- На самом деле в Швейцарию я бы не советовала тебе ехать, и сама больше туда в жизни не поеду, - недовольно сказала я.
"Вот это точно", - ехидно согласился внутренний голос.
- А что так? - живо заинтересовалась Оксана. - А все говорят - там классно!
- Так оно, - неопределенно буркнула я и отпила из кружки. - Природа, воздух, чистота кругом. Есть только одна маленькая проблемка - язык. Приходишь в кафе пообедать - и час на пальцах объясняешь бедным официантам, чего ты хочешь съесть. И так - везде.
- Ну, это я бы сказала ерунда, - протянула Оксана.
- Нет, дорогая, это никак не ерунда, - твердо ответила я. - Мне там поговорить не с кем было, почитать нечего было. Поверь, языковой барьер - это страшная вещь!
- Так чего же ты там сидела? - озадачилась она.
"И правда, чего ты там только сидела?" - развеселился голос.
- Природа, Оксана, - брякнула я. - И воздух.
А что мне было еще сказать?
- А вы тут как? - быстренько перевела я разговор на безопасную тему.
- Да помаленьку. Чего это у тебя с головой-то, не пойму? - Оксана упорно соскальзывала на скользкие темы.
- Последний писк моды, - важно заверила ее я. - Сейчас все в цивилизованном мире избавляются от такого анахронизма, как волосы. Надо еще по идее тату на затылке сделать, но этим я займусь завтра.
- Мода, говоришь? - недоверчиво сказала она. - Жаль что мне никто этого не сказал, когда я по твоей милости рак поймала и волос лишилась.
- У тебя что тогда, дошло до химии? - удивилась я.
- Конечно! Вот только волосы отрастать начали. А какая из меня ведьма с таким ежиком!
Я недоверчиво посмотрела ее на густые, идеально здоровые и ухоженные волосы, но Оксана лишь грустно улыбнулась и одним движением сдернула их.
- Парик вот пользую, - спокойно призналась она. - Такую прическу как твоя возраст носить не позволяет.
Свои волосы у нее и правда выглядели не лучшим образом. Короткая и редкая щетинка. Ее и без того круглое лицо казалось еще бесформеннее. Меня кольнула жалость - это ведь я ей все организовала.
- И как же ты сейчас работаешь? - жалостливо спросила я. Ведьма без волос не ведьма, а так, фигня какая-то.
- Да больше все по травам сейчас работаю, а какие с трав заработки? - Она снова напялила парик, слегка косо, но ей это даже шло.
- Кхм, - откашлялась я. - Слушай, а ты чего пришла? Ведь чую, что не прически обсуждать.
Оксана не торопясь хлебнула чай из кружки, взяла конфетку и оглянулась.
- А ты неплохо живешь, я смотрю.
- Смотри, все не украдено, все заработано, - согласилась я.
- Сама-то на что жить собираешься? - выразительно посмотрела она на мою макушку.
- Ну я-то не пропаду, подниму цены на гламарию, - ухмыльнулась я. - А с магией я пока завязать решила, больно хлопотно.
Гламарией в городе занималась только я. Не потому что я на нее патент купила, а потому что другие ведьмы ее готовить не умели. А я не рассказывала рецепт, понятно. Не для того я полгода выверяла его - совместимость компонентов, баланс химии и магии, да и многое другое. В итоге мою адскую смесь, делающую любую Клаву - супермоделью, расхватывают как горячие пирожки. Несмотря на цену в пятьсот долларов за пол-литра.
- Кстати - у тебя она сейчас есть готовая? - встрепенулась Оксана.
- Конечно! - отозвалась я. - Причем высшего качества, полгода настаивалась.
- Налей литра два тогда, - попросила она.
- Да без проблем, - пожала я плечами, безуспешно пытаясь скрыть удивление. Зачем ей гламария? Оксана нынче в том возрасте и внешнем виде, когда любовные порывы и желание нравиться смотрятся карикатурно. Однако без слов сходила в Каморку, отлила их пятидесятилитровой бутыли гламарии и снова вернулась в кухню.
- Две тысячи с тебя, пока по старым расценкам возьму.
Оксана же деньги доставать не торопилась. Хлебнув чайку, она вздохнула и спокойно сказала.
- Мария, я собственно пришла совершить обмен. У меня есть то что позарез надо тебе, ты мне можешь достать то что необходимо мне. Как смотришь?
- Что-то я тебя не поняла, - медленно проговорила я. - Можно поподробнее?
- Мне нужен рецепт гламарии - это раз.
- Хмм? - подняла я бровь. Смешно! Глупая баба все равно вряд ли разберется в химических составных.
- А что? - воззрилась она на меня.
Я улыбнулась, взяла лист бумаги и быстро нацарапала кучу непонятных знаков, которые тем не менее с легкостью поймет даже школьный учитель химии.
- Если в этом разберешься - скажу что дальше, - протянула я ей листок.
Она кивнула, цапнула рецепт, с минуту непонимающе смотрела на него, потом неторопясь убрала его в свою сумку и продолжила:
- А еще мне нужен перстень Клеопатры. Это два.
- Перстня у меня нет, - удивилась я.
- Неважно, - усмехнулась она, - я скажу у кого он есть. А почему ты не спросишь, что есть у меня для тебя?
- Да я не любопытная, - индифферентно пожала я плечами. - Но можешь считать что я спросила.
- У меня, милая, есть для тебя жизнь. Долгая и прекрасная, - нагло улыбнулась она.
- С чего меня это должно заинтересовать? - постаралась в ответ улыбнуться я. - Вроде меня завтра никто хоронить не собрался.
- Завтра - нет, а вот в конце месяца - похоронят, не так ли? - сощурилась она.
Я молчала, собираясь с мыслями. Откуда она знает???
- Твоих рук дело? - холодно спросила я наконец.
- Ну разумеется. Неужто ты думала что я все так оставлю? Сколько ты горя мне принесла?
- Не клеится, - спокойно сказала я. - Ни одна ворожба не показала, что мой рак - от магии.
- Правильно, это не входило в мои планы. Помнишь ты мне писала записку?
- Ну, помню, и что?
Тот клочок бумаги, на котором я записала ей обряд на немерянное богатство - с подвохом, правда, - и стал началом в череде ее злоключений.
- Так вот бумажка, помнящая тепло твоих рук, и помогла мне заморочить тебя и скрыть колдовство. Да и само колдовство существенно упрочило. Все просто. А не веришь, сходи и погляди - над входной дверью у тебя натыканы иглы.
- Сейчас проверю, - согласилась я, взяла табуретку и пошла в подъезд.
Иглы и правда были натыканы. Ровным рядом глубоко вогнаны в дерево. Не надо было их пересчитывать, чтобы понять что их тут ровно сорок - на смерть. Причем они проржавели настолько, что когда я до них дотронулась, они, слабо шурша, рассыпались бурой пылью. Что означало - колдовство совершено. В принципе, я должна была догадаться раньше, когда не то что врачи - мои коллеги не смогли снять с меня рак. Я смотрела на испачканные ржой пальцы и холодная ярость охватила меня. Да, я потеряла волосы и почти не могу колдовать, обряд на смерть вражине мне не вытянуть. Но пришибить-то гадину вот хотя бы табуреткой мне моя лысина не помешает!
- Не советую, - гнусно улыбнулась Оксана, возникая рядом. - Ты забываешь, что я могу ведь и все исправить.
Я затолкала ярость назад - прибить я ее всегда успею, слезла с табуретки и вошла в квартиру. Оксана мелко семенила сзади.
- Гарантии, - сухо сказала я, когда мы снова расселись на кухне.
- Ты меня не дослушала, - поморщилась она. - Итак - мне нужен рецепт гламарии, перстень Клеопатры, да и пятьсот тысяч зелеными мне на старость не помешают.
- Сколько-сколько? - в изумлении переспросила я.
- Полмиллиона долларов, для глухих повторяю, - спокойно заявила нахалка.
Я молча встала и схватила табуретку. Закатаю потом в палас да вывезу ночью.
- Но ты будешь жить, - быстро проговорила она. Я на мгновение заколебалась.
- Так вернемся к разговору о гарантиях, - еще быстрее протараторила она.
- Ну? - выжидающе посмотрела я на нее, не опуская, впрочем, табуретку.
- Есть только один метод, - торопливо говорила она. - С завтрашнего дня будешь ездить ко мне за травяным настоем, курс лечения - двадцать дней, улучшение сразу почувствуешь. Но прерываться ни на день нельзя. Это и будет гарантией. Если я хоть день тебе не выдала отвар - посылай меня к черту!
В принципе, протяженность лечения вселяла оптимизм - как минимум за пять дней до предполагаемой смерти я буду знать, заводить мне тесто на поминальные блины или годовой абонемент в фитнес клуб покупать.
- Не пойдет, - медленно сказала я. - Как только ты все получишь, ты сама меня пошлешь.
- Как только все получу - выдам тебе рецепт настоя, сама будешь готовить. Однако последнюю банку отдам только в обмен на деньги, перстень и полный рецепт гламарии. Так устроит?
- Маленькая неувязка, - неохотно проговорила я. - Научить тебя делать гламарию - можно. Наверно даже и кольцо я то тебе куплю. Но вот полмиллиона у меня нет.
Деньги, понятно, были. И купить на них свою собственную жизнь - отличное вложение! Но признаться в их наличии у простой ведьмы - значит, вызвать ненужные подозрения.
- Кольцо он тебе не продаст, он с ним ни за какие шиши не расстанется, я с ним уже встречалась по этому поводу, стоит насмерть, - усмехнулась она. - Вертись как-нибудь сама.
- Красть? - я брезгливо поморщилась.
- На твое усмотрение. Мне важен конечный результат. Кстати, тот бизнесмен неженат, без постоянной подруги и у него есть полмиллиона долларов, - непрозрачно намекнула она.
- Вот ты сука, - холодно посмотрела я на нее.
- То есть - ты согласна? - улыбнулась она.
Я помолчала. А какой у меня был выбор-то? Жить, как не крути, хотелось.
- Поправка - я должна апробировать твой отвар.
- Сегодня вообще - то я и так его тебе бесплатно планировала дать, чтобы ты эффект почувствовала, - кивнула она и достала из сумки литровую банку. Темно - коричневая жидкость плескалась в ней.
- Что значит - бесплатно? - насторожилась я.
- Это значит, что я тебе должна всего буду выдать двадцать баночек на курс лечения. Каждая будет стоить тебе по двадцать шесть тысяч долларов, что в итоге и составит полмиллиона.
- Четыреста девяносто четыре, если первая бесплатно, - усмехнулась я.
- Я не жадная, - усмехнулась она в ответ. - Ну так по рукам?
- Баночку я возьму, - кивнула я. - Раз к тому же и бесплатно. Но ответ дам завтра.
- Почему не сегодня? У тебя время уходит.
- Потому что ты обещала улучшение с первой же баночки, - отрезала я. - Не будет завтра улучшения - не о чем и разговаривать будет. Ты у меня не сто долларов за свои услуги просишь.
- Согласна, - спокойно ответила Оксана. - Пить надо так - утром как проснешься, первым делом отвар, даже с кровати не вставая. Потом в полдень и ближе к вечеру. Хотя чем чаще тем лучше. Завтра созвонимся. А пока - вот тебе данные на хозяина перстня.
На стол легло несколько листов, скрученных трубочкой.
Я встала, выразительно глядя на нее - мол, пора и честь знать. Она намек поняла и тяжело поднялась, сунув банку с гламарией в свою сумку.
- Не понял, - подняла я бровь, - а две тысячи за гламарию?
Оксанино лицо выразило сильнейшее удивление, потом негодование, и она заверещала:
- Ну ты вообще! Я тебе отвар оставила, и вообще, что за крохоборство?
- Ты мне не подружка любимая, подарки тебе по две тысячи дарить, - отрезала я. - И незваная ты явилась, так что я еще подумаю, нужны мне твои услуги или нет. А пока - будь добра рассчитаться за мои услуги, - я выразительно кивнула на сумку с гламарией внутри.
- В счет включи, - махнула она рукой.
- Я не уверена что буду с тобой о чем-то конкретно договариваться. Так что выкладывай на стол гламарию или две штуки зеленью, - нехорошо глядя на нее, заявила я.
- Крохоборка ты, Мария, - буркнула она и отсчитала мне купюры.
- Кто бы говорил, - хмыкнула я.
Когда она выходила из моей квартиры, я кое-как, с большим трудом удержалась от того, чтобы не треснуть ее чем-нибудь по темечку. Ну да ничего…
Успеется!
После этого я первым делом рысцой поскакала на кухню. Мерзавка Оксана разбудила во мне безумную надежду. Схватив баночку с отваром, я провела ладонью над ней, роняя внутрь капельки светло-голубой силы. Я сканировала Оксанин подарочек и так и эдак, но по всему выходило, что магией тут и не пахнет. Тут были только вода и травы. Я отмерила стакан еще теплого - а значит, свеженького - отвара, выпила и с нетерпением стала ждать результатов. С тоской посмотрела на заветные лоточки с обедом - после приема отваров следовало два часа не есть. Перетерплю, жизнь дороже. Кстати, мне немедленно похорошело - тут Оксана не соврала. Непонятно откуда взялись силы, да и настроение стало гораздо позитивнее. Ну да это не показатель, посмотрим что дальше будет.
Потом я села на Оксанино место и взяла бумаги, которые она мне оставила. Из них тут же выскользнули две фотографии. Я внимательно всмотрелась в одну, потом во вторую - я так понимаю, это и был искомый бизнесмен. На первой он был в полный рост, стоял около лошади, на второй - увеличенный фрагмент первого фото - его лицо, прижатое к лошадиной морде. Парень лет около тридцати, может чуть меньше, среднего роста, плотный, с небольшим выступающим животиком. Темненький, слегка лохматенький, очкастенький.
Я отложила первую фотографию и всмотрелась во вторую. Лицо оставляло странное впечатление. Он был некрасив. И при этом каждая отдельная черта лица была выписана идеально, если присмотреться. Глаза Синди Кроуфорд - миндалевидные, опушенные длиннющими ресницами. Нос римского патриция. Скулы, за какие полжизни отдаст любая модель. Губы - отличной формы, не тоненькие, в ниточку, и не раскатанные блином по всему лицу. Отличные губы, которые хочется целовать. Пока не посмотришь на все это в комплексе. А в комплексе - лошадь в том же кадре была гораздо симпатичнее.
Отложив фоты, я прочитала пару страничек в клетку, заполненных нервным, надо полагать Оксаниным, почерком. Из этого я вынесла, что субъекта зовут Вишневским Александром Павловичем, ему тридцать один год, владелец сети навороченных компьютерных магазинов и сотовой компании, абонентом которой я как раз и числилась. Подруги около него не замечали, но и в гомосексуализме уличен не был. Ну с этим ясно, проституток вызывает, бизнес крутится, не до постоянных отношений. Хобби, вернее страсть одна - парень убивался по всякой рухляди. Ну там типа многовековой бритвы, которой Ван Гог оттяпал себе ухо, или чашки, из которой пили сифилитичные французские короли. Особняком в коллекции стоит перстень Клеопатры. Его он официально привез из Египта, с кучей сертификатов, купив за двести тысяч долларов. Тут же был и рисунок того перстня. Овальный молочно-белый камень - лунный, как следовало из описания, был цепко схвачен серебряными короткими усиками. Неширокое серебряное же кольцо - и все. Я б за него больше пяти долларов с учетом древности не дала.
Я задумалась.
Красть - это точно не вариант. Красть я не буду - у меня нет ни навыков, ни сноровки, не желания. Я тут же засыплюсь, и тогда - просто прощай все. Никаких баночек с отваром, и когда я помру, моя мать будет доживать свои дни в позоре. Дочь-воровку ей будет припоминать всяк кому не лень.
Вот черт! Но как же мне достать тот перстень - то? Раз он его не продает ни за какие коврижки, наивно будет думать что он его мне и подарит. А больше честных способов завладеть кольцом - в голову не приходило. Было бы у меня побольше времени - я бы попыталась его соблазнить и все же уговорить мне сделать такой царский подарок. Однако и времени не было, и то что я смогу в нем такие чувства вызвать - было под сомнением.
Задачка, однако.
Ну да ладно. Посмотрим, как еще Оксанино лекарство будет действовать! Может и не придется мне над этим думать. Я натянула старенькие позорные джинсики, позорную коричневую водолазку со спущенными петлями и принялась за генеральную уборку.
Однако подумать мне все же пришлось. Одна из подлянок моего недуга была страшная слабость. Энглман напоследок выписал мне кучу энергетиков, и я пригоршнями пила их, дабы иметь возможность вести нормальный образ жизни. Я хотела умереть веселой, с бокальчиком мартини и в окружении поклонников, а никак не немощной рухлядью. Так вот… Через пару часов после того как я выпила отвар, я поняла, что давно пропустила прием экстракта гуараны и прочего, однако проклятая слабость так и не появилась. Напротив, я чувствовала себя великолепно, энергия так и хлестала через край.
"Здорово!" - подумала я. Если я даже и не выживу, то хотя бы напоследок отлично проведу время!
И с этими мыслями я пошла в прихожую, открыла сумку и достала документы из Swiss Post по всем пяти счетам, на которые я распихала полученные доллары. Счета я сделала анонимными, не дай бог меня накроют с этими баксами - отмажусь влегкую! Правда, грыз меня червячок сомнений, нашептывающий, что если я спалюсь - Зырян мои отмазки слушать не станет. И только я села в креслице и приготовилась их внимательно перечитать и прикинуть как жить дальше, как в дверь позвонили.
- Кто? - настороженно спросила я.
- Свои! - гаркнули за дверью, и я немедленно открыла. На пороге стояли Серега, ставший недавно моим соседом, и баба Грапа с тарелкой ватрушек в руках.
- А где волосы? - диким взглядом парень уставился на мою лысинку.
- Сереженька! - взвизгнула я, повисая у него на шее.
Он же, давно в меня влюбленный, тут же забыл про волосы и счастливо тискал мое метастазное тело под деланно - строгим взглядом нашей бабуськи.
- Ну будя, будя, - довольно оборвала излияния она. - На пороге держать будешь аль в дом пустишь?
- Да конечно заходите! - засуетилась я, оторвавшись от Сереги.
- Ты хоть вылечилась? - тихо спросил парень.
- Нет, - честно ответила я. - Но тут есть один вариант, возможно и вылечусь, так что не переживай.
- А если вариант не поможет?
- Значит готовься носить мне на Текутьевское кладбище цветочки по субботам, - улыбнулась я.
- Ну вы там где застряли? - наша бабуська, которая у меня чувствует себя как дома, уже давно хозяйничала на кухне.
- Идем, вишь, баб Грапа нервничает, - подтолкнула я Серегу.
- Погоди, - ухватил он меня за рукав халата. - Сколько врачи вообще обещают времени? Ну, если вариант не прокатит?
- Двадцать пять дней, - раздельно проговорила я. - И попробуй мне только истерику устроить! Не первый день в курсе о моей болезни!
Развернувшись, я пошла в кухню. Серега задержался в прихожей - снимал обувь. А может, приходил в себя от такой вести.
- Я тута ватрушек напекла, как знала что ты, сердешная, приедешь! - наша бабулька уже выставила блюдо на стол, споро вскипятила чай и нимало смущаясь долила кипяточек в чайничек с прежней заваркой.
- Баба Грапа! - закатила я глаза, - ну что ж вы чай-то портите, новый заварить что, не судьба?
- Молчи уж, - велела бабулька. - Ты видать в войну не жила, экономить надо!
Против такого убийственного аргумента я спорить не стала, все равно бабуська сделает все по-своему. Баба Грапа нам с Серегой досталась от вероломной Маруськи, моей подружки детства, в наследство. Я посчитала такой обмен весьма выгодным - куча резаной бумаги под видом долларов за отличную хозяйственную и уютную бабульку. Официально она жила у Сереги, как бывшего Маруськиного супружника, однако и у меня она чувствовала себя как дома.