Хоть Франек с безграничным терпением относился ко всем нашим фанабериям, ни словом не упрекнув, например, мамулю за разгром, учиненный в его курятнике, тем не менее при известии о решении довести до конца поиски в колодце, несколько оживился. Появлялась слабая надежда, что удастся, в конце концов, разрешить тайну и последнего завета отца, и интереса, проявляемого враждебными силами к его усадьбе. Может, тогда наступит спокойствие? Предположение о том, что какое-то имущество может храниться в колодце, Франек с присущей ему непосредственностью назвал идиотским, но против работ не возражал. Более того, чтобы скорей с ними покончить, предложил устроить аврал ночью с субботы на воскресенье. Нет, в воскресенье тоже можно, почему нет, но тогда сбежится вся деревня и будет стоять над душой.
- Но до субботы он успеет все завалить! - возмутилась мамуля. - Придется начинать сначала.
- Да ведь суббота уже завтра! - воскликнула Тереса.
- Ну так что? В его распоряжении целая ночь!
Франек махнул рукой:
- Пусть заваливает, черт с ним! Мы втроем успеем за ночь снова раскопать. Втроем мы за ночь провернем.
- Будет темно, - предостерегла Люцина. - Он сможет убить…
- …всех троих? С автоматом заявится? Все равно трое сразу копать не смогут, один из нас будет наверху, ну и покараулит.
Казик, который уже вдоволь наработался в колодце, вздохнул:
- Если ночью не засыпет, то нам целая ночь и не нужна, хватило бы на рассвете как следует поработать…
- Лучше начнем с вечера, лампочки у меня, хоть и слабые, есть, кусок провода найдется. Подключу, чтобы хоть свет был.
Марек поддержал хозяина. По его мнению, для них и в самом деле не страшно, если злоумышленник немного и засыпет колодец за сегодняшнюю ночь. Пусть потрудится, ничего…
Думаю, Марек так говорил лишь для того, чтобы мои бабы не мешались ночью и предоставили ему возможность действовать самому. Наверное, собирается спрятаться и подкараулить злоумышленника, чтобы поймать его. И при этом не причинить злоумышленнику особого вреда, не доказано ведь, что злоумышленник и убийца - одно и то же лицо. Один мог убивать, второй - заваливать колодец.
Странно, но мамуля перестала возражать. Она просто удалилась, неизвестно чем занималась и появилась только к ужину. Взглянув на старшую сестру, Люцина в панике прошептала мне:
- Езус-Мария! Твоя мать что-то схимичила. Посмотри на нее!
И в самом деле - мамулю распирало от скрываемого торжества, глаза горели подозрительным огнем, на устах затаилась лукавая улыбка.
Как мы ни пытались разведать, как ни подступали с разных сторон, все наши дипломатические подходы ни к чему не привели. Мамуля держалась твердо и лишь притворно удивлялась, с чего мы вдруг к ней привязались.
Помог Казик. Он, правда, ничего нам не сказал, но, войдя в кухню, уставился на мамулю в немом изумлении. После ужина мы с Люциной взяли его за бока.
- Тетя велела мне никому не говорить, - сказал честный парень, - но я все равно и так ничего не могу сказать. Просто она просила меня настругать щепок.
- Каких щепок? Для чего?
- Не знаю. Попросила заготовить длинные такие щепки, острые на концах. Ну, я заготовил и заострил.
- И что она с ними сделала?
- А ничего. Лежат. У сарая.
Мы с Люциной переглянулись, будучи не в состоянии разгадать замысел мамули. Устроить костер? Тогда зачем заострять? Устроить ловушку? Тогда почему лежат у сарая?
Пришлось отказаться от сна и стеречь эту старую выдумщицу. Она делала вид, что читает, явно выжидая, когда все заснут. Мы сделали вид, что заснули, тогда мамуля встала, потихоньку оделась, вышла во двор и скрылась в черной тени, отбрасываемой сараем. Мы с Люциной наблюдали за ней л кухонное окно. Окно было раскрыто. До нас донесся сначала скрип двери, потом легкий стук деревяшек друг о друга.
- Чем она там занимается, о Господи? - простонала Люцина.
- Непонятно, - вздохнула я, - но придется выйти. Как бы ее бандит не прикончил. Обойду вокруг овина и подкрадусь к ней сзади.
- Иди, но смотри, чтобы тебя не убил.
От мамулиных выдумок пострадал Марек. Пока я на цыпочках подбиралась к сараю, миновав овин, курятник и коровник, стараясь не угодить в крапиву, мамуля успела себя проявить.
В ночной тишине что-то со свистом вылетело из сарая и вонзилось в верхнюю часть овина, за которым как раз притаился Марек, поджидая злоумышленника. Мареку чудом удалось уклониться от снаряда буквально в последнюю секунду. Но это была только первая ласточка. За первым снарядом просвистели следующие, вонзаясь в стену овина рядом с Мареком - над головой, справа и слева от него. Ничего не понимая, Марек сам себе скомандовал "Ложись!" и растянулся на земле. Кто стреляет, почему с той стороны, ведь противник показался совсем с другой? Марек как раз только что разглядел его в слабом свете луны. Долго ждал, наконец дождался - черная фигура осторожно пробиралась от развалин в сторону нашего колодца. Марек прокрался к овину, но тут и объявился неожиданно новый враг. И теперь Марек неподвижно лежал на земле, боясь поднять голову, а вокруг со свистом продолжали лететь снаряды. Некоторые из них, не попадая в овин, пролетели дальше, к колодцу, оттуда донесся грохот падающих камней и отзвук удаляющихся шагов. Марек не мог преследовать противника, канонада не позволяла даже головы приподнять.
Когда я, все-таки вся обожженная крапивой, добралась до овина, канонада стихла. Стук дверей сарая и громкий скрежет задвижки свидетельствовал о том, что в сарае кто-то забаррикадировался. Споткнувшись обо что-то в последний раз, я свалилась на Марека.
- Так это ты? - в ярости прошипел он. - Какого черта…
- Посвети! - слабым голосом попросила я.
В слабом свете электрического фонарика я увидела березовый пенек, о который споткнулась, а вокруг - множество длинных деревяшек в форме веретена, заостренных с двух концов. Вновь скрипнула дверь сарая, и появилась мамуля с дубинкой в руке.
- Ну и как? Удалось его напугать? - спросила она, все еще дрожа от возбуждения.
Марек не сразу ответил ей:
- Не знаю. За него не скажу, а вот меня удалось.
Я готова была самой себе надавать по щекам - ну как же я не догадалась? Сколько раз в своей жизни, начиная с раннего детства, слышала я красочные рассказы мамули о том, как она мастерски играла в "чижика", как не было ей равных среди ровесников. Ну как можно было не догадаться, зачем ей деревянные снаряды, заостренные с обоих концов? Не потеряла она еще давних навыков..
-. Неплохо придумано, правда? - напрашивалась мамуля на комплименты. - А мне бы он ничего не сделал - я сразу же заперлась в сарае.
- Ничего не могу сказать, - странным голосом ответил вежливый Марек. - Боюсь, он был далековато…
- Как это далековато? Он был вот на этом самом месте! Я видела его великолепно на фоне стены амбара.
- На фоне стены был я. И в меня вы действительно чуть не попали.
Люцине надоело ждать в кухонном окне, она присоединилась к нам. Мамуля сочла необходимым оправдаться - по методу "чижика" она сумела бы поразить противника даже на большом расстоянии, откуда же ей было знать, что здесь притаился свой? А попугать негодяя давно следовало…
- Боюсь, кроме нас, ты попугала также коров, - упрекнула я неугомонную родительницу.
- Не столько коров, сколько свиней! - поправила Люцина. - До сих пор визжат, слышите? Я уж думала, вы там, в свинарнике, друг друга поубиваете.
Хорошо воспитанный Марек лишь мягко упрекнул мамулю:
- Сегодня я бы обязательно поймал мерзавца, если бы мама мне не помешала. Ради Бога, отправляйтесь вы все спать, я еще покараулю, хотя и сомневаюсь, что он вернется. Боюсь, мы упустили последний шанс.
- Но зато колодца он не засыпал! - упорствовала мамуля, пряча в кустах свою дубинку…
* * *
В воскресенье ранним утром громким криком из колодца Казик известил, что достиг дна. Услышали его многие, да что там - все! Вся наша компания с рассвета была уже на ногах и дежурила вокруг колодца. Могучие завалы камня и мусора возвышались со всех сторон, извлекаемую из колодца породу никому не хотелось таскать подальше, все равно ведь колодец придется опять засыпать. Вот и толпились мы на этих искусственных возвышенностях, стараясь подсмотреть, что там делает Казик. Только чудом никто не свалился ему на голову.
Колодец до самого дна оказался сухим, ибо в результате проведенных несколько лет назад мелиорационных работ уровень грунтовых вод значительно понизился. Метра на два, пожалуй. Марек спустился в колодец, и они вместе с Казиком расчистили как следует дно. Затем все там тщательно обследовали. Не только осмотрели, но и простучали каменные стенки колодца на всем его протяжении, осмотрели каждый кирпич, проверили каждую щель. И наконец вылезли.
- Нет там ничего, - категорично заявил Марек. - Как я и думал. Обычный очень хороший деревенский колодец. Можете успокоиться.
- Не может быть! - не поверила мамуля. - Совсем ничего? Тогда почему же этот мерзавец мешал нам раскапывать колодец?
- Должно быть, тоже надеялся, что там что-то есть, - предположила добрая тетя Ядя, с трудом скрывая свое разочарование. - Столько бедняга наработался…
- Ты его жалеешь? - возмутилась Тереса.
- Будто мы не наработались, - не удержался Казик.
Франек только тяжело вздохнул.
- А я надеялся - этот проклятый колодец хоть что-то прояснит, - сказал он с грустью.
- И что теперь? - спросила мамуля.
- А ничего. В понедельник засыпаем обратно. Пока же прикроем досками, - ответил Марек.
Может, он тоже надеялся на то, что мерзавец избавит нас от работы, взяв ее на себя?
Глубоко разочарованные, мы разошлись по своим делам. Мамулина мания насчет зарытых в колодце сокровищ понемногу передалась и нам, мы уже как-то настроились, что если не сокровища, то по крайней мере разгадку фамильной тайны обнаружим в колодце, а тут шиш! Одно утешение - злоумышленник тоже будет разочарован. А поскольку у него выработалась манера засыпать то, что мы раскапывали, были все основания надеяться, что теперь он колодец засыпет до конца. Марек строго-настрого предупредил всех - не мешать мерзавцу!
Ночь на понедельник прошла спокойно, но на рассвете меня разбудили гуси. Их громкий крик проявлялся регулярно, каждые десять секунд, с небольшим интервалом на отдых. Упомянутый интервал я попыталась было использовать для сна, но куда там! Следовавшее за краткой передышкой оглушительное гагаканье исключало всякую возможность нормального сна. Орали гуси столь громко, что, казалось, сидят на подоконнике, сунув головы в комнату. Потратив минут двадцать на тщетные попытки заснуть, я наконец вскочила с постели и разъяренная выглянула в окно.
Громадная стая гусей расположилась на краю луга, за дорогой. Они просто разговаривали. Начинал кто-то один, ему отвечал другой, а затем, словно по команде "А теперь все вместе!" вся стая разражалась оглушительным гоготом. Заводилой была толстая гусыня, переваливающаяся с ноги на ногу несколько в стороне, у самой дороги.
- Чтоб тебе сдохнуть! - от всего сердца пожелала я ей, но сон уже прошел.
Накрывшись с головой, Тереса спала каменным сном. Счастливица! Гуси на зеленом лугу, освещенные лучами всходившего солнца, представляли картину очень живописную, но в акустическом плане были невыносимы. Как бы их отсюда прогнать? Схватив лежащий на подоконнике коробок спичек, я как можно дальше высунулась из окна и, размахнувшись изо всех сил, швырнула его в гусиную братию. Смешно! Коробок и до дороги не долетел.
Зато, высунувшись, я услышала какой-то непонятный звук. Он пришелся как раз на краткий антракт между гусиными разговорами, и поэтому я его расслышала. Но тут гуси начали по новой, и вше пришлось ждать следующего антракта. Высунувшись наполовину в окно, дождалась, но опять не поняла: не то отдаленный гул, не то глухой, протяжный вой. Взглянула на часы - пять утра. Что бы это могло быть? В деревне в эту пору царила тишина, все уже были в поле, откуда доносилось тарахтенье какого-то трактора. Из близких звуков был только непонятный вой да гоготанье гусей. Ага, вот опять послышался вой - глухой, наводящий ужас. Где-то и в самом деле близко…
Высунувшись так, что чуть не вывалилась из окна, я установила направление - звук доносился со стороны наших развалин. Не чувствуя больше ни малейшего желания спать, я набросила халат и выскочила из дома.
Уже подбегая к овину, я поняла - вой доносится из нашего колодца. Сердце сжалось от страха, но я заставила себя подойти ближе. Преодолев последние два метра на четвереньках, я осторожно заглянула в колодец - он оказался не прикрытым - и обмерла. Савва не понимаю, как не окочурилась на месте. На деревянной лесенке, которую мы оставили в колодце, где-то на глубине метров трех, сидел незнаковшй человек и задрав вверх страшное лицо мертвеца, выл жутким голосом. Почти все верхние ступеньки у лестницы были сломаны, и воющий примостился на одной из оставшихся.
Хорошо, что я подкралась на четвереньках, иначе наверняка ноги бы подкосились и я бы составила компанию воющему мертвецу. А он и в самом деле был ужасен! Задранная кверху морда ничем не напоминала человеческого лица - окровавленная, вся в земле, искаженная жуткой гримасой, с огровшой шишкой на лбу! Ухватившись одной рукой за боковину стремянки, прижав вторую к телу, закрыв глаза, неизвестный выл самозабвенно, на одной ноте.
Да что же это такое?!
- Тихо! - собрав все силы, заорала я.
Вой прекратился, и, кажется, мертвец раскрыл глаза. Во всяком случае ответил не воем, а нормальным человеческим воплем:
- Люди! Помогите! Не могу выбраться! Спасите!
Что делать, что делать? Наконец-то у нас новый труп, ну, не совсем труп, но все-таки… А может, это убийца? Вот, говорили, в колодце ничего нет. Еще как есть, да такое, чего никто и не ожидал! Что же делать?
- Тихо! - опять прикрикнула я на жертву колодца. - Перестаньте орать, проше пана!
- Я не могу отсюда выбраться! - донеслось в ответ.
- Не надо было забираться! Какого черта вы туда полезли, проше пана?
- Я не лез! Меня втолкнули! Помогите выбраться! Кажется, я руку сломал!
- А что же вы тогда там делаете?
- Я ничего не делаю! Я не могу вылезти! Спасите!
Жертва колодца, похоже, ничего толком не могла объяснить, только упорно требовала помощи, вертясь и подскакивая на лесенке. Того и гляди, она и вовсе под ним обломится! Что-то следовало предпринять немедленно, иначе спасать будет нечего. Велев пленнику колодца больше не кричать, не выть, не вертеться и терпеливо ждать помощи, я помчалась за Мареком, который спал в амбаре. Марека там не оказалось! Куда же он подевался? Никого из хозяев не было, все работали в поле, даже пес Пистолет с ними увязался. Надо же, в такой момент не к кому обратиться за помощью!
Несчастного следовало извлечь из колодца как можно скорее. Оставлять его там надолго со сломанной рукой, на хлипкой лестнице, да еще с такой мордой мне казалось негуманным. Была не была! Разыскав железную стремянку, я дотащила ее до колодца и с превеликим трудом, пыхтя, сопя, вся перемазавшись, спустила ее вниз. С неменьшим трудом, тоже пыхтя и стеная, незнакомец в конце концов выбрался из колодца. Я по мере сил помогала ему, как только его голова появилась на уровне земли. Помощь в основном заключалась в том, что я изо всех сил тащила его за шиворот.
Вот наконец пленник вылез из колодца. Не выпуская из рук шиворота, я потребовала от спасенного его анкетные данные. Несчастный беспрекословно извлек из кармана водительские права и предъявил мне. Из них следовало, что зовут его Еугениуш Больницкий. На вопрос, что он делал в нашем колодце, заявил следующее: он, Еугениуш Больницкий сейчас в отпуску, ночью возвращался домой, а на него кто-то напал. Кто - не знает.
Оставив шиворот в покое, я разрешила Больницкому выпрямиться.
- Небось, пьяный возвращался? - сурово спросила я.
- Конечно, пьяный! - обрадовался Больницкий. - Будь я трезвым - разбился бы на смерть! Что здесь за края такие! Кричу, кричу - никто не откликается! Людей, что ли, нет?
- А долго вы кричали?
- В себя пришел уже когда рассвело.
Я так и не поняла - правду он говорит или нет. В конце концов, человек тяжко пострадал, вон как выглядит
- может, и правду. Неизвестно еще, способен ли он передвигаться. С земли поднялся с трудом, по очереди опробовал обе ноги, вроде, действуют. А вот рука не действует. Попробовал выпрямить ее и скривился от боли. Раз ноги в порядке, значит, в колодец свалился головой вперед, - подумала я. И вон какую шишку набил на лбу!
Мне стало жаль человека.
- Вам надо вымыться, - сказала я. - Пойдемте, я помогу.
- Да, спасибо, - отозвался он. - Ох, минуточку. Что-то мне нехорошо.
Его жуткое лицо мертвеца совсем позеленело, он еле стоял на ногах, шатаясь из стороны в сторону. Не иначе, сотрясение мозга! Бог с ним, с мытьем, надо скорее отвезти беднягу к врачу.
- Тут у меня машина, - сказала я. - Отвезу вас к врачу.
Бедняга, похоже, обрадовался, но пробормотал:
- Ох, мне нехорошо. Извините, я на минутку…