Сочетание ударных вертолетов и групп спецназа было самым уникальным изобретением советской военной мысли в ходе Афганской эпопеи. Ударная мощь вертолетов, помноженная на мобильность находящихся в Ми–восьмых подготовленных разведчиков с их непревзойденным рвением "дать результат", превращало это сочетание в самый опасный инструмент противопартизанской войны. Даже по прошествии многих лет после войны афганские моджахеды по старой памяти боялись только две вещи: советские ударные вертолеты Ми‑24 и безжалостные группы советского спецназа. Потому что, побеждая огромную и неповоротливую военную машину типа мотострелкового или танкового полка, горцы с позором проигрывали малочисленным группам спецназа, тем более, если спецназ поддерживался ударными вертолетами…
В транспортно–боевых вертолетах находилась досмотровая группа 668‑го отдельного отряда специального назначения, который, в целях сокрытия факта пребывания за Гиндукушем спецподразделений ГРУ, официально в оперативных документах штаба 40‑й армии именовался "четвертым отдельным мотострелковым батальоном". Командир группы старший лейтенант Олег Жуков получил боевую задачу на облет зоны ответственности в районе Абчикана и в случае обнаружения автомашин или вьючных караванов должен был провести их тщательный досмотр. Таким образом, можно было обнаружить и изъять оружие, боеприпасы и различного рода запасы "двойного назначения". Изъятие чего, собственно, и определяло результативность действий частей специальной разведки ГРУ ГШ на территории Республики Афганистан, что должно было снизить политическую и военную напряженность в задыхающемся от войны государстве.
Кроме того, имелось довольно много шансов обнаружить и уничтожить караваны, перевозящие с территории Пакистана переносные зенитно–ракетные комплексы. В зачёте 668‑го отряда уже было два изъятых "Рэд - Ай", десять польских и семь китайских "Стрел". За уничтоженный караван, в котором были обнаружены "Рэд - Ай", командир первой роты специального назначения капитан Эдуард Лихой получил орден Боевого Красного Знамени, а все участники засады - медали "За отвагу". Вот и сейчас группа Жукова вылетела с целью, в том числе и обнаружить караван, который предположительно несколько дней назад пересек границу и в котором, предположительно, могли находиться несколько комплексов "Стрела‑2". Информация по каравану в особый отдел 668‑го отряда была предоставлена ХАДом, была не проверенной, а потому практически всерьез и не рассматривалась. Вот если Жукову все же удастся обнаружить этот караван, тогда информация уже будет проверена и… "тут же реализована".
Средний ростом, крепкого телосложения, старший лейтенант Олег Жуков обладал всеми признаками безусловного лидера, но пока еще не считался опытным командиром разведывательной группы специального назначения. Хотя активно к этому стремился. Но сейчас все его успехи пока можно было рассматривать только через призму случайности. Еще не было случая, который бы раз и навсегда охарактеризовал его в той должности, которую он сейчас занимал.
Три недели назад его группа успешно реализовала засаду на небольшой отряд мятежников, изъяв у убитых "духов" пять китайских автоматов АК‑47 и два пулемета РПД. Это был солидный для Жукова результат, учитывая, что это была его первая самостоятельная операция. До этого Олег шесть раз ходил на "караваны" в составе других групп, под командованием других командиров. Набирался боевого опыта. Получилось так, что первые три раза выходы были абсолютно безрезультатные. Ведь никогда заранее точно невозможно сказать - пойдет караван или не пойдет. Это не может сказать и тот полевой командир "духов", который отвечает за безопасность проводки каравана. Вот решил полевой командир вести караван, а его личная разведка доложила о непонятной активности на маршруте. Тогда стоп. Никуда караван не пойдет. Маршрут закрывается. Будут сидеть, и ждать, пока в районе не станет тихо. А в это время группа спецназа подолгу сидит на дневке под палящим солнцем, пьет по глотку в час живительную воду, курит в кулак, мочится под себя, не желая вскрывать место засады, ночью мерзнут руки и ноги, откуда ни возьмись, приходят простуда, простатит и навязчивая паранойя…
А каравана нет. Больше трех дней в засаде не высидишь. Потому через два–три дня группа ночью незаметно уходит, чтобы несколько дней спустя появиться вновь. Только на другом участке маршрута…
Командир роты капитан Лихой рвал и метал от срыва выполнения задач, но в четвертый для Жукова выход удалось, наконец, нормально "засадить". Вертолетом группа была высажена на сухое русло реки в пятнадцати километрах от предполагаемого места засады. Шесть часов с места высадки добирались по темноте. Взмокли, как загнанные кони, но вышли удачно. Никого по пути не встретили и не "засветились". Резерва времени до рассвета оставалось два часа, а потому засаду успели организовать, как положено. Дорогу заминировали, замаскировали свои огневые позиции, определили порядок отхода по окончанию засады, и залегли в дневку, оставив наблюдателей. Дозор весь день наблюдал, как мимо по дороге ходили мирные дехкане и разведчики боялись лишний раз шелохнуться, чтобы не обнаружить себя. Ждали наступление ночи. Для разведчика ночь - это сестра. Ночь скроет и спасет. Ночь обеспечит скрытность. Ночью разведчик чувствует себя в своей родной стихии как рыба в воде. А потому в основном работает спецназ по ночам.
И как только пришла ночь, "духи" начали выдвижение. Первым был мотоциклист. Он ехал медленно и в пределах видимости с места засады несколько раз останавливался, оставлял мотоцикл и шарился по кустам. Искал следы засады. Его пропустили. "Дух" проверял маршрут перед проходом каравана. Качественно проверял. Это правило такое - пока разведка не удостоверится в безопасности маршрута, караван с места не стронется. Когда разведчик полностью пройдет опасный участок, только тогда дается "добро" для проводки основного каравана. Знают ведь "духи", что квалифицированную засаду, устроенную дипломированным разведчиком, обнаружить, а тем более, ночью, невозможно. Но вот накопилось груза на границе и нужно везти. Иногда просто на свою удачу, так как за груз деньги уплачены, и промедление доставки накручивает проценты неустойки. И срабатывает то, что у нас принято называть "русский авось". Ведь и спецназ не каждую ночь и не на каждой тропе сидит. "Духи" статистику тоже знают. По статистике спецназом в Афганистане перехватывался один караван из десяти…
Мотоциклист прошел, стали ждать. Через час с той стороны, куда уехал разведчик, полетели в небо трассера. Все расценили это как сигнал, и еще через час появился вездеход "Симург". Изготовились. Но Лихой заподозрил неладное. Как он потом сам говорил, ему показалось, что слишком уж легко и резво шел по горной дороге этот пикап. Эдуард приказал огонь не открывать, машину пропустить. Когда "Симург" удалился на значительное расстояние, Олег посмотрел на Лихого, и ему показалось, что ротный пожалел о своем решении. Наверное, нужно было бить эту машину.
Через час снова полетели в небо трассера, а еще через полчаса на дороге показались фары нескольких машин. Присмотрелись, а на дороге настоящий подарок - шесть "Симургов" и "Датсунов", как в счастливом спецназовском сне.
Эти шли тяжело и медленно. Сразу стало понятно, что первая машина была пустая. "Духи" её послали для полной уверенности, что на маршруте нет гяуров. Но гяуры оказались расчетливей…
Первые две машины подорвали минами направленного действия, когда они вошли в зону наибольшего поражения. Это страшное оружие - нажал на кнопку, и полетели во врага несколько сотен стальных шариков–роликов. Мина так устроена, что взрывом бросает свои шарики строго в одну сторону, рассеивая их в по фронту под углом тридцать пять градусов. И летят эти ролики все одно, что пули пулеметные. Только пулемет столько пуль минут пять выпускать будет, а мина в одно мгновение. Огонь, дым, пыль. Визг летящих шариков–роликов. Визг людей, осознавших, что попались в руки беспощадного советского спецназа…
Сразу же группа открыла огонь со всех своих стволов. Добили тех, кто смог во второй машине после взрывов уцелеть. В первой машине таковых никому рассмотреть не удалось. Потому что там никто не выжил. Перенесли огонь по третьей машине, и там ни у кого шансов тоже не осталось. Люди выпрыгивали из третьей машины, но их везде настигали пули. Четвертая развернулась, но по ней заработал АГС, и куски машины и еще черт знает чего, летели во все стороны. Пятая и шестая под прикрытием горящих собратьев смогли развернуться и, не пытаясь забрать раненых, быстро набрали скорость. Олег стрелял из автомата с ночным прицелом. Двоих "духов" он завалил возле третьего "Симурга", еще одного достал, это он видел точно, в уходящей четвертой машине. Как в тире. Через минуту два "Симурга" были уже далеко, и даже расчет АГС не смог их остановить, хотя гранат по машинам накидали много.
Перед тем, как подойти к "забитому" каравану, пару минут расстреливали все, что казалось, представляет опасность для жизни досмотровой группы. И только после этого решились спуститься к горящим жарким огнем исковерканным машинам.
Взяли тогда миномет, тридцать шесть мин к нему, два китайских гранатомета, двадцать автоматов, две радиостанции и три мешка муки. В машинах и возле машин насчитали восемнадцать убитых "духов". Вот это был результат! Комбат майор Кочергин на доклад в Джелалабад, к командиру 15‑й бригады, в которую входил отряд, полетел с видом национального героя, как будто он лично нажимал на спуск автомата, забивая душманский караван. Подарки посыпались как из рога изобилия: командира роты снова представили к Боевому Красному Знамени, тем более, что это был его двадцатый караван, других участников засады тоже не обделили. На Жукова ушло представление на медаль "За отвагу", только вот он сам не понял, в чем заключался его подвиг. Расстреляли из безопасного места машины, ничем, собственно не рисковали…
Позже, в пятом выходе, Жуков понял, чем рисковали тогда. В пятом выходе в засаду разведотряда попала машина с крестьянином. Дело было так: выходя к месту предполагаемой засады, наткнулись на не отмеченную на карте дорогу, а по дороге машина идет. "Датсун". Такие машины в Афганистане только "духи" тогда использовали. Решение командир разведотряда быстро принял. Слишком уж соблазн был велик. Или мальчишество еще не отыгралось - хотелось активных действий и результата. В общем, быстро изготовились и тихо, из автомата с ПБС, убили водителя. А когда пошли досматривать, оказалось, что оружия у афганца нет.
Это был прокол. Понадеялись, что если это "Датсун", значит и "результат" в нем имеется. Сработал эффект стереотипного мышления: "Датсун" - "духи", "духи" - "оружие", "оружие" - "результат". Уж очень хотелось "результат" иметь. Очень. До засады еще было топать и топать, а тут эта машина. Если бы в ней что–то было, даже пусть кремневое ружье, можно было бы и до засады не ходить. И ружье бы за "результат" сошло. Машина съехала плавно с дороги, уткнулась в дерево и остановилась. Тело лежит, не шевелится. Кровь на полу машины. Крови много, а ствола нет. Жуков как глянул, ему чуть плохо не стало. И это называется "исполняя интернациональный долг, помогаем строить новую жизнь…"
Ротный по плечу похлопал: не дрейфь, Жук, бывает, мол. Только парням с малиновыми петлицами об этом не говори, и все будет как надо…
Но потом началось что похуже. Как назло следом за машиной отряд "духов" шел. Возможно, что убитый был разведчиком этого отряда. А так как не было времени установить на дороге мину, и пришлось "тормозить" машину автоматным огнем, то все следы контактного боя были "налицо". "Духи" рассмотрели пулевые пробоины и уже через полчаса встали на след. Плотно за разведчиками шли. Бойцы за собой два раза мины МОН‑50 ставили, взрывались мины. Сколько эти две мины "духов" выкосили, неизвестно. Но "хвост" не отставал. Преследование на психику сильно давит. Ты не охотник. Ты жертва. Но до паники дело не дошло. Ротный панику пресек самыми решительными мерами…
Вышли на высоту, закрепились и три часа до подхода вертолетов отбивались от полсотни "духов". Тогда одного разведчика снайпер "духовский" тяжело ранил, а позже парень в госпитале умер. До Жукова, наконец, дошло, насколько все серьезно…
А потом был первый самостоятельный выход. Комбат обозначил на карте район: здесь, мол, на выходе из "баракинской зеленки" несколько дорог, выбирай на месте самую наезженную, и жди. Вот и весь приказ. Всё было обыденно до безобразия. Жуков подобрал во взводе самых подготовленных бойцов, изучил по карте район и пошел. Нашли три дороги. Все три были одинаково натоптаны, но не наезжены. Машины здесь никогда не ходили. Жуков рискнул и сел возле той, что была ближе всех к кишлаку на двадцать дворов. До кишлака было около километра и собаки, учуяв чужих, лаяли. Жуков боялся, что собаки испортят "всю малину", но Бог миловал. Под утро на тропе появились десять "духов". Место Жуковым было выбрано удачно. "Духи" как бы в каменном мешке находились, уйти им было невозможно, а потому уже через пять минут после подрыва мины, стрельба прекратилась. Быстро собрали у убитых оружие. Не у всех, правда, оно было, но это уже не волновало Жукова. Под двумя трупами заложили мины–сюрпризы, которые срабатывают на разгрузку, и ходу оттуда! Через двадцать минут услышали издалека, как мины сработали. Видно, что кто–то попытался приподнять трупы.
Но ушли чисто. Или никто не решился преследовать разведгруппу, или просто не нашли их следов…
А потом пошла полоса диких неудач. Четыре выхода прошли как в кошмарном сне. Два раза "духи" вычисляли место высадки и просто гоняли Жукова по горам, пока тот не вызывал эвакуацию. Один раз пришлось просидеть под палящим солнцем трое суток, но караван по пути, который обозначил агент ХАДа, так и не пошел. А в четвертый раз Жукову удалось забить неплохой караван, но подойти к нему он не смог. В караване было охраны - человек тридцать. И это против дюжины бойцов Жукова. В скоротечном бою разведчикам удалось подстрелить человек десять, но остальные заняли позиции вдоль дороги, откуда выбить их своими силами не представлялось возможным без больших потерь для себя. А если в маленькой разведгруппе появится хотя бы один раненый, который не сможет самостоятельно передвигаться, можно на всей группе смело ставить большой жирный крест.
Хотел Жуков вызвать вертолеты, но началась непогода, и "вертушки" не смогли оказать помощь. Пришлось бросить "результат" и просто уносить ноги от охраны каравана. После этого был большой разбор на базе отряда. Комбат рвал и метал и грозил завести на Жукова уголовное дело. Как так: забить караван и не взять его? После этого Жуков попал в опалу и неделю был несменяемым дежурным по отряду - водил бойцов на обеды и поверки. И вот наконец–то снова выход. Вернее вылет. Понятно, что если не будет результата, дежурство по отряду будет обеспечено до самой замены в Союз. Почти на полтора года…
Вертолеты проскочили зеленую зону и понеслись над пустынной предгорной частью. Здесь все как на ладони - далеко видать. Грузовую машину увидели почти сразу. Командир вертолета капитан Коля Майданов кивнул Жукову:
- Смотри…
Олег оценил ситуацию и кивнул:
- Садимся!
Бортстрелок пустил перед машиной очередь из пулемета, и машина покорно остановилась. Неподалеку на холме ведомый вертолет высадил сверхсрочника сержанта Баира Бельды с группой огневого прикрытия. Сержант установил на холме автоматический гранатомет, пулемет, и доложил о готовности поддержать группу досмотра своим огнем в случае возникновения при досмотре нештатной ситуации. К тому же в случае, если вертолет досмотровой группы будет сбит, уже оборудованная огневая позиция на господствующей высоте сможет обеспечить Жукову с его группой вполне безопасный отход к холму, где можно будет дождаться эвакуации.
Как только сержант доложил о полной готовности, метрах в трехстах от машины "подсел" Майданов и Жуков, с тремя бойцами, перехватив за цевье автомат, побежал к "барбухайке". Это был МАЗ, кузов которого был завален массой разнообразных тюков. Пока их всех досмотришь, не один час пройдет. Водитель машины смотрел на разведчиков смертельно перепуганными глазами и что–то лепетал. Его грубо вытащили из машины и начали досмотр. Кроме водителя в машине находилось еще семь человек от совсем малышей, до умудренных жизнью старцев. Быстро перевернули все тюки, прослушивая их миноискателем. Но оружия не было. Олег сплюнул в сердцах. Если бы в машине был сейчас хоть один ствол, можно было бы считать боевую задачу выполненной. Но никакого оружия в машине не было. Жаль.
- Ну, чего? - спросил Майданов, когда Олег подошел к вертолету.
- Ничего у них нет, - махнул Олег рукой.
- Полетели дальше?
- Полетели…
Вертолет поднялся в воздух. "Барбухайка" поехала по своим делам.
- Что, Жучара, не везет нам сегодня? - улыбнулся Коля.
Николай Майданов уже год летал с группами спецназа и довольно хорошо знал специфику их действий. Он уже успел прославиться тем, что никогда и ни при каких обстоятельствах не бросал свой десант на произвол судьбы, как бы ему самому не было плохо.
- А, - отмахнулся Жуков.
Ему сейчас особенно не хотелось думать о том, как его снова будет распекать комбат, если этот вылет не принесет результата.
Олег тупо смотрел вниз на мельтешение однородных очертаний пустыни и невольно думал о своей судьбе. В прошлом году он с отличием закончил факультет специальной разведки Рязанского воздушно–десантного командного училища и по своему желанию был направлен служить в Кировоград в знаменитую своим чудным расположением 9‑ю бригаду специального назначения. Служба как–то сразу не пошла. Олег по натуре своей был человеком сугубо рациональным и не терпел неопределенности и самодурства. Чего нельзя было сказать о его непосредственном начальстве, которое, по мнению самого Олега, считало что армия для того и создана, чтобы квадратное катать, круглое носить, а из людей делать только послушных болванчиков. Болванчиком Олег себя никогда не считал и еще по училищу прославился своим несгибаемым характером и трезвым ходом мыслей. Но в боевой бригаде он встретил обычный для всей советской армии, сидящей на зимних квартирах, военный дебилизм с его обычными проявлениями.
И кто при такой постановке будет слушать молодого и "зеленого" лейтенанта? Жуков не укладывался в такой стиль жизни, стал получать выговоры и замечания и в итоге вскоре он стал в бригаде самым последним командиром взвода, отчего его постоянно ставили в негативный пример всем остальным молодым офицерам. И это тот лейтенант, который закончил Рязанское воздушно–десантное училище с отличием!