- Платье Елизаветы Казимировны ему не подойдет? - спросил Бирюков.
Тамара догадалась, куда он клонит, и сделала попытку усмехнуться:
- Нет, конечно. Да я и не рассказывала ему, где живу. Я только о завещании рассказала.
- И старик не пытался ваше место жительства узнать?
- Нет. Пробурчал насчет молебна - и все.
- А среди друзей Павлика, случайно, не знаете Алексея Резванова?
Тиунова удивленно посмотрела на Антона, затем сразу перевела взгляд на Веру, словно хотела услышать от нее подсказку. Вера промолчала.
- Что вы растерялись? - поторопил Антон.
Тамара опять взглянула на Веру:
- Верунь, ты "Расстригу" помнишь?
- Который грамдисками спекулировал?
- Ну.
- Помню, только фамилии его не знаю.
- Это ж и есть Лешка Резванов, - Тиунова повернулась к Бирюкову. - В Новосибирске мы с ним в одной многоэтажке жили, в соседних подъездах.
- Что он за человек?
- Неплохой сам по себе. Да вот работать не любит. То магнитофонные записи на барахолке продавал, то грампластинки, за которые его много раз били…
- Били? Почему?
- На обычные дешевые пластиночки наклеивал этикетки модных заграничных ансамблей и продавал их втридорога.
- Томик, да разве одними пластиночками "Расстрига" занимался! - воскликнула эмоциональная Вера, и широко открытыми глазами уставилась на Антона. - Это невообразимый авантюрист! Однажды я невольной свидетельницей стала его махинаций. Приехала на противоположный конец Новосибирска к подруге, живущей на Затулинском жилмассиве. Разговариваем с ней в комнате, вдруг звонок в дверь. Подруга недолго побыла с кем-то в прихожей, ну и возвращается. Спрашиваю: "Кто приходил?" - "Пэтэушник какой-то, - отвечает. - Собрался паренек ехать на каникулы к родителям, а его на вокзале обчистили так, что билет купить не на что. Пришлось пожертвовать рублевку!" Мне даже в голову не стукнуло. "Молодчина, - говорю подруге, - что выручила человека". А после выхожу из подъезда, вижу, "Расстрига" с дипломатным портфельчиком старушку благодарит за гривенник. Я - к нему: "Ты чем, сосед, занимаешься? В тюрьму захотел?" - "За что? - ухмыльнулся он. - Силой, что ли, я деньги вымогаю? Каждый дурак по доброй воле раскошеливается". - "Ну и сколько с этой девятиэтажки собрал?" - "До конца дойду - полсотни рублевок насобираю". Нет, вы только подумайте!.. Обойдет тунеядец одну девятиэтажку - и полсотни. А в той же Затуле девятиэтажек - не перечесть!..
- Лешку на разном жульничестве милиция ловила, но каждый раз, как он рассказывал, уголовную статью не могли подобрать, - тихо сказала Тиунова.
- "Расстригой" его в Новосибирске прозвали? - спросил Бирюков.
- Да, на барахолке такую кличку приклеили, а через Павлика и шабашники так называть Резванова стали. Он же волосатый, как поп, и всегда с крестом на шее.
- Каким образом Резванов в наемной бригаде оказался?
- Я уговорила Асатура Хачатряна взять Лешку подсобным рабочим, - Тамара потупилась. - Когда в церковь ездила, заезжала бывших соседей проведать и во дворе случайно Резванова встретила. Разговорились. Я стала хвалить деревенскую жизнь. Он заинтересовался и попросил для него подыскать здесь какую-нибудь денежную работенку. Я сказала, что в колхозе скотники, то есть животноводы, до зарезу нужны. Лешке эта работа не понравилась. Тут мне на ум пришли шабашники. Лешка обрадовался, говорит: "Во, это дело! С перелетными грачами можно за лето приличный навар подкалымить". Ну, вскоре и прикатил сюда. Первое время вроде хорошо работал, а потом Асатур мне жаловался, что работник он никудышный, и говорил, что выгонит Лешку из бригады.
- "Обыск" у вас сделали до приезда Резванова или после?
Тиунова задумалась:
- Наверное, через неделю после того, как я познакомила Лешку с Асатуром.
Бирюков поднялся:
- Тамара, сейчас мы с вами сядем в машину и поедем в районную больницу.
- Зачем?
- Дорогой объясню.
- Прямо сейчас надо ехать?
- Немедленно.
- Парик можно надеть?
- Ни в коем случае!
- Я стесняюсь без волос…
- Повяжите голову платком, вам перед народом выступать не придется. Только, пожалуйста, не пугайтесь.
Глава 13
Бирюков вел "Жигули" на предельно возможной в условиях райцентра скорости. Сидевшая рядом с ним Тиунова боязливо поглядывала на мелькавшие встречные машины и прижималась к спинке сиденья на виражах при обгонах. Несколько минут ехали молча. Видимо, не вытерпев напряжения, Тамара сказала:
- Ой, как быстро вы едете…
- Надо ковать железо, пока горячо, - не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги, ответил Антон.
- А что мне делать в больнице?
- Ничего. Просто посидите на скамейке под окнами хирургического корпуса, чтобы Алексей Резванов увидел, что вы живы и здоровы.
- Лешка разве там? Что с ним случилось?
- Сам себя перемудрил, - уклончиво сказал Антон.
- А зачем ему меня видеть?
- Это, Томочка, пока секрет фирмы.
- Меня судить будут?
- Осудят того, кто вас чуть до беды не довел.
- А мне что же теперь делать?
- Следователь запишет ваши показания, и поедете домой, в Березовку. Выйдете замуж за Гуманова, если захотите, и будете с ним жить да не тужить.
- Откуда вы про Гуманова знаете? - удивилась Тиунова.
Бирюков, с прищуром глядя на дорогу, улыбнулся:
- Работа у меня такая.
- Женю теперь и калачом ко мне не заманишь.
- Чего манить - сам придет. Парень он, чувствуется, порядочный. Такой жену в обиду никому не даст, любому черту рога сломает.
- Грубоватый он маленько… - Тамара помолчала. - Резкие словечки часто с языка срываются.
- Это в одиночестве разбаловался. Заведет семью, попридержит язык.
Тиунова глубоко вздохнула:
- Может быть. Ой, как стыдно… Наделала переполоху. И что, дуре, втемяшилась в голову нечистая сила?..
- Рассказали бы сразу правду участковому Кротову, тот бы скоренько всю нечисть прибрал к рукам.
- Близок локоть, да не укусишь… Если бы не смерть деда Глухова, может, я и не перепугалась бы так сильно…
- Что, смерть Глухова? - быстро спросил Антон.
- Вернувшись в Березовку после операции, Иван Серапионыч травки у меня попросил. Сделала успокаивающий отвар, старик немножко попил и… умер. Правда, говорят, его в безнадежном состоянии врачи домой отправили, но мне от этого не легче. И зачем, ненормальная, взялась лечить?..
Тиунова, нахохлившись, замолчала. Впереди, среди разлапистых старых сосен, показались двухэтажные корпуса районной больницы. Попросив Тамару посидеть в машине, Бирюков прежде всего зашел к судебно-медицинскому эксперту. Борис Медников настойчиво что-то искал в своем столе. Антон поздоровался с ним за руку:
- Что, Боренька, ищешь?
- Сигаретку где-то прятал, да не могу найти, - судмедэксперт сокрушенно кашлянул: - Ладно, не буду сегодня никотином травиться, подольше проживу.
Антон присел к столу возле телефона:
- Боря, помнишь старика Глухова из Березовки?
- "Скорпионыча", причастного к кухтеринским бриллиантам?
- Да.
- Помню, лечился у нас.
- Когда он умер, вскрытие было?
- Его вскрывали на операционном столе за несколько дней до смерти. Рак желудка - в последней стадии. Старик со слезами выпросился из больницы, чтобы умереть в родной деревне.
- Понятно. Как состояние Павлика Тиунова?
- Выкарабкается, кризис миновал. Но сегодня разговаривать с ним тебе не разрешат. Рано еще.
- Позже переговорим. Алексей Резванов как себя чувствует?
- Курит втихаря, разгильдяй, в палате. С этим можешь хоть до вечера болтать, - Медников уставился на Антона. - Чего допрашиваешь? Нашел Тиунову?
- Нашел. В машине у меня сидит.
- Значит, вскрывать не надо?
- Нет.
- Хочешь анекдот про летающего крокодила?..
- Я уже три раза от тебя это сочинение слышал.
- Давно вместе работаем. Пора менять репертуар или разбегаться. Что, по-твоему, лучше?
- Лучше измени репертуар, - улыбнулся Бирюков, снял телефонную трубку и торопливо набрал номер следователя Лимакина. Услышав ответ, коротко доложил о том, как чуть ли не случайно отыскал Тамару Тиунову.
- Поздравляю с успехом! - обрадовался следователь. - А я успел провести дактилоскопическую экспертизу сигаретной коробки из кармана Гайдамачихиного платья. Результат интересный: и Алексея Резванова отпечатки пальцев есть, и Павлика Тиунова.
- Прекрасно! Петя, разреши мне сейчас этого Алеху вызвать на откровенность…
- Чем ты его вызовешь?
- Имею прекрасный замысел.
- Стоит ли торопиться?
- Душа горит, понимаешь…
Лимакин помолчал:
- Ты, кажется, сегодня на взлете, как влюбленный.
- Угадал! А ты, чувствую, уже отлетался?
- Да нет, как говорит Боря Медников, в анекдоте о крокодиле, еще маленько полетаю, но… низэнько-низэнько…
Антон хохотнул:
- Расправляй, гражданин следователь, крылья! Ну, что? Иду к Резванову?..
- Иди. Чуть позднее я тоже наведаюсь к нему.
Бирюков резко опустил трубку на телефон, шутливо махнул судмедэксперту пальцами и вышел из кабинета. Нахохленно сидящая в машине Тиунова встретила его молчаливо-тревожным взглядом.
- Тамара, Павлик курит? - сразу спросил ее Антон.
- Никогда в жизни не курил.
- Молодец Павлуша! - Бирюков показал на одну из скамеек под окнами хирургического корпуса. - Сейчас, Томочка, садитесь вон туда и отдыхайте. Из окна напротив, на первом этаже, на вас должен посмотреть Алексей Резванов. Ни слова ему не говорите. Можете только рукой махнуть, будто узнали его и шлете привет. Понятно?
На носу Тиуновой вновь выступили веснушки.
- Понятно, - еле слышно проговорила она.
- Не пугайтесь, пожалуйста. Страшного абсолютно ничего не будет. Алексей глянет на вас и мигом исчезнет. Ну, благословите меня?..
Тиунова растерялась:
- Я не умею благословлять. Я только утреннюю и вечернюю молитвы знаю.
Антон улыбнулся:
- Это, Томочка, к слову так говорится.
Резванов по-прежнему скучал в палате один. Только теперь он не покуривал тайно в окошко, а, заложив руки за волосатый затылок и вытянувшись вдоль кровати, лежал на спине. Испуганно глянув на вошедшего Бирюкова, Алексей сморщил прыщеватое лицо и уставился болезненным взглядом на загипсованную ногу. Бирюков, придвинув возле кровати поближе к окну табуретку, сказал:
- Итак, Леша, могу тебя обрадовать. Павлик Тиунов пришел в сознание и наверняка будет жить.
Резванов промолчал, словно сказанное его не касалось.
- Ты, кажется, не рад? - спросил Антон.
- Он, козел вонючий, на тот свет меня чуть не отправил, а я должен аплодисментами его выздоровление встречать, - не отрывая взгляда от ноги, пробурчал Алексей.
- В этом надо еще разобраться: кто из вас кого хотел на тот свет отправить.
- Кто за рулем сидел, тот и правил бал.
- Руль можно и со стороны подвернуть…
- Мне еще не надоело жить.
- Ты и не намеревался сводить с жизнью счеты. Ты, Лешенька, хотел другу рот закрыть.
Резванов скосил на Антона недобрый взгляд:
- Нужен мне такой друг, как козе - баян. Чего ему рот закрывать?
- Чтобы Павлик не проболтался, что ты вымогал у Тамары деньги.
- Нужны мне Томкины копейки, как…
- Попу - гармонь, икона - папуасу? Знаю я, Леша, этот набор фраз. А ты не копейки, десять тысяч рубликов хотел у Тамары на хапок сорвать. Неужели не совестно? Тамара тебе, как порядочному человеку, помогла устроиться в наемную бригаду, а ты отблагодарил ее, называется…
- Я без Томки мог дотолковаться с Асатуром.
- Асатур тебя, мошенника, близко бы к строительной бригаде не подпустил.
- Какой я мошенник?
- Самый настоящий. И мошенник, и вымогатель, и даже… убийцей чуть не стал. Мало, видно, тебе ума вкладывали на барахолке за отечественные пластинки с импортными наклейками.
- Какие пластинки?
- Которыми ты спекулировал.
Резванов ошарашенно повернулся к Бирюкову.
- Что, Леша, будто новорожденный младенец, глаза раскрыл?.. - Антон сделал паузу. - Думал, забрался в глухую деревню и все концы от городских похождений в воду канули? Нет, дружок, здесь милиция тоже не в бирюльки играет.
- Конечно, вы сейчас можете что угодно мне пришить, - обиженно пробурчал Резванов.
- Я не в ателье работаю, где шьют по заказу, - сухо сказал Бирюков.
- Павлик сам говорил, что довел Томку до самоубийства.
- А Тамара говорит, что "нечистая сила", нарядившаяся в украденное из сундучка старушечье платье, десять тысяч у нее вымогала. Кстати, в кармане этого платьишка сигаретная коробка "Космоса" обнаружена, на которой сохранились твои пальчики. У тебя следователь снимал отпечатки пальцев?
- Ну и что?..
- Экспертиза - штука точная.
- И больше ничьих отпечатков на той коробке нет? - с ехидцей ухмыльнулся Резванов.
- Есть Павлика Тиунова, - спокойно ответил Антон. - Но, во-первых, Павлик не курит, и, отправляясь на "дело", ему брать с собой сигареты никакой необходимости нет. Во-вторых, старушечье платье Павлику - за глаза и выше, а тебе - в самый раз. Соображаешь, что к чему?..
Резванов долго молчал. Наконец опять ухмыльнулся:
- Как Томка могла рассказать, что у нее, вымогали деньги, если Павлик довел ее до самоубийства?
Антон грустно посмотрел в тревожно бегающие бесцветные глаза Резванова:
- Ну и настырный же ты, Леша. Ничего подобного Павлик тебе не говорил. Ты сам видел через окно, как при свете лампадки Тамара хотела повеситься и упала на пол. Утром следующего дня до Серебровки донеслись разговорчики, что вроде бы она утопилась в Потеряевом озере. И тут ты с перепугу решил пустить в речку с Крутихинского моста Павлика, чтобы он тебя не выдал. А Тамара, кстати говоря, жива и здорова… - Бирюков, поднявшись с табуретки, подошел к окну. - Вон она сидит на скамейке. Приподнимись, погляди…
Резванов, мучительно морщась, придвинулся на край кровати и высунул косматую голову в окно. Напряженно застывшая Тиунова, увидев его, побледнела так, что веснушки на ее курносом лице стали видны издали. Но у нее все-таки хватило силы натянуто улыбнуться и махнуть Резванову рукой. Тот отшатнулся от окна, будто ему залепили хлесткую пощечину.
- Убедился? - спросил Антон.
Резванов вытащил из-под подушки измятую пачку сигарет, пошарив по карманам полосатой пижамы, нашел коробок спичек и бесцеремонно закурил. Несколько раз подряд жадно затянулся.
- Все равно в вымогательстве вы меня не запутаете, - хрипло проговорил он.
Бирюков нахмурился:
- Поверь, я не собираюсь ни в чем тебя путать. Ты сам запутаешься на допросе у следователя. Но тогда, Леша, будет поздно. Отвечать, дружок, придется не за вымогательство, где, в общем-то, пустяковое наказание. Будешь ты нести ответственность, говоря юридическим языком, за умышленное причинение Павлику Тиунову тяжкого телесного повреждения, опасного для жизни. По этой статье потолок - восемь лет. Благодари судьбу, что Павлик остался жив, иначе ты мог бы достукаться до двенадцати годиков лишения свободы. Сколько тебе сейчас лет?
- Двадцать скоро будет.
- Рановато свернул на обочину жизни. Неужели ты на самом деле верил в успех своей авантюры? Ну, какой чудак, скажи откровенно, преподнесет тебе десять тысяч на красивом блюдечке?
- Томка трусиха, могла и преподнести колдовские деньги. Они ведь шутя ей достались от ведьмы.
- Это пенсия Гайдамаковой за погибшего сына. Почти сорок лет старушка копила, чтобы добрая память о сыне на земле осталась.
Резванов исподлобья посмотрел на Бирюкова:
- Откуда я знал про пенсию? В Серебровке только и болтали о ведьмином завещании. Дескать, вот отвалился Томке Тиуновой дармовой кусок.
- У завистников длинные языки.
- Ну и что мне теперь, капитально сидеть?
- Пока лежи, поправляйся, - Бирюков встретился с Резвановым взглядом. - Скажи, Алексей, где твой крестик?
Резванов нехотя сунул руку в карман пижамы и вытащил оттуда тонкую золотую цепочку с небольшим крестиком.
- Почему снял с шеи? - спросил Антон.
- Не хотел перед следователем козлом выглядеть.
- Значит, понимаешь, что такие штучки не совместимы с грязной совестью?
Резванов промолчал. Словно легок на помине в палату вошел следователь Лимакин с неизменным своим портфельчиком.
- Не наговорились еще? - спросил он.
- Все, мы с Алексеем нашли общий язык, - ответил Бирюков. - На этом свою миссию заканчиваю.
Лимакин посмотрел на мрачного Резванова:
- Будете менять показания?
- Буду, - чуть помолчав, тихо ответил тот.
Следователь повернулся к Антону:
- Предупреди Тиунову, чтобы подождала меня. Тоже надо допросить.
- Тамара уже предупреждена.
Остаток дня Бирюков провел в райотделе. Настроение было приподнятое. Радовало, что начавшееся столь загадочно происшествие обошлось без трупов. Лишь перед концом работы он почувствовал тревожное беспокойство и тут же поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет обещанного звонка Зорькиной. Однако Марина почему-то не звонила. Антон полистал телефонный справочник и стал набирать номер экономиста Березовского колхоза. Телефон оказался занятым. Антон накрутил цифры вторично - в трубке опять зачастили короткие гудки. Он опустил трубку на аппарат, чтобы чуть позднее сделать третью попытку, но телефон вдруг зазвонил сам.
- Уголовный розыск, Бирюков, - привычно ответил Антон.
- Здравствуйте, - послышался знакомый женский голос. - Это Вера Барабанова. Узнали?
- Узнал, Верочка. Здравствуйте, хотя мы с вами сегодня уже здоровались.
В трубке раздался тяжелый вздох:
- Ой, все перепуталось в доме… Товарищ Бирюков, у меня паспорт украли.
Антон нахмурился:
- Когда? Где?
- Дома. Утром был на месте, а после вашего посещения - исчез. Вам не кажется это странным?
- Верочка, я разыскиваю воров, а сам не ворую.
- Ужас… Все-таки посмотрите, ради Бога, у себя по карманам.
- Сегодня, кажется, не первое апреля?..
- Товарищ Бирюков, вполне серьезно вас прошу.
Антон прощупал карманы пиджака - никакого паспорта там, конечно, не было.
- Вынужден, Верочка, огорчить. Мои карманы чисты, как душа младенца.
- Ужас! Что теперь мне делать?
- Обратитесь в милицию, к начальнику паспортного стола.
- А если сейчас к вам приеду? Можно?..
- Приезжайте, пока я здесь.
В трубке сразу запикали гудки отбоя. Бирюков, откинувшись на спинку стула, задумался. Что-то странное показалось ему в этом внезапном звонке. Как-то необычно говорила Вера Барабанова, но в том, что это был ее перепуганный тревожный голос, сомнения не было. Буквально через полминуты телефон зазвонил вновь. Бирюков настороженно ответил и сразу узнал голос Зорькиной.