- Ради авторских прав. Вы уже напечатали одну книгу, подаренную мне в ресторане прошлой осенью. Незабываемое свидание. После нашей памятной встречи моя жизнь резко переменилась. Я должен был погибнуть, на что вы рассчитывали, и все авторские права автоматически перешли бы к моей жене. Лена Новоселова как официальная жена их получила. Вы добились, чтобы она передала их вам для публикации в России. А потом решили их присвоить себе окончательно. Новоселову можно убрать и начать пиарить новую книгу Что вы и сделали. Только каким образом вы собирались получить вторую часть романа, если я ее не писал?
- Сыщик из вас никудышный. Ваши герои в книгах намного тоньше и умнее.
- Смотреть на ситуацию со стороны всегда проще, чем быть ее участником.
- Рукопись первой части я выкупила у вашего бывшего издателя, убедив его в том, что второй не будет. Где он ее взял, я не знаю. Кажется, получил по почте. Тот, у кого она хранилась, мог по вашим книгам определить, где вы издаетесь, и переслать рукопись вашему издателю. Но только я-то знаю, что настоящий автор не бросает начатого произведения. Вы писатель до кончиков ногтей. Это диагноз. Излечению не подлежит. И не морочьте мне голову. Вторая часть написана, и я получу ее. Рано или поздно, но это случится. А вам еще долго придется доказывать свое авторство. В тюрьме этим трудно заниматься.
- Вам нужно мое имя на обложке. Это брэнд. Я жив, и прав у вас нет.
- Не знаете, как это делается? На обложке мы напишем: "Павел Степанович Степцов". Вот и все. Читатель этого не заметит. Но вы не Степанович и не Степцов, а Слепцов. И какие могут быть к нам претензии с вашей стороны?
- Все продумали. Вот только не ожидали увидеть меня в своем кабинете. Хотели сгноить меня в психушке? Я бы от нечего делать еще десяток книг для вас написал в этих застенках. Почему нет. Диагноз вы поставили точно.
- Невелика разница. Теперь будете писать книги в тюрьме. Я позабочусь, чтобы вам выделили отдельную камеру для работы и дали бумагу.
Она выдвинула ящик стола, и в ее руке появился никелированный пистолет.
- У меня есть право на ношение оружия. Сделаете хоть шаг, я стреляю. Самооборона. Вы же убийца, а я леди.
Левой рукой Бурцева сняла телефонную трубку.
- Вызови милицию. Усиленный наряд. В моем кабинете особо опасный преступник. Быстро. Он мне угрожает.
Положив трубку, она добавила:
- Через три минуты они будут здесь. Глупец! Слишком много амбиций. Не умеете договариваться по-хорошему, поговорим по-плохому.
- Недостаточно быть стервой, чтобы выстрелить в человека. Ваше оружие в другом.
Он обошел вокруг стола, приблизился к женщине и влепил ей пощечину.
Она выронила пистолет и рухнула в кресло.
Слепцов вышел из кабинета и направился к выходу.
Возле дверей его поджидали двое крепких парней в униформе. Увидев его, они перегородили дорогу.
Сквозь стеклянные двери он увидел переминающегося с ноги на ногу Максимыча. Старик уже приобрел опыт, катая по городу сумасшедшего писателя.
Максимыч указал пальцем на охранника, стоящего справа и вынул руку из-за спины. В ней он сжимал монтировку. Слепцов его понял.
Стеклянные двери распахнулись. Охранники оглянулись. Павел нанес удар в подбородок левого, а Максимыч приложился монтировкой по темени правого.
Карточный домик рассыпался, проход освободился. Хулиганы выбежали на улицу в тот момент, когда в ворота въехали милицейские машины с мигалками.
Огромная клумба перед особняком тоже сыграла свою роль. Милицейский наряд объезжал ее слева, а "четверка" Максимыча справа. Те въехали, а эти выехали в свободные ворота.
- Началось! - буркнул Максимыч.
- Похоже, что так.
Надвигались сумерки. Движение затруднялось с приближением часа "пик". Максимыч петлял, как мог. За ними гнались две "десятки" с сиренами.
На площади находился кинотеатр, улицы разбегались в разные стороны, но куда ни глянь, всюду пробки. Максимыч въехал на тротуар, перекатил через газон и, распугивая пешеходов сигналами, поехал вдоль боковой стены кинотеатра. Впереди забор. Тупик.
- Попались!
Боковая дверь в здании кинотеатра открылась. Из нее вышли парень и девушка.
- Ныряй, Паша, в дверь, пока не закрыли. Она ведет в зрительный зал. Там темно и полно народу. А я отбрешусь. Со мной они ничего не сделают.
Шанс, подумал Слепцов. На площади не спрячешься. Он выскочил из машины и юркнул в приоткрытую дверь.
- Вы куда? - возмутилась билетерша, пытаясь закрыть дверь на щеколду.
- Сумку забыл. Можете закрывать.
Она пропустила его, и засов щелкнул.
В зале стреляли. Хорошо, что только на экране. Он окинул огромный зал взглядом. Свободных мест немного. Шла очередная премьера американского блокбастера. Павел пригнулся и пошел по проходу. В центре третьего ряда пустовали два места.
Он пробрался к свободным местам и сел.
Сердце вырывалось из груди. Того, что творилось на экране, он не видел. В голове сплошной бедлам. Надо искать выход. Они наверняка видели, как он забежал в кинотеатр. Их немного. Человек пять, от силы шесть. Проконтролировать толпу, выходящую из зала после сеанса, не так просто. Фильтры не поставишь. Выходить одному слишком рискованно. Надо ждать конца фильма и просачиваться вместе с толпой.
Он осмотрелся по сторонам. Светящиеся табло с надписью "выход" висели по обеим сторонам. Но дверей только две. По одной на каждую сторону. Его шансы снижаются, у оперов увеличиваются.
Надо сосредоточиться. Фильм шел еще долго. С каждой минутой он терял драгоценные очки. Менты вызовут подкрепление и оцепят кинотеатр. Тогда крышка.
- Который час? - спросил он у соседа.
- Десять.
- Это последний сеанс?
- Последний.
Через фойе не проскользнешь. Можно бы смешаться со зрителями, пришедшими на следующий сеанс, но их там нет. Стопроцентный капкан.
Последний аккорд, и в зале вспыхнул свет. Загремели откидные кресла, народ встал. Двери открылись и тут же закрылись. В каждую из них вошло по четыре милиционера.
- Спокойно, граждане. Не напирайте. Выходим по два человека. Мы должны видеть всех зрителей.
Капитан вещал текст через мегафон.
Ну вот и кончились его путешествия с приключениями. Меру надо знать. Сам напросился. Прищемили нос.
Выход был. Стоило крикнуть во весь голос: "В зале бомба!"- и милицию снесет потоком. Но Слепцов этого делать не стал. Он стоял как истукан, а ряды пустели, растекаясь ручейками в разные стороны. У него ноги не шли. Устал таранить судьбу. Пусть берут.
На полу что-то блестело. Он наклонился. Сосед обронил часы. Павел их поднял, но разгибаться не стал. Кресла высокие. Он никого не видел, и его никто не видел.
Проходы узки. Могут и не заметить.
Слепцов опустил сиденья позади себя и впереди, а сам лег на пол и придвинулся к ножкам. Наивная попытка спрятать голову в песок. Но тут как повезет. До сегодняшнего дня ему удавалось выходить сухим из воды. Теперь он ничего не видел, кроме ковровых дорожек в проходах и ног зрителей, которых становилось все меньше и меньше.
Наконец топот затих.
- Ну что, Иван? - услышал он мужской голос.
- Нет. Пропустить я его не мог.
- И у меня пусто.
Голоса перекрикивались через зал, создавая стереоэффект. Похоже, их здесь немало.
- Ищите в зале, между рядов, - скомандовал резкий голос.
- Ты чего, капитан, он же не пацан. Надо на сцене посмотреть, в фойе, в сортирах.
- А вы кто такой?
- Извините. Я главный администратор кинотеатра.
- Очень кстати. Капитан Воробьев. Что у вас за экраном?
- Ничего. Кулисы, задник. Тут когда-то партактивы вели. Мы поднимали экран, ставили трибуну и столы для президиума. Так все и осталось.
- На крышу подняться можно?
- Можно. Винтовая лестница сбоку. Подняться можно на колосники, галереи и даже на крышу.
- Сергиенко и Юсов, живо проверьте все лазейки за экраном.
- А что ему на крыше-то делать? Высота пятиэтажного дома. И на другую крышу не перепрыгнешь. Кинотеатр стоит в центре площади. Вертолет ему не подадут. Если только рыбкой об асфальт.
- Хватит болтать, вперед. И крышу проверьте. Лисин и Баранов, в вестибюль. Осмотрите клозеты. Этот говнюк в здании. Уйти ему некуда. Все выходы блокированы. Ищите. Я проверю ряды. А вы, господин администратор, покажите ребятам укромные уголки. И кинобудку не забудьте.
Через минуту в зале стало тихо. Слепцов боялся дышать. Оставшийся начальник начал осмотр с задних рядов. Время шло, он спускался все ниже и ниже. Павел уже слышал его тяжелые шаги. Еще немного - и он увидел в проходе его ботинки.
- Капитан, в сортире мужика поймали. Может, наркоман, а может притворяется. Шприц на полу нашли.
Ботинки исчезли. Павел услышал удаляющийся топот ног, потом хлопнула дверь зала. Вскоре и те, что лазили на крышу, спрыгнули со сцены.
Обкладывая начальника-самодура матом, они направились вверх по проходу к выходу в фойе.
Так просто, с пустыми руками, они не уйдут, решил Павел, оставаясь в убежище.
Прошел час. Тихо. Здесь можно переночевать. Условия не хуже, чем на чердаке. Выходить придется со зрителями после утреннего сеанса. Всю ночь они не станут держать оцепление. Еще через полчаса погас свет в зале.
Неужели ушли? Чудеса! Сколько он совершил преступлений за последний год? Со счета сбился. При такой работе нашей доблестной милиции преступность будет процветать. Надо еще учитывать, что он никому не давал взяток. Денег нет, да и не поймали пока.
Отличный снимок для обложки журнала мадам Бурцевой. Известный писатель, любимец публики, лежит на полу под сиденьями в темном кинозале. Вот это пиар, а то всё в креслах да с трубкой в зубах, которую он отродясь не курил. И фон, непременно книжные стеллажи. Примитив. Вот так воспитывают в людях шаблонное мышление.
Ноги и спина затекли. Слепцов выкарабкался из убежища и сел в кресло.
Внезапно его прошиб холодный пот.
Экран вспыхнул. Появилось изображение. Открытое окно. Ветерок треплет занавески. В окне появляется женщина. На ее плечо ложатся мужские руки.
Она тихо говорит.
- Не надо. Не пачкай руки в крови. Я сама.
Это он прочел в субтитрах. Лиля произнесла текст по-французски. Она делает шаг вперед, переступает через низкую чугунную решетку и падает из окна.
Смена кадра, другой эпизод. На площади осветительные приборы, кран с камерой, суетятся люди.
В накинутом на плечи пальто стоит Лиля, возле нее пожилой мужчина. Целует ее в щеку.
- Умница. Этот дубль мы оставим. Я тобой доволен. Они говорят по-французски. Павел читает субтитры.
- Сколько же можно. Я устала. И не мечтай, больше дублей не будет.
- Я же сказал, что все в порядке.
- Я на тот случай, если ты передумаешь.
Лиля заметила камеру, которая ее снимает, и, глянув в объектив, улыбнулась и помахала рукой.
У Слепцова пробежали мурашки по коже. Ему показалось, она его видит и машет ему.
- Салют! Со мной все в порядке. Видишь, какая я храбрая. Супер! Зритель не поверит, что такую женщину можно выбросить в окно.
Она рассмеялась.
На этот раз все было сказано по-русски.
Слепцов оглянулся. Пустой зал. Он сидел в нем один. Из будки тянулся голубой луч к экрану.
Кажется, он сошел с ума.
ГЛАВА V
Эпизод второй. Без дублей. Скрытая камера
Голубой простор, синее море, белая яхта, палуба на корме. Вдалеке видна полоска берега, покрытая дымкой. За столом в шезлонгах сидели трое. Две женщины и один мужчина. Разговаривали по-французски. Текст сопровождался субтитрами.
Мужчина в летах с животиком, обтянутым белым костюмом, разливал шампанское в бокалы. Надежда Бурцева в цветастом платье, а Лиля в бикини. Друзья называли ее Леночкой. Полная идиллия, смех.
- Рейтинг сериала перекрыл все ожидаемые результаты, - говорил мужчина. - Мы не ошиблись в подборе материала. Я очень доволен.
- Книги Слепцова затмили многих французских авторов, - улыбалась Бурцева. - В них есть что-то завораживающее. Он шокирует публику своими откровениями. Здесь к этому не привыкли. Кого-то изнанка жизни, может быть, коробит, но все равно хочется читать дальше. В конце концов, события разворачиваются в России. Русская душа - потемки.
- Я готов вложить деньги в новый проект, мои дорогие консультантки и соавторы. В успехе можно не сомневаться. Но по глубине замысла "Конец млечного пути" лучшее произведение. Мы его экранизировали. Опускаться на ступень ниже нельзя. Тем более что наши приемы уже известны зрителю, а книги прочитаны. Чем будем удивлять? Видеорядом? Пригласить супер-звезд на все роли? Боюсь, что этим мы не решим задачу. А задача сводится к тому, чтобы перекрыть успех сделанного и выйти на новый уровень.
- У русских есть пословица: "Дважды в одну воду не вступишь", - с грустью сказала Лиля. - Я получила известие из Москвы. У Павла умерла жена. Он сидит на даче и хлещет коньяк. Не написал ни одной строчки за последний год. Апатия, депрессия, полное безразличие ко всему окружающему. Талант загнивает. Так он долго не протянет.
Бурцева развела руки в стороны:
- Ба! Леночка, так ты за ним следишь? Не можешь смириться с потерей? Он же хотел тебя убить.
- Он мой муж, Надюша. Плохой или хороший, не имеет значения. Я обязана вернуть его к жизни, разбудить от спячки, поставить на ноги и заставить писать.
- Любопытная идея, - оживился пожилой кавалер. - Мы получим новый роман для наших читателей.
- Ах, Филипп, как ты наивен, - покачала головой Бурцева. - Влюбленная женщина хочет вернуть в свои объятия сбежавшего от нее мужа. Она готова бросить все, что у нее есть, и поехать на его замызганную дачу стирать ему носки. Проблема в том, что он ее не примет. Она в его глазах преступница. Он приговорил ее к казни. У него свои понятия о чести и справедливости. Ничего он писать не будет.
- Согласна, - кивнула Лиля. - Он честный, порядочный мужик. Только честность воспринимает слишком прямолинейно. А его справедливость близорука. На уровне школьной программы, где ему внушили, что такое хорошо и что такое плохо. Нет в нем гибкости, кругозор представлений очень узок. Я не говорю о книгах, речь идет о жизни. Спасает богатая фантазия. Последняя книга самая удачная. Почему? Потому что она задела его за живое. Эта история касалась его лично. История женщины, которую он любит. Роман "Конец млечного пути" стоит на порядок выше остальных. Вся беда в том, что у него нет жизненного опыта. Талант, успех, хорошо обустроенный быт, никаких сложных проблем. Уют, тепло, любовь женщин, деньги. Он наблюдатель, а не участник. Естественно, что я в его глазах могла быть только преступницей, а не жертвой. Если бы он сам прошел через все круги ада, как я, то и воспринимал бы меня как жертву, а не как дьявола в юбке.
- Если бы да кабы! - воскликнула Надежда по-русски. - Ну давай мы его заставим убить кого-нибудь, и он сразу приобретет опыт и простит тебя. Пусть примерит твою шкуру на себя. И между вами тут же возникнет идиллия. Ты этого хочешь?
- Убивать никого не нужно. Достаточно поставить человека в экстремальную ситуацию.
- Его? Ты смеешься? Он беспомощен, как слепой щенок, - возмутилась Бурцева. - Царапина на руке для Павла - смертельная рана. Фарфоровая статуэтка эпохи Мин. С нее пыль опасно сдувать.
- Мы еще многого о себе не знаем, Надюша. Человеческие возможности безграничны. Особенно в тех случаях, когда человека пытаются сломать. Чем больше его сгибают обстоятельства, тем сильнее он сопротивляется. А для начала его надо оставить голым. Обезоружить, лишить защиты, привычного образа жизни, беззаботности. Заставить думать об элементарных вещах, таких как хлеб, крыша над головой, спокойный сон.
- Пожалуй, я соглашусь с Леночкой, - вмешался Филипп. - На себе испытал, когда моя первая яхта разбилась в шторм о рифы. Трое суток просидел на голом островке без еды и воды. Переоценка ценностей перевернула мое сознание. От беспечности ничего не осталось. Многие чувства обострились, и взгляды на жизнь тоже стали другими. Меня нашли на четвертый день, и он стал самым счастливым из всех, что я помню. Идея мне нравится. Сделать из Слепцова экстремала - лучший способ вывести его из кризиса. Кто будет писать сценарий? Ты, Алена? Никто Слепцова не знает лучше тебя. Ты научилась предугадывать его действия и мысли. Даже предвидела его реакцию, когда он решился выкинуть тебя из окна.
- Лучше самого Паши никто сценарий не напишет. Он неординарный человек. Подчас непредсказуемый. Наша задача - следовать по пятам и вовремя подставлять ему ножки. Чинить препятствия. Усложнять ситуацию. Во Франции такое невозможно. В России реально. Нужны лишь деньги.
- Вложить деньги в проект, который может не окупиться? - спросил Филипп.
- Окупится. Павел сядет за стол и напишет роман о своих злоключениях. Он писатель, не забывайте об этом. По этому роману мы создадим новый сериал, и я уверена, что он превзойдет нынешний. Я даже думаю, что он сам сыграет в нем главную роль. Самого себя. Никаких суперзвезд.
- Вложить деньги в его приключения, потом вложить деньги в сериал. Не много ли?
- Все вложения себя оправдают. Главная задача - вернуть талантливого писателя за стол. Он еще молод в творческом смысле. Не одну книгу еще напишет. Его приключения тоже могут вернуть затраченные на них деньги. Мы сделаем документальный фильм о том, как эти приключения готовились. Главного героя в кадре не будет. Существует некий таинственный образ. Тень. То мы его ждем, то мы за ним следим, но никто его не видит. Получится своеобразная изнанка будущего романа. А когда роман будет написан, главный герой сыграет сам себя. И мы увидим и поймем ход его мыслей и логику действий. Это и станет художественным произведением, а изнанка превратится в документальный фильм. Лучшего рекламного ролика не придумаешь. Филипп и Надежда зааплодировали.
- Меня смущает одна деталь, - насторожилась Бурцева. - Слепцов хороший психолог. Он может раскусить подвох. Обмануть его очень трудно.