Серафим, как всегда, коротал время в одиночестве, размышляя: выпить самогонки или пойти дров нарубить. На хуторе зимой других развлечений не было. Поэтому Серафим до слез обрадовался, увидев в окно двух путников, пробиравшихся к его жилищу. Он бросился навстречу дорогим хозяевам, по пояс проваливаясь в снег.
Когда они оказались в избе, Серафим был несказанно удивлен, увидев вместо Грегора неизвестного человека. Избегая подробностей, Людмила поведала Серафиму, что мужа больше нет. Серафим подумал, сходил за бутылкой и тут же предложил помянуть "раба божьего Григория".
Крепкий напиток домашней выгонки оказался как нельзя кстати для замерзших путников.
Предложение Серафима задержаться и перекусить путники отвергли. Константину не терпелось побыстрее оказаться в безопасном месте для Людмилы. Серафим не возражал. Накинув тулуп, он побежал в конюшню. Через десять минут вернулся и сообщил, что сани готовы.
Это были самые настоящие деревенские сани: широкие, устланные соломой, удобные. В сани запряжен огромный гривастый конь, беспрестанно фыркавший на морозном воздухе и бивший копытом по утоптанному снегу. Расположившись в санях, тронулись в путь.
Дорога заняла не меньше часа: сначала по полю, затем по лесу - между высоченных лип и осин. Конь, застоявшийся в сарае, по глубокому снегу тащил за собой тяжеленные сани и троих седоков. Снег был очень глубок. Константин мысленно порадовался этому обстоятельству: верная гарантия, что никто не сунется в эти дикие места.
Путники не заметили, как оказались на берегу озера, у дверей небольшого деревянного дома. Константин слез с саней, помог Людмиле встать на ноги.
- Спасибо тебе, Серафим! - восхищенно произнесла Людмила. - Нет, вы только посмотрите, Константин, как здесь здорово!
Серафим радостно улыбался, пристраивая коня и сани около коновязи. Мужичок честно отрабатывал деньги, которые платил ему Грегор. Вокруг домика снег был расчищен. Под навесом аккуратно сложены дрова, их хватило бы на целую зиму. Тропинка, ведущая к маленькому колодцу, - и та аккуратно пробита в глубоком снегу.
Пока Серафим возился с санями, Константин и Людмила направились к дому.
Константин толкнул дверь и вошел первым. И тут же, отшатнувшись, потянулся за пистолетом в подплечной кобуре.
Спиной к Константину около окна, выходившего на озеро, стоял человек и задумчиво любовался озерным пейзажем. Заслышав шум, человек обернулся. Константин не смог удержаться от изумленного восклицания.
Это был Савелий.
За спиной Константина громко охнула Людмила.
Опасности нет, - негромко произнес Константин. - Это мой друг. Знакомьтесь, Савелий.
Здравствуйте, Людмила, - улыбнувшись одними уголками рта, произнес Савелий. - Извините меня, если доставил вам пару неприятных мгновений.
Как вы сюда добрались? - изумилась Людмила. - На дороге нет никаких следов…
Следы были, просто вы их не заметили, - спокойно ответил Савелий. - Или решили, что это - не следы человека.
Мы давно не виделись. - Константин не знал, с чего начать, а сказать хотелось многое, но он не знал, с чего начать. - Где ты был?
Честно говоря, я и сам не знаю, где я был, - все так же, улыбаясь, ответил Савелий. - Наверное, везде и нигде. Это долгий разговор. У нас еще будет время поговорить.
Когда? Сейчас?
Только не сейчас, - со всей серьезностью ответил Савелий. - У нас есть дела. Прежде чем вы с Людмилой приступите к полноценному отдыху, надо бы позаботиться о том, чтобы вам не мешали.
Как? - вскинулся Константин. - Люди Арнольда и сюда добрались?
Савелий кивнул и мрачно продолжил:
- Соседи Людмилы разболтали журналистам, что хорошо знакомы с супругами Ангулес и однажды посетили их охотничий домик…
- И что?
А то, что сейчас эти соседи - муж и жена - лежат на железных столах в морге, и патологоанатом пытается собрать их из кусочков. Кто‑то славно постарался, чтобы вытянуть из них сведения о дороге к этому уютному домику.
Так ведь они и не помнили ничего! - Людмила была белее мела. - Мы ночью сюда приезжали…
У начальника личной безопасности господина Критского есть специалисты, которые заставят вспомнить все, - невесело произнес Савелий. - Ладно, поступим так. У нас есть еще минут двадцать до появления непрошеных гостей.
Откуда вы это знаете? - с недоверием поинтересовалась Людмила.
Он знает, - заверил вдову Константин.
Вы, Людмила, оставайтесь здесь, - излагал свой план Савелий. - Сейчас придет ваш человек, Серафим. Он в курсе, я с ним уже говорил. Надежный мужчина, такие сейчас встречаются все реже… Он привез в санях под сеном несколько охотничьих карабинов и патроны.
К чему такая скрытность?
Вас "вели" от самой вокзальной площади в Муроме, - сказал Савелий. - Водитель УАЗа специально высадил вас, не доезжая до хутора, чтобы у преследователей было время добраться, пока вы пробивались к хутору. За вашим отъездом из хутора следили. Пусть думают, что вы приехали с голыми руками.
Вас никто не заметил? - с опаской спросила Людмила.
За это можете быть спокойны, - сказал Савелий. - Я нахожусь здесь уже второй день.
Но откуда вы могли знать, что мы будем здесь? - изумленно спросила Людмила.
Не задавайте мне вопросы, на которые у меня сейчас нет ответов, - отрезал Савелий. - Займемся делом. Вы, Людмила, останетесь в доме, возьмете карабин. Это окно - идеальная бойница. У вас, кажется, спортивный разряд по стрельбе. Вот и стреляйте в каждого, кто попытается приблизиться к дому со стороны озера. Лед толстый, людей выдержит. Идеальное место для атаки.
А что делать мне? - спросил Константин.
- Для тебя особое дело, - нахмурился Савелий. - Людмила, вы все поняли?
В дом вошел Серафим, неся в охапке, как дрова, несколько охотничьих карабинов с оптическими прицелами.
При виде оружия Людмила уверенно заявила:
- За меня не беспокойтесь, мужчины. Поступайте, как считаете нужным. Я за себя постою.
Савелий бросил восхищенный взгляд на смелую женщину и ткнул Константина локтем в бок. Но сосредоточенному Константину было не до проявления чувств. Они вышли, обогнули дом, поднялись по склону прибрежной террасы. Глазам открылась дивная картина: озеро, обрывистые берега, кругом - лес. И дальше - огромное белое пространство, поле без конца и края.
Вот она - главная опасность, - произнес Савелий. - Отсюда они, голубчики, и попрут, чисто как по Бородинскому полю.
Ты уверен? - недоверчиво спросил Константин. - По такому‑то снегу! Здесь его по шею! И лось не пройдет!
Сохатый, допустим, не пройдет, - согласился Савелий, - а снегоход - запросто! Посмотри: вдоль берега тянется обрыв, который уступами спускается к озеру. Лучше всего, если ты отойдешь подальше от дома. Снегоходы сюда сразу не подберутся. Они будут вынуждены двигаться по краю обрыва по одному. Сам подумай, как будешь их "снимать".
- Сниму, за меня не беспокойся, - обнадежил друга Константин. - А что будешь делать ты?
Савелий махнул рукой, указывая направление.
- Я займу позицию по другую сторону дома. Там озеро отделено от поля густым кустарником, поэтому оттуда никто не подберется. А вот по льду подберутся наверняка, берег там отлогий. Ну что? Разошлись?
Мы так и не поговорили, - медленно произнес Константин, вглядываясь в до боли знакомое лицо Савелия. - Ты здорово изменился. Но есть вещи, которые изменить нельзя.
Например, память, - задумчиво сказал Савелий. - Нам с тобой есть что вспомнить, но не сейчас.
Ты все знаешь об Ангулесе? - спросил Константин. - Последнее время я занимался делом его жены…
Занялся бы заодно и телом - усмехнулся Савелий. - Интригующая женщина эта Людмила…
Она в большой опасности, - заметил Константин. - Ты сможешь ей помочь?
Разумеется. И даже подготовил для нее уединенное местечко. Далеко–далеко. Там тоже есть озеро и домик. Можно переждать лихие времена.
Я прочитал рукопись… - начал было Константин, но Савелий прервал его.
Мне это известно. Мне даже больше известно: в рукописи сказано, что икона находится где‑то на севере России.
Постоянно нам кто‑нибудь, да мешает, - вздохнул Константин. - Почему так получается?
Силы Зла не дремлют, - серьезно произнес Савелий. - И это не для красного словца. Мы с тобой обречены противостоять силам Зла. Это - наш с тобой крест. - Савелий со вздохом раскинул руки в стороны. - Дай‑ка обнять тебя, верный друг.
Они обнялись и так постояли несколько мгновений.
- Когда все закончится, не ищи меня, - произнес Савелий, глядя в сторону. - Я уйду так же, как пришел.
И с этими словами Савелий развернулся и пошел к дому.
Константин смотрел на удаляющуюся фигуру и пытался перебороть растущее желание броситься вслед. Догнать и говорить, говорить, говорить… Нет, этого делать нельзя. Еще будет время на разговоры, а сейчас…
Он извлек тяжелую пятнадцатизарядную "Беретту", проверил, на месте ли две запасные обоймы. Установил режим автоматического огня, когда из ствола вылетают по три пули подряд. И тут до его ушей донеслось тихое комариное жужжание.
Жужжание шло откуда‑то сверху. Константин посмотрел на заснеженный обрыв. Там, за краем обрыва, начиналось необъятное белое поле. Взбираться наверх не тянуло, и это заняло бы слишком много времени. Нет, он будет ждать здесь, внизу.
Жужжание приближалось. Можно различить в этом жужжании отдельные тона. Жужжало не одно "насекомое", а маленький рой. Константин снял пистолет с предохранителя и встал спиной к берегу, сжимая тяжелое оружие руками. Но тут его слух уловил еще звук, как будто колотили палкой по забору. Константин хорошо знал этот звук, и у него мороз по коже пробежал. Только этого еще не хватало!
Константин обернулся и застал тот момент, когда над лесом, подходившим к самому берегу озера, поднялся большой вертолет, выкрашенный в грязно–зеленый цвет. Вертолет завис, затем развернулся и ушел в сторону.
Константин отлично знал этот маневр.
Вертолет вновь появился с противоположной стороны озера, но на этот раз на высоте всего нескольких метров над озером. С борта вертолета спрыгнули несколько человек, и тут же пропали из виду. Люди были в белых маскхалатах и промелькнули лишь на мгновение на фоне вертолетного борта. Оказавшись на льду, они словно растворились в снежной белизне.
Сколько же их было? Пять? Шесть? И что будет с Людмилой?
Появление гостей отвлекло его от посторонних мыслей. На краю обрыва высоко над головой Константина показались три снегохода, выкрашенные в светлые тона. На каждом сидели по два человека в теплых куртках. Водитель держался за руль, а пассажир сжимал в руках автомат. Ребята подготовились солидно и намерены были идти до конца.
Константин понял, что ему придется туго, если он сам не проявит инициативу. Иначе снегоходы проскочат мимо и доберутся до дома.
Ни секунды не раздумывая, Константин поднял "Беретту". Короткая очередь разорвала морозный воздух и привлекла внимание экипажей снегоходов.
Парни разом загалдели и принялись тыкать руками вниз. Константин не прятался. Пусть видят.
Водитель первого снегохода повернул руль в сторону обрыва, размышляя: так ли крут спуск, и можно ли по нему спуститься? Этого мгновения замешательства для Константина было достаточно, чтобы прицелиться и выстрелить. Расчет оказался верным. Три пули со стальными сердечниками угодили в правый бок и плечо пассажира первого снегохода именно в тот момент, когда водитель решил начать спуск.
Пассажир с воплем выронил автомат и инстинктивно схватился за плечи водителя. От неожиданности тот рванул руль на себя. Снегоход потерял равновесие, тяжело повис над обрывом. Секунда, еще одна - и снегоход, переворачиваясь, полетел вниз.
Тяжелая машина скатывалась, увлекая за собой небольшую снежную лавину, пока не достигла основания обрыва. Оба - водитель и пассажир - остались под аппаратом весом в шестьсот килограммов: раздавленные, вмятые в снег, без признаков жизни.
Теперь главное - выиграть время. Константин побежал по дорожке вдоль берега.
Второй снегоход, тяжело подпрыгивая, несся вдоль края обрыва, рискуя сорваться вниз. Пассажир перебросил автомат направо, изготовившись для стрельбы на ходу.
Задыхаясь, ощущая резкий сладковатый вкус морозного воздуха, который переполнял легкие, Константин тем не менее заметил движение пассажира снегохода. Если не придержать его прыть - он разрежет Константина очередями на лоскуты!
Водитель второго снегохода явно был спортсменом и притом неплохим. Когда он увидел, что прямо перед ним обрыв становится слегка скошенным, образуя что- то вроде трамплина в сторону озера, то решил, что это - идеальное место срезать путь.
Та же мысль пришла в голову и Константину. Он обернулся и увидел, что снегоход взмыл в воздух и медленно, страшно медленно плывет в воздухе.
Константин упал на спину и стрелял, скользя по обрыву вниз, к озеру. Он держал пистолет двумя руками, снег летел ему в глаза, но он старался попасть в самое уязвимое место машины. И ему удалось! Две очереди из "Беретты" перебили кости голени водителя и угодили прямо в топливный бак.
Страшный крик водителя смешался с гулом пламени. Еще мгновение - и вся машина, объятая языками пламени, врезалась в снег.
Константин перекатился и закрыл голову руками. Раздался взрыв. Во все стороны полетели металлические останки снегохода и обугленные части тел экипажа.
Константин поднял голову, потряс ею, пытаясь избавиться от ощущения, похожего на легкую контузию. Рано было успокаиваться и принимать снежные ванны. Оставался еще один снегоход. Константин перевернулся как раз вовремя, чтоб увидеть, как водитель последнего снегохода подал машину вперед, и не направился к дому. Жажда мести оказалась сильнее приказа. Он аккуратно спустил машину по отлогому обрыву и направился прямо на Константина, с намерением разрезать его на части металлическими полозьями, вдавить останки в снег всей тяжестью гусеничной машины.
У Рокотова не оставалось времени на раздумья. Нападать некогда - он все равно не успел бы поднять пистолет. Оставалось одно - спасаться.
С этой мыслью Константин скатился с откоса в озеро. На его удачу берег начинался не сразу под откосом. Здесь, на высоте нескольких метров, торчали ветки ивового кустарника, достаточно крепкие, чтобы выдержать вес человека. Константин схватился за гибкие стебли ивняка и повис над обрывом, молясь о том, чтобы ивняк выдержал.
Водитель снегохода был не готов к такому повороту событий и не сумел остановить разогнавшийся снегоход. На полной скорости он взлетел над обрывом, пролетел над Константином и тяжело рухнул в озеро. Проломив толстый лед, снегоход медленно погрузился в черную воду.
Водитель и пассажир не сразу пошли ко дну. Задыхаясь, глотая студеную воду, парни хватались за лед, друг за друга в поисках последней поры. Ледяная крошка сковывала движения. Резкие крики тонущих больно ударили по слуху Константина.
В его планы не входило оказывать помощь утопающим. Самому бы не свалиться в воду! Крики тонущих становились все слабее. Когда Константин взобрался на край обрыва, хватаясь за стебли ивняка, крики совсем смолкли. Оглянувшись, Рокотов увидел широкую полынью, покрытую ледяной шугой. Поверхность воды буквально на глазах схватывалась льдом. Ни снегохода, ни людей не видно.
Константин встал, покачиваясь от напряжения. Под откосом догорал второй снегоход. Поняв, что больше здесь делать нечего, Константин, спотыкаясь и тяжело дыша, побрел в сторону охотничьего домика.
Оставшись одна, Людмила зарядила карабин и устроилась у окна. Ей было страшно находиться в доме одной. Серафим спрятался в погребе, да и толку от него сегодня мало. Людмила не знала, откуда поджидать опасность. Когда справа раздались взрывы и стрельба, она вздрогнула, хотела выбежать, но не решилась. Ей приказано держать оборону именно здесь. Значит, из дома - ни шагу.
Когда появился вертолет, Людмила сначала даже не поняла, в чем дело. Чтобы разрешить все сомнения, она отступила на шаг от окна, зажмурилась и ударом приклада выбила заиндевевшее стекло. В дом ворвался морозный воздух, Людмила вздрогнула от холода. Ее внимание привлек источник шума - большой вертолет, совершавший непонятные маневры над лесом, с противоположной стороны озера. Людмила схватила бинокль и увидела, как вертолет высадил маленький десант, а затем, тяжело заваливаясь налево, едва не задевая верхушки деревьев, скрылся за лесом.
Их было шестеро, и все - в белом. Даже оружие завернули в белую ткань. Оказавшись на снегу, они пропали из виду. Впрочем, с такого расстояния Людмила едва ли смогла бы "снять" хотя бы одного, когда они покидали вертолет.
Оставалось только ждать. Людмила сжала зубы, стараясь сдержать дрожь. Она не знала, от чего дрожит - от холода или нервного возбуждения. Чтобы согреться, женщина надвинула на лоб пушистый капюшон теплой пуховой куртки. Самое неприятное, что пришлось снять варежки: указательный палец не пролезал в защитную скобу и не мог добраться до спускового крючка. Холодный металл обжигал кожу, но приходилось терпеть.
Первого она свалила, ибо тот сам совершил большую глупость. Когда ему понадобилось связаться с кем- то по рации, он, вместо того чтобы отвернуться, как этого требует устав зимнего боя, извлек рацию из кармана и поднес к уху, не прерывая движения. Черный прямоугольник рации был отлично виден на белом фоне.
Людмила отложила бинокль, взяла в руки карабин и прильнула глазом к оптическому прицелу. Когда в перекрестии прицела появилась черная рация, Людмила взяла чуть левее.
Звук выстрела гулко пронесся над пустынным озером. Людмила бросила карабин и схватила бинокль. Вот он, лежит, раскинув руки, левая все еще сжимает предательскую рацию. Мертвые глаза смотрят в небо, а на лицо падает снег.
Его "братья по оружию" даже не остановились, упорно продвигаясь вперед.
Людмила не раз видела смерть за последние недели и уже сама отправила пару человек на тот свет. Ей захотелось плакать, но, вспомнив о мертвом муже, она собралась и вновь взялась за бинокль. Это дело ее даже увлекло. Чувство мести - одно из самых сильных! Людмила придумала легенду: охота! Перед ней дичь, а она из своего дома ведете прицельную пулевую стрельбу, как на зимней спартакиаде.
Второй попался на собственной непредусмотрительности. У него развязался маскхалат на правой ноге. Ветер задрал белую штанину, обнажив высокий черный ботинок с меховой опушкой. Вместо того чтобы упасть, парень автоматически, как на городской улице, нагнулся, чтобы завязать шнурок.
Пуля вошла ему прямо в темя, угодив в мозг. Смерть была мгновенной. Со стороны казалось, что парень просто поскользнулся. Он упал и больше не поднимался. В бинокль Людмила видела пятно алой крови, расплывшееся на снегу. От этой страшной картины на нее на некоторое время словно столбняк напал.
Оставшиеся четверо разделились на две группы. Они уже не брели по снегу, сгибаясь под порывами пронизывающего ветра, а двигались перебежками, прикрывая друг друга автоматным огнем, по всем правилам боя на открытой местности.