Бучер незаметно внимательно оглядел Карамину с близкого расстояния, когда та, подав бокал Саиду, уселась со своим бокалом в руке на подлокотник кресла брата. "Лет двадцать пять, – подумал Бучер, – самое большее двадцать шесть". Стройная, почти мальчишеская фигурка, если бы не полная высокая грудь, распирающая теннисную блузку без всякого намека на эротику. Двигалась Карамина немного скованно, с той грацией еще необъезженной молодой кобылки, которая вызывает у молодых людей самые необузданные пылкие фантазии, а у пожилых мужчин – ностальгию по ушедшей юности. Едва она начинала говорить, в ее голосе сразу же слышалась неизъяснимая восхитительная свежесть и порывистость старшеклассницы. От ее улыбки, которую она посылала Бучеру поверх своего бокала, у того по спине пробегал приятный холодок, как-то особенно волнующий его.
– Мой жестокий деспот брат, мистер Бучер, неофициально является для всего Ирака тем же, чем директор "Белой Шляпы" для всей организации "Белая Шляпа", – пояснила она, играючи теребя брата за ухо.
– А вот это уже переносит нас к сути дела, как я полагаю, – сказал Хадраба. – Чем мы можем быть вам полезны в Багдаде, мистер Бучер?
– Выведите меня на Джонни Просетти, – ответил Бучер.
– И только-то? – удивилась Карамина. Они с братом недоуменно переглянулись – С чего вдруг этот божий дар прекрасному полу стал представлять такой интерес для вас?
– Наркотики. Огромные партии героина контрабандой ввозятся в Соединенные Штаты, наводняя рынки, контролируемые преступным миром. Мы считаем, что за всей этой операцией стоит Просетти.
Коротко, в двух словах, Бучер описал им ситуацию, как он ее себе представлял, и заключил:
– Последняя крупная партия поступила несколько дней назад. Наши агенты обнаружили ее в Нью-Бедфорде, штат Массачусетс, и захватили пятьсот килограммов очищенного героина.
Саид Хадраба тихо присвистнул от удивления.
– Пятьсот килограммов! – повторил он. – Надо же, я и вообразить не мог, что дело приняло такие масштабы. Просетти следует остановить немедленно. Сейчас же и ни днем позже. Я сказал "ни днем позже", мистер Бучер, потому что за последние несколько месяцев произошли любопытные события, и моя разведка получила данные, которые замыкаются на Джонни Просетти. Ничего существенного. Так, мелочи по сравнению с тем, что вы сейчас назвали. Подружка Просетти, глухонемая танцовщица, была выловлена зверски убитой в Тигре. Бедняжка не могла ни слышать, ни говорить, поэтому, по-нашему – моему и Карамины – мнению, она, вероятнее всего, увидела что-то такое, за что поплатилась жизнью. Как я уже сказал, сам по себе этот факт может показаться незначительным, но в совокупности с некоторыми другими происшествиями он создает впечатление, что прямо у нас под носом разворачивается нечто гораздо более существенное, чем контрабанда героина.
Внимательно и заинтересованно слушая Саида Хадрабу, Бучер насторожился при этих словах. С самого начала расследования этого дела его не покидало точно такое же ощущение.
– Есть ли у вас какие-либо рабочие версии относительно того, что это может быть?
Хадраба отрицательно покачал головой.
– При всей эффективности моей разведывательной сети, я не имею ни малейшего представления о том, что это такое. – Он хотел было продолжать, но в это время зазвонил телефон на его письменном столе.
Сняв трубку, Хадраба ответил по-арабски – этим языком Бучер овладел несколько лет назад в Египте. Он не сводил глаз с полноватого, немного бульдогообразного лица Хадрабы, который внимательно слушал собеседника на другом конце провода. По его лицу сначала пробежала тень удивления, затем оно застыло от едва сдерживаемой ярости. Голос его, однако, звучал спокойно, когда, положив трубку, он обратился к сестре:
– Гаш-шашины достали Абдула.
– Нет! – задохнулась пораженная Карамина.
Поставив свой бокал на стол, Хадраба посмотрел на Бучера с тем стоическим выражением, с которым душевно сильные люди скрывают обуревающие их чувства.
– Абдул Мазрак был нашим лучшим агентом и самым близким другом, фактически – членом семьи. Некоторое время назад его нашли в реке Тигр, всплывшего лицом вниз, связанного, с кляпом во рту и с выпущенными внутренностями – точно так же была убита и обнаружена в реке глухонемая танцовщица. Смерть Абдула означает, вероятнее всего, что гаш-шашинам все-таки удалось либо внедрить своего человека в нашу организацию, либо раскрыть ее внутренний шифр. – Он быстро поднялся из-за стола. – Прошу извинить меня, мистер Бучер, но я вынужден немедленно покинуть вас. Необходимо кое-что сделать, и я должен лично проследить за выполнением. Вместо меня с вами останется Карамина, и за время моего отсутствия посвятит вас в некоторые подробности.
– Кто это звонил, Саид? – спросила Карамина, когда ее брат, выйдя из-за стола, направился к двери.
– Али, – ответил тот на ходу.
Мгновение спустя его быстрые шаги затихли, удаляясь.
После ухода Саида Хадрабы Бучер не проронил ни слова, желая, чтобы беседу возобновила сама Карамина.
– Бедный, дорогой Абдул! – проговорила она наконец, обращаясь скорее сама к себе, нежели к Бучеру. – Он... – она осеклась, и ее темные глаза наполнились слезами. – Он был нам обоим за отца. Саиду и мне. Умереть такой ужасной смертью... – Она замолчала, вытирая слезы. – Это грязное дело, – продолжала она окрепшим голосом, – мерзкое, грязное, кровавое дело. А вы что думаете, мистер Бучер?
– Думаю, что для начала мне надо узнать, кто такие гаш-шашины, – ответил Бучер, допивая свой бокал и ставя его на небольшой столик около кресла.
Карамина рассмеялась. И было странно слышать такой скрипучий, горький смех от столь юного и прелестного существа.
– Миллионы человек в Ираке хотели бы знать, кто такие гаш-шашины. Такое знание стоит, по крайней мере, состояние, причем не одно. Ну, а если называть вещи своими именами, то Орден Гаш-шашинов – это очень крупная, разветвленная и могущественная организация одержимых убийц. Само слово "гаш-шашин" – это множественное число от существительного "гаш-шаш", означающего "человек, который уже не может обходиться без гашиша". Орден Гаш-шашинов – секретный мусульманский орден, основанный еще во времена крестовых походов человеком по имени Гас-сасин, от которого в английский язык и пришло слово assasin – "убийца". Этого самого Гас-сасина называли еще Горный Старец: его крепость находилась в горных районах Персии, и единственной целью ордена было убивать и грабить христиан и всех, у кого есть хоть что-то ценное. Со времени своего основания Орден Гаш-шашинов распространился по всему Ближнему Востоку. У нас в Багдаде во главе этого ордена стоит кровожадный изверг, известный под именем Ибн-Вахид.
Глава 7
На жестком, словно высеченном из камня, лице Бучера не проявилось ни малейших признаков удивления, которое он испытал, услышав, как Карамина произнесла имя Ибн-Вахид. Он только кивнул, вполне отдавая себе отчет в том, что давно ожидал, что рано или поздно это имя где-нибудь да обязательно всплывет.
– "Не могли бы вы рассказать мне все по порядку, – любезно попросил он. – Это имя мне не раз доводилось слышать в Штатах. Хотелось бы знать все, что известно об этом Ордене Гаш-шашинов.
– Как я сказала, орден был основан в одиннадцатом веке в Персии, сейчас – Иран. Так, по крайней мере, гласит предание. Один мусульманин по имени Гас-сасин, основатель этого презренного ордена, заявлял, что ему якобы открыт особый доступ в небесное царствие мусульман и что каждый, кто исполнит его распоряжение, каким бы оно ни было, сможет время от времени посещать это царствие, которому он дал название Райские Кущи Благословенного Аллаха. Вы знакомы с мусульманской мифологией, мистер Бучер?
– Отчасти да. Но продолжайте.
– Тогда вам, по всей вероятности, известно, что небесное царствие мусульман – это место, где постоянно журчат хрустальные фонтаны, круглый год цветут сады и виноградники, но самое главное – это такое место, где у каждого мужчины – а небесное царствие мусульман предназначается, согласно Корану, прежде всего для мужчин – к его услугам десятки юных гурий, каждая неописуемой ослепительной красоты, удовлетворяющая малейшее его желание.
Для достижения своих целей Гас-сасин использовал гашиш. Особо избранным давали его, и когда они приходили в себя после наркотического забытья, то оказывались, как они считали, в Райских Кущах Аллаха, где попадали в руки целого сонма опытных и соблазнительных очаровательных "райских" гурий. Побывав в таких "райских кущах", жертвы обмана опять получали гашиш и изымались оттуда. Придя в себя, на этот раз они уже оказывались в обычном мире со всеми его жестокими реальностями, и им сообщалось, что в Райские Кущи отныне они попадут только в том случае, если будут беспрекословно исполнять все распоряжения Гас-сасина. И они повиновались, идя на самые жестокие преступления, какие можно себе вообразить, только бы не лишиться права доступа в Райские Кущи. Доведя таким образом этих людей до фанатизма, Гас-сасин давал им задание спускаться с гор в долину, на торговые пути, где они нападали на богатые караваны, убивая всех сопровождающих и приводя верблюдов с поклажей в его горную крепость.
К сожалению, после смерти Гас-сасина основанный им орден не умер вместе с ним. Более того, он пустил корни по всему Ближнему Востоку, и в настоящее время самая могущественная организация Ордена Гаш-шашинов находится здесь, в Багдаде. По приказанию грозного и беспощадного Ибн-Вахида его члены совершают самые отвратительные и страшные преступления, не поддающиеся нормальному воображению. Но что еще хуже, в последние годы Багдадский Орден перешел к политическим акциям резко антиамериканского характера. Помните, как несколько месяцев назад ваш президент посетил Москву с визитом доброй воли? В знак протеста Ибн-Вахид отдал приказ, и его последователи устроили резню по всему Ираку. В одном только Багдаде были хладнокровно умерщвлены семьдесят три человека, известные своими симпатиями к Соединенным Штатам. Карамина помолчала, испытующе посмотрев на Бучера.
– Вот что за враг перед нами, мистер Бучер. Некоторое время назад Ибн-Вахиду стало известно, что мой брат возглавляет разведывательную службу в масштабах всей страны, и с тех пор он пытается внедрить в нашу организацию своих людей. Но перед ним стояла та же самая трудность, что и перед нами в борьбе с гаш-шашинами: ему никак не удавалось узнать в лицо ни одного из агентов моего брата. До сегодняшнего дня. Убив Абдула, Ибн-Вахид тем самым сообщает брату, что неуязвимости нашей организации положен конец. Теперь с каждым часом надо ждать развития событий.
Взяв свой бокал, Карамина задумчиво отпила из него.
– То, что брат так обрадовался вашему прибытию, не просто дань вежливости, мистер Бучер. Он считает, что в вас – наше спасение. Вы – наш избавитель, если можно так выразиться. Надеюсь, он не ошибся.
– Значит, внешний облик Ибн-Вахида неизвестен никому, кроме его самых фанатичных последователей? – уточнил Бучер.
– Насколько я понимаю, даже не всем последователям. Хотя в Райские Кущи они и имеют доступ, но только немногим из самых доверенных его приближенных дозволено знать Ибн-Вахида в лицо.
Карамина опять отпила из бокала.
– И они скорее умрут все до единого, чем выдадут его внешность. Позвольте привести вам пример. Не так давно багдадская полиция задержала на месте преступления двух членов Ордена Гаш-шашинов, совершивших убийство одной пожилой богатой вдовы ради ее драгоценностей. Обоих поместили в тюрьму, где им было обещано полное освобождение от наказания за это и любые другие преступления, совершенные ими в прошлом, а кроме того – круглая сумма за описание внешности Ибн-Вахида. Вместо того, чтобы принять эти щедрые условия, они покончили с собой. Один из них дал другому задушить себя, после чего тот, разбежавшись, ударился о прутья решетки с такой силой, что проломил себе череп.
Бучер изумленно покачал головой. Поверить в такое было почти невозможно.
– А как полиция узнала, что эти двое – члены Ордена Гащ-шашинов? – спросил он.
– С тех пор, как орден занялся политическими акциями, каждый из тех, кто приближен к Ибн-Вахиду, – приближен настолько, что знает его внешний облик, – носит отличительный знак, состоящий из трех зеленых звездочек, как на флаге Ирака, прикалываемый к одежде с левой стороны груди, когда он идет на задание, как это было в случае убийства вдовы. А на маске Ибн-Вахида, которую он носит, не снимая, тоже изображены три зеленые звездочки в том месте, где она закрывает лоб.
– Так, ну а что же Джонни Просетти?
– Он бабник. Бегает за юбками, хотя вам это, наверное, и без меня известно. За последние несколько месяцев Просетти уже примелькался в багдадских ночных клубах – что ни вечер, новая подружка, а то две или три сразу; Появляется примерно на неделю, затем пропадает из виду на несколько дней. Лишь недавно брат заподозрил, что тот установил связь с Орденом Гаш-шашинов. Нам доподлинно известно, что он тесно связан с компанией "Саудовско-Иракский Экспорт", местной фирмой, специализирующейся на вывозе дешевых безделушек под старину, антиквариат и тому подобное, изготавливаемых по большей части вручную прямо здесь из жин-жина.
– Тот Джонни Просетти, которого я знаю, таким экспортом заниматься не станет, – прорычал Бучер, вставая. – Где расположена резиденция этой компании? Хотел бы я взглянуть на нее изнутри.
– Не получится. Они работают только на экспорт. В самой стране ничем не торгуют – ни оптом, ни в розницу. Мне пришлось нанять одного профессионального вора, чтобы он выкрал для меня одну куколку, сделанную из жин-жина. И, кроме того, по ночам их помещение хорошо охраняется.
На жестком лице Бучера появилось злобное выражение, иногда заменявшее ему улыбку.
– А какие у вас, черт возьми, основания считать, что я не смогу попасть туда, куда пробрался ваш воришка?
– Да, да, верно. Я и забыла про ваш послужной список. Возможно, вам это удастся. – Карамина послала ему ослепительную многообещающую улыбку. – Я сама покажу вам, где расположена компания "Саудовско-Иракский Экспорт", если вы подождете, пока я переоденусь.
* * *
Ночь уже окутала своим покрывалом древнюю и сказочную жемчужину Ближнего Востока, когда Бучер припарковал двухместную спортивную машину Карамины на Торговой улице. Она была темной и безлюдной. Тускло светящиеся уличные фонари стояли на расстоянии ста метров друг от друга.
Это был бедный район города, и Бучер погасил фары автомобиля за несколько кварталов отсюда, когда они только въезжали на Торговую улицу, узкую, неухоженную и освещаемую главным образом серебристой полной луной.
– Вот здание компании, – тихо сказала Карамина, ткнув пальцем в ветровое стекло. – Как раз здесь. Но вам нужно присмотреться.
Подобно всем остальным зданиям на этой улице, в доме, занимаемом "Саудовско-Иракским Экспортом", на тротуар выходила лишь толстая глинобитная стена с обычной одностворчатой дверью и небольшим окошком. Ни освещения, ни рекламных витрин – только стена, окошко да дверь. Следуя совету Карамины, Бучер всмотрелся пристальнее и разглядел то, чего раньше не заметил, – охранника.
К тому же здоровенного охранника. Охранника прямо-таки огромных размеров. На нем были широкие штаны, типа шаровар, простой халат и феска – излюбленная одежда на Востоке. Подпоясан же он был широким кожаным ремнем со стальными заклепками, на котором висел устрашающего вида ятаган – кривая турецкая сабля.
Сунув левую руку в карман пиджака, Бучер вставил пальцы в отверстия кастета, крепко сжав его.
– Видишь, Карамина?
– Теперь вижу, – неуверенно проговорила она. – Будем продолжать? А может, лучше вернемся?
Бучер посмотрел ей прямо в глаза, блестящие от лунного света.
За время, что мы знакомы с тобой, у меня сложилось впечатление, что ты не из тех, кто отступает?
– Я не отступаю, – она вызывающе выпятила челюсть. – Но этот охранник может оказаться гаш-шашином, очень уж похож, а со своим ятаганом он...
– Тем интереснее, – перебил ее Бучер. – Однако если отмщение за смерть Абдула ты хочешь начать с отступления, то пожалуйста. Что же до меня, я сейчас отрежу уши этому верзиле, чтобы не маячил тут на виду.
– Ты нанес мне запрещенный удар, Бучер, – с болью в голосе проговорила Карамина.
– Я прилетел сюда, чтобы выполнять работу, и я намерен выполнить ее, даже если для этого потребуется, чтобы весь Багдад был усеян трупами гаш-шашинов. Оставайся здесь и жди моего сигнала.
Выйдя из машины, Бучер направился к дому, в котором размещалась компания "Саудовско-Иракский Экспорт". Он вдруг отметил тот примечательный факт, что ни у одного из других домов на этой грязной улочке сторожей не стояло.
Огромный охранник с ятаганом в руке возник прямо на пути подошедшего Бучера.
– Что здесь вынюхиваешь, собака? – угрожающе проревел он.
На беглом арабском Бучер обругал его самым страшным в арабском мире ругательством "Айн аллах дин абук!", что означает "Да отвернет аллах взор свой от отца твоего и от дома его".
Пещерообразная пасть охранника исторгла леденящий душу яростный рев взбесившегося буйвола, ятаган взмыл вверх и...
Пых-х!
...вылетел у него из рук от удара по нему пули, выпущенной из "вальтера", неведомо как успевшего оказаться у Бучера в правой руке. Отточенное, как бритва, смертоносное оружие взлетело вверх и упало на булыжную мостовую с металлическим лязганьем, заслышав которое десятки бродячих собак, наводняющих бедные районы иракской столицы, подняли заливистый лай.
Издавая душераздирающие вопли от нестерпимой боли и зажимая рану в руке, охранник закрутился в бешеной пляске, в то время как Бучер, хладнокровно вложив пистолет в кобуру, подошел ближе. Он не хотел убивать охранника, ему лишь нужно было сделать его более податливым. Насколько Бучер мог судить об уровне интеллектуального развития этого негодяя по его внешнему облику и выражению лица, с ним необходимо немного поработать, чтобы довести до требуемой кондиции. "Наверняка дьявольски суеверен, скотина", – подумал Бучер.
Бац!
Удар кастета, зажатого в левой руке Бучера, пришелся прямо по челюсти охранника. Тот распрямился, глаза его остекленели. На широченном мясистом лице появилось придурковатое выражение, и, не издав больше ни звука, он осел, неловко растянувшись у самых ног Бучера.
На лице внимательно наблюдавшей за всем происходящим из машины Карамины Хадбары было написано выражение изумления и неподдельного восхищения. Значит, это был не вымысел: то досье, которое они с братом получили на этого человека по имени Бучер-Беспощадный, оказалось правдой! Он действительно был беспощаден в своей ярости, словно тигр, и свиреп, как доведенный до бешенства дикий вепрь. Молодая кровь еще быстрее заструилась в ее жилах от неожиданно нахлынувшего и захлестнувшего все ее существо приятного возбуждения. Но тут она увидела, что он машет ей рукой, и выскочила из машины.