– Можете приходить к нам, когда хотите, пока вы в нашем городе, – сказала женщина, притащив в комнату две большие связки одежды. – Подсядьте поближе и смело выбирайте. Их уже никто не оденет, а продавать рука не поднимается, – добавила хозяйка, сдерживая накатившиеся слезы.
Выбрав парочку обновок из верхней одежды, соответствующей местной моде, Бен и Хадиджа, тепло поблагодарив стариков, отправились дальше испытывать судьбу. Ближе к полудню, делая частые остановки в тени, чтобы не изжариться на солнце, они добрались до базара, который постепенно редел, чтобы вновь оживиться к предзакатным часам. Город напоминал декорации к фильму о древних временах и утерянных цивилизациях. Вокруг города высились остроконечные горы, у подножья которых пробивались редкие кустарники и высушенная трава. В городе и вокруг преобладали теплые желтые и песчаные краски разных оттенков. Они были повсюду: в цвете домов и одежде жителей, в живности и выжженной растительности. Даже небо отдавало красно-желтым оттенком от поднимающейся с песчаных холмов рыжей пудры. Вдалеке, в дымке виднелись заснеженные горы, готовые заморозить весь город, как только зайдет солнце. Но особо угнетающе выглядели пустые ниши, вырубленные в отвесных скалах, служившие кельями для двух статуй Будды, безмолвных каменных надсмотрщиков, веками наблюдавшими за жизнью города.
– Мыс тобой идем с опозданием по графику, – сказал Бен, поймав взгляд Хадиджы, разглядывающей унылые скалы вокруг города. – Талибы взорвали самые высокие статуи Будды в мире в 2001, после того как изваяния продержались 17 веков, – добавил Бен, проследив за взглядом Хадиджы.
– Все когда-то бывает реальным и потом превращается в прах, – ответила девушка задумчиво. – Если это происходит с живыми существами, то что же можно говорить о бездушных камнях?
– Эти камни представляли ценность для миллионов одухотворенных людей, Хадиджа, – не скрывая своего осуждения в голосе, ответил Бен, – о чем ты говоришь?
– Послушай, Бен, ведь 14 веков из этих 17-ти были периодом ислама на этих землях, и никому в голову не приходило разрушать эти статуи. Я убеждена, что ислам не может быть оценен или осужден из-за действий отдельных мусульман, особенно если они одержимы политическими интересами. Ну а по существу вопроса, все мы созданы Одним и Единым Создателем и должны поклоняться только Ему, – спокойно отметила Хадиджа, – а не идолам, которых мы лепим своими руками.
– Послушай, если ты захочешь здесь остаться, то только скажи, – съехидничал Бен.
– Не хами, я устала реагировать на твои грубости, – без эмоций ответила Хадиджа.
– Иногда я сожалею, что хорошо воспитан, – не оборачиваясь, ответил Бен, подходя к лавке бакалейщика.
– Салам алейкум, уважаемый, – приветствовал он невысокого загорелого мужчину с длинной бородой. – Не подскажешь ли ты, как мне отыскать рыжего Юсуфа?
– Алейкум ас салам, – ответил бакалейщик и, не поднимая головы, неожиданно спросил: – А зачем он тебе?
– У меня для него сообщение от дедушки Анвара, – ответил Бен, не проявляя удивления.
– Пастух Анвар видит Юсуфа каждый день у себя дома. Зачем ему передавать сообщение через иноземцев? – пристально посмотрев на Бена, спросил бакалейщик.
– Значит, старик Анвар захотел, чтобы Юсуф продал иноземцу свой автомобиль, – спокойно ответил Бен.
– Автомобиль? У Юсуфа, кроме двух верблюдов, никакого автомобиля нет, – ехидно прищурившись, сказал неприветливый мужчина.
– Одно из двух, или ты не знаешь всего про Юсуфа, или старик просто хотел пошутить, – ответил Бен, знаком показав Хадидже, следовать за ним.
Не успели они сделать и пару шагов, как тот их окликнул: – Ты не найдешь Юсуфа, пока не научишься искать.
Бен остановился, догадавшись, чего же от него хотел этот странный лавочник.
– И сколько же ты просишь за обучение? – спросил Бен, повернувшись в пол-оборота.
– Сначала поторгуйся и купи что-нибудь у бакалейщика, чтобы потом устраивать ему расспросы в такую жару, – ухмыляясь, ответил мужчина. – Это мой тебе бесплатный совет.
– Хорошо, я вернусь сюда за покупками, как только куплю автомобиль Юсуфа, – ответил Бен.
– Я знаю, что ты вернешься, ин шаа Аллах, – сказал лавочник. – А магазин Юсуфа находится через четыре ряда отсюда, на базарной площади около мечети, – указывая на высокие минареты, сказал он. – Он торгует автозапчастями, но никогда не имел машины. – Хорошо, благодарю, никуда не уходи, я скоро вернусь… Ин шаа Аллах, – после паузы добавил Бен, поправляя поколь на голове, к которой он никак не мог привыкнуть.
Как и сказал бакалейщик, пройдя четыре ряда вниз по дороге рынка, Бен и Хадиджа вышли на базарную площадь, на которой стояла изумительная по красоте мечеть. От нее веяло мудрой стариной, в обители которой мирская преходящая суета рынка уступала место мыслям о неизбежности, поминанию Всевышнего и мольбе о прощении грехов. С наступлением жары покупателей и продавцов становилось все меньше. Не имея никаких камер наблюдения, товары на лавках оставались лежать в открытом виде, а магазины незапертыми. Хадиджа не переставала удивляться таким разным реальностям Афганистана – от грошовой цены за человеческую жизнь до бескорыстности и искреннему доверию между людьми. Рынок благоухал ароматами яств и свежих фруктов, не оставляя равнодушным путника, попавшего в магические объятия восточного базара. Как бы быстро ни протекала жизнь, для времени было непосильно поменять уклад и колорит восточных рынков.
По удачному стечению обстоятельств, Бен перехватил собирающегося покинуть магазин Юсуфа у дверей. Полки были завалены старыми запчастями различных автомобилей, а внутри стоял устойчивый запах использованных машинных масел.
– Зайдите ближе к закату, – сказал Юсуф, подойдя к выходу с пустыми ведрами для воды, – я должен напоить своего верблюда, чтобы добраться домой.
– Я от старика Анвара, по срочному делу, – ответил Бен, остановив его.
– Что-то с отцом? – бросив ведра, спросил Юсуф, ожидая услышать самое тяжелое.
– С ним все в порядке, хвала Аллаху, – ответил Бен, – он всего лишь посоветовал нам обратиться к вам за покупкой автомобиля.
– Ох, вы меня напугали! Ну ладно, давайте деньги, – неожиданно сказал Юсуф.
– Сначала посмотрим автомобиль, – без эмоций сказал Бен, – нам нужна свежая машина, а не металлолом.
– У меня на любой вкус и кошелек есть авто, – довольно ответил Юсуф, отчего его рыжая борода растянулась вместе с широкой улыбкой, – и никакого обмана, сколько имеешь, то и получишь.
– Уважаемый, я плачу за то, что вижу и сам могу оценить… – только начал Бен.
– Это там, где не боятся Аллаха. Если хочешь разобраться в местном рынке авто, то тебе придется остаться до следующей пятницы. А если тебе действительно нужна сейчас машина, то ни у кого не отнимай времени.
– Ребята, вам нужно поторопиться, это Мигель, – Бен вздрогнул, забыв про наушник и своих небесных наблюдателей, – за вами обнаружена погоня. Доберутся до Бамиана через двадцать минут.
– Хорошие новости, – ответил Бен непроизвольно.
– Да, конечно, – сказал Юсуф, в поддержку Бену, – у нас доверие очень дорого стоит, можно расплатиться жизнью.
– Мне машина нужна как можно скорее, – сказал Бен.
– Чем быстрее, тем дороже, – не моргнув, ответил Юсуф.
– Вот тебе две тысячи долларов, чтобы пригнал через десять минут.
– За эти деньги так быстро не получится, эти клиенты живут не близко, – почесал бороду Юсуф, – а вот за пять тысяч – тут же пригоню. Он тут по соседству держит свою Тойоту. – Давай скорее, а то я спекусь тут от жары, – сказал Бен.
– Ну ладно, идем со мной. Он тут босс в соседнем кафе, все время там. Увидишь машину своими глазами, чтобы потом не проклинал, – отводя руку Бена с деньгами, сказал Юсуф. Не пройдя и ста метров, Юсуф привел их к кафе на территории рынка, которое можно было найти с закрытыми глазами. Запах всевозможных приправ, жареного мяса и горелого масла можно было различить на большом расстоянии. Внутри было достаточно оживленно, а перед дверями толпилась очередь желающих попасть вовнутрь. Через стеклянные двери он подал знак знакомому официанту, чтобы тот позвал босса.
– Может, отведаете местных блюд? – гостеприимно предложил Юсуф. – Здесь готовят лучше, чем в Кабуле или Баграме.
– Не сомневаюсь, но лучше, если босс поторопится, чтобы мы все вернулись к своим делам, – ответил Бен.
– Конечно, конечно, – сказал Юсуф и только направился внутрь ресторанчика, как столкнулся с мужчиной, тепло приветствующего его на непонятном диалекте.
Что-то быстро переговорив, Юсуф знаком дал знать следовать за ним. Пройдя через узкие коридоры между лавками и рядами, они оказались во внутреннем дворе, откуда был один лишь выезд на улицу, и тот – заваленный тюками с верблюжьей шерстью. Внедорожник оказался в нормальном состоянии, вполне пригодный для дальней езды.
– Проблему с машиной мы решили, но если эти тюки не убрать с дороги, то зря мы с тобой старались, – сказал Бен.
– Их легче купить, чем убрать, – ответил Юсуф, показав в улыбке все свои зубы, не менее желтые, чем его рыжая борода.
– В таком случае, ты получишь на двести долларов меньше. Я на них решу эту проблему. Хотя, я боюсь, ты меня заставишь весь рынок скупить, чтобы уехать отсюда, – пожурил Бен.
– Ну что ты, друг, и пошутить с тобой нельзя, – сказал Юсуф и, окликнув развалившихся в тени грузчиков, быстро очистил выезд со двора.
– Как и договаривались, – сказал Бен, протягивая пять тысяча долларов, – а на это купи что-нибудь для детишек, – сказал он, добавив еще одну сотню.
– Я знал, что ты хороший человек. Да укажет тебе Аллах путь к Истине, – сказал растроганный Юсуф, тряся руку Бена.
Попрощавшись, Бен и Хадиджа быстро выехали на окружную дорогу и припарковались у северного входа на рынок. Наскоро сделав у бакалейщика необходимые покупки в дорогу, Бен, не теряя времени, рванул в направлении западного выезда из города в сторону Герата. – Хорошо, пока укладываетесь, – прозвучал голос Мигеля.
– Мог бы предупредить пораньше, – сказал сухо Бен, подъезжая к заправочной станции.
– Нам нужно было сравнить кое-какие данные, чтобы убедиться, что именно эти молодчики пустились в погоню за вами, – спокойно ответил Мигель.
– Где они сейчас?
– Въезжают в город. Полагаю, у вас час времени, чтобы оторваться от них. Скорее всего, им понадобится некоторое время, чтобы расспросить и выяснить о вас. Другая опасность вас будет поджидать на пропускном пункте при въезде в Герат. Его вам надо каким-то образом обойти. В Герате много сочувствующих талибам. Есть и наше консульство, куда вам не стоит обращаться.
– Хорошенькое дело! Зачем же оно мне сдалось, если туда нельзя соваться? – среагировал Бен. – Час отрыва от преследователей – это слишком мало. К тому же они могут выяснить ситуацию гораздо раньше. Сообщайте про передвижения преследователей через каждые пять минут.
– У меня для вас хорошая новость, Бен. Один из грузчиков на рынке в Бамиане был Гендель. Значит, хорошо вжился в роль, если вы его не признали. Он постарается задержать преследователей, если на то будет необходимость.
– Ну, слава Богу, появился халтурщик! Мне есть, что ему сказать при встрече, – с облегчением вздохнул Бен.
– Ваш груз в Герате находится в квадрате 2545. Связной Мустафа, ахунд мечети, находящийся в том же квадрате. Детали пересылаем.
– Это вы здорово придумали, будет возможность и причаститься заодно. Ну ладно, отбой, до связи.
Дорога спускалась с гор в более равнинные области Афганистана. Автомобиль был в исправном состоянии и быстро набирал километры, отдаляющие Бена и Хадиджу от их преследователей. Трасса большими участками была в разбитом состоянии, или ее не было вообще. Бен пытался водить на предельной скорости, насколько позволяли дорога и возможности машины. Хадиджа, изможденная после очередной тревожной ночи, несмотря на ухабины и рытвины, спала на заднем сидении, оставив Бена без оппонента на вечные темы. Бен, чтобы утолить голод, наслаждался вкусом сочных абрикосов и прохладой сносно работающего кондиционера. Отпив воды, он немного плеснул из бутылки на лицо, чтобы как-то перебороть наседающий сон.
До Герата было еще далеко. Бен вовсе не хотел думать о том, какие испытания могут ждать их впереди, и наслаждался несколькими часами относительной тишины. Продержавшись еще один час и чувствуя, что не выдерживает натиск бессонной ночи, он вновь заговорил со своим космическим спутником.
– Как там моя "тень" справляется со своей задачей? – спросил он.
– У него на этот раз задача попроще – припарковаться в нужном месте, в нужное время, – ответил Мигель.
– Ну, это не всегда может быть легкой задачей, друг мой. Он что, опять подчищает за мной хвосты? – вдруг осенило Бена.
– Нет, сегодня человеколюбие у него взяло вверх. Мы его снабдили новой игрушкой, она не взрывается, а всего лишь выключает всю электронику на расстоянии. Проблема лишь в том, что может заглушить и рядом стоящие авто. Но это пускай вас не волнует, вам главное – оторваться на приличную дистанцию. Позвольте спросить, зачем вам спутница? – поинтересовался Мигель. – Это же обуза.
– А я разве позволил спросить? – возразил Бен. – К тому же у вас готов ответ. А если серьезнее, это не обуза, а удобное прикрытие в данных условиях.
– Не очень знаком с вашим стилем работы, но практика показывает обратное.
– Я понимаю интерес центра к этому субъекту, но для них результат важнее. Передайте им, что это служит целям всего задания.
– Ты опять разговариваешь с собой, или это мне приснилось? – спросила проснувшаяся девушка. – Как долго я спала?
– Второй день не могу тебя разбудить, – усмехнулся Бен.
– Всего лишь два часа. Словно только закрыла глаза, – проговорила Хадиджа. Девушка, сделав несколько жадных глотков воды, принялась за ароматные фрукты. – Ты вовремя проснулась, я до смерти устал от самого себя. Нам еще долго ехать, и самое время разрешать вечные проблемы.
– Я так и знала, что эти беседы всего лишь развлечение для тебя и ничего более. – Ты слишком категорична для нашего быстро меняющегося мира, – Бен сделал вступление в долгие дебаты. – Гибкость и терпимость могут быть лучшими советниками для понимания других в наше время. Ты так не думаешь?
– Конечно же, это звучит верно на первый взгляд. Но для меня правильно звучащие слова хороши лишь в том случае, если они не противоречат истинным ценностям, которые, в моем понимании, лежат лишь в основе божественных откровений, – ответила Хадиджа, – где добрые деяния, в том числе гибкость и терпение, должны соответствовать правильному намерению.
– Одну минуточку! А что, по-твоему, есть правильное намерение? – уточнил Бен.
– Знаешь, ты спросил об одном из основополагающих понятий в исламе. Верующий убежден, что в Судный День все его поступки в ближней жизни будут оценены по намерениям. И потому для него верным является лишь одно намерение – своими стремлениями, желаниями и помыслами заслужить благословение и довольство Всевышнего в обоих мирах, – ответила девушка. – Если каждый из нас постарается совершать правильные поступки лишь с этим намерением, то мир и благополучие не останутся лишь в мечтах и пожеланиях, а превратятся в нашу реальность.
– Ну, это все в теории, по книжкам. А в жизни все по-другому, сложнее, разнообразнее, интереснее… Ты только оглянись вокруг! Ты посмотри, как даже в этой каменистой пустыне все красиво и живо. А ты мне отвечаешь фразами, выученными на уроке религиоведения.
– Все по-настоящему красиво и живо только в истине. И это мои убеждения, а не сухие теории. Я не то, что не отрицаю, я свидетельствую, что все, созданное Всевышним, прекрасно и исполнено мудрости, в том числе и законы религии, которыми так легко пренебрегают те, кто превратил свои страсти в своих идолов.
– Но отвернувшись от всего замечательного в этом мире и запрещая себе удовольствия, ты совершаешь лишь побег от этой прекрасной действительности.
– Знаешь, ислам приветствует следование срединному пути. Наслаждаться прекрасным, что создал Всевышний, мы должны в пределах дозволенного и богоугодного, – ответила спокойно Хадиджа. – Бен, тут главное, что и как ты определяешь для себя прекрасным, – проникновенным тоном продолжила девушка. – Конечно, мир прекрасен, так как Всевышний его создал в совершенстве и преисполнил нашу жизнь красотами. Просто мы воспринимаем эту красоту по-разному. Верующий различает и ценит ее первым долгом как творение Создателя, которе Он дал ему на владение, хранение и пользование. Через это мы проходим испытание, чтобы постараться заслужить Его благословение. Это очень важно понимать и умом, и сердцем. А для неверующего эта жизнь и красота – всего лишь случайный лотерейный выигрыш, выпавший ему на долю, чем нужно воспользоваться по полной программе, пока жив, чтобы удовлетворять свои страсти.
– Но наши эмоции и желания, если хочешь, и страсти тоже, являются важными стимуляторами движения и развития для каждого из нас. Мы же не можем в одночасье превратиться в ангелов, которые обделены страстями и которым не нужно совокупляться, – решил Бен прибавить перца в разговор.
– В этом-то и свидетельство того, что именно человек является вершиной творения, совмещающий в себе инстинкты животных и разумность ангелов. Но если ни те, ни другие не обладают свободой игнорировать нравственные законы Создателя, то человеку эта свобода дана как экзамен на то, насколько его разумное и чистое возобладает над животным. Кстати, в исламе нет монашества и нет нужды истреблять свою биологическую природу. Однако необходимо придерживать ее в рамках дозволенного, – заявила Хадиджа.
– Ну хорошо, ведь ты же не будешь спорить о том, что основой счастья для человека является свобода или независимость, в широком понимании этого слова, в том числе от предрассудков, которыми полна религия, – продолжал оппонировать Бен.
– Чем больше душою и ментально человек привязан к ближней жизни и видит свое призрачное счастье в этом мире, тем больше он становится рабом материального и обстоятельств, "приобретая" себе многочисленных "господ", таких как деньги, власть и остальные страсти. Религия для верующих предлагает свою версию и понимание свободы. Человек с искренней верой, выбирая себе одного истинного Господина, может стать хозяином над всем преходящим и суетой обманчивого мира, – продолжала рассуждать Хадиджа, увлеченная собственными аргументами.
– Нет, все-таки ты не ответила на мой вопрос…
– Разве? Бен, вот послушай, человек и так не свободен от окружающего его физического мира, так как он не в состоянии игнорировать его законы, он может только им сопротивляться в меру своих знаний и возможностей. В дополнение к этому он себя еще больше ввергает в зависимость от системы придуманных им же законов, норм различных культур и устоявшихся традиций. А ведь Всевышний выделил нас из всех своих других творений, наградив нас свободой воли, чтобы мы сознательно, без принуждения подчинились Его закону нравственности и жили в гармонии со своей человеческой сутью – духовной и физической – и возвысились над своими слабостями. Но многие из нас, к сожалению, пренебрегают Его заповедями, ниспосланные нам в откровениях, предпочитая оставаться рабами своих инстинктов.
– Хадиджа, я знаю многих "рабов" своих инстинктов, как ты их называешь, которые творят меньше зла, чем те, кто "искренне" покорились догмам религии.