- Ничего, что я вам об этом рассказываю? Мне показалось, вы должны знать. Итак, я возвратился в Санктьюари, и наш адвокат Хепплуайт уже оформил все бумаги на развод, когда я получил от нее письмо. Она заболела и жила в ужасных условиях в Лондоне. Отец опять впал в ярость, но я уехал и ухаживал за ней, распродавая все, что у меня было, пока она не умерла. Домой я не вернулся. Хепплуайт несколько раз пытался встретиться со мной, но у него ничего не вышло. Печальная история, как видите. Женщины всегда вносят беспорядок в нашу жизнь.
- Ну, не знаю, - подумав, проговорил мистер Кемпион и вновь надолго замолчал.
Пока они были заняты разговором, в залу вошла женщина и громко поздоровалась с одним-двумя знакомыми, проходя к своему столику. Все притихли, и только тогда молодые люди, уединившиеся в углу, обратили на нее внимание.
По виду она принадлежала к сельскому дворянству, которого, увы, много в Англии и, к счастью, мало в остальном мире. В высшей степени самоуверенная, она обладала несколько мужской внешностью, так как у нее были широкие плечи, узкие бедра и коротко подстриженные волосы. Великолепно сшитый костюм отлично сидел на ней, а шею закрывал узкий белый воротничок блузки.
Наделав много шуму, она села так, чтобы видеть всех и все. Надо признать, лицо у нее было приятное, даже красивое, хотя слово "прелестное" по отношению к нему прозвучало бы нелепо. Бледные щеки, длинноватый прямой нос, близко посаженные умные серо-голубые глаза. Бросив в соседнее кресло перчатки, шарфы, бумаги, она громко позвала официанта.
Очевидно, здесь многие ее знали и, может быть, даже побаивались, по крайней мере, в зале стало намного тише. Так бывает, когда в переполненном помещении появляется знаменитость.
- Только этого не хватало, - отвернувшись, проговорил Валь.
Кемпион вскинул брови.
- Кто эта своенравная дама?
- Миссис Дик Шэннон, - тихо ответил Валь. - Неужели вы о ней не слыхали? Она держит конюшню в Хиронхоу-хит. Дама с характером. Мы с ней знакомы. Прикройте меня, а то у нее ястребиный взгляд.
Кемпион старался, как мог, но когда они собрались уходить, то им пришлось пройти мимо ее столика, и хотя Валь шел быстро, но все же недостаточно быстро, чтобы незаметно исчезнуть.
- Валь! Гирт!
Она восклицала так до тех пор, пока жертве миссис Дик Шэннон не показалось, что весь город слышит его имя. К тому же, она железной хваткой вцепилась в его рукав.
- Значит, ты вернулся? Вот уж не знала, что ты помирился с отцом. - Об этом она тоже прокричала на весь зал. - Когда же это случилось?
С привычной грубостью она полностью игнорировала присутствие мистера Кемпиона, который несколько мгновений потоптался на месте, а потом отправился на поиски официанта, чтобы расплатиться за обед.
Оставшись один, Валь попытался вырваться из ее мертвой хватки, зная, что все в зале напряженно ждут его ответа Гирты были отлично известны в этой части страны.
Миссис Дик, с одной стороны, нравилось всеобщее внимание, с другой - она его презирала.
- Я только что из "Башни". Пыталась уговорить твоего отца продать мне пару однолеток. Что ему с ними делать? Я уж и так, и этак расписывала трудности, которые приходится преодолевать, когда растишь скаковых лошадей. У него же конюх - дурак. И тетю твою я тоже видела Она все глупеет.
Валь набрал полную грудь воздуха и пробормотал что-то, похожее на "до свидания", после чего миссис Дик энергично пожала ему руку.
- До свидания, до свидания. Еще увидимся. Скажи своему отцу, что я все равно заполучу его однолеток, даже если мне придется их украсть. Ему их не вырастить.
Валь вежливо улыбнулся и пошел прочь.
- До меня дошли слухи о смерти твоей жены… Прими мои соболезнования, - прокричала миссис Дик на прощание.
Валь чуть не бегом бросился к двери и был весь в поту, когда на пороге его встретил Кемпион.
- Поехали, - взмолился он. - Ненавижу эту женщину.
- "Она лишь мимо прошла". Увы, продолжение песни к ней не относится, - проговорил Кемпион. - Наверное, это ее машина - Он показал на красно-белый "фрэзер-нэш". - А вот и Лагг. Кажется, он что-то разнюхал.
В самом деле, Лагг был необычайно взволнован.
- Ага - прохрипел он, подойдя поближе. - У меня кое-что есть. Пока вы там изображали джентльменов, я, между прочим, работал.
Однако рассказывать он наотрез отказался, пока они снова не оказались в "бентли" и не выехали за пределы городка.
- Кого, как вы думаете, я видел в баре?
- Какого-нибудь старого дружка - ответил Кемпион, старательно объезжая фургон, выскочивший из-за грузовика.
- Ага! Мэтта Джонсона! Самого отвратительного, самого гнусного, самого грязного мошенника из тех, что крутятся на скачках.
Кемпион насторожился.
- Из кливерской банды? Он был один?
- Я как раз к этому подхожу, - обиделся Лагг. - Вечно вы меня перебиваете. Он там разговаривал с каким-то смешным бородатым типом. Похож на художника. Это я вам говорю… Он напомнил мне тех из Блумсбери, которые приходили, садились на пол, посылали меня за "кьянти" и селедкой, а сами разговаривали и разговаривали, сидя рядышком возле окошка. Мне ничего не оставалось, как затыкать уши ватой.
Но это не самое интересное. Самое интересное другое. Художник этот, или он похож на художника, живет в "Башне". Мне бармен сказал, когда я стал смеяться над ними, так что это точно. Друзья леди Петвик, так он сказал. Вам это ни о чем не говорит?
Кемпион сверкнул глазами так, что это было видно, даже несмотря на очки.
- Интересно… Значит, он…
- Да, - перебил его мистер Лагг, - он о чем-то секретничал с Мэттью Джонсоном. А я знаю отличных детективов, которые с удовольствием арестовали бы его прямо сейчас.
Глава пятая
Пенни: пища для размышлений
Деревня Санктьюари словно затерялась в той части Суффолка, куда поезда не ходят и автомобилисты не ездят, да еще она располагалась на отшибе, поэтому сворачивали на обсаженную вишнями дорогу лишь те, кого вели в нее дела. По обе стороны от нее возвышались крутые горы, и на вершине одной из них стоял норманнский собор, а на вершине другой - "Башня". Но места здесь были красивые и достойны кисти художника, несмотря на все страхи и суеверия.
Небольшая речушка пересекала дорогу, разделяя две горы, на склонах которых были расположены старинные дома, еще елизаветинской поры, похожие на заснувших овец на лугу. И даже керосинная лавка кузнеца в старинном паровом котле, доставленном сюда Бог знает откуда, имела здесь странную первозданную прелесть. Это была сказочная деревня, населенная людьми, которые, если не носили любимые киношниками белые блузы, то в воскресенье утром, надев неведомой старины цилиндры, обязательно взбирались по крутым ступеням, выбитым в горе, стараясь не опоздать на службу в соборе.
Постоялый двор "Три барабанщика" находился на северной горе, и его левая сторона была на добрых два фута ниже правой. Построенный в стародавние времена из дуба, он весело желтел штукатуркой и сверкал на солнце красной черепицей, а кое-кого привлекал и своими тремя входами-выходами, главный из которых был на уровне дороги и вел в коридор, а два других, один из которых был слева и чуть выше, а другой - справа и чуть ниже - в бар и пивной зал.
Около пяти часов, когда деревня грелась в желтых лучах солнца, к главному входу в "Три барабанщика" подъехал "бентли", из которого вышли Валь Гирт и Кемпион. Лагг поехал в "гараж", который держал кузнец, а молодые люди направились в прохладный и привлекавший вкусными запахами трактир. Валь поднял воротник пиджака.
- Не хочу, чтобы меня узнали. Сначала надо бы переговорить с Пенни. Если бы я мог перехватить миссис Буллок, она бы все устроила.
На цыпочках он миновал коридор, потом тихонько открыл дверь в кухню и позвал:
- Булли!
Раздался негромкий вскрик, попадали на каменный пол кастрюли, и в то же мгновение возле двери оказалась цветущая полная женщина в платье из веселенького ситца и в большом синем фартуке. Рукава у нее были закатаны выше пухлых локтей, волосы растрепаны, лицо сияло счастливой улыбкой. Она схватила Валя за руку, едва удержавшись, чтобы сгоряча не обнять его.
- Ты все-таки решился! Я знала. У тебя же скоро день рождения.
Голос у нее был низкий и звучный, и выговор правильный, хотя она забыла обо всем от волнения.
- Почему бы… вам не зайти в бар и не показаться людям, сэр?
- Знаешь, Булли, - покачал головой Валь, - все не так просто. Не могла бы ты устроить у себя мистера Кемпиона и освободиться ненадолго, чтобы мы могли поговорить? Мне бы хотелось послать Пенни записку, если это возможно. Как у нас в "Башне"? Не знаешь?
Миссис Буллок оказалась умной женщиной и, поняв, что Валь спешит и волнуется, не стала задавать ему ненужных вопросов. Она всегда, с тех самых пор, как служила поварихой в "Башне", была другом и поверенной брата и сестры Гиртов, и принимала близко к сердцу их радости и печали.
Она провела своих гостей в великолепную спальню с примыкающей к ней небольшой гостиной.
- Пишите, сэр, а я пока принесу вам поесть, - сказала она, открывая окно и впуская в комнату насыщенный вечерними ароматами воздух. - Вы спрашивали о своих, мистер Валь. Так вот. Ваш отец здоров, но грустит. Пенни… О, она красавица. И очень стала похожа на вашу мать… такие же глаза, такая же походка.
- А тетя? - полюбопытствовал Валь. Миссис Буллок фыркнула.
- Ну, о тете вы еще тут наслышитесь. Позволила сфотографировать себя с чашей.
Произнося последнее слово, она опустила глаза, словно допускала святотатство, всуе упоминая древнюю реликвию.
- Я уже слышал об этом. Но она здорова?
- Здорова, здорова Только баламутит всю деревню. Приютила тут не поймешь кого. Расхаживает в непотребстве, словно актерка какая. Ваша мама верно, в гробу переворачивается от ее художеств.
- Приютила художников?
- Да какие они художники! - сердито воскликнула миссис Буллок. - Художников я знаю. Останавливались у меня. Они аккуратные и думают только о еде. А эти… Большевики, что ли? Вот уж не удивилась бы. Бумага и ручка на столе, мистер Валь.
Прошуршав юбками, она удалилась.
Валь уселся за квадратный стол, стоявший посередине комнаты и стал писать:
"Дорогая Пенни, я в "Барабанщиках". Приходи, когда сможешь. С любовью, Валь".
Заклеив конверт, он подошел к лестнице, и тотчас внизу появилась миссис Буллок.
- Бросайте письмо, - прошептала она. - Я пошлю Джорджа в "Башню".
Валь вернулся к Кемпиону.
- А где Лагг?
- Он в пивной… Держит ушки на макушке.
Валь подошел к окну и выглянул в сад, окруженный высокой стеной из красного кирпича в котором большие кусты роз спускались к говорливой речушке.
- Как странно. Когда мы были у вас, все было ясно, а здесь покой и тишина Ничего не переменилось с тех пор, как я уехал. И ваши подозрения кажутся мне нелепыми. Как же я рад, что вернулся!
Кемпион промолчал, а тут как раз пришла миссис Буллок с подносом.
- Пиво домашнее. Я его держу для своих. То, что привозят, хуже, не знаю уж почему. Когда мисс Пенни придет, я приведу ее сюда
Проходя мимо, она ласково коснулась красной толстой рукой плеча Валя и плотно закрыла за собой дверь.
- Выпьем за откормленного по всем правилам теленка, - сказал Кемпион, поднимая кружку. - Здесь так ощущается старина, Валь, что мне кажется, вот-вот запляшут вокруг вас девицы в венках и появится майский столб. Ну же, сэр Перси, еще одну кружку!
Валь подозрительно поглядел на развеселившегося Кемпиона
- Послушайте, а вы меня не разыграли? Может быть, вас нанял Хепплуайт, чтобы вернуть меня в лоно семьи?
- Ну, нет, - обиделся Кемпион. - Я сам себе хозяин. Больше я никому себя не продам. по крайней мере, пока у меня есть дядины деньги. Я ведь капиталист, но я свободный капиталист.
- Прошу прощения, - улыбнулся Валь. - Однако, если говорить серьезно, то вы-то должны знать, что чаша хранится в часовне и надежно охраняется. Обыкновенному воришке ее не достать.
- При чем тут обыкновенный воришка? По-моему, вы уже забыли о вашем приключении в такси. Полагаю, вы изрядно поколотили того парня, а он ни о чем никому не сообщил. Почему? Если два дня нас никто не пытался убить, то вы уж и расслабились. Пейте ваше пиво, а добрый дядюшка Альберт позаботится, чтобы вас побил еще один сорвиголова. Нет, меня волнует другое. Не потеряли ли мы слишком много времени? Надеюсь, ваша сестра скоро придет, ведь "Башня" недалеко, правда?
- На вершине горы. Но отсюда ее не видно за деревьями. Подождите… Вот и Пенни.
Кемпион направился в спальню.
- Побуду там пока.
- Не глупите, - только и успел сказать Валь. Дверь распахнулась, и на пороге появились две молодые девушки в сопровождении миссис Буллок
Определить, кто из девушек сестра Валя, оказалось делом нетрудным. Пенелопа Гирт была очень похожа на брата: такие же черты лица такие же голубые глаза и такие же светлые волосы - пожалуй, даже еще светлее - длинными локонами обрамляли ее лицо. Она не надела шляпу, и белое платье с красным рисунком удачно подчеркивало ее юную свежесть, а то, что она была совсем юной, стало ясно сразу, как только она улыбнулась.
- Очень рада что ты приехал, - сказала она и, подойдя к брату, взяла его под руку.
Более церемонную встречу трудно вообразить, но свою радость она все равно не сумела скрыть, так как ее выдавали сверкавшие счастьем глаза и лучезарная улыбка.
Валь поцеловал сестру и вопросительно посмотрел на ее подругу.
- Это Бет. Мы шли на почту и встретили Джорджа с твоей запиской. Бет, позволь тебе представить моего брата Валь, это Бет Кэйри. Ох, совсем забыла. Ты ведь незнаком с ее семьей.
Девушка о которой шла речь, была полной противоположностью Пенни- petite, задорной, с иссиня-черными волосами, разделенными на прямой пробор и собранными на затылке в пучок, и с круглыми карими смеющимися глазами. Все ее существо источало радость жизни, которую она была не в силах скрыть. Выглядела она на пару лет старше Пенни, смотревшейся почти подростком.
Когда представили мистера Кемпиона в комнате воцарилось неловкое молчание. Он и Бет обменялись быстрыми взглядами, значение которых никто не понял, и тут Пенни, спасая положение, быстро-быстро заговорила:
- Совсем забыла, что ты незнаком с Бет. Она приехала когда тебя уже тут не было. Ее родители купили Тай-Холл. Представляешь, они из Америки! Так хорошо, что у нас опять есть соседи… было бы хорошо… если бы тетя Ди вела себя иначе. Не будь мы с Бет воспитанными девицами, здесь бы уже разгорелась междоусобица
- Леди Петвик не любит чужестранцев, - рассмеялась Бет, удивив всех необыкновенно глубоким голосом с легким новоанглийским акцентом.
Пенни с трудом держала себя в руках. Видно было, что она изо всех сил старается вести себя так, чтобы угодить брату, делая вид, будто его неожиданный приезд - дело обычное.
Кемпион с любопытством наблюдал за ней, и его словно выцветшие глаза горели неподдельным интересом за толстыми стеклами очков. Несмотря на показную веселость и сияющий вид, она то и дело нервно прищуривалась и сжимала руки.
Валь понимал, как тяжело приходится его сестре, и был благодарен ей за поддержку. Улыбнувшись Бет, он сказал:
- С тетей Ди всегда было нелегко. Надеюсь, папа не дает ей особенно глупить.
Девушки обменялись взглядами.
- Папа чем-то очень озабочен. Ты же знаешь, какой он упрямый. Думаю, ему не нравится, что профессор - папа Бет - разрешил цыганам разбить лагерь в Лисьей Лощине. Это около леса помнишь? Очень даже может статься, что он втайне страдает именно из-за этого, хотя ни слова не говорит.
- Цыгане - это мамина вина, - фыркнула Бет. - Она считает, что они очень живописны. Однако четыре ее шляпки из итальянской соломки бесследно исчезли сегодня утром. Не удивлюсь, если раздражение твоего отца вскоре перекинется и на моего.
Валь смотрел то на Пенни, то на Бет, то опять на Пенни.
- Послушайте, я хочу знать, что случилось. Пенни покраснела, как рак. Бет смутилась.
- Ну и нюх у тебя, Валь, как у пойнтера. Мы можем говорить при Бет, потому что она тут единственная, кому я могу довериться, и она все знает. Но дома у нас творится что-то не то.
- Что?
Ответ Пенни испугал его еще сильнее.
- Все дело в чаше. - Ей явно не хотелось произносить слово "чаша". - Может быть, я излишне чувствительна. Наверное, мне не стоило бы говорить об этом сейчас, но я ужасно боюсь. Помнишь, когда мы были детьми, часовня казалась нам священным местом. Мы никогда не водили туда чужих, кроме одного определенного дня. А тетя Диана с недавних пор словно сошла с ума. Она, конечно же, никогда не отличалась осторожностью, но сейчас… - Девушка тяжело вздохнула и со страхом поглядела на брата - Она даже сфотографировалась с чашей. Наверное, ты поэтому приехал? Папу чуть не хватил удар, а ей хоть бы хны.
Пенни умолкла ожидая, что Валь что-нибудь скажет, но он не произнес ни слова.
- Но это еще не самое худшее. Когда она в последний раз ездила в Лондон, то собрала там целую толпу ужасных людей - что-то вроде полухудожественной полурелигиозной секты. Они сделали ее своей верховной священнослужительницей и ходят тут в сандалиях и длинных ночных рубашках, распевают, делают какие-то странные упражнения. Среди них есть и мужчины. Ужасно. Она водит их смотреть на чашу. А один даже рисует ее с чашей. Кстати, плохо рисует.
- А что отец? - почти в шоке спросил Валь. Пенни пожала плечами.
- Папу не поймешь. После твоего отъезда он словно заполз в раковину и стал еще мрачнее прежнего. Что-то его мучит. Он теперь даже ест в своей комнате. Мы его почти не видим. И еще, В аль… - Она понизила голос до шепота. - Этой ночью в левом крыле горел свет.
У Валя брови поползли на лоб, и когда Пенни кивнула, подтверждая свои слова он решительно проговорил:
- Я иду домой, но ты постарайся провести меня так, чтобы я не встретился с "гостями". - Он повернулся к Кемпиону. - Вы пока останетесь здесь, да? Я приду утром. Будем следовать нашему первоначальному плану.
Кемпион энергично закивал головой. - Мне еще надо подучить Лагга как вести себя в приличном обществе.
От него не укрылся недружелюбный взгляд Пенни в его сторону, когда он, стоя на верху лестницы, помахал всем троим на прощание.
Оставшись один, он тщательно запер дверь и, усевшись за стол и сняв очки, достал из чемодана две примечательные вещицы: малоприятного вида резиновую дубинку и весьма полезный кольт. Из внутреннего кармана пиджака он извлек точно такой же револьвер, правда, отличавшийся тем, что стрелять из него можно было только водой, и внимательно осмотрел оба.
Потом он со вздохом положил игрушку в чемодан, а револьвер - в карман.