Надо что-то делать! Мне уже было наплевать, каким образом Африкан сумел передать мне частичку этой Силы (именно частичку, потому что в данный момент я не чувствовал ее проявления). Главной задачей я считал просто сохранить свою жизнь. И за это готов был драться, не жалея живота своего. Но с кем? Где находятся мои враги?
Однако прежде всего нужно было запастись продуктами. Теперь я был не сам по себе, - Петрухе ведь нужно, пока он не оклемается, надежное убежище, - поэтому этот вопрос встал передо мной во всей своей неприглядной наготе. Летом у меня всегда было хоть шаром покати по части еды, так как мать занималась дачей, а сам я не очень рвался к кухонной плите. По этой причине в квартире не наблюдалось никаких продуктов, даже в морозилке, и питался я в основном у Маруськи. Или у Чабера, если просто хотелось выпить и слегка перекусить.
Оставив Пехе записку, где был указан мой маршрут, я надел легкую летнюю куртку, спустился в подъезд и вышел на улицу с неприятным холодком между лопаток. Мне казалось, что на меня со всех сторон смотрят враждебные глаза, поэтому я был напряжен как струна. Даже заткнутый за пояс ТТ не добавлял мне уверенности. В городе ликвидировать человека - раз плюнуть. Это в лесу ты слышишь каждый шорох и можешь заметить и отреагировать на любое движение. А здесь сотни разных звуков давят на уши, и человек становится беспомощным, как младенец. Толпа - это не защита, а повышенная опасность. Тем более что на чердаке дома напротив, к примеру, может сидеть в засаде снайпер. И он точно не промахнется, потому как видимость отличная и ветра почти нет.
В общем, от большого нервного напряжения, пока отоваривался в супермаркете и шел к родному подъезду, я оказался весь в мыле, словно загнанная лошадь. И только когда за мной закрылась дверь парадного, я облегченно вздохнул и привалился к стене, чтобы унять волнение, потому что сердце колотилось в груди, как овечий хвост.
Немного отдохнув и успокоившись, я начал подниматься с тяжеленными пакетами по широкой лестнице, в который раз поминая недобрым словом строителей времен недоразвитого социализма. Ну что им стоило воткнуть в наш дом хоть какой-нибудь паршивенький лифт?! Лестницы и парадное сделали как в приснопамятном московском Доме на набережной, а о комфорте жильцов не позаботились. Наверное, так было сделано для того, чтобы партайгеноссе разного уровня не заплывали жирком. Пройтись за день по нашей лестнице несколько раз туда-сюда - хорошая зарядка. Только мне она почему-то была не в масть.
Добравшись до своей лестничной площадки, я поднял глаза… и едва не воскликнул, как Глеб Жеглов в известном фильме: "Ба, какие люди! Манька Облигация собственной персоной!" Сверху спускалась мадемуазель Анжела. Но что это? Она просто лучилась от светлой улыбки. Казалось, еще немного - и эта холодная скользкая рыба скажет: "Милый, как долго я тебя ждала! Где ты задержался? Обними меня, мой козлик".
Но Анжела сказала нечто иное - пропела, словно мифическая сирена, которая хотела извести Одиссея:
- Здравствуйте, Алексей Михайлович! У меня есть к вам дело.
Она подошла ко мне почти вплотную, и я уловил аромат дорогих французских духов, сквозь который пробивался тяжелый дух борделя. Так обычно пахнут уличные шалавы. Этот дух неизбывный; он настолько пропитывает женщин легкого поведения, что хрен от него отмоешься. Это смесь запахов различных масок, крема, пудры, сладковатых "восточных" духов, сигарет, несвежей постели и пота множества мужчин.
- Я весь внимание… - Моя улыбка была не совсем искренней, но что поделаешь, эта подруга была мне неприятна.
- Понимаете… - Она с заговорщицким видом наклонилась ко мне, будто собиралась поведать какую-то тайну.
Тут все и случилось. Я вдруг ощутил страшный удар где-то в районе живота, который буквально скрутил меня в узел. Не удержавшись на ногах, я упал и задергался, словно эпилептик. Господи, что со мной?!
Все еще будучи в сознании, я увидел, как эта дрянь Анжела, победоносно ухмыляясь, склонилась надо мной, держа в руках какую-то штуковину. Это был контактный электрошокер! Притом импортный и очень мощный - полицейского типа. Я хотел крикнуть, но лишь прошептал:
- Убью, тварь…
- Ага… завтра, - нахально ответила девица и снова осклабилась. - Если останешься в живых. А это тебе для того, чтобы ты не хамил женщинам.
С этими словами она воткнула шокер мне под ребра, раздался треск электрического разряда, и я провалился в темноту…
Мое пробуждение было кошмарным. Все тело болело, словно меня пропустили через дробилку, руки и ноги повиновались с трудом, и вдобавок ко всему откуда-то сверху лилась вода. Откуда именно, я понять не мог, потому что меня окружала темень.
Я зашевелился и попытался сесть. Меня поддержали чьи-то невидимые руки, и знакомый голос произнес:
- Фух! Слава богу, ты ожил!
- Пеха?! Где мы?
- В подвале.
- А где находится подвал?
- Хрен его знает. Меня взяли тепленьким, прямо из постели. Правда, одеться разрешили. Связали руки, надели на голову черный колпак, потом куда-то долго везли, наконец бросили в эту яму… И никаких объяснений. А чтобы я не базлал, заклеили рот скотчем.
- Откуда здесь вода? - Я пощупал голову, волосы были мокрыми.
- Вода была в чайнике. Нам оставили ее для питья. Это я приводил тебя в чувство. Думал, что тебе кранты. Ты был совсем дохлым, почти не дышал. Вот суки!.. - А дальше последовала тирада, в которой большая часть выражений была из словаря ненормативной лексики.
- Я догадываюсь, у кого мы в "гостях"…
- И до меня уже дошло… Как думаешь, нас замочат?
- А ты в этом сомневаешься?
- Разве я похож на дебила?
- Нет.
- То-то. Конечно грохнут. Вот блин! - Пеха снова выматерился. - Полмира прошел в военной амуниции, сколько раз по мне стреляли из всех видов оружия, в болоте тонул, от лихорадки загибался, змеи кусали, а я все равно остался жив. И надо же - дома придется сдохнуть, в этом грязном подвале, от рук какого-нибудь отморозка, который никогда не едал солдатской каши и не нюхал пороха. Обидно, понимаешь. Лучше б на войне убили. Хоть похоронили бы с воинскими почестями. Может, и орден дали бы. Посмертно. А то зароют, как падаль, где-нибудь в овраге…
- Не хорони нас раньше времени. Лично мне умирать почему-то неохота. Да и рановато вроде.
- Ну да, а я, конечно, просто рвусь в могилу…
- Тогда не ной. Что-нибудь придумаем. Если сразу не замочили, значит, у них есть на нас какие-то виды. Посмотрим.
- Ты всегда был оптимистом… - пробурчал Пеха и зашуршал соломой, устраиваясь поудобнее.
- Оптимист - это хорошо информированный пессимист.
- Хочешь сказать, что обладаешь какой-то ценной для них информацией?
Я мысленно рассмеялся, представив, как сейчас навострили уши те, кто сидят на прослушке. А в том, что подвал наши похитители никак не могли оставить без "жучков", я был почти уверен. Что ж, поиграем, господа хорошие…
- Именно так, дружище. А иначе зачем бы им устраивать на меня охоту? И за эту информацию я попробую выторговать себе и тебе жизнь. Это главное. Все остальное дерьмо и щепки.
- Но, получив нужное, они могут преспокойно отправить нас в преисподнюю.
- Мне кажется, им не нужны лишние трупы, - ответил я с излишней уверенностью, играя роль недалекого лоха. - Тем более что у меня нет намерений воспользоваться той штуковиной, которая нужна нашим тюремщикам. Мало того, я вообще не имею понятия, как ею пользоваться.
Последнюю фразу я сказал громко и отчетливо. Пусть слушают. И услышат. Это был наш с Пехой шанс. Возможно, единственный верный шанс, если я правильно истолковал ситуацию. Живых свидетелей Воловик (а мы точно были в его застенке) старается не оставлять.
- А что это? - доверительным шепотом спросил Пеха.
На какой-то миг меня переклинило. Неужели Пеха - подсадная утка?! Зачем ему знать то, что не положено? Ведь он далеко не мальчик, дабы понять, что информация, которой я обладаю, смертельно опасна. Лишние знания обременяют человека, особенно постороннего и тем более в данном конкретном случае. Уж мне ли не знать это…
- Узнаешь, - ответил я коротко. - В свое время.
Пеха умолк и обиженно засопел. Чудак человек…
Я, можно сказать, от края могилы его оттаскиваю, а он этого не хочет понять. Даже если Пеху используют, все равно ему не нужно знать про амулет. Как бы там ни было, но я по-прежнему испытывал к нему самые добрые чувства, потому что не забыл, сколько раз Пеха прикрывал мою спину в бою. Бывают в жизни разные обстоятельства, когда человек вынужден поступать против своей воли и даже совести. Увы, человек несовершенен и грешен. Как это говорится в Священном Писании: не судите сами и не судимы будете…
Долго засиживаться в подвале нам не дали. Спустя приблизительно час после моего, с позволения сказать, "пробуждения" звякнули засовы, и в подвале загорелся свет. Оказалось, что он достаточно обширен и в нем свалено как попало разное барахло: какие-то ящики, винные бочки, мотки проволоки - словом, всевозможный хлам. Но ни одной увесистой железяки, которую можно было использовать в качестве оружия, я не заметил. Предусмотрительные, гады, подумал я с ненавистью и воззрился на двух здоровенных "быков" при полном параде - камуфляжные костюмы, тяжелые армейские ботинки явно американского образца и стволы под мышкой.
- Ты! - ткнул один из них пальцем в мою сторону. - Поднял задницу - и на выход!
Я молча повиновался.
- Только, смотри, без шуток! - подал голос и второй. - Иначе, падло, уроем.
При этом он многозначительно помахал перед моим носом уже знакомым мне шокером.
- Держись, Алекс! - крикнул Пеха.
- Заткни хайло, чушкан! - рявкнул первый "бык". - Иначе сделаем из тебя отбивную.
Меня повели длинным коридором, а затем по дубовой лестнице мы поднялись на второй этаж. Комната, в которую меня бесцеремонно втолкнули, была светлой, просторной и не шибко меблированной: стол, возле него офисное кресло-вертушка, несколько стульев, тахта, застеленная клеенкой, а слева от двери стояли два стеклянных шкафа - один с набором каких-то медицинских инструментов, а второй с какими-то снадобьями в бутылочках и баночках. В общем, помещение напоминало стандартный манипуляционный кабинет приличной больницы, в которой недавно сделали евроремонт.
Повинуясь конвоирам, я сел на стул и приготовился к худшему - мне очень не понравился этот кабинет. Я не был настолько необразованным, чтобы не знать, какие методы применяются во время допросов. В том числе и медицинского плана. А меня привели сюда явно не для дружеской беседы.
Ждать пришлось долго. Я совсем извелся, ожидая своих палачей (а кто еще мог явиться для "беседы" с жертвой, предназначенной к закланию?). Видимо, долгое пребывание в подвешенном состоянии было приемом для подавления моей воли.
Наконец позади мягко щелкнул замок входной двери, и в кресле угнездился человек чиновной наружности в дорогом фирменном костюме: маленькие оловянные глазки, рыжие кустистые брови, плохо замаскированная спесь, буквально въевшаяся в складки лица, небольшой животик, прикрытый модным галстуком в косую полоску, и холеные руки с короткими пальцами-сосисками. Конвоиры стояли за моей спиной и сопели, как два борова, - только не хрюкали.
- Тэ-экс… - Человек в кресле оглядел меня с пристальным вниманием каннибала, который прикидывал, как лучше приспособить очередную добычу на костер. - Вот мы какие…
- Почему меня бросили в подвал? Кто вы? - Это был дежурный вопрос, и я просто обязан был его задать, иначе спектакль, который организовал этот хмырь с оловянными глазками, получился бы скомканным, а правила игры нужно соблюдать.
- А вы не знаете?
- Скажем так - догадываюсь. Хотя не имел чести лично вас лицезреть. Я так понимаю, вы Афанасий Максимилианович?
- Точно так… - Воловик (а это был он) благосклонно улыбнулся. - Вы удивительно проницательны.
- Так это вы мне звонили?
- Нет. У меня есть люди, которые занимаются подобными вопросами.
- Понятно. Но не все.
- Что вас смущает?
- С какой стати мне сразу зачитали приговор: не отдашь - уроем?
- Так ведь вы крепкий орешек. С людьми вашего склада держаться нужно пожестче. Или у вас возникли сомнения насчет того, что было сказано?
- Что вы, что вы! Организация у вас серьезная. Как говорится, фирма веников не вяжет. Я был абсолютно уверен, что слов на ветер вы не бросаете.
- Наверное, поэтому носили с собой пистолет?
С этими словами Воловик достал из верхнего ящика стола мой ТТ, повертел его в руках и вернул обратно.
- Вы удивительно догадливы. - Я мягко улыбнулся. - Предупрежден - значит вооружен.
- Но, как видите, пистолет вам мало помог.
- Да уж… Как сказал один литературный персонаж, и на старуху бывает проруха. Кто же мог знать, что у вас такие соблазнительные подручные.
Воловик коротко хохотнул и сказал:
- Скоро вы сумеете оценить способности Анжелы в полной мере. Она удивительно изобретательна.
- Кто бы сомневался…
- Ну ладно, познакомились, поговорили - и будя. Время - деньги. Вернемся к нашей проблеме. Вы должны отдать мне то, что вам передал Брюсов.
- Он ничего не передавал. Африкан… пардон… Елпидифор Африканович не успел это сделать, даже если и намеревался. Вы ведь в курсе дела, что он умер внезапно и трагически.
- Да, - коротко ответил Воловик и насупился. - И тем не менее я вам не верю.
- Почему?!
- У вас было замечено проявление Силы. А ее вы могли получить только от Брюсова. Вместе с амулетом древних богов.
- Я уже говорил вашему бойцу о своей готовности принести любую клятву, что понятия не имею, о чем идет речь.
- Вы обладаете Силой!
- На мне что, написано?
- Нет. Но мои люди… мм… поговорили с небезызвестным вам Чирковым. И он нам кое-что рассказал.
- Чирик? Этот ханурик? Это даже не смешно. Что он мог вам рассказать? Наверное, какой-нибудь свой похмельный бред.
- Отнюдь. Он сказал, что вы подняли его за шиворот одной рукой, как щенка, и усадили на верстак. Обычному человеку это не под силу. А вы, насколько мне известно, не штангист и не силач.
- Что да, то да. Но иногда в жизни человека случаются такие моменты, когда в нем просыпаются неизвестные ранее возможности. Это общеизвестный факт. Разговаривая с Чириком, я сильно разозлился, ну и…
- Допустим, это так. И скорее всего, вы тут не соврали. До встречи с Чирковым про амулет вам не было известно. Да-да, это нам рассказал сам Чирков. Вы тогда интересовались, кто навел его на Брюсова и что он хотел от старика. И только после этого вы присвоили себе амулет.
- С чего вы взяли?
- Все очень просто. Брюсов с амулетом никогда не расставался. Но в день его смерти амулета с ним не было. И в квартире Брюсова мы ничего не нашли, хотя исследовали ее тщательнейшим образом. Какой вывод напрашивается после всего этого? Амулет у вас. Только с вами старый хрыч поддерживал доверительные отношения, и только вы были вхожи в его квартиру. К сожалению, он не захотел быть с нами откровенным…
- Так, значит, это вы его…
- В данный момент речь идет о вашей жизни, милейший! - отрезал Воловик. - Все остальное не должно вас касаться.
- Что ж, резонно. Но тогда объясните мне, темному, откуда могла взяться у меня эта самая Сила во время разговора с Чириком, когда я еще не имел амулета? Не складывается мозаика.
Видно было, что Воловик озадачен. Он потер переносицу, как это делают люди, которые носят очки, немного помолчал, видимо размышляя над моими словами, а затем сказал:
- Скорее всего, вы получили Силу при кратковременном контакте со стариком. Видимо, такое возможно.
- Короче говоря, у вас одни домыслы. А у меня факты - я этот амулет никогда не видел и не держал в руках. И никакой Силы в себе не чувствую. Но вы все равно мне не верите. И что дальше?
- Надеюсь, вам не нужно объяснять, что я должен проверить свои предположения.
- Не нужно. Будете пытать?
- Не исключено… - Воловик криво осклабился; при этом в его оловянных глазках появился маниакальный блеск. - Но прежде мы попробуем другие методы. Наука, знаете ли, не стоит на месте.
Я лишь обреченно вздохнул. Все ясно. Сейчас меня накачают какой-нибудь химической гадостью, и я буду петь как оперный тенор. Хорошо хоть, Воловик иголки под ногти решил пока не загонять. Вот именно - пока…
И все-таки я ошибся - в подвале не было "жучков". Иначе Воловик точно спросил бы, о какой штуковине шла речь в нашем разговоре с Пехой. А еще я порадовался за своего боевого товарища. Будь он подсадной уткой, наша беседа уже стала бы достоянием Воловика. Так что с этой стороны все было отлично. Но обратная сторона медали меня не радовала. Я намеревался сыграть на ложной информации и даже план разработал. Но теперь все летело в тартарары, и мое будущее виделось мне в мрачных тонах.
"Быки", стоявшие позади, крепко взяли меня под руки и уложили на кушетку. Оказалось, что там есть еще и специальные зажимы для ног и рук. Щелкнули замки, и я оказался в роли подопытного кролика. Здоровилы вышли, а вместо них появилась… Анжела! В белом медицинском халате она была похожа на стоматолога, который всегда наводил на меня ужас. Вот ведь какая ирония: я не боялся ранений, иногда лез в самое пекло, а когда приходил в зубоврачебный кабинет, то дрожал от страха как заяц. Когда же врач включал бормашину, мне хотелось завопить дурным голосом и немедленно сбежать.
- Как вы чувствуете себя? - профессионально осведомилась Анжела. - Надеюсь, у вас здоровое сердце?
- Спасибо за заботу, - ответил я ровным тоном. - До встречи с вами не жаловался.
- Вот и хорошо… - Она достала из шкафа шприц, ампулу, и я мысленно содрогнулся.
Укол Анжела сделала вполне профессионально, я даже не почувствовал. Возможно, потому, что был сильно напряжен. Воловик подкатил свое кресло к кушетке и смотрел на меня с нездоровым любопытством. Анжела стояла рядом; видимо, в присутствии босса шестеркам сидеть возбранялось.
Действие укола я начал ощущать спустя две-три минуты. Сначала горячая волна прокатилась по всему телу, а затем хлынула в голову, да с такой силой, что я невольно застонал от боли в мышцах. Но боль прошла очень быстро, и вместо нее появилось желание посплетничать. Воловик и Анжела вдруг показались мне прекрасными людьми; мало того, я их полюбил, будто они стали мне родными и близкими.
И только где-то в глубине подсознания все сильнее и сильнее звучало: "Берегись! Опасность! Держись!" Язык, который несколько секунд назад готов был трепаться без остановки и на любые темы, неожиданно укоротился, мышцы с пугающей быстротой стали наливаться силой, и я понял, что ко мне снова пришло то состояние, которого я опасался. Мне даже показалось, что могу освободиться от зажимов одним рывком, но я не стал делать этого. Ведь за дверью дежурили "быки" со стволами, а пуля как была дурой, так дурой и осталась. Ей все равно кого валить - какого-нибудь хмыря или человека, обладающего Силой. Тем более что я не колдун и не характерник.