* * *
Как бы издалека до Алексея снова донесся противный голос, оторвав от воспоминаний:
- Так ты будешь говорить, или нет? Неужели не понимаешь: тебе же лет двадцать светит только при полной "признанке". А иначе - звездец - вышка!.. Впрочем, как знаешь. Я любую твою фигню запишу. Все равно дело не мне вести. Я сейчас поручение прокурорского "следака" выполню и спать пойду. Только потом не проси явки с повинной…
Говоривший уселся за обшарпанный стол и начал рыться в одном из его ящиков, очевидно, разыскивая бланк протокола допроса. Алексей, устав от предыдущих безуспешных попыток, все же попытался еще раз как можно миролюбивее убедить оперативника, что оказался в квартире совсем не для того, чтобы поджаривать утюгом ее хозяина.
- То, что Юрий Александрович мой друг, можно легко проверить. Я думаю, потерпевший скоро придет в себя и все подтвердит. А мужик тот не свидетель, случайно проходивший по лестнице, и тем более, не потерпевший, а один из бандитов…
- Из бандитов, говоришь? - опер, оторвавшись от поисков бланка, недобро прищурился. - Так, может, это он, едва очухавшись от твоих побоев, "замочил" одного из гостей хозяина квартиры и покалечил еще троих? Может, это он пытал раскаленным утюгом твоего, как ты говоришь, "друга"?.. Не звезди. На тебе ни царапины, а с остальными врачам да патологоанатомам разбираться… Будешь говорить правду, или сразу тебя в "клетку" отправить? Постановление о применении меры пресечения, наверное, уже везут…
Алексей понял, что влип сегодня достаточно крепко и пока Александрыча не допросят, да толком не проверят личности "потерпевших", выйти на свободу вряд ли удастся. "Хорошо еще, Нина пока думает, что я занимаюсь делами. Ей бы волнений еще недоставало"!
- А при осмотре хоть отпечатки пальцев с пистолета сняли? - безнадежно, скорее на всякий случай, переспросил он опера.
- Снимут, не беспокойся, все твои будут, - оживленно согласился тот. - Поэтому, лучше "колись" сейчас, пока не поздно.
"Все бесполезно, - с горечью подумал Нертов. - Именно сейчас-то ничего и не докажешь".
Глубоко вздохнув, как бы раздумывая, он сказал:
- Я правильно понимаю, что присутствие адвоката сейчас мне никто не обеспечит?
- Адвоката тебе? Думаешь, не найду, а ты потом на суде скажешь, что тебя, родимого, пытали тут, выколачивая показания? Не дождешься! Все равно деваться тебе некуда - взяли-то, считай, с поличным, свидетелей куча, да и потерпевшие не все перемерли. Ладно, будет тебе адвокат. А ты тогда иди-ка посиди в "аквариуме" да подумай над своей судьбой…
И действительно, едва прошел час, который Нертов провел в ИВС, ожидая своей участи, как задержанного снова "подняли" в кабинет.
На этот раз там, кроме оперативника, находился тщедушный мужчина, которому на вид было лет под пятьдесят.
- Это адвокат, - опер ткнул пальцем в его сторону, и мужчина закивал головой:
- Я Яков Львович Бернштейн. Невская коллегия адвокатов. Мне поручено защищать ваши интересы в соответствии со статьей 49 УПК. Но вы можете заключить со мной договор на защиту… У вас есть деньги?
- Я хотел бы поговорить с адвокатом наедине, - попросил Нертов оперативника. Тот сразу же, как-то чересчур легко, согласился:
- Только, дружище, не обессудь, придется тебя пристегнуть наручником к чему-нибудь, чтобы не сбежал. Минут через пятнадцать вернусь. Не возражаешь?
Алексей, естественно, не возражал. Спасибо, что хоть какого-то адвоката нашли. В былые времена, он знал это еще со времен стажировки в милиции у Раскова на пятом курсе юрфака, фиг бы кто стал бегать за адвокатом! Но сейчас времена изменились. Дело развалится в суде, если выяснится, что было нарушено право на защиту…
Оперативник, прищелкнув один из браслетов наручников к батарейной трубе, вышел из кабинета, оставив адвоката наедине с подзащитным.
Правовед сразу же заговорил. Причем, как и ожидал Нертов, главным в этом монологе был вопрос, сможет ли клиент оплатить услуги адвоката, а если да, то как быстро и в каком размере?
Нертов не очень-то рассчитывал на помощь приглашенного опером юриста, подозревая, что скорее всего это неудачник, не имеющий нормальной клиентуры, а потому не сумевший открутиться у себя в коллегии от "сорок девятой". Не исключался и другой вариант: адвокат был в приятельских отношениях с оперативником, а потому притащился на ночь глядя в отделение. В любом случае до конца рассчитывать на него не приходилось. Но о возникших проблемах следовало уведомить друзей. Те, по крайней мере, могли бы "вызвонить" нормального защитника, да и, глядишь, посодействовать, чтобы следствие поскорее отработало "потерпевших". Тогда бы все встало на свои места.
Нертов почти угадал. Хотя вызванный адвокат и не был в близких отношениях с местными операми, но по крайней мере не вредил им дурацкими ходатайствами, защиту вел, исходя из принципа "Чистосердечное признание позволяет быстрее получить деньги и следующего клиента". Что же касается клиентуры, то солидные люди почему-то предпочитали других поверенных и адвокату приходилось довольствоваться малым - нередко, теми, кого ему предлагали в отделении.
Алексей сказал адвокату, что у него есть счет в банке, услуги будут оплачены хорошо, а задаток можно получить практически сразу, если деньги, конечно, отдадут в "дежурке" (всю наличность, которая была у Нертова, изъяли при задержании вместе с бумажником и документами).
Ободренный адвокат залопотал, что постарается договориться с оперативниками.
- А пока, давайте, подпишем договор. Только вам следует вести себя разумно. Мне рассказали суть дела, и думаю, что в нашей ситуации лучше сейчас чистосердечно рассказать о случившемся…
Подзащитный попытался вкратце поведать адвокату о происшествии, в том числе и о его окончании. После того, как Алексей обезвредил бандитов, в квартиру Юрия Александровича ворвалась группа захвата, все-таки вызванная обеспокоенными соседями. Ткнув лицом в стену очнувшегося в прихожей бандита, "захватчики" направили свои "стволы" на Нертова, склонившегося с бритвой над бесчувственным окровавленным телом.
Алексею хватило ума не вставать, а самому поднять руки и плюхнуться лицом в пол. Он знал, что в подобной ситуации начинать беседу рискованно (попросят - говори, а так и сапогом по печени лишний раз заработать можно). Но ему все равно не повезло. Оценив обстановку, старший группы сначала обратился к бандиту в коридоре. Тот пролепетал: дескать, зашел в гости к хозяину, а "тут, который сейчас в комнате, вломился в дверь, долбанул меня по голове. Я потерял сознание. Очнулся, слышу, он хозяина пытает. В этот момент, слава Богу, вы приехали…".
В бандите, видно, пропал хороший артист, так как даже видавший виды старший группы поверил ему. Поэтому с Нертовым беседовать не стали, а обыскав и нацепив наручники, отправили в отделение милиции, очевидно, надеясь, что там "по горячим следам" парня "расколют по самые уши". Часть группы осталась в квартире дожидаться "скорую", передав дежурному по району: дескать, есть тяжкие телесные повреждения и злодей…
Алексей говорил и чувствовал, что адвокату абсолютно не нужен этот рассказ, сейчас он думает лишь о том, чтобы клиент побыстрее "раскололся", отправился за решетку, а сам поверенный поскорее получил гонорар. Поэтому, оборвав рассказ, Нертов пообещал защитнику, что на допросе коротко расскажет всю правду (тот облегченно вздохнул) и попросил сообщить о задержании по телефону… Алексей продиктовал номер сыскного агентства Николая-Арчи, надеясь, что любой из сыщиков все поймет правильно и предпримет должные меры. Ни одной фамилии Нертов не назвал, чтобы зря не дергать людей, если адвокат вдруг захочет поделиться информацией с оперативниками.
И в этот раз он рассчитал верно, так как после короткого допроса опер, вышедший проводить адвоката, был тут же информирован о содержании разговора с подзащитным. Заодно ему была передана одна из купюр, полученных в качестве гонорара от Нертова. Конечно, не в качестве взятки, просто дружеский знак внимания, что-то вроде "комиссионных" за клиента. Затем адвокат заспешил домой, а довольный сотрудник уголовного розыска снова "поднял" к себе в кабинет Алексея, чтобы еще раз побеседовать с ним, так сказать, в неофициальной обстановке. Без протокола…
* * *
Тщедушный защитник до своего дома добрался достаточно быстро, благо жил в десяти минутах ходьбы от отделения милиции. Только в квартиру он вошел не самостоятельно, а был буквально внесен какими-то молодцами, вдруг вынырнувшими из лестничной темноты.
Адвокат с перепугу попытался возразить, но получил тут же звонкую затрещину, затем довольно болезненный удар в живот, от которого, согнувшись, упал на колени. Завершением входа послужил пинок в копчик.
Упав ничком на пол, правовед только тихонько поскуливал в то время, как гости аккуратно запирали за собой дверь, прошипев ему, чтобы не вздумал орать или поднимать голову. Затем хозяину завязали глаза с помощью найденного в прихожей кашне, доволокли до комнаты, где, пнув еще пару раз для острастки, толкнули на стул и начали задавать вопросы.
Достаточно осведомленный о возможностях нынешних преступников, адвокат не стал запираться и добросовестно выложил гостям все, о чем узнал в милиции. Причем, особенно подробно и несколько раз пришлось пересказывать конфиденциальный разговор с подзащитным.
- Где телефон, гад? - адвокат замешкался, пролепетал:
- В кухне… - и тут же получил пару оплеух, от которых зазвенело в ушах.
- В какой, блин, кухне, козел?! - услышал он сквозь гул в голове. - Где номер "трубы", по которой тебе велено звонить?
Защитник запоздало сообразил, что именно от него хотят, и показал трясущейся рукой на нагрудный карман своего пиджака:
- Т-тут…
Чья-то рука проворно обшарила его карманы, причем не только нагрудный. Адвокат слышал, как гость довольно хмыкнул:
- У-у, и "бабки" есть…
"Только бы не мучили, только бы не убили и этот кошмар кончился поскорее!.." - эту мысль хозяин квартиры так и не успел додумать, потому что снова был сбит со стула ударом ноги. Затем тяжелый ботинок опустился ему на шею, стал вдавливать ее в пол:
- Чего ты, блин, суешься, куда не просят? Не ищи приключений на свою ж… Ты понял, блин, в натуре? Забудь сегодняшнего чувака, а то, блин, без головенки останешься. Ну?
Адвокат едва смог прохрипеть, что все понял. Тогда один из нападавших сходил на кухню, на всякий случай оборвал телефонный шнур, после чего гости быстро удалились, тяжело протопав по лестнице вниз.
Хозяин квартиры еще некоторое время пролежал на полу, потом кое-как поднялся, осторожно снял с глаз повязку, доплелся до двери, заперев ее на все замки и придвинув для верности холодильник, а затем направился в ванную, чтобы смыть кровь с разбитого носа…
* * *
После того, как опер снова "поднял" Нертова в свой кабинет, разговор с задержанным пошел не в тех тонах, что прежде.
- Слушай, парень, я тебе, конечно, верить не обязан - работа такая. Но даже если ты врешь, то довольно убедительно. Давай начистоту, ты - юрист, должен понимать: все равно прокуратура нас припашет по твоему делу, а тебе сидеть еще, по сто двадцать второй, как минимум, пару суток. Поэтому, без протокола, можешь дать свой расклад. Только подробно. При случае проверю. Ну что, поехали?..
Нертову ничего не оставалось делать, как согласиться с предложением оперативника - оно давало какой-никакой, но шанс на скорейшее освобождение.
Глава вторая. МЕРТВЫЕ ЦВЕТЫ
У Нины Климовой с детства сложилась странная примета: дождь - к отъезду. Сегодня зарядило с раннего утра, и по прогнозам следующие два дня должны были стать еще мокрее. Казалось, Питер предчувствовал близкое расставание с одной из своих жительниц, поэтому старался до последней минуты напоминать о себе. А может, город сердился на Нину за то, что она никогда специально не слушала сводку Гидрометеоцентра.
Впрочем, Нина уделяла немного внимания и остальным новостям. Последние два дня она смотрела лишь международные блоки. Ее интересовала только одно - не начала ли администрация "Эр Франс" очередную забастовку? Зная повадки родных транспортных клерков, она побаивалась, что узнает об отмене рейса, только приехав в "Пулково-2" с ребенком на руках. Cудя по отсутствию неприятной информации, французский небесный пролетариат не собирался помешать ей прибыть в Париж именно в тот день, когда она решила.
Нина очень хотела в Париж, однако не могла дать себе ответ: отправилась бы туда или нет по своей инициативе? Почему-то так получилось, что Франция стала для нее традиционным местом ссылки. В прошлом году туда ее отправил отчим Даутов. Ныне же лететь в Париж велел Нертов. Алексей не принял всерьез обещания Нины как можно скорее избавиться от акций "Транскросса", поэтому решил сделать это сам, одновременно с этим взяв на себя управление фирмой.
Нина понимала, почему в очередной раз вспомнила своего покойного отчима. Она уже давно собиралась посетить его могилу. Каждый раз находилась какая-то причина, отменявшая затею - то мелкая болезнь у Мити, то занят Алексей… Вчера она сказала ему: "Если ты не можешь, я поеду одна". Он слегка обиделся, но Нина понимала: съездить придется все равно. И непременно сегодня.
Интересно, какие дела у Алексея, обещавшего всерьез заняться "Транскроссом" после того, как Нина покинет Питер? Видно, опять занят сыскным агентством Арчи. Хозяин этой конторы Николай Иванов еще неделю назад отправился по тому же маршруту, к своей возлюбленной, французской сыщице Женевьеве. Агентство он оставил на Нертова, а тот возился с ним, как ребенок, которому подарили новую игрушку. Впрочем, не надо так, звучит слишком пристрастно. Это для нее, Нины, "Транскросс" - игрушка, в которую она вдоволь наигралась нынешней весной. А вот про фирму Арчи она так же сказать не могла. С ней Алексей не играл - это была работа, которой он занимался почти всю жизнь. Ибо между охраной и розыском разница невелика. Лучший способ победить, не отбить, а предупредить нападение - узнать максимум информации о потенциальном враге.
И сейчас Нина в очередной раз задумалась о будущем. Кем же будет для нее Алексей? Год назад она была "охраняемым объектом", а он - ответственным за ее безопасность согласно поручению Даутова. Потом она унаследовала одну из самых богатых фирм Питера, помирилась с Алексеем, тот снова занялся охраной, а она стала его работодателем. Теперь Нина решила расстаться с фирмой. Кем она будет тогда для Нертова? Невенчанной женой-миллионершей с ребенком на руках? Они договорились после продажи акций, не торопясь, объехать всю Европу. Это бы восполнило так и не состоявшийся в прошлом году их "медовый месяц". Однако можно объехать весь мир. Все равно потом придется возвращаться и решить, чем заниматься дальше: мужу - профессиональному юристу и жене, ставшей профессиональной капиталисткой. Так, чтобы никому не было бы обидно…
Негромко зазвонил телефон. Нина подняла трубку. За последние полтора месяца она излечилась от "телефонофобии", когда каждый звонок ассоциировался с угрозой. Звонила Юля Громова, журналистка, из-за которой Нина недавно чуть было не поссорилась с Алексеем. Но недоразумение выяснилось, Климова поняла, что Нертов не собирался изменять ей с репортером, пусть даже весьма привлекательным, и они подружились.
- Уже одной ногой на Монмартре? - спросила Юля.
- Именно там. Ты так и не передумала? Я же там соскучусь. У меня есть хобби: делать друзьям экскурсии по Парижу. А так как друзей, которым я не доставляла этого удовольствия, почти уже не осталось, тебе пора соглашаться.
- Только не в этот раз. Боюсь, я в Питере застряла надолго. Эти выборы, черт бы их побрал!
- В ЗАГС?
- К сожалению. Я хотела бы принять участие в выборах во Дворце бракосочетаний. Чтобы, как великий корейский пророк Мун, выбирать женихов для невест и невест для женихов.
- И в чем заключается твое участие в выборах? - спросила Нина. - Агитация и пропаганда?
- Пока не предлагали. Просто мне, как журналисту, пишущему о криминале, открылось новое поле деятельности. Надо же сообщить читателю, кто создает избирательные блоки, из кого состоят списки кандидатов, наконец, сколько судимостей имел гражданин Н., обещавший в случае своей победы за год сделать Питер таким же спокойным, как Хельсинки… Извини, пожалуйста, с чего бы это заговорила о такой чепухе? Человек завтра будет в Париже, а я ему про какие-то выборы!
- Что ты, очень интересно. Просто, я в последнее время от всего этого далека. Знаешь, заезжай-ка ко мне вечерком?
- Постараюсь…
Нина повесила трубку и взглянула на часы. Уже было полвторого. Небо за окном хмурилось по-прежнему, но дождь прекратился. А она еще не решила: сделать ли то, что следовало сделать давным-давно. Надо было посетить могилу отчима, но каждый раз находился серьезный предлог, позволявший отложить поездку. Каждый раз завтра оказывалось более подходящим днем. Теперь такая отговорка не проходила: завтра вечером ее ждал аэропорт Орли.