* * *
Теперь мы одни в коридоре, пропитанном запахами кухни. В моем котелке созрела идея.
- Скажите-ка, должен ведь быть какой-нибудь незаметный выход, в обход парадного?
- Да, ход для служащих.
- Тогда покажите мне его. И никаких штучек, ну!
Он кивнул головой. Я ему доверял. Он слишком сдрейфил, чтобы рыпаться.
Мы поднялись по крутой каменной лестнице и оказались в тупике. По-прежнему в сопровождении простака я шел к "своей" колымаге. Она стояла в пятидесяти метрах от входа в "Гранд Кав". Прежде, чем пройти освещенный участок, я оглядел территорию. И очень вовремя, так как заметил две тени по обе стороны лестницы, ведущей в ресторан. Я рассмотрел их - кажется, это были те самые подонки, которые надругались над Франсуазой. Я готов побиться об заклад, что эти олухи поджидают Матиаса, чтобы засыпать его градом пуль. Что же делать?
Я двинулся вдоль стены под ручку с очкастым дылдой, пересек проезжую часть в темной
зоне и направился к своей машине. Авто заслонило меня от двух смертоносных кариатид, поджидавших Матиаса.
- Влезайте, мой добрый дружище!
- Я вас умоляю, - бормотал он. У него тряслись поджилки.
- Залезайте же, мешок г... Я не собираюсь вас есть!
Он подчинился.
- Подвиньтесь!
Когда он наконец уселся, я сел за руль и поехал. Только вместо того, что бы скрыться, я сманеврировал, чтобы оказаться на улочке прямо перед входом в "Гранд Кав". Погасив огни, я остановил машину в благословенной темноте. Я ждал... Недолго. Всего через несколько минут после моего маневра появились Матиас и Грета. Они вышли на тротуар. Обе тени приблизились к ним. Тогда Сан Антонио, как всегда мастерски, сделал свое дело: направил на них дальний свет - две фары осветили группу. Одновременно я включил клаксон. Полный успех! Как в театре! Громилы обернулись. Я узнал одного из убийц: он сопровождал Влефту при выходе из аэропорта.
Обменявшись несколькими словами с блондинкой, оба душегуба отошли, побежали к стоявшей неподалеку машине. Я думал, что они смоются, но не тут-то было. Они занялись мной. Великолепная Грета сразу учуяла, что произошло, и велела им преследовать меня. На своем болиде они описали дугу и оказались впереди. Я не успел завести мою мельницу.
- Нагнитесь, - крикнул я бедному телефонисту.
Чтобы улучшить его рефлексы, я потянул его за галстук. И вовремя. Короткая очередь из автомата изрешетила окна моей колымаги. Повеяло свежим воздухом. Их автомобиль пронесся, как ураган... Я выпрямился, включил зажигание и помчался за ними. Мой пассажир, лапша с яйцами, рохля, так и остался скрючившись.
- Вы можете вынырнуть на поверхность! - сказал я, вдавливая в пол акселератор. - Пока все тихо.
Больше я о нем не заботился. Я был загипнотизирован двумя красными огоньками, которые удалялись. Очень хорошо, что я угнал именно "Ситроен-15SIX". Это непревзойденная машина для дьявольской гонки. Я быстренько догнал обоих хитрецов, тем более что у них была малолитражка, а управляли они как чайники.
Они были здорово озадачены и пожалели, что промахнулись. Стрелять им было трудно, так как заднее стекло их консервной банки слишком мало. Пока я их не обгоняю, я ничем не рискую.
Итак, я их преследую... Мы катим к предместьям, затем выезжаем из города, и преследование продолжается по прямой дороге. Так мы проехали десяток километров. Я сбросил газ.
- Послушайте, старина, - сказал я этой глисте в обмороке, - я не желаю вам ничего плохого... Я остановлюсь, вы прыгните... Будьте вежливы и не всполошите полицию сразу. Я совсем не бандит...
Он сделал утвердительный знак головой. И был бесконечно благодарен. Меня осенило сбросить его здесь Мы были в чистом поле. Отсюда он не скоро доберется и пока предупредит полицию, я надеюсь уже выкрутиться!
Он открыл дверцу и выпрыгнул еще до того, как я остановился. Воздушный поцелуй, пока! Я потянул дверцу и нажал на газ... Там, на повороте, красные огоньки таяли в слабом тумане. Я ехал на максимальной скорости... Вот поворот... Я выхожу из виража и столбенею: красные огоньки пропали из виду.
Заметив пересечение дорог, я все понял...
Другая дорога скорее была проселком, который вился, бледнея под луной, среди коричневых полей.
Ловкачи укрылись на проселке, за изгородью. Они погасили огни и ждали. Они решили, что я или проскочу мимо, или же выйду из машины, и тогда они подстрелят меня, как зайца.
Подъехав к перекрестку поближе, я затормозил и оставил тачку с потушенными огнями на обочине. Тихонько выйдя из машины, я пополз по кювету в направлении проселочной дороги.
Я умею ползать, можете мне поверить, хотя это искусство. Я достиг ответвления дороги и стал пробираться вдоль изгороди, производя шума не больше, чем улитка, ползущая по взбитым сливкам. Оба недоноска пригнулись за капотом, держа оружие в руках. Эти ублюдки ждали меня, думая своими недоразвитыми мозгами колибри, что я появлюсь руки в брюки, насвистывая арию "Сердце красавицы".
Я обогнул изгородь, чтобы напасть с тыла... Самое трудное будет подползти к ним с другой стороны... К счастью, легкий ветерок шелестел листьями, заглушая мое скольжение. Я оцарапал ладонь о камень с острыми краями. Зажав его в руке, я продолжил продвижение. И уже подполз так близко, что должен был сдерживать дыхание.
Я занес руку. Парень, который держал пистолет, что-то почувствовал, обернулся и увидел меня. Он испустил дикий, но последний крик. Громко ухнув, я обрушил камень на его висок. Послышался противный звук лопнувшей тыквы. Ублюдок свалился замертво. Бессмысленно идти искать пластырь, чтобы починить его котелок - он получил сполна. Подобный удар мог бы оглушить целый пансион носорогов. Его приятель совершенно обалдел. Все, на что он был способен, это нажать на гашетку своего кухонного прибора.
Я бросился ему в ноги, он потерял равновесие и ударился о хромированную пробку радиатора, изображавшую крылатый нос корабля. Я вскочил. Он ударил меня сапогом и больно ушиб левое бедро. От боли я обезумел, схватил мерзавца за лацканы и угостил хорошим ударом кулака в челюсть. Из его носа пошла кровь... Я отвесил ему целую серию. Настоящая тряпка этот тип. Возможно, он чувствует себя молодцом, когда нападает на одинокую женщину, но против отважного мужчины имеет самый плачевный вид.
Я обрабатывал его до тех пор, пока не устал. В авто я погрузил просто мокрую тряпку, взял пистолет, который валялся на земле, и оставил труп и разряженный автомат. Пусть полиция сама разбирается во всем этом. Она будет теряться в догадках. Полиция всегда теряется в догадках.
Теперь я не знал, что же делать дальше. Обуреваемый желанием действовать, я решил вернуться в Берн. Это совершенное безумие, согласен. Но чем хуже, тем лучше...
* * *
На машине бандитов я развернулся. Тарантас был в столь жалком состоянии, что глупо было надеяться проехать незамеченным.
Живой убийца прикимарил. У меня хлопушка в кармане, и от этого я чувствую себя сильнее. Все, что мне сейчас нужно - это найти тихое местечко, чтобы поговорить по душам с этим типом. Но где найти такое место, скажите мне?
На обочине дороги в свете фар я увидел силуэт и узнал бедолагу-телефониста из "Гранд Кав". Он голосовал, дорогуша, в надежде встретить сочувствующую душу, которая доставила бы его в келью, где он смог бы оправиться от пережитых волнений, и которой он мог бы излить свои переживания. Я улыбнулся. Этой душой окажусь я. Вот он, столь желанный тихий уголок или, по крайней мере, человек, способный проводить меня туда. Я остановился около моего трусишки. Он подошел к дверце, чтобы поведать свою историю, узнал меня и стал задавать себе вопрос -не среда ли сегодня и все ли тела, погруженные в жидкость, действительно испытывают давление снизу? Я открыл дверцу.
- Да, это я. Возвращение Зорро, вторая серия. Вскакивай, мой зайчик, и не строй такую физиономию, у меня от нее сводит зубы.
Он покачал головой.
- Ммм, нет, я...
- Прыгай и поскорее!
Я немного повысил голос, и этого оказалось достаточно, чтобы его запугать. Он устроился в машине, но, влезая, заметил тело фрукта, валявшегося сзади.
- Но! Но...
- Приди в себя, мой великан! Ты видишь, эти господа хотели мне зла, но я выиграл...
Он совсем съежился и не произнес ни слова. Я медленно ехал по направлению к Берну. Навстречу прошла полицейская машина. Это все, что она смогла. Эти тетери едва не сцапали меня. Я вздохнул с облегчением.
- Где ты живешь? - спросил я своего соседа.
Он выдал название улицы, оканчивающееся на "штрассе", которое столь же трудно выговаривалось, как японское стихотворение.
- Как ты умудряешься запомнить адрес... Ты живешь один?
- Да.
- Не женат?
- Нет.
- А твоя старенькая мама?
- Умерла.
У него все-таки был вид закоренелого холостяка.
- А это квартира или домик?
- Квартира.
- На каком этаже?
- На земле...
Выражение меня рассмешило.
- О'кей. Ты нас приютишь на ночь... Думаю, это был кульминационный момент его изумления.
- У меня?!
- Да... Мы будем скромно вести себя, обещаю.
Он нахмурился. Если бы у него была хоть капля мужества, он бы мне врезал. На всякий случай я вытащил револьвер. Никогда не знаешь, чего ждать от слабака.
- Посмотри-ка, что я нашел в кармане? Сделано в Швеции. Это короли оружия. Ты понимаешь, они им не пользуются и могут позволить себе тщательность.
Для него это кончится желтухой, официально заявляю. Подобное переживание много значит в жизни мужчины, который проводит время, испещряя бумагу около сортира...
- Куда ехать, барон?
Он тянул время. Я сделал ему любезный выговор.
- Не теряй времени, придумывая сценарий, у тебя ничего не выйдет, существуют парни, для которых это профессия, понимаешь? Например, я. Дилетантство всегда проигрывает, ты понял?
Он указал мне на пустынную улицу со слабым освещением.
- Прямо!
Я повиновался... Он был штурман-мечта. Ничего в башке, один только страх.
Я остановился на симпатичной улице круто спускающейся к реке.
- Это здесь, - сказала Клеопатра, указывая на небольшой двухэтажный домик.
- Хорошо... Открой дверь и не хитри, это может меня взбесить, а когда я раздражен, нужно мобилизовать трех корешей, чтобы успокоить меня... Я представляю тебе красноречивые доказательства.
Я включил габаритные огни машины и вытащил неудачного убийцу с заднего сиденья, где он продолжал грезить, что спускается на голове по лестнице Сакре-Кер. Телефонист, послушнее, чем стадо баранов, ждал меня на пороге здания с ключом в руке.
* * *
Квартира скромная, чистая, старомодная. Небольшая передняя, кухня, столовая, спальня... Я закрыл дверь на ключ и опустил его себе в карман.
Моя ноша слегка зашевелилась. Я отнес бандита на кровать и занялся телефонистом. По пути я прихватил шнур от занавесок, как делают во всех детективных романах и большинстве полицейских фильмов, и затолкнул большого Мука в кухню.
- Что вы хотите сделать? - забеспокоился он.
- Ничего особенного, мой зайчик, я только привяжу тебя здесь, чтобы ты оставил нас в
покое.
- Но я вас не побеспокою...
- Не сердись, все будет, как надо!
Я связал его руки так крепко, что они побелели. Затем также стреножил его лодыжки и водрузил моего хозяина на стол вместе со стулом.
- Обрати внимание, что от края стола до ножек стула меньше миллиметра. Малейшее движение, и ты будешь иметь удовольствие поцеловать каменный пол. Ясно?
Он так дрожал, что не осмелился даже сказать "да". Я вернулся в спальню и очутился нос к носу с бандитом, который немного пришел в себя. Он занял оборонительную позицию из набора шуток для слабоумной девушки, но своевременный удар положил конец его карьере в весе пера. Он снова плюхнулся на кровать.
Пока он пытался вспомнить, кто он такой, я с помощью второго шнурка от занавески прикрутил его к стулу так же, как и наивного хозяина квартиры.
Оставалось только надеяться на скорое выздоровление персонажа, а пока я его обыскал. Из его документов явствовало, что его зовут Хуссейн, что он сириец, живет в Италии, и в Швейцарии он всего четыре дня. Не густо... Но в конце концов не могут же все называться Дюранами, не правда ли?
На столе я заметил бутылку "Квантро". Я открыл ее и всунул горлышко ему а клюв. Алкоголь его подбодрил, он заморгал, затем заметил меня. Его зеленоватое лицо стало серым, а черные глаза заблестели, как две геммы. Они выражали все, что угодно, кроме удовольствия (как говорил один из моих друзей, великий писатель). Я ему улыбнулся.
- Ну, Хуссейн, что ты думаешь?
Он не пошевелился. Его упорный взгляд вызывал у меня боль в груди. Я вмазал ему так, что наполнил его глаза слезами.
- Сволочь, - проскрипел он.
Я повторил.
- Начнем сначала. Во-первых, вежливость. Понятно?
Казалось, он был не очень уверен.
- Ты должен понять, что упрямство тут тебе ничем не поможет. Я взял верх, а против силы не попрешь. Теперь ясно?
Он сделал едва уловимое движение. Я принял его за знак согласия.
- Я знаю, что ты принадлежишь к организации Мохари, и у меня задание убрать тебя, как я убрал Влефту, - сказал я с самоуверенным видом.
Он казался удивленным, по его непроизвольному жесту я понял, что допустил промах, который и заставил его вздрогнуть.
- Не согласен? - спросил я, прописав ему превосходную зуботычину,
У него пошла носом кровь, от чего он погрустнел.
- Я не из сети. Я просто друг Греты, - ответил он.
Очко не в мою пользу. Когда перед кем-то начинаешь задирать нос, надо вытащить из него всю правду, по крайней мере, иначе, если он поймает вас на ошибке, можно остаться в дураках. Я снова принялся за устное воздействие.
- Не льсти себя надеждой, эй, невылупившийся дурак. Да невооруженным глазом видно, что ты из организации.
Он забубнил, колючий недоносок:
- Скажите, пожалуйста!
По правде говоря, у него морда мерзавца. Говорят, что нельзя судить о людях по внешности, но никто не разубедит меня в том, что если таскать на своих плечах подобный горшок, то достигается совершенство в выразительности.
Мысль, что это помоечное отребье укокошило малышку Франсуазу, ударила мне в голову. Мои нервы сдали. Я накинулся на него и стал колотить изо всех сил. Под моими кулаками его лицо понемногу менялось... Я ему изобразил красивые солнечные очки на глаза (очень артистичные), потом смастерил большую голову и наконец завершил все разрушением носа. Этот неряха будет выглядеть совсем кокетливо завтра утром. Его родная мама не узнает, даю слово! Если у него назначено свидание со своей подружкой, она примет его за другого и позовет гвардию!
Я остановился, пьяный от усталости. Хуссейн хныкал и стонал. Было впечатление, что он занимался любовью с локомотивом. Во всяком случае, он весь был разукрашен.
- По-длюга, - задыхался я, - ты меня достал. Теперь ты будешь говорить без единого жеста с моей стороны, потому что этот жест будет для тебя последним.
И он заговорил. Подлец сам напросился чтобы его разукрасили. Ему потребовалось несколько оплеух для оправдания слабости в его собственных глазах, затем все пошло само собой.
- Я слушаю тебя, олух царя небесного! Изрыгни свое ребро, или я тебя изничтожу! Прежде всего, кто такая Грета?
- Бывшая жена Кларамони...
У меня брови полезли наверх. Кларамони - враг общества номер один, итальянец. Вернее, был врагом, так как он убит полицией во время облавы в прошлом году...
- А дальше?
- После неприятностей с Кларамони Грета переехала в Швейцарию... Она ошивалась по шикарным отелям... Потом она встретила одного типа, француза, который занимался шпионажем, и стала жить с ним!
Да уж, пройдоха Матиас, играя в Казанову, выбрал странное поле деятельности.
- Хорошо, потом?
- Грета написала, чтобы я и Моффреди приехали и присоединились к ней для большого дела. Мы и приехали.
- Что это за большое дело?
- Один тип приезжал из Америки с чеком на большую сумму... Мы должны были отобрать этот чек... Моффреди поехал поджидать его в аэропорт...
- Ладно, я знаю продолжение. Значит, по-твоему, Грета не принадлежит к сети Мохари?
- Конечно, нет. Это не ее стиль...
- Это она подходила к телефону и узнала, где я нахожусь?
- Да.
- И это она приказала вам ликвидировать Матиаса?
Он выглядел пораженным.
- Ликвидировать Матиаса?
- Ну да! Ведь ты с дружком ошивались перед "Гранд Кав" не просто так!
- Мы ждали вас!
На этот раз от удивления я выпустил пар.
- Пожалуйста, повторите, маркиз!
Он понизил голос и опустил глаза.
- Ждали вас, да...
- Для?
- Вы видели!
- Кто вам отдал приказ, Грета?
- Да.
- Когда?
- За две минуты перед этим, когда мы прибыли...
- Она была одна?
- Да, ее друг был в туалете.
Значит, стерва заметила меня еще до того, как я поговорил с Матиасом! Какое мастерство у этой "алле-хоп"! Не правда ли, она большая искусница. Я понимаю, отчего бедняга Матиас оказался в ее сетях. Такие женщины одним взглядом заставляют вас ходить по потолку!
Мне стало не по себе. Я почувствовал, что ночью с Матиасом может произойти нечто плохое. Надо предупредить его. Если она решила уничтожить Матиаса, то она своего добьется, каким бы ловкачом он ни был.
Я устал от этой суеты.
- Хорошо, - сказал я Хуссейну, - на этом закончим.
Я вытащил хлопушку, которую позаимствовал у незадачливого коллеги Хуссейна.
Он захныкал:
- Нет, пощадите!
Превосходный удар рукояткой пистолета по голове. Я его свалил для ровного счета. Если он не получит трещины черепа, значит, мать пичкала его кальцием все детство. Я бросил его на прикроватный коврик, положил ему стол на спину, чтобы помешать двигаться, и пошел бросить взгляд на то, что творится на кухне.
Телефонист сидел, выпрямившись и застыв на своем стуле.
- Прошу прощения за этот неудачный фарс, но я действительно не мог поступить иначе, - сказал я ему.
Я открыл свой бумажник, вытащил оттуда бумажку в сто швейцарских франков и сунул купюру ему в карман.
- Держи, папаша, это немного компенсирует тебе необычную ночь.
Его реакция была исключительной.
- Спасибо, месье, - пробормотал он.
Я улыбнулся ему.
- Пойду, посплю немного. Не делай того же, твой нырок будет не из приятных.
И симпатяга Сан Антонио пошел вздремнуть на кровати бодрствующего телефониста, тогда как Хуссейн тихо похрапывал на коврике.