Что именно?
~~ Я крепкое не пью, если можно, вина или пива. Иван взял трубку внутреннего телефона и набрал номер.
Григорий Федорович, прикажите подать нам в гостиную две бутылки вина. Какого? - саркастически переспросил Иван. - Не знаю, я же пока не служу у вас в качестве сомелье! Естественно, самого лучшего! Что? - В голосе Ивана одновременно прозвучали раздражение и гнев. - Буфетчица спит?! Разбудите ее, черт возьми. Россия уже почти полтора десятка лет не является государством победившего пролетариата! И проследите, чтобы она со сна не принесла мне две бутылки "Виши" с газом. Повторяю, мне нужна вода без газа! Надеюсь, в ваших погребах означенный напиток в наличии имеется.
Иван бросил трубку и замолчал. Молчала и Кристина, которая не знала, как себя вести и что делать.
"О чем этот лысый и здоровый и притом довольно‑таки злобный дядька хочет со мной поговорить? - думала она. - С ним надо держать ухо востро - вон как он разобрался с гадом Алексом".
Видимо, Григорий Федорович мгновенно разбудил буфетчицу, поскольку не прошло и десяти минут, как заспанная тетка лет сорока вкатила в гостиную сервировочный столик с вином, минеральной водой, двумя бокалами и, вызывающе позевывая, удалилась.
Русский народ безнадежно развращен большевиками: выполняя свои прямые обязанности, за которые им платят жалованье, они продолжают считать, что делают нам одолжение.
Иван произнес эту тираду в пространство и только потом в упор посмотрел на сидящую перед ним девушку. Она вжалась в кресло. От ее уверенности и раскрепощенности, с которой она танцевала на подиуме, не осталось и следа.
Ты русская? - поинтересовался Иван.
Да, - односложно ответила она.
А откуда такое необычное имя?
Не знаю, - пожала плечиками девица, - так родители назвали.
Он налил ей в бокал "Мерло", и она сделала несколько жадных глотков, будто утоляя жажду.
Так ты занимаешься балетом? - поинтересовался Иван.
Куда мне до балета, - с искренним сожалением вздохнула Кристина. - Этот чудила Алекс поставил нам сексуальное шоу, чтобы мы деньги зарабатывали.
Ну и как, получается?
Вы сами видели… Вроде всем нравится, - неуверенно сказала девушка.
Да я не о том, - усмехнулся Иван. - Деньги получается зарабатывать?
Когда как, - уклончиво ответила Кристина, - не голодаем…
Ты из Москвы?
Нет, из Камышина.
А где это? На Урале что ли? - Иван был не силен в российской географии.
Нет. Камышин в Волгоградской области.
На Волге–реке?
Почти. На Волгоградском водохранилище. Летом там купаться здорово.
Родители живы?
Живы. Они в разводе. У отца другая семья. А мать у меня детский врач.
А чего в Москву‑то принесло?
В Камышине работы нет. Учиться дальше можно только в Волгограде, да у меня, - она немножко замялась, - наверное, способностей к учению нет. В Москву поехала, чтобы стать фотомоделью. Но пробиться без знакомств очень трудно.
Дурацкое занятие, - сказал как отрубил Иван.
Я стихи пишу. Хотите послушать? - робко спросила Кристина.
Еще в студенческие годы Иван, задыхаясь от ненависти к "государству пролетариата", которым правил злобный коротышка, до конца своих дней так и не научившийся говорить по–русски без грузинского акцента, потом безграмотный хохол, крестьянин–смерд, остроумно прозванный теткой Ивана "непородистым боровом", и "лично" косноязычный Леонид Ильич, находил отдохновение в истории Римской империи - властители ее были в большинстве своем хотя бы яркими личностями.
Он даже посещал лекции на историческом и филологическом факультетах МГУ в качестве вольного слушателя и давал уроки математики разным лоботрясам, чтобы нанять себе частною преподавателя латинского языка. И, как всегда, добился своего: читал Светония в подлиннике. Его, правда, ненадолго, заворожили торжественные и строгие строки Горация и Катулла. Но поэзию он не понимал и не любил. Как, впрочем, и женщин.
Первый сексуальный опыт Иван пережил достаточно поздно. На филологическом факультете он познакомился с девицей из провинции. Она была невзрачна, но умна, потому смотрела и слушала его с неподдельным восхищением, а он втайне всегда в этом нуждался. Девица почти силком притащила его на какую‑то вечеринку в общежитие на Ленинских горах. Когда как- то незаметно они остались вдвоем, она лихо расправилась с его девственностью, проделав все необходимое с завидным умением. Филологиня устроилась на нем сверху и попрыгала минуты три, после чего он кончил и тотчас засобирался домой.
Ничего подобного тому, что описывалось в многочисленных книгах, им прочитанных, Иван не ощутил. И сходя из своей железной логики пришел к выводу, что до большевиков еще была какая‑то страсть, а теперь и ее они убили, как истребили всю аристократию и вообще духовную элиту. С тех давних пор женщины его практически не интересовали.
Так почитать вам стихи или не надо? - робко переспросила Кристина, не понимая, почему он молчит.
Ситуация забавляла Ивана все больше и больше. Его пресыщенная натура наслаждалась полной и окончательной абсурдностью происходящего. Он - один из пяти реальных повелителей мира - готов потратить свое драгоценное время на слушание стихов какой‑то юной потаскушки. Такой великолепный абсурд возможен только в России!
Читай, - милостиво разрешил Иван.
Кристина подняла голову, распрямилась и прочла:
Вечер плавно перетек в ночь,
Я в метро от суеты еду прочь.
И чужие лица мне родней,
Было множество таких ночей.
Отчего ж, как никогда, светло,
Как во сне или в хорошем кино?
Просто стало свободней дышать -
Я смогла все, что хотела, сказать.
Кристина вопросительно посмотрела на своего единственного слушателя. Иван, который когда‑то внимательно проштудировал каббалу и множество работ по магической силе цифр и слов, задумался над первой строкой: "Вечер плавно перетек в ночь". А у него сегодня вечер никак не закончится, и уж "плавным" его при всем желании не назовешь. Чистое совпадение или знак? Пусть еще почитает.
Можно еще? - Кристине явно хотелось, чтобы стихи ему понравились.
Читай, - согласился Иван.
Холодный лунный свет залил мои зрачки.
Они окаменели и потухли.
Опутали сетями паучки
Мою истерзанную от раздумий душу.
Кричу тебе. Но голос мой немеет.
Серебряная пыль мешает мне дышать.
Как оказалось - жить я не умею
И не умею даже выживать…
"Откуда ей известно о роли Луны и символике паука в древних эзотерических трактатах? И эта "серебряная пыль" - чисто космический символ… Может, она - медиум? Надо проверить", - не говоря ни слова, подумал Иван.
Ободренная его молчанием, Кристина вошла во вкус.
А теперь о любви, - объявила она, не заметив, что Иван скривился.
Опять. Опять ты появился.
Опять запутал мысли мне.
Как снег на голову свалился,
И снова я как в дивном сне.
Ты для меня - смертельный яд.
Моя живительная влага!
Один лишь твой влюбленный взгляд -
И ничего уже не надо.
Ты боль моя, я вся горю,
Горю, лишь только прикасаюсь к тебе слегка. Люблю тебя, тебя люблю,
Люблю до слез и в этом каюсь.
Я каюсь в том, что не могу Тебя забыть -
Твои глаза и тихий шепот…
К тебе, как к солнцу, я лечу,
Забыв про свой печальный опыт.
А может, уж пора остыть От этой страсти безрассудной?
Забыть его, себя простить,
Отдаться власти жизни блудной?
Ну нет уж, он теперь со мной!
Он - мой, а я - его Джульетта. Любовь задаст вопрос немой И будет робко ждать ответа.
За чувства глупые винить Не устают чужие люди.
Им не дано вот так любить И никогда дано не будет!
И даже если целый мир Меня отринет и осудит,
Из‑за тебя я все стерплю Я усмехнусь и будь, что будет.
Иван зевнул во весь рот. "Бабские слезы и слюни", - с неприязнью подумал он. Достоинства поэтические Иван оценить не мог и не намеревался этого делать, но сидевшие в нем локаторы ловца душ человеческих уловили в прозвучавших строчках страсть, извечную русскую тоску и невозможность выхода. И потом эти эзотерические символы в ее стихах…
Кристина покорно ждала приговора:
Вам не понравилось?
Скорее да, чем нет. Но я плохо разбираюсь в поэзии, - признался Иван.
Пытаясь сообразить, что стоит за этим уклончивым ответом, девушка посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Он, прошедший школу гипноза у старейших африканских колдунов, служителей тайного культа вуду, своим пронизывающим взглядом заглянул в душу Кристины.
Там было пусто, холодно и одиноко.
Твои стихи где‑нибудь печатались?
Что вы, конечно, нет. Кому я со своими писаниями нужна? Я и предлагать их куда‑то стесняюсь. Да и читать боюсь. Не знаю, почему вдруг с вами осмелела.
Иван вынул из внутреннего кармана пиджака бумажник, достал из него кредитную карточку "Виза" и бросил перед ней на стол:
- На карточке примерно пятнадцать тысяч долларов. Тебе хватит, чтобы издать книжку и первое время не голодать, - веско сказал он.
Кристина буквально опешила. Этот странный мужик не был с ней груб, но не был и ласков. Он явно ничего от нее не хотел и вдруг - такой немыслимый подарок! Может, он просто издевается над ней? А карточка пустая или вообще фальшивая какая‑нибудь? Не в силах ничего сказать, она смотрела на карточку, опасаясь даже дотронуться до нее. Потом подняла глаза и посмотрела на непонятного мужика. И тут произошло то, чего она никак не ожидала. Строгий дядька, нагнавший страх на садюгу Алекса, подмигнул ей совсем по–свойски и даже улыбнулся.
Не бойся. С карточкой все в порядке, бери смело.
Дрожащими ручонками она спрятала свое нежданно привалившее сокровище в сумочку. Потом, глубоко выдохнув, пролепетала:
- Спасибо вам, спасибо огромное.
Кристина хотела броситься ему на шею и осыпать поцелуями его лицо, мясистый нос и тонкие презрительные губы, но он взглядом остановил ее порыв. Иван ощущал себя дьяволом, забиравшим грешную, но безобидную душу, и уже одно это доставляло ему неизмеримое наслаждение.
Не воображай, что это подарок. Это - аванс. Я беру тебя на работу, - строго сказал он.
Кристина окончательно растерялась:
- Но я же ничего не умею. А уж таких денег точно никогда не отработаю.
"Ко всему прочему она честная. Час от часу не легче", - подумал Иван и сказал:
- Не волнуйся. Тебе придется выполнять мои отдельные поручения, и они будут тебе по силам.
Девушка была готова на все, хотя толком не понимала почему. Потом спустя месяцы она пришла к заключению, что этот человек подчинил ее своей немереной силой, с которой ей прежде никогда не приходилось сталкиваться. А пока…
Вы правда думаете, что я могу быть вам полезна и… она немного замялась, - и приятна?
Конечно, - охотно подтвердил Иван.
Тут девушка к полному его изумлению бросилась перед ним на колени, мигом расстегнула молнию на брюках, проникла в трусы и начала страстно ласкать его вялое мужское достоинство.
Иван хотел ее остановить, но передумал. Сам виноват. Вечно мыслями погруженный в бесконечные интриги и хитроумные комбинации мирового порядка, он совершенно иначе истолковал ее вопрос, на который дал утвердительный ответ. Так вот и опростоволосился.
"Теперь уж терпи, братец", - приказал самому себе Иван.
Впрочем, ощущения были сносные. Он с некоторым недоумением и даже презрением к себе расслабился. Нежный язычок Кристины щекотал и лизал его приятеля, ее пухлые губки покрывали сверху донизу поцелуями его десятилетиями не бывшее в употреблении орудие. Когда же она взяла его целиком в рот, он низвергся таким долгим потоком, что девушка чуть не поперхнулась.
Кристина подняла голову, и он заметил в ее глазах слезы.
Какая у вас вкусная, а то бывает кислая и даже горькая, - простодушно пояснила она.
Иван с трудом удержался от смеха. "Какой забавный искренний звереныш", - подумал он.
Вам правда было хорошо? - спросила Кристина.
Правда, - не кривя душой, твердо ответил он и погладил ее по голове так, как гладил своих породистых борзых, с которыми охотился в принадлежащих ему обширных поместьях в Канаде и Швеции.
Я так люблю доставлять удовольствие, - простодушно призналась Кристина.
"Альтруизм - родовая черта многих русских женщин", - подумал Иван, совершенно не к месту вспомнивший свою тетку, всю жизнь проработавшую машинисткой в министерстве, но тем не менее всегда подававшую милостыню нищим на церковной паперти.
Кристина взглянула на часы и охнула.
Уже половина третьего. Вы меня отпустите? А то девчата будут ругаться. Они же меня в машине ждут.
Мне уже давно пора спать. - Иван с немалым удивлением поймал себя на мысли, что утратил ощущение времени. - Выпей еще винца на дорожку и беги. - Он налил ей полный бокал, который она выпила торопливыми глотками.
А мы с вами еще увидимся? - с надеждой спросила она.
Обязательно. Напиши мне свой мобильный телефон.
Девушка послушно нацарапала его на каком‑то клочке, который он аккуратно сложил и спрятал в нагрудный карман, сказав:
- Я скоро тебе позвоню.
Буду ждать. - Она смущенно спросила: - А как вас зовут? Я ведь так и не знаю.
Иван.
Иван, значит, Ванечка, какое чудное русское имя, - почему‑то страшно обрадовалась Кристина.
Она подошла к нему, прижалась всем телом и потерлась мягкой щечкой о его костлявый и уже колючий подбородок.
Спасибо вам, дорогой Ванечка, за все.
Иван на мгновение обнял ее своей сильной рукой, и она еще теснее прижалась к нему.
Никуда не хочу идти, но нужно.
Беги–беги. Выйдешь к гостиной и повернешь по коридору направо, там увидишь входную дверь. Спокойной ночи.
И вам также.
Поспешно уходя, у двери она обернулась и послала ему воздушный поцелуй.
Перед сном, лежа в постели, Иван всегда подводил итоги дня.
Запланированная встреча с Лисенком прошла, как и предполагалось, удачно. И эта неожиданная история с девчонкой может дать превосходный результат. Опытный ловец душ, Иван еще не знал, как конкретно он использует Кристину и ее объективное очарование, но в том, что найдет ей подобающее место в своих построениях, не сомневался. Материал~то попался на редкость благодатный…
Дремавшие в микроавтобусе девицы накинулись на Кристину, как хищные птицы на выпавшего из гнезда чужого и беззащитного птенца.
Ты где пропадала? Совсем офигела? Посмотри, который час!
Мы уж надеялись, что тебя этот мрачный дядька убил и расчленил, - съязвила Тамарка, брюнетка из ее команды.
И совсем он не мрачный, - защитила своего клиента Кристина.
Он чего, так долго кончить не мог? - ехидно поинтересовалась рыжая Юлька.
Команда Иоганна тихо посапывала на заднем сиденье.
Ган (так девицы между собой именовали Иоганна) затрахал их до смерти, - доложила Тамарка, - настоящий бычара - всех телок покрыл, и не по одному разу.
А чего этот очкастый верзила нас не взял? - ревниво спросила рыжая, убежденная в своей неотразимости.
Не знаю, не спрашивала, - без всякого вызова ответила Кристина.
А могла бы и спросить, мы ж все‑таки подруги, - не унималась рыжая Юлька.
Некогда было, я стихи ему читала, - повинилась Кристина.
Микроавтобус уже выехал на Минское шоссе и помчался по пустой в это время трассе.
Во, блин, ты, Крыска, даешь, - изумилась рыжая.
Два часа стихи читала! - возмутилась Тамарка. - Да у него на роже написано, что он импотент.
Никакой он не импотент, - обиделась за своего Ванечку Кристина.
- Так ты все‑таки с ним была? - допытывалась Юлька. - Небось, насосом работала?
Кристина кивнула:
- Да, минет я ему сделала. И знаете, девки, он так обильно кончил, что я чуть не захлебнулась. Точно вам говорю.
Ну, значит, давно с бабой не был, - подвела итог Тамарка, любившая, чтобы последнее слово оставалось за ней.
Но тут влезла Юлька:
- Правильный дядька - как он этому вонючему козлу Алексу хлыстом врезал!
С этим все согласились. Мир и дружба были восстановлены. Про карточку с мифическими тысячами долларов Кристина подругам, естественно, не сказала. Только всю дорогу до дома крепко держала в руках сумочку и не сомкнула глаз.
В двенадцать часов этого же дня, который начался для Ивана чтением стихов и забавным эротическим эпизодом, Иксу по секретному, известному только пяти людям номеру, позвонил Карасев:
- Это Карасев беспокоит, Николай Спиридонович.
Приятно рокочущий баритон застал Икса врасплох. Никакой "Спиридонович" этого номера не знал. Икс уже хотел было сказать звонившему, что тот ошибся, однако вовремя вспомнил - именно так зовут посланца Ивана.
Рад вас слышать, дорогой Николай Спиридонович. - Икс был сама любезность. - Мы могли бы сегодня встретиться?
Как скажете, когда и где вам удобно, - Баритон был подчеркнуто лоялен.
Тогда давайте часов в пять, - сказал Икс и продиктовал адрес.
Буду точно в семнадцать ноль–ноль, - по–военному отозвался баритон.
Они встретились в одной из явочных квартир Икса в старинном доме, затерявшемся в кривых арбатских переулках. У Икса в Москве, Петербурге и других городах таких квартир было немало, но эту почему‑то он любил больше всех и допускал в нее исключительно избранных людей, в частности, редких подруг по сексуальным утехам.
Не подумайте чего дурного, Икс не был бабником. Он был вторично женат и искренне любил свою довольно молодую супругу и очаровательную пятилетнюю дочку, похожую на куколку.
Но иногда и этому железному человеку нужно было расслабиться, и тогда ему на эту квартиру привозили моделей, начинающих балерин и актрис, которым он щедро платил. Икс любил с ними беседовать о пустяках, узнавая таким образом последние новости моды и "великосветские" сплетни: кто с кем, где и когда. Этим он несколько напоминал нашего старого знакомого Александра Позина. Но последний с удовольствием, не стесняясь и не боясь пересудов и молвы, купался в этом густом вареве, чего Икс никак не мог себе позволить и удовлетворял любопытство, занимаясь своего рода моральной мастурбацией.
Сказать, что эти милые беседы за рюмочкой коньяка под алым абажуром были окончательно бесполезны, Икс не мог. Нередко информация, полученная таким ненавязчивым образом, к примеру, о звездах шоу–бизнеса, оказывалась ценной. Зная их слабые места, Икс мог использовать кумиров в своих целях. Вот и сейчас он думал, кто из любимых народом знаменитостей согласится поддержать независимого критика действующего Президента.
Когда раздался звонок в дверь, Икс сам пошел открывать. В квартире он был один - никто не должен подозревать об их знакомстве с Карасевым.