Я добавил бы кое-что еще, если бы физически не почувствовал, как замерла и остановилась жизнь за дверью моего кабинета, где прекратился даже писк компьютеров, – все прислушиваются к нашему разговору.
Для всех наши с Ларой отношения – "Санта-Барбара" на рабочем месте. Нечто такое же бесконечное и неопределенное.
Лара ничего не ответила на мой упрек и вышла.
Я рассеянно перелистал последние номера. Вот, кажется… В связи с переходом на другую работу… Само собой. Эти люди без теплого местечка не остаются. Когда вышибут вас, Александр Борисович, никто здесь не всплакнет в платочек. Лара утешится с новым шефом. А все потому, что вы не являетесь держателем опасной для тех, кто на прощание пожмет вашу руку, информации.
Так. Курировал… Был замечен там-то… Хм. Сторонник силового решения чеченской проблемы. Я тоже сторонник. Правда, не столь бездарного.
Бандит должен быть разоружен и наказан. Мне страшно смотреть на географическую карту отечества, где оно выглядит огромным быком, напоровшимся на кавказский кинжал.
Дальше. Нефть… Уже теплее. Разные там льготы и квоты. А так – ничего особенного. Сняли и сняли. Нужна свежая кровь. Как для хирургической операции. Всего и делов-то…
Из магнитофонной записи допроса свидетеля С. А. Горюнова:
Г р я з н о в. Итак, начали. Говорите прямо в микрофон, если не трудно.
Г о р ю н о в. Раз, раз… Слышно?
Г р я з н о в. Слышно, слышно. Идет запись.
Г о р ю н о в. Так вы спрашивайте!
Г р я з н о в. Мне показалось, что вы сначала хотели сделать какое-то заявление.
Г о р ю н о в. Лучше спросите что-нибудь.
Г р я з н о в. Как вы познакомились с покойным Салуцким?
Г о р ю н о в. Я приехал в Москву после службы в армии… Почти никого не знал. Ну он мне помог. Познакомились в бильярдной.
Г р я з н о в. Минутку. Вам же грозила тюрьма?
Г о р ю н о в. Да. И он мне нашел хорошего адвоката.
Г р я з н о в. Напомните, в чем вы обвинялись.
Г о р ю н о в. Я учился в консерватории. Отец моей девушки работал там проректором. Словом, она забеременела. Я отказался немедленно на ней жениться. Сопляк еще был. Не представлял, что и как. И папочка меня выгнал. Потом загремел в армию… Ну и…
Г р я з н о в. Понятно. Решили поквитаться?
Г о р ю н о в. Вроде того. Вернее, объясниться. Взглянуть на ребенка. Похож или нет. Меня не впустили. Она уже вышла замуж за какого-то преподавателя. Я стал выступать. Они вызвали милицию. Пришлось помахаться.
Г р я з н о в. Понятно. Состояние аффекта.
Г о р ю н о в. Мой адвокат сказал то же самое.
Г р я з н о в. А с чего вдруг он стал вам помогать? Я говорю о Салуцком?
Г о р ю н о в. Сначала я ему помог. Он вчистую проигрался. Ну я вижу, человек переживает… Подкинул ему бабок.
Г р я з н о в. А у вас, простите, после армии, откуда были деньги?
Г о р ю н о в. Коммерческая тайна. Могу я так ответить?
Г р я з н о в. Можете, конечно. Если желаете, чтобы я подозревал вас еще больше.
Г о р ю н о в (после паузы). Интересно, в чем?
Г р я з н о в. Не будем отвлекаться.
Г о р ю н о в. Я ведь сам к вам пришел. Сказал, что знаю обоих, кого подстрелили. Я хотел вам помочь…
Г р я з н о в. Вам налить воды? Нет? Тогда успокойтесь.
Г о р ю н о в. Я спокоен. Вы сами успокойтесь.
Г р я з н о в. Напомню, если забыли. Да, вы пришли в органы следствия сами, боясь за свою жизнь. Не так ли?
Г о р ю н о в. А что тут скрывать? Боюсь, да. А разве опасность не усилилась, когда я к вам пришел?
Г р я з н о в. Может быть, и так. Но меня интересует другое. Что связывает вас и тех двоих, что уже убили? Кто за этим стоит? Каковы мотивы и обстоятельства? И кто исполнитель? Полагаю, такой киллер стоит недешево.
Г о р ю н о в. Сто тысяч баксов, не меньше.
Г р я з н о в. Вот видите. За что же платят такие огромные деньги? Где истоки этих преступлений?
Г о р ю н о в. Я думал, вы мне объясните.
(Секундная пауза. Слышен вздох Грязнова.)
Г о р ю н о в. Я хотел не это сказать. Я думал, вы поможете мне разобраться и тем самым избежать опасности.
Г р я з н о в. Попробуем. Итак, на какие деньги был основан банк "Лютеция"?
Г о р ю н о в. Не знаю. Сам удивляюсь. До сих пор чешу в затылке. Вас какой вариант ответа больше устраивает?
Г р я з н о в. Тогда чего вы боитесь? Если вы хотите получить шанс на спасение, вы должны быть с нами откровенны. Понимаете? Вы же познакомили убитого банкира с другим банкиром, Савранским.
Г о р ю н о в. Вы и это знаете?
Г р я з н о в. Слушайте, не валяйте дурака! Кому был бы интересен ваш друг Салуцкий, если бы у него не было банка? Вот здесь и следует копать, если по-другому не понимаете.
Г о р ю н о в. Я могу только предполагать.
Г р я з н о в. Ну-ну. Предполагайте.
Г о р ю н о в. Эта мысль, вернее, догадка пришла мне в голову только сейчас… Я хотел бы подумать. Поймите правильно, опасность для меня может усилиться, если я вам выскажу свое предположение.
Г р я з н о в. Вы нам не доверяете?
Г о р ю н о в. Вам доверяю. Но разве не бывает у вас утечки информации? Только честно.
Г р я з н о в. Да всякое бывало. Что да – то да. А вы откуда знаете?
Г о р ю н о в. Я же не говорю вам, мол, сначала перекройте каналы утечки информации, потом будем разговаривать. Но все равно. Вот вы записываете мои показания с моего согласия, а откуда я знаю, в чьих руках эта запись потом окажется?
Г р я з н о в. Так что вы предлагаете? Раз вы сделали такое заявление и оно записано, то, если произойдет, как вы считаете, утечка, вас тем более постараются убрать, как вы этого не понимаете? Говорите, раз уж начали.
Г о р ю н о в. Я должен подумать. Все взвесить. И прошу обеспечить мою безопасность.
Г р я з н о в. Это как?
Г о р ю н о в. Арестуйте меня. И посадите в одиночку. Я там подумаю.
Г р я з н о в. Я бы с удовольствием, но нет доказательств вашей вины в конкретном преступлении.
Г о р ю н о в. Не сомневаюсь. Учтите, я самый ценный ваш свидетель.
Г р я з н о в. Если вы дадите ценные показания, тогда мы обеспечим вашу сохранность. А ваше родное Министерство обороны не может помочь нам и обеспечить вашу безопасность? Помочь нам и вам?
Г о р ю н о в. Им не до меня. Впрочем, Геннадий Матвеевич, если к нему обратится министр внутренних дел…
Г р я з н о в. Заметано. Сколько вам нужно времени на раздумья? День-два?
Г о р ю н о в. Пожалуй, мне нужна неделя.
Г р я з н о в. Но за это время кого-то еще могут убить.
Г о р ю н о в. Но я-то останусь жив.
Г р я з н о в. Заканчиваем запись ваших показаний. Вашему шефу мы позвоним обязательно. Следствие ждет от вас помощи и правдивых показаний по данному делу.
Слава остановил магнитофон. Вопросительно уставился на меня.
– Длинновато – и ничего конкретного, – сказал я. – Но в общем все ты делал правильно. Надо найти концы. Расколоть его до основания. Что за намеки об утечке информации? Он что-то знает?
– Это для понта, – сказал Слава. – Очень уж шустрый этот Горюнов. Как валенок. Обрюхатил дочку проректора. И что-то там у них не сладилось. Короче, папочка его постарался выгнать, хотя наш Сережа, нынешний помощник генерала Тягунова, подавал большие надежды как будущее национальное достояние. В армии, естественно, стал запевалой. Сорвал связки на морозе во время строевого смотра.
– Есть отчего озлобиться, – согласился я.
В это время Лара без стука вошла в кабинет и поставила перед нами две чашки кофе. Слава выразительно посмотрел на нее, потом на меня. Что-то такое слышал. Но я не собирался переводить разговор на постороннюю тему, тем более при ней. Лара почему-то не уходила.
– Вам будет интересно знать, Александр Борисович, что Володя Фрязин, посланный вами в командировку, несколько раз пытался дозвониться к вам из Украины, – сказала она. – Как раз в ваше отсутствие, когда, по приказу вашей супруги, вы срочно отъехали домой.
Я нахмурился. Терпеть не могу, когда со мной так разговаривают. Хотя Слава не посторонний. "По приказу супруги"! Уже не стесняется.
Слава сочувственно смотрел на меня. И тоже ждал, что я отвечу.
– И что ты ему сказала? – поинтересовался я.
– Чтобы позвонил к вечеру, – ответила Лара.
– Он ничего не передавал? – спросил Слава, видя мое замешательство.
– Что они требуют с него денег за какие-то сведения. Потом сказал, что сюда приезжать не собираются. А у него осталось только на обратную дорогу. Кажется, требуют триста долларов.
Мы со Славой переглянулись. Ничего себе. Вымогают деньги у сотрудников прокуратуры! Это что-то небывалое. Впрочем, все понятно. Их кинули здесь собственные землячки, которых они, разумеется, не нашли. А потерянное с них там потребовали. Вот они и хотят получить деньги даже таким необычным путем.
– Можно обратиться к украинским органам следствия, – вполголоса произнес Слава. – Пусть поспособствуют нашему Фрязину допросить этих оболтусов и составить фоторобот.
– Бесполезно, – сказала Лара, усевшись и закинув ногу на ногу. – Наши ребята из спецчасти к ним уже обращались по другому поводу. Ничего не сделали. – И подставила сигарету под Славину зажигалку.
– Плохо обращались, – сказал я мрачно. – Надо было связаться напрямую с генпрокурором и министром МВД Украины. У тебя все?
– Все, – она пожала плечами. – Сейчас докурю и не буду вам больше мешать.
– А мы пока допьем кофе, чтобы составить тебе компанию, – весело сказал Слава, подмигнув мне.
Она улыбнулась ему со всей обворожительностью, на какую была способна.
Молча, не говоря ни слова, мы посидели еще пару минут, думая каждый о своем. Я думал, насколько мне дорога на самом деле эта девушка. Пусть иногда раздражает. Но это потому, что желает обратить на себя мое внимание. А я – пень с ушами, самодовольный и тупой. И правильно сделает, если наконец пошлет меня куда подальше. Наверное, поспорила с кем-нибудь, что я побегу за ней хоть на край света. Возможно, когда-нибудь побегу. Когда будет уже поздно. Но только не сейчас. Сейчас других забот по горло.
– Ну все, я пошла! – В дверях она опять оглянулась на меня. А я, дурак дураком, сидел с обиженным видом и ждал, когда она закроет за собой дверь. Быть может, навсегда.
Но мне сейчас не до этого. Мне убийцу найти и изобличить надо.
– Ты, конечно, не сказал Горюнову про убийство Садуева? – спросил я.
Он поднял глаза к потолку. Поди, считает меня законченным параноиком. Но сказать все-таки следовало бы.
– Забыл, если честно, – сказал Слава. – А еще, честнее, даже не собирался. Про гибель Садуева было во всех газетах. Уж должен был знать. И сам бы сказал, если бы тот был ему знаком.
– В газетах не писали, как тот погиб, – махнул я рукой. – Но все равно надо спросить при следующем допросе. Что еще? Ему обеспечили безопасность?
– Я уже все организовал, – важно заявил Грязнов. – И его устроили в казарме в Теплом Стане. Среди спецназовцев МВД. Оттуда его возят под охраной на работу в его Министерство обороны.
– Таких условий мы бы ему не обеспечили, – вздохнул я. – Не ценим мы наших свидетелей. Не охраняем.
– Будешь с ним говорить? Допросишь? – спросил Слава.
– Попозже… Хочу попросить тебя съездить в Барнаул. Там служил Горюнов. И оттуда родом этот пропавший без вести Прохоров. Надо разыскать его, в крайнем случае найди его пальцы. Бритва, слесарный инструмент, охотничье ружье… Что-нибудь да осталось, понимаешь? А я постараюсь вытащить бедного Володю из братской Украины. Еще ограбят…
– Думаешь, в Барнауле есть какая-нибудь зацепка? – спросил он, поднимаясь.
– Откуда я знаю! И вообще, считай, что я ничего не знаю и не понимаю.
– Вот и хорошо, – согласился Грязнов, – вот и ладно. И слава Богу! А то я уже начал бояться за тебя. Всех уже достал своей навязчивой версией…
И вовремя пригнулся, чтобы увернуться от собственной зажигалки, забытой на моем столе.
Лейтенант Тягунов, сын генерала Тягунова, прибыл, согласно приказу министра обороны, в полк для дальнейшего прохождения службы.
Он сошел с попутки с женой Аллой и парой огромных чемоданов.
Стоял знойный полдень. Кавказцы, охотившиеся на Горюнова и устроившие каждодневное дежурство в своих торговых ларьках напротив КПП, присвистнули и разом утратили бдительность, уставившись на Аллу. И было на что посмотреть.
Когда она с мужем переступила порог КПП и приблизилась к плацу, марширующие роты сбились со строевого шага, но офицеры, проводившие занятия, не заметили этого сбоя.
Таких длинных ног и такой короткой юбки здесь еще не видели. И вообще, была она во всем столичном, по сезону, то бишь почти голой и в солнечных очках.
Дежурный по части капитан Холин, лысый и невзрачный, заждавшийся майорского звания, присвистнул, увидев ее из окна штаба.
– Кто такая? Почему не знаю? Почему не докладываете, товарищ прапорщик? – строго сказал он Сереже Горюнову, работавшему над документами.
Тот мельком глянул в окно через плечо Холина.
– А… это… Поздновато прибыл товарищ лейтенант, поздновато. Так это лейтенант Павел Геннадьевич Тягунов, сын генерала Тягунова, бывшего у нас прошлой зимой с инспекцией…
Сказал и снова уткнулся в документы, демонстрируя полную осведомленность и полнейшее равнодушие к упомянутому событию, столь взволновавшему личный состав части.
Холин удивленно посмотрел на него. Прапорщик сидел перед ним, старшим по званию, нога на ногу, изучал свои малопонятные бумажки и, что особенно возмутительно, ноль внимания на приближающийся объект пристального всеобщего восхищения, как будто он подобных красуль видел-перевидел.
– Почему к нам? – спросил Холин. – Генеральский сынок мог бы и при папеньке пристроиться.
– Спросите чего полегче, Петр Авдеевич, – поморщился прапорщик. – Приказ не обсуждают. Тем более министра обороны, не так ли?
Сказал это, помахивая ногой, закинутой на ногу, даже глаз не поднял на обратившегося к нему офицера.
"А ну встать!" – скомандовал про себя капитан Холин, а вслух сказал:
– Ну ты хоть посмотри, посмотри, какая походка. Вот это, я понимаю, баба! Давно у нас в части таких не было, а, Сережа?
– Так точно, – лениво отозвался прапорщик. – С той поры, как вы прибыли к нам с супругой, – больше ни одной… А что, Петр Авдеевич, не соблаговолите ли вы послезавтра заступить в наряд дежурным по части вместо приболевшего майора Гришаева? Дело-то добровольное, но я бы попросил… – Прапорщик со значением взглянул на растерявшегося капитана.
Капитан Холин имел в части прозвище "вечный дежурный", уже будучи вечным капитаном. Многие из тех, с кем он вместе заканчивал училище, уже командовали полками или отдельными батальонами. А капитана Холина лишь использовали как затычку, затыкая его тщедушным телом всевозможные дыры и прорехи, когда кого-то надо было подменить или кто-то отказывался ехать на картошку. Отсутствие командного голоса и внушительного внешнего вида он пытался компенсировать стопроцентной исполнительностью и готовностью заполнить брешь в строю, особенно если упадет боевой товарищ в неравной борьбе с зеленым змием.
Но ни трезвость, ни упомянутая выше исполнительность не приносили желаемых дивидендов. Повязка дежурного плюс капитанские звездочки стали привычной деталью пейзажа военного городка, и этого никому не хотелось менять.
Вся надежда была на всемогущего прапорщика Горюнова, чьи указания капитан Холин всегда исполнял неукоснительно и в срок.
Когда Холин вышел из штаба, чтобы проследить дальнейший путь новоприбывшей четы и присоединиться к толпе, обсуждающей основные технические данные юной жены лейтенанта Тягунова, Сережа отбросил бумаги и вытянулся в кресле, закинув руки за голову.
– Что ж, начнем, помолясь! – сказал он вслух. – С приездом, уважаемая Алла Аркадьевна!
Но это вовсе не означало, что он тут же побежит представляться. Ему заранее было известно, что Тягуновы прибудут именно сегодня. Информацию он имел из надежных источников Минобороны. Знал, что сам генерал настоял (раз уж молодые заупрямились, раз уж единственному сыну захотелось потянуть армейскую лямку вдали от папиного попечительства), чтобы ехали служить именно сюда, где всем распоряжается этот Фигаро в погонах простого прапорщика, за которым молодая семья будет как за каменной стеной. Как и было заранее условлено…
А что генерал Тягунов умеет быть благодарным – в этом Сережа не сомневался.
Итак, он не будет спешить. Он появится перед Тягуновыми попозже. Чтобы произвести впечатление, чтобы сыграть на контрасте. Пусть другие любопытствуют и источают вздохи. Сережа будет хмур и деловит. Он знает, как впечатлить избалованную вниманием красавицу – быть к ней равнодушным, а в разговоре небрежным.
Она нужна ему. Но сначала он должен стать нужным ей. И уж потом он ее отблагодарит.
Алла тем временем, пока ее супруг с озабоченным видом устраивал свои дела и сдавал документы, прогуливалась в одиночестве по городку, не обращая внимания на восторженную толпу, окружившую ее: все лезли вперед, чтобы получше разглядеть, отталкивая локтями старших по званию, забыв про субординацию.
Из окон блочных домов и общежития офицеров на нее осуждающе смотрели офицерские жены. Столичная фря, подумаешь… Длинная – впрочем, под стать своему статному и хмурому супругу, разделась почти догола, а наши козлы и рады…
Алла шла и вдруг увидела нечто достойное ее внимания.
– Ой, а это и есть танк? – спросила она, восторженно глядя на грязную, с налетом ржавчины боевую машину, которую мыли среди огромной лужи перед парком, где содержалась техника, несколько чумазых солдат, раздетых по пояс.
– Танк, да, – ответил один из них, хотя это был все-таки бронетранспортер.
– Ой, а можно я на нем покатаюсь? Вы не думайте, я умею водить машину. Я водила "ауди", "пежо"… А вот такую большую – ни разу! Вы мне только разрешите, ладно?
Солдатики переглянулись. Вообще-то не положено. И в "бронике" не руль, а рычаги… Они вопросительно посмотрели на офицеров.
Но те смотрели только на Аллу.
А она, сочтя молчание за знак согласия, протянула руку сержанту, стоящему наверху, на броне возле башни. И тот, сначала помедлив, а потом покраснев, тоже протянул ей руку.
И вот она, довольная, взобралась наверх. И сама сняла с сержанта его пропотевший шлемофон и натянула себе на голову. И влезла в люк механика-водителя. А солдаты, переглянувшись и пожав плечами, тоже полезли за ней.
Только тут опомнились господа офицеры, заволновались, мол, что здесь вообще происходит и где дежурный. А капитан Холин все не мог пробиться сквозь толпу к месту событий. Наконец он тонким голосом потребовал, чтобы все разошлись по местам, продолжали занятия, готовились к приему пищи.
Бронетранспортер тем временем взревел, окутался синими клубами дыма и рванул с места, потом остановился, покачнулся, снова рванул, как это бывает, когда машину ведет неопытная рука.
И вот уже помчался на глазах у ошарашенного гарнизона куда-то в сторону синеющего за полями леса и вскоре исчез в его темно-зеленых кущах.
Тут все взволнованно стали говорить, что следует организовать погоню, мол, черт-те что происходит…