобы на его лице отобразился испуг. Его лицо скорее изображало недоумение - почему хозяин квартиры после звонка в дверь остался совершенно спокоен и даже не поднялся, чтобы поинтересоваться, кто же беспокоит его среди ночи?
Звонок повторился.
- Т-с-с! - прошептал Колешко. - Это они!
Степаненко выразительно посмотрел на друга.
- Кто "они"? - вполголоса спросил майор ФСБ.
Колешко приложил палец к губам. Степаненко криво улыбнулся, с бравадой вынул пистолет, до сих пор покоившийся у него в кармане тренировочных штанов и здорово их оттягивавший, и прошел в прихожую.