Новый оперный театр в центре Москвы быстро стал знаменитым. Каждый спектакль гениального режиссера вызывает ажиотаж и бурно обсуждается столичным бомондом. И в это же время в разных концах города происходят таинственные убийства юных девушек, которые чем-то напоминают героинь оперной классики: Кармен, Аиду, Иоланту, Даму с камелиями. Анна Светлова, подруга одной из погибших, подозревает многих: режиссера театра, бойфренда одной из жертв - Сергея, председателя фонда "Помощь в розыске пропавших" капитана Дубовикова. С головой погрузившись в расследование, Анна не замечает нависшей над ней угрозы…
Ирина Арбенина
Люблю трагический финал
В вагоне было шумно и пестро от цыганок. Не обращая внимания на теснящихся впритык и хмуро поглядывающих на них пассажиров, они привольно расположились, заняв несколько скамеек, - смеялись, ели разложенную на бумаге снедь, пеленали детей, кто-то из них спал, занимая целую скамью.
- Наверняка еще и без билетов… А мы тут налоги платим, билеты покупаем - и стоим вот… теснимся! - зло заметил кто-то из пассажиров.
- Эх, скинов бы сюда… вмиг юбки подобрали бы, - пробормотала похожая на одуванчик, в легких пушинках седых волос старушка.
- Скинов? - переспросила, удивляясь ее познаниям, соседка.
- Ну да… бритоголовых. Мне внук рассказывал. Скинхеды они, если полностью, называются. Ну такие, знаете, молодые люди…
Старушка многозначительно и вместе с тем оценивающе оглядела соседа справа - его едва отросшие короткие волосы и выступающие из-под тенниски бицепсы.
Он сделал вид, что рассеян и задумался, не слышит. И поспешно надел темные очки. Его насторожило, что "одуванчик" как-то совершенно определенно оценила его взгляд, устремленный на молодую цыганку, пеленавшую ребенка.
Он опасался старушек… Этакая мисс Марпл из Вербилок, которая по часу разыскивает очки на своем лбу, в состоянии подметить, из любопытства к чужой жизни и от вечной скуки, то, на что молодые, спешащие по своим делам и занятые собственной жизнью, никогда и внимания не обратят.
Непонятно каким образом, но "одуванчик" явно почувствовала, что его взгляд, устремленный на девушку, ничего хорошего той не сулит… И бабулька отчего-то решила, что он скинхед или некто в этом роде…
Он надел очки… И яркая желтая косынка на плечах цыганки тут же потускнела, как подсолнух - когда солнце внезапно вдруг прикрывает его тучей… Это был уже не прежний желтый - бьющий в глаза, а густой, бархатистый, теплый желтый цвет…
Ах, он знал толк в красоте…
Он ездит в этой электричке постоянно, и каждое лето в ней ездили цыганки - из какого-нибудь табора, расположившегося на лето в Подмосковье.
Скучая, он обычно всю дорогу наблюдал за ними и обратил внимание, что цыганки, которые, как и японцы, кажутся нам одинаковыми, на одно лицо, на самом деле очень разные… И уклады жизни в разных таборах, очевидно, отличались, как отличается воспитание в разных семьях… Цыганки из одного табора были грязны, неряшливы, отвратительны… одеты по-ярмарочному крикливо, но в турецких кофтах и китайском ширпотребе.
А эти были совсем другие.
Чистые смолянисто-черные волосы девушки, стянутые сзади, змеились по сухощавой стройной спине, которую ему хорошо было видно, когда цыганка наклонялась над ребенком. И одеты они будто по канонам этнографического музея - длинные широкие струящиеся складчатые юбки…
Эта юная цыганка поражала чистоплотностью. Выглядывающий край одной из нижних юбок был белоснежен. И такими же чистыми, яркими были тряпочки у ребенка…
Все-таки, очевидно, хваленая цыганская проницательность существовала. Несмотря на то, что он был в темных очках, цыганка почувствовала его взгляд…
Но она была наивна, эта юная цыганская красотка… Несмотря на всю свою цыганскую хитрость и развязность, была она наивна… В отличие от мисс Марпл из Вербилок, мгновенно раскусившей угрозу, эта решила, что он ею по-мужски "интересуется".
По перрону он шел неторопливо… и она сама догнала его…
"Хорошо, что не взяла с собой ребенка… Одна догнала. Видно, оставила товаркам. Ребенок бы не вписывался. Совершенно не вписывался", - подумал он.
- Хэ, сладкий, давай всю жизнь расскажу. Позолоти ручку.
Он остановился и, усмехаясь, вытащил деньги. Она протянула руку, но он намеренно задержал купюру в воздухе…
Стилет вошел в смуглую шею. Кровь мгновенно пропитала желтую косынку… Ах, жаль: красное и желтое, смешиваясь, дают нехороший грязно-коричневый цвет…
Падая, она опустилась на колени и, моля о пощаде, протянула вперед руки…
Так-так, неплохо…
Он оценил мизансцену.
Тщательно вытер лезвие - стилет еще понадобится ему, - выкинул в траву намокшие, красные от крови гигиенические салфетки… "Удобная вещь в дороге, в пути…" Он вспомнил рекламу и усмехнулся. Снял длинный плащ - увы, потеки крови оказались и на нем! - свернул, аккуратно убрал его в спортивную сумку "Рибок". Столь же тщательно, как и стилет - еще пачка, - протер салфетками руки.
Постоял несколько мгновений, задумавшись. Наклонился - и вытащил из смуглой ладони цыганки подаренную ей давеча купюру.
От жадности пальцы цыганской красавицы даже после смерти были так крепко сжаты, что ему пришлось приложить усилие. Стодолларовая бумажка, которой он так удачно соблазнил цыганку, немного испачкалась в крови… Он немного помахал купюрой в воздухе, чтобы она подсохла. И аккуратно убрал ее в портмоне.
И ушел по тропинке к станции.
"У любви, как у пташки, крылья…"
Бизе.
Аня Светлова вытаскивала из пакетов приобретенную на рынке снедь и с удовольствием заталкивала это изобилие в холодильник "Электролюкс" - тот самый, который "с умом".
И получала от своих хозяйственных хлопот истинное, ни с чем не сравнимое удовольствие. В общем, их с Петей Стариковым совместная жизнь молодоженов пока еще отнюдь не казалась ей скучной. И Аня знала, что о Старикове можно было с уверенностью сказать то же самое.
Холодильник был кремовый, как и вся остальная кухонная мебель и стены…
Это был отличный ход, придуманный специально нанятыми дизайнерами: колер каждого помещения их со Стариковым небольшой квартиры, выдержанный в единой гамме, был тем не менее на полтона светлее, чем в соседнем… И это создавало ощущение простора. Плюс точно подобранный цвет потолка, создававший иллюзию высоты, плюс уютные арки вместо привычных прямоугольных дверных проемов… Плюс некоторая перепланировка кухни и коридора… И в итоге - квартиру было не узнать!
Разобравшись с холодильником, Аня крутанула свой любимый кухонный шкаф-барабан… Просто так, для удовольствия…
Этот шкаф-карусель был настоящим кухонным чудом… Удобней не придумаешь. Не надо лазать по полкам, открывать один за другим шкафчики с посудой. Дотронулся до этой карусели - и вся кухонная утварь, все ковшики, кастрюли и миски проплывают перед тобой: выбирай что надо - хочешь, ковшик, чтобы сварить яйцо всмятку, хочешь, кастрюльку для томатного супа…
Можно сказать, Светлова всю жизнь мечтала о таком шкафе… Но даже и не думала, что у нее когда-нибудь будет такая отличная штука.
А все потому, что у Пети очень удачно получилось с работой, которую он нашел практически сразу после окончания университета… Можно даже сказать - пока еще госэкзамены сдавал, уже трудоустроился…
Все-таки диплом МГУ значил немало на рынке труда. Ну и, разумеется, сам умный Петя оказался на этом рынке весьма конкурентоспособным. Прошел с блеском все собеседования с работодателями. И так заговорил своего - специально тестировал! - быстро говорящего американского менеджера, что его сразу же взяли на очень хорошее место в крупную, солидную зарубежную компанию.
Чего нельзя было сказать о самой Светловой…
Анна на работу по специальности, указанной в дипломе, устроиться не смогла и даже не знала, по сути дела, какую именно работу ей надо искать…
Почти как в анекдоте: "Если вы видите падающий "Виндоуз", можно ли загадать желание?" - "Можно, но выполняться оно будет медленно и с глюками".
Так и ее желание получить работу…
Как ни странно, такой расклад для начинающей семьи оказался довольно удачным.
Не было нервозности, спешки, надрыва и перетягивания каната, которые случаются, когда оба молодожена заняты собственной карьерой… Это только в рекламе: пришел домой - "и удивлен", что все сделал "Аристон"… Собрал, умница, и рассортировал грязные вещи, постирал, погладил, сходил в магазин… и так далее.
Причем это "и так далее" в семейном быту было бесконечным, поистине нескончаемым… Все время что-то надо было делать!
Благодаря Петиной зарплате они смогли решить важные и крайне существенные для молодоженов проблемы - особенно с бытовой техникой… Осуществили даже Анину мечту о посудомоечной машине… Но с каким бы "умом" ни была эта техника, созданная за рубежом, без Аниного участия отчего-то никак не получалось.
В общем, такой у них пока был расклад сил: Стариков ходил на службу, зарабатывал деньги, а Аня устраивала дом. Это, как она поняла, было особое искусство.
Да и просто умение находиться дома с утра и до вечера требовало освоения новых навыков…
Всю жизнь Светлова привыкла просыпаться по будильнику в семь утра. Сначала в школу, потом в университет… Всегда надо было вставать рано и всегда - торопиться.
Теперь будильник не звонит, но она все равно почему-то просыпается в семь. Хотя уж ей-то можно нежиться в постели по утрам сколько угодно. Анна - как "новая русская"… "новая русская" жена.
Сначала она просто "объедалась" этой возможностью, как ребенок, которому не разрешали шоколад, а потом все взрослые ушли, а шоколада вокруг - горы и ящики…
Аня начала с того, что всласть валялась в постели и с самого утра включала телевизионный ящик.
Но по утрам по телевизору ничего интересного… Только телеведущие "Магазина на диване" с не утренней страстью обрушивают на головы продирающих глаза граждан свои залежавшиеся на складах "чудеса".
И вот Анна просыпается, включает телевизор и смотрит. Про чудо-щетку, которая с легкостью очищает ковры от шерсти домашних любимцев, про чудо-швабру, которая сама отжимается, про чудо-пятновыводитель…
Но все это Аня уже купила и опробовала.
Однако чудо-швабра, с которой так лихо и элегантно управлялся телеведущий - сама моет, сама сушится, - Анне отчего-то подчиняться не пожелала.
Ей даже показалось: для того, чтобы повторить то, что происходит на экране - эти якобы легкие круговые движения, - надо быть по крайней мере Игорем Кио, фокусником-иллюзионистом. Потренировавшись вволю - покрутив швабру дней пять, - разочарованная Анна отправила ее сушиться на антресоли.
Пятновыводитель тоже ничего так почему-то и не вывел…
До щетки, собирающей шерсть, и разочарования в ней Аня, слава богу, так и не дошла… Ни собаки, ни кота у них со Стариковым пока не было.
"Большинству людей все-таки нужны рамки… - думала Анна. - Рамки, к которым их приучили обстоятельства. Вставать на работу, потому что иначе нельзя. Делать то и это, потому что нет другой возможности не делать… Люди клянут эту необходимость… Но когда они вдруг лишаются этих рамок, они могут потеряться. Могут потонуть, хотя речь идет не о море, а всего-навсего лишь о луже…"
Умение самой организовывать жизнь, когда никто от тебя ничего не требует, гораздо сложнее, чем привычка подчиняться дисциплине, навязанной обстоятельствами жизни или другими людьми.
Например, Анна поняла, что при такой, как у нее, жизни совершенно необходимо - для баланса! - какое-то занятие, нагрузка для мозгов, напряжение… Так же, как мышцам нужны гимнастика и пробежки…
Иначе "домашние женщины" начинают деградировать, беситься от скуки и, сами не замечая, отравлять, не понимая даже, что с ними происходит, жизнь себе и своей семье… А когда их семейная жизнь заканчивается крахом, клянут судьбу, сбежавшего из "домашней камеры пыток" мужа, соперниц, обстоятельства… только не самих себя…
Один только телевизор облегчал и промывал мозги так, что ого-го… Если, кроме него, больше никакой пищи для ума нет, то беда… Хотя сам по себе ящик ни в чем не виноват. Виноват и отвечает за последствия тот, кто в него глядит.
В природе ничего не стоит на месте: если не развивается, значит - деградирует… Тупеет, становится хуже, а не лучше… Слово devolution в биологии означает "вырождение".
Подумав, Анна для такой умственной нагрузки выбрала занятия по психологии. И целый год регулярно, три раза в неделю, ездила на некие платные курсы… А что, разве помешает?
И правда, очень скоро Светлова обратила внимание на то, что начинает прикладывать свои познания к практике… Особенно ее интересовали истоки жизненных сценариев… То, что просто люди, не психологи, называют судьбой… Это было по меньшей мере увлекательное познание… и оно вполне уравновешивало монотонность бытовых хлопот.
В общем, Светловой понадобилось какое-то время, чтобы понять, как следует жить в новых обстоятельствах…
И у нее, когда она все поняла, получилось.
Разумеется, несмотря на то, как складывалась последнее время ее жизнь, Анна все равно не была "фанаткой" домашнего хозяйства, просто от природы не обладала какой-то истовой хозяйственностью… Но она знала, что если "кто-то" работает и зарабатывает, то этот кто-то имеет право на чистую рубашку и завтрак перед работой, и вкусный ужин… И если он все это получит - это будет только справедливо. А заниматься своими делами женщине хорошо, осознавая, что в "крайнем случае" ты можешь ими и не заниматься. Именно тогда все получается спокойно, ладно и успешно.
Так что можно было с уверенностью сказать, что жили они со Стариковым спокойно, с удовольствием и - да, именно так! - счастливо.
…И вот, в тот самый - можно сказать, исключительно оптимистичный момент ее жизни, когда Анна об этом подумала…
Именно тогда, когда Светлова подумала о том, как она счастлива (вот уж право, не хочешь что-нибудь сглазить - не задумывайся об этом!), зазвонил телефон.
Он достал из сумки столбик ирисок "Меллер", положил одну в рот. Ну что ж…
- "Так берегись любви моей!" - пропел, шагая по тропинке.
Звук из-за ириски получился не очень - так, считай, прошамкал! - ну да ничего, зрителей тоже, к счастью, нет.
Он снова вернулся мыслями к оставленной в лесу цыганке…
Удачный выбор - ничего не скажешь… Точно по тексту… "Обманчивая улыбка, как обманчиво в ней все!"
Но он ее перехитрил!
"Вас когда полюблю? Сама не знаю… Сегодня ж нет!"
Непостоянное, непредсказуемое дитя природы… Цыганка, одним словом, что с них возьмешь?.. А полюбить хотела все-таки сегодня!
Это удача, что она согласилась пойти с ним одна… Обычно они ходят этими ужасными дикими стаями… Но деньги, видно, теперь нужны всем… Кризис. И она пошла с ним одна… Пошла за купюрой, доверчиво и неотвратимо, как котик за кусочком колбаски…
От жадности цыганка забыла об осторожности и согласилась прогуляться с ним в ближайший к станции лесок. Еще бы! Сто долларов - цена хорошей путаны! Бедная цыганская малютка, видно, раньше не сталкивалась с подобными тарифами и просто ошалела от вида денег. А еще говорят, что цыганки не грешат с чужаками и верны своим чумазым баронам. Чушь! Все дело, очевидно, в сумме. Верные женщины стоят дороже… Ну а самые верные очень-очень дорого. Вот и все.
"Иссиня-черные блестящие волосы…" А ведь могли бы быть попросту грязными… "Огромные сверкающие глаза. У корсажа кисти акации…"
Н-да… "Встреть кто-либо такую у них в Наварре, перекрестился бы!" Точней не скажешь…
Мир ведь не оценит, ох, не оценит… Вот бедный Жорж Бизе, кстати сказать… Два года работы… Два года! И что? Полный провал. Умереть в тридцать семь оттого, что стадо идиотов не в состоянии оказалось оценить истинного искусства… А что, когда-то бывает иначе?! Им сто лет нужно, чтобы разобраться, что к чему…
Точней всего сказал, конечно, Верди… "Я работал… вся кровь моя вышла из пальцев. Мой мозг высох, а какой-то критик сидит, точит перо, ухмыляется и думает: я его уничтожу завтра вечером". А Бизе - бедняга… Умереть в душевных муках, не вынеся провала! А теперь распевают все кому не лень: "Меня не любишь ты, зато тебя люблю я… Так берегись любви моей!"
Вечная, кстати сказать, история… Глупая скучная история, когда речь идет не об искусстве, а о жизни: "Меня не любишь, зато тебя люблю я!"
Так всегда… Скучно.
Кстати, о скинхедах… Это хорошая мысль… Пусть…
Он вспомнил старушку-одуванчика и, снова усмехнувшись, провел ладонью по бобрику своих коротких волос. Что делать… Вот такая в Москве нынче мода - на нулевку, на бритые головы.
Еще, возвращаясь по этой лесной тропинке, он обратил внимание на свое внутреннее состояние… Какое-то редчайшее спокойствие, умиротворенность… Хорошо вот так идти - лесной тропинкой… Рассуждать, раздумывать о всяких любопытных вещах… И это, оказывается - теперь ясно, - наступает у него "после"… после того как… Любопытно.
Умиротворение. Нирвана. Почти блаженство, которое хочется испытать вновь. Ну, естественно! Ведь ощущение блаженства всегда хочется пережить еще раз, не так ли?!
Вот все психологи говорят: стремитесь к душевному равновесию, стремитесь! А что делать, если для этого нужно… ну, скажем, несколько больше, чем обычному, нормальному большинству? Вот он стремился… Можно сказать, изо всех сил стремился… И что вышло?
Телефон звонил и звонил. А Светловой отчего-то совершенно (вот странное дело - просто рука не поднималась!), ну просто до ужаса не хотелось поднимать трубку…
Звонки замолкли… И начались снова.
И тогда Аня, поборов необъяснимое оцепенение, наконец подошла к аппарату…
- Анечка… - прошелестел в трубке немолодой женский голос. - Это Елена Давыдовна. Вы меня помните?
- Да, конечно… Конечно же, помню.
Аня не врала. Мать ее одноклассницы Джульетты Федоровой сразу вспомнилась ей по тому хорошо знакомому школьному чувству неловкости, которое возникает в присутствии родителей одноклассницы, когда они говорят и поступают "неправильно".
А Елена Давыдовна, увы, была из тех матерей, которые из самых наилучших побуждений поступали именно неправильно. Мало того, что она всегда все хотела знать о жизни дочери и нависала над ней, как контролер в электричке (и в итоге, как это обычно и бывает, не знала о своей дочери ровно ничего), она еще и окружающих хотела приспособить для такого контроля. Наилучшей кандидатурой ей почему-то казалась Аня. И она вела постоянные разговоры о том, какая Джульетта растяпа и какая Анечка разумная, собранная, самостоятельная… Словно предлагая ей, Анне, взять шефство над дочерью.