Джулии было легко и свободно в компании простых людей, которым она ничем не обязана. Она даже подумала: не поинтересоваться ли у них насчет драгоценностей? Но что‑то ее удержало. Что именно, она сначала и не поняла. Только затем сообразила, что ее насторожил странный взгляд парня, устремленный поверх ее головы.
Улучив момент, Джулия обернулась. Она увидела, как сквозь толпу, словно эскадра боевых катеров, пробивается группа здоровенных парней. Группа рассекала толпу, двигаясь сосредоточенно в одном направлении. Прямо на Джулию.
Она посмотрела на парня в кепке. И поняла, что не ошиблась. На лице Окуня блуждала зловещая улыбочка. Он оскалился, сверкнув парой металлических зубов, попытался что‑то сказать, но Джулия не стала его слушать.
Она схватила клетку с птицами и бросила парню прямо в руки. Тот инстинктивно схватил ее. Джулия тут же нанесла ему удар носком сапога в промежность. Окунь взвыл так, что вороны на куполах церкви разом взлетели и загалдели.
Джулия дернула за край столик, принадлежащий продавцу, торговавшему разноцветными стеклянными шариками. Не успел он и глазом моргнуть, как весь его товар раскатился по асфальту, под ноги приближавшимся парням.
Дальнейшие события напоминали цирк на льду.
Парни были большие и накачанные, но даже самый сильный человек с трудом удержался бы на ногах, окажись у него под подошвой горсть стеклянных шариков. Первый не удержался на ногах, завалился на бок. Он инстинктивно схватился за руку другого парня, и оба с проклятиями полетели наземь. Часть нападавших бросилась к Джулии, но тут же оказалась на земле. Вокруг творилось что‑то невообразимое. Множество людей падало на землю, разбивая лбы, носы и колени.
Джулия поняла, что пора исчезнуть, причем как можно быстрее. Оглянувшись, она увидела ряд металлических контейнеров, в которых косоглазые торговцы из стран Юго–Восточной Азии торговали одеждой, сшитой в подпольных мастерских.
Джулия бросилась к контейнерам, стараясь не наступать на чертовы шарики и расшвыривая в стороны столы с товаром измайловских торгашей. Паника и шум усилились. Теперь вся ярмарка орала и бегала.
Окунь первым пришел в себя. Он помог встать самому грузному из парней, одновременно возбужденно тыкая пальцем в сторону контейнеров.
Там она, эта сука! Точно говорю, Мамалыга! Век воли не видать!
Мамалыга с трудом встал, отдуваясь и отфыркиваясь.
Ну, если не она… Тогда сам за весь этот базар ответишь. - Кавказец Мамалыга был в плохом настроении из‑за того, что поскользнулся на шарике, упал и потерял авторитет в глазах подручных.
Точно говорю! - неистовствовал Окунь, прыгая рядом. - Это она! Эта сучка замочила троих наших в прошлом году! Точно говорю! Я тогда в машине сидел, когда она им за гаражом кишки выпускала! Я ее только со спины видел, но по голосу сразу узнал!
Собравшиеся вокруг Мамалыги парни уже встали и теперь ждали приказаний, преданно глядя на главаря.
Все - за ней! - бросил Мамалыга.
Повторять не пришлось. Парни взревели и бросились в атаку.
Оказавшись среди моря контейнеров, Джулия на мгновение растерялась. Здесь все лучше организовано, чем на вернисаже. Продавцы прятались в металлических контейнерах, а покупатели бродили снаружи, прицениваясь к тряпкам. Пока Джулия решала, что делать, из‑за угла вынырнул один из подручных Мамалыги.
Джулия увидела узенький зазор между контейнерами и нырнула туда. Здесь она остановилась, уперлась руками и ногами в металлические стенки и поднялась по ним примерно на метр над землей.
Когда преследователь нырнул вслед за ней в проем между контейнерами, Джулия, упершись руками в стенки, согнула ноги в коленях, подняла их и нанесла противнику удар каблуками в лицо. Мощный удар отбросил парня далеко назад. Широко раскинув руки, он упал, впечатавшись затылком в асфальт.
Джулия не торопилась оказать ему первую помощь. Опустившись на землю, она перепрыгнула через неподвижное тело и помчалась дальше. Туда, где, по ее расчетам, должно было находиться Черкизовское шоссе.
Сразу добраться до шоссе не получилось. На ее пути встали трое: Мамалыга, Окунь и еще кто‑то. Троица двинулась навстречу молодой женщине с очевидным намерением прикончить ее на месте. Покупатели испуганно разбежались в стороны. Продавцы спешно сбрасывали товар с прилавков и закрывали контейнеры, предчувствуя беду.
Нападавшие были явно не готовы к тому, что хрупкая с виду женщина бросится им навстречу. Этот неожиданный маневр привел их в замешательство. Мамалыга с руганью попытался достать пистолет, как назло застрявший в кармане необъятных штанов. Пока он боролся с карманом, его подручные с яростными криками кинулись к Джулии.
Джулия остановилась и посмотрела на солнце, стоявшее почти в зените. Подняв левую руку над головой, она раскрыла ладонь, словно получая магическую энергию небесного светила, правую руку вытянула перед собой, сжав в кулак. Максимум концентрации воли и чувств - вот что ей было необходимо сейчас, когда жизнь ее висела на волоске.
Вспомнить магическое искусство борьбы.
Вспомнить, что она - близка к Одному из Избранных.
Вспомнить о Савелии и Савушке, о самом дорогом для нее на всем белом свете.
"Чтобы быть первым на Белом свете - надо научиться повелевать силами Черного света", - учил Савелий.
Джулия устремила взгляд прямо в глаза нападавшим. Вот они, рядом. Все трое. Джулия ощутила необыкновенный прилив сил.
"Сверкающий круг Солнца - вот что поможет тому, кто стоит за правое дело. Проси Солнце - и оно дарует тебе силу", - говорил Савелий.
Джулия отвела назад сжатый кулак правой руки и со стоном выбросила вперед, словно пробиваясь сквозь вязкую массу.
Один из нападавших остановился, наткнувшись на невидимую стену. Он замер, широко раскрыв рот, и судорожно вздохнул. Ему показалось, что его грудная клетка разрывается от немыслимого давления, а сердце превратилось в пульсирующий огненный шар чудовищной температуры. Еще мгновение - и парень осел на землю. Он стоял на коленях, упершись руками в грязный асфальт. Его выворачивало наизнанку. Огненный шар испепелял его изнутри. Парень растянулся во весь рост, приклеившись спекшимися внутренностями к грязному асфальту.
Когда он умирал от пожиравшего его внутреннего огня, Окунь испытал перед смертью еще больший шок.
Джулия перевела на него свой пронизывающий взгляд, и он пережил страшное ощущение. Как будто две толстые шершавые змеи заползли в его тело через глазницы и сейчас ползают между кишками.
Окунь вцепился пальцами в живот и пронзительно завизжал. Он хотел разорвать себя пополам и избавиться от этих страшных змей. Змеи замерли на секунду и затем одновременно впились кривыми ядовитыми зубами в печень. Он умер в страшных мучениях, катаясь по земле, молотя ногами по металлическим стенкам контейнеров, за которыми дрожали от страха желтолицые продавцы.
На Мамалыгу Джулия не стала тратить энергию божественного света. Слишком уж недостойным ей показался "контейнерный король". Одним прыжком оказавшись рядом с Мамалыгой, который все еще сражался с застрявшим пистолетом, Джулия схватилась за карман, нащупала пистолет, уперла ствол в мужское достоинство Мамалыги и восемь раз нажала на спуск.
Истекающий кровью авторитет некоторое время стоял, ошеломленный потерей самой дорогой для любого мужчины части тела. Затем молча рухнул на землю, подняв тучи пыли.
Джулия выбежала на дорогу. Ее никто не остановил. Всегда шумный вещевой рынок вмиг разом опустел. Только издалека доносились сирены приближавшихся милицейских машин.
Джулии казалось, что прошло минут двадцать. На самом деле схватка длилась несколько минут.
На дороге ей сказочно повезло. Рядом притормозил мотоцикл. Затянутый в черную кожу байкер приподнял затемненное стекло шлема и приказал:
- Быстро залезай! Опять ты, я вижу, угодила в переделку!
Это был Арамис. К его мотоциклу приблизились еще с десяток двухколесных машин.
Джулия не заставила себя ждать. Через мгновение оба унеслись вдаль, сопровождаемые почетным эскортом московских байкеров.
Глава 7
ЭРОТИЧЕСКОЕ ШОУ И ПОЭЗИЯ
Девочки прибыли, - по–армейски четко доложил дядька.
Какие еще девочки? - с недоумением спросил Иван.
Сегодня четверг. А по четвергам господам всегда привозят девочек. Все оплачено за год вперед, - проинформировал управляющий.
Иван терялся в догадках. Официально дом, в котором они находились, принадлежал немецкому благотворительному Фонду, задачей которого было оказывать материальную помощь российским жертвам нацизма. Но какие‑то девочки никак не могли претендовать на подобную помощь, хотя бы в силу возраста.
Видя его растерянность, хозяйственник дал необходимые разъяснения. Он, естественно, не догадывался, кто остановился в его доме: Иоганн был членом правления Фонда, из Германии поступили инструкции принять приехавших по высшему разряду, и поэтому отставной чекист старался изо всех сил.
Господа из Фонда всегда по вторникам и четвергам девочек приглашают, - сообщил он. Увидев удивленное лицо гостя, испугался, что допустил какую‑то оплошность, и пробасил: - Если вы, господа, не в настроении, то девчонок можно отправить. - И со значением повторил: - Все вперед уплочено.
Только тут до Ивана дошло, о чем речь. Его, по натуре человека асексуального, презиравшего женский пол, ситуация откровенно позабавила:
- Зачем их отправлять? Пусть уж побудут, раз приехали. Где они?
Внизу, у бассейна. - Управляющий с видимым облегчением вздохнул.
Все ясно, - Иван легким кивком отпустил управляющего. - Вы, Григорий Федорович, можете быть свободны.
Тот, радуясь, что все так ладно утряслось, отправился по своим делам. Иван вопросительно посмотрел на Иоганна и Лайна. Последний отрицательно покачал головой:
- Я иду спать. Мне завтра с утра в посольство ехать. Машина будет?
Не волнуйся, Роджер. И машина будет, и все остальное. Даже внеплановые развлечения. Может, все‑таки составишь нам компанию?
Я не люблю разврат, - высокомерно заявил Лайн и отправился в свою комнату.
Он никогда в жизни не изменял жене, в браке с которой состоял уже почти сорок лет. Во–первых, у него не возникала в этом потребность, а во–вторых, он никогда не забывал одну из основных заповедей разведчика - легче всего скомпрометировать человека именно на сексе. Лайн не думал, что в этом доме кто‑то намерен его скомпрометировать. Но все же… Воспитанный в старых добрых пуританских традициях, он с молодости усвоил: стоит только раз податься соблазну, а дальше само покатится, Однако самое главное заключалось в том, что никакого соблазна он не испытывал.
Иоганн, в свою очередь, молча кивнул в знак того, что готов составить компанию Ивану. Они спустились в подвал, оборудованный в том безвкусно–международном стиле, который так обожают "новые русские": преобладал белый цвет с жутко аляповатой позолоченной лепниной.
Кроме бассейна здесь находились две джакузи, бильярд и даже боулинг. Сам подвал, очевидно, выходил за пределы дома.
"Судя по этой дурацкой роскоши, жертвам нацизма из средств, собранных в Германии Фондом, достается тонкий и пересыхающий ручеек", - с сарказмом подумал Иван, бросив испытующий взгляд на Иоганна, который был, как обычно, невозмутим. Скорее всего, для него приезд девушек не стал неожиданностью, поскольку одна из них, брюнетка с яркой восточной внешностью, чуть заметно улыбнулась ему и приветственно помахала пальчиками.
Иоганн, как и положено членам Совета, был бездетным холостяком. Личная и половая жизнь Иоганна Ивана никак не занимала, и он с интересом принялся рассматривать девушек.
Типичный стандарт фотомодели - около двадцати лет, высокие, стройные, с задорно торчащими грудками и чисто выбритым причинным местом. Совершенно обнаженные девушки стояли парами - всего их было шесть: брюнетка с брюнеткой, блондинка с блондинкой и две огненно рыжих. Тщательно осмотрев девушек, Иван заметил в стороне непонятное существо в коротеньких шортах с огромной копной нечесаных волос. Он подумал было спросить Иоганна, что это за персонаж, но воздержался.
Перед бассейном имелось небольшое возвышение, на которое девушки и прошествовали. Точно напротив в нескольких метрах были заботливо поставлены три удобных мягких кресла. Иоганн и Иван, не сговариваясь, уселись в стоявшие по краям, оставив центральное пустым.
Убедившись, что зрители удобно устроились, существо громко хлопнуло в ладоши и тонким голоском взвизгнуло: "Начали!" Иван заметил в его руках длинный хлыст, как у циркового дрессировщика. Существо щелкнуло им по плиткам пола. Зазвучала музыка, и два прожектора осветили застывших, как восковые фигуры или манекены в витрине, девушек. Через несколько музыкальных тактов застывшие фигуры ожили и начали извиваться в откровенно эротическом танце. Их движения не были заученными механическими движениями профессиональных стриптизерш с приклеенными улыбками. Иван почувствовал в танце нечто дикое, первобытное. Наверное, именно так танцевали первобытные женщины у жаркого костра, призывая к себе мужчин.
Девицы двигались то плавно, то резко, касаясь друг друга грудями и животами, виляя бедрами. Они принимали в танце такие позы, которые показались бы непристойными заядлому посетителю стриптизов. Конечно, девушки изображали страсть, но, по–видимому, что- то в этой игре их самих захватывало и абсолютно раскрепощало. Они с упоением отдавались пляске безудержного вожделения.
"Настоящая вакханалия!" - не без удовольствия подумал Иван. Пожалуй, именно так и танцевали древние молодые гречанки на празднествах, посвященных веселому богу вина и луда Вакху–Дионису.
Вдруг одна из девушек, блондинка с хорошеньким, еще детским личиком и пухлыми губками, поскользнулась, зашаталась, выбившись из ритма, и чуть не упала. Волосатое существо одним прыжком подскочило к ней и хлестнуло ее хлыстом по спине. Она, как ни в чем не бывало, продолжила свой зажигательный танец.
Через несколько минут прожектора погасли, музыка смолкла. А девушки вновь застыли в произвольных зазывающих позах - кто обернулся к зрителю упругой попкой, кто широко раздвинул ноги, откинув голову, кто сел на шпагат.
Существо тонким голоском кокетливо объявило:
- Уважаемые господа! Второе отделение.
Опять зазвучала музыка, на этот раз медленная и томная. Девушки, так и не дождавшись крепких мужских объятий, стали нежно и сладострастно ласкать друг друга. Их руки скользили по телам партнерш, лаская, гладя, пощипывая, губы слились в страстных поцелуях. Они умело и азартно мастурбировали друг друга. До зрителей донеслись стоны и приглушенные выкрики.
Иван с любопытством посмотрел на Иоганна. Тот, тяжело дыша, нагнулся вперед, как бегун на старте. Его одутловатое лицо приобрело кирпично–красный оттенок. Мясистые пальцы впились в подлокотники кресла. Огромный пивной живот, казалось, еще больше набух.
Девушка парами медленно опускались на пол, немного насмешливо поглядывая на зрителей. Иоганн вскочил, на ходу сбрасывая с себя брюки, и буквально одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее кресло от возвышения. Существо услужливо подало ему черную кожаную плетку. Та самая брюнетка, которая застенчиво махала пальчиками, подставила ему свою упругую смуглую попку. Иоганн обрушил на девушку буквально град ударов. Бил он с оттяжкой, и на попке, и на спине появились красные полосы. Потом он рывком поставил девушку на колени и резким толчком вошел в нее сзади, дергаясь всем своим огромным телом, как в предсмертных конвульсиях.
Одна из блондинок грациозно улеглась перед брюнеткой, закинув длинные стройные ноги на ее плечи, и та стала страстно обрабатывать девочку языком. Блондинка буквально визжала от восторга, рычал как зверь Иоганн, глухо стонала брюнетка. А одна из рыженьких впилась языком в анальное отверстие Иоганна.
"Все‑таки человек - животное, и довольно грязное, - с некоторой горечью подумал Иван. - Даже лучшие из лучших не способны преодолеть глубоко сидящие звериные инстинкты".
Было бы серьезным преувеличением сказать, что он потрясен увиденным. Такими сильными эмоциями Иван в принципе не обладал. Однако он знал Иоганна как блестящего интеллектуала, выдающегося астрофизика, всю жизнь увлеченного таинственными и нерешенными галактическими проблемами.
"Вот тебе, братец, и загадочный Сириус, и недостижимая Альфа Центавра. Все кончается "черной дырой", - размышлял он, не сразу сообразив, что помимо воли получился непристойный каламбур, на редкость подходящий к месту и действию.
Трое простаивающих без дела девушек вопросительно смотрели на Ивана. Он отрицательно покачал головой. Умница и циник Иван с интересом зафиксировал реакцию отвергнутых - брюнетка и рыжая явно удивились, а в глазах блондинки, похоже, еще не научившейся как следует играть роль современной куртизанки, он прочитал явное облегчение. Это позабавило его и вызвало некоторое любопытство.
Иван подошел к ней, взял сильными и тонкими пальцами ее за подбородок и потянул его вверх.
Тебя как зовут?
Кристина, - еле слышно прошептала девушка. В глазах ее мелькнул испуг.
"Боишься, это уже неплохо", - подумал Иван и приказал:
- Одевайся, я хочу с тобой поговорить.
Девушка повернулась к волосатому существу, которое незаметно для Ивана приблизилось к ним и стояло молча, прихлопывая по полу хлыстом.
Можно? - вопросительно прошелестела она.
Иван с высоты своего роста воззрился на существо:
- Здесь распоряжаюсь я, и тебе положено подчиняться мне, не спрашивая ни у кого разрешения. А это что за пугало огородное?
Это Алекс, наш балетмейстер, - объяснила испуганная Кристина.
Иван медленно повернул свою голову в сторону Алекса и скомандовал:
- Подойди сюда.
Иван презирал женщин, а к "голубым" относился с глубоким отвращением. Алекс робко приблизился. Не говоря ни слова, Иван выдернул из его мягких ручек с наманикюренными пальцами хлыст и сильно ударил его. Алекс взвизгнул, как кошка, которой отдавили лапу, упал на колени и заверещал:
- Только не бейте меня, не сейчас. Я не переношу боли, у меня может случиться болевой шок.
Иван ударил его еще пару раз, потом без видимых усилий оторвал от хлыста рукоятку и бросил на пол.
Убирайся вон и больше никогда не попадайся мне на глаза, ублюдок, - властно произнес Иван.
Казалось, его голосом заговорили многие поколения Голицыных и Нарышкиных, умевшие повелевать смердами.
Алекс прыснул прочь, как испуганный заяц. Краем глаза Иван заметил, что Иоганн уже лежит на спине, а рыженькая своими налитыми, как спелые яблоки, грудами массирует его набухшее мужское достоинство.
"Каждому свое", - не без чувства превосходства подумал Иван.
Девушки из его "команды" с очевидным интересом наблюдали, как он обошелся с Алексом. В их глазах он прочел немую благодарность.
Третье отделение сегодня отменяется, - церемонно объявил Иван, повернул брюнетку и рыженькую в сторону раздевалки, легко шлепнул их по упругим попкам и приказал:
- Вперед!
Девушки послушно и грациозно зашагали в раздевалку. Навстречу им шла уже одетая и немного растерянная Кристина. Вместе с ней Иван поднялся в гостиную, где примерно час назад закончился инструктаж Икса. Лампы под старинными абажурами струили мягкий, ненавязчивый свет. Иван усадил ее в кресло, сам сел напротив и спросил:
- Выпить хочешь?
Она робко кивнула.