Я разобрала сумку, разогрела молоко, бухнула в него большую ложку меду. Нарезала ломтиками обезжиренную ветчину, положила на тарелку сыр и овощи. Поставила все на поднос, отнесла его в спальню.
Катерина оживилась, приподнялась на кровати, сунула под спину две подушки. Она была очень бледной, но красивые голубые глаза блестели по-прежнему ярко.
– Класс! – сказала подруга. – Давай сюда, хлеб забыла.
– Сейчас принесу. Ты пока перекуси, а я обед приготовлю. Что ты хочешь? Я купила курицу, свежую семгу, кусок парной телятины. Что приготовить?
– Все равно, – ответила Катька, жадно запихивая за щеку кусок ветчины. – Мне без разницы, сама решай… У, как вкусно!
Я немного постояла, наблюдая, с каким аппетитом подруга ест, и спросила, давно ли она так постится.
– Хлеб принеси, – велела Катерина, проигнорировав мой вопрос.
Из нас двоих лидером всегда была только Катька. Я, как послушный теленок, топала за ней, куда она прикажет. Не подумайте, что жалуюсь! Я действительно считаю, что Катерина лучше меня разбирается в жизни, поэтому доверяю ей принятие любых решений. Точно так же я относилась до последнего времени к своему мужу…
Впрочем, не хочу об этом. Подумаю о неприятном завтра. Сначала нужно сделать то, зачем я сюда явилась: включила холодильник, набила его принесенными продуктами, поставила вариться курицу; засолила кусок семги, обернула его фольгой, положила на подоконник.
Через несколько часов можно будет есть. Катерина обожает малосольную рыбку.
Телятину я, немного поколебавшись, решила положить в морозильник. Из курицы отлично получится и первое и второе, подруге хватит на несколько дней. А потом разберемся, что делать с мясом.
Закончив дела на кухне, я зашла в спальню, посмотрела, что делает Катька. Она крепко спала, рядом с кроватью на полу стоял поднос: закуску съела почти всю, молоко с медом выпила до последней капли.
Вот и славно. Пускай поспит, а я пока наведу порядок в квартире.
Я плотно прикрыла за собой дверь. Плохо, что комнаты смежные. Придется убирать без пылесоса, чтобы не разбудить больную.
Я разглядывала творческий беспорядок, царивший кругом. Все же Катерина – поразительная девушка. У меня дома она не терпит даже малейшего намека на пыль: сразу поднимает крик и тычет меня носом в беспорядок, как нашкодившего котенка. Или хватается за тряпку и начинает производить влажную уборку. А до собственного быта руки, конечно, не доходят.
Я засучила рукава и взялась за дело. Через час комната сияла сказочной чистотой. Я хорошенько проветрила помещение, подумала, что нужно будет сделать то же самое в спальне, когда Катерина проснется. Перетащу ее сюда, на диван, заодно приберусь в спальне.
Я вернулась на кухню, сварила картошку, размяла ее в пюре. Вот и второе готово. Вареная курочка с картофельным пюре. По-моему, вполне аппетитно. Овощи и зелень можно есть, так сказать, в натуральном виде, а можно готовить салаты.
Что касается первого блюда, то я решила не мудрить. Оставила бульон таким, какой он получился: густым и наваристым. Я прикупила несколько пакетиков с разными супами, можно каждый день готовить себе что угодно. Пускай Катерина сама решает, чего ей больше хочется.
Я навела порядок на кухне, вернулась в комнату. Чем бы заняться?
За окном начали сгущаться ранние осенние сумерки, и я включила большой оранжевый торшер, стоявший возле кресла. Комнату залил приглушенный теплый свет, стало уютнее. Телевизор, что ли, посмотреть? Нет, не хочется. Да и зачем шум поднимать.
Может, книжку почитать? Я прошлась вдоль книжных полок.
Поразительно, до чего мало у подруги книг! Катерина умный, хорошо образованный человек, но отчего-то мало читает. Книги, стоявшие на полках, в основном достались ей по наследству от бабушки с дедом. Дикая смесь: несколько томов классиков марксизма, произведения советских авторов в жанре соцреализма, роскошное издание американской фантастики в двух томах и современные любовные романы. Жуткий коктейль. Просто несовместимый с жизнью.
Нет, это все не для меня. Фантастику я не понимаю, любовные романы слегка презираю за откровенное вранье, произведения классиков марксизма не осилю по причине слабого здоровья.
Тут мой взгляд наткнулся на фотографию, сделанную много лет назад. Мы с Катькой, тогда еще ученицы седьмого класса, на первомайской демонстрации. На нас смешные клетчатые куртки, которые мама привезла из Германии, в волосах торчат огромные белые бантики.
Я взяла фотографию и села в кресло.
Господи, как давно это было! У меня невольно защипало глаза.
Поразительно, как мало меняются люди с годами! На снимке шестнадцатилетней давности у меня обычное испуганное выражение лица, а Катька смотрит в объектив дерзко и уверенно. Одну руку подруга покровительственно положила мне на плечо, я напряглась и съежилась, ощущая себя в центре внимания.
Я не сдержала слезы. Вот дурочка сентиментальная!
Тишину квартиры прорезал приглушенный звонок моего мобильника. Я ринулась в коридор, к сумке. Достала мобильник, посмотрела на определитель номера.
Муж объелся груш, названивает.
Я нажала кнопку сети, приложила телефон к уху, сказала приглушенным тоном:
– Паша, привет.
– Ты где? – ринулся в атаку супруг. – Я целый день звоню домой! А там никто не отвечает!
– Паш, я у Кати.
– А почему шепотом разговариваешь?
– Катерина спит.
– Почему она спит в такое время?
– Потому что болеет, простужена сильно. Паш, позвони Антону Савельевичу. Пускай приедет, осмотрит Катьку.
Пашка надменно фыркнул:
– Еще чего! Профессор медицины, крупнейший диагност поедет осматривать здоровую молодую девку, которая просто простудилась!
Я почувствовала, как в груди закипает гнев.
– Во-первых, Катя тебе не девка! Во-вторых…
Пашка досадливо крякнул.
– Ладно, ладно, извини, не злись, Машуня. Я считаю, что сначала Катерину должен осмотреть участковый врач. Если врач скажет, что положение серьезное, я позвоню Антону Савельевичу. Хорошо?
Я только вздохнула в ответ.
– Ну вот и умница, – с облегчением завершил обсуждение муж и перешел на семейные темы: – У тебя деньги есть?
Я прикусила нижнюю губу. Говорить, не говорить? Просить, не просить? И я решила соврать, совсем немного.
– Все в порядке, деньги есть.
– Надо же! – удивился Пашка. – Не раздала! А я был уверен, что у тебя уже ни рубля, ни цента.
– Ты ошибся, – сказала я холодно.
Наступило короткое молчание. Потом муж неуверенно позвал:
– Маш! Ты чего такая странная? Неласковая какая-то…
– Связь плохая, – ответила я.
Пашка еще немного помолчал. Потом спросил:
– Ты скоро домой пойдешь?
– Не знаю. В зависимости от того, как Катерина будет себя чувствовать.
– Симулянтка твоя Катерина! – проворчал Пашка.
Я невольно стиснула кулак и, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, отчитала мужа, чтобы он не смел так говорить о моей лучшей и единственной подруге!
– Она мне не нравится! – не сдавался мой муж.
– На здоровье! Я тоже не в восторге от некоторых твоих друзей, но не позволяю себе их обсуждать!
– Маш, ты с ума сошла, – начал Пашка, но я не дослушала и отключила аппарат…
По коридору зашаркали шаги. Катерина вышла из-за поворота, остановилась, сунула руки в карманы старенького халата. Оглядела меня с головы до ног и спросила:
– Чего орешь?
– Я не ору, – ответила я. – Я с мужем разговаривала.
Катька прошлепала к угловому диванчику, плюхнулась на него, широко зевнула.
– И давно ты так с мужем разговариваешь?
– Нормально разговариваю.
Катька насмешливо фыркнула и ехидно заметила:
– Любовь прошла, завяли помидоры?
Я нахмурилась. Обсуждать свои отношения с Пашкой мне совершенно не хотелось. И я перевела разговор на более актуальную тему:
– Зачем ты встала?
– В туалет захотела. Нельзя? – Катерина оглядела сияющую чистотой кухню, похвалила: – Плюнуть некуда. Молодец!
– Кать, я тут бульон сварила. Видишь, сколько пакетных супчиков? Тут тебе и харчо, и грибной, и лапша, и гороховый с копченостями… Выбирай что хочешь, заливай бульоном – и вперед!
Катька молча кивнула. Я внимательно посмотрела на нее. Сон не пошел подруге на пользу. Выглядела она так же плохо, как и двумя часами раньше. Мне ее вид очень не нравился.
– Катюша…
– Если ты еще раз скажешь про врача, я тебя придушу, – перебила Катерина. – Заткнись!
Я заткнулась. Катька подцепила из вазочки маковую сушку, с хрустом разгрызла ее пополам.
– Как дела у Пашки? – спросила она, не глядя на меня. – Почему вы ругаетесь?
– Это не мы ругаемся, это он ругается, – ответила я с досадой. – Он, видишь ли, звонит целый день на городской номер, а дома никого нет.
Катерина положила половинку сушки на стол, помолчала и спросила:
– А почему он звонит домой? Ты же в это время всегда сидишь на своей набережной и торгуешь искусством!
Я открыла рот и тут же его закрыла. Крыть было нечем. Действительно, почему муж названивает домой днем? Разве не знает, что обычно я возвращаюсь не раньше семи часов вечера? Что за дела?
– Ты ему что-нибудь рассказала? – спросила Катерина.
Я замахала руками, мол, конечно, нет! Подруга пожала плечами и обронила вполголоса:
– Тогда тем более странно.
Она встала, пошла в ванную, закрыла за собой дверь. Через минуту оттуда донесся шум льющейся под напором воды. Я в смятении взяла оставшуюся половину сушки.
"Что же это происходит? – подумала я, разгрызая сушку. – Откуда Пашке знать, что последние несколько дней круто изменили мой привычный образ жизни?"
Я стиснула голову руками, но от этого ситуация яснее не стала.
Катерина вышла из ванной, вытирая полотенцем мокрое лицо, и попросила поставить чайник.
– Может, хочешь поесть? – засуетилась я, вскакивая. – Есть пюре, вареная курочка, могу сделать салат из свежих овощей…
– Нет, спасибо, – отказалась подруга. – Просто чай, и все.
Через десять минут мы с ней сидели за столом и попивали чаек с конфетами.
– Новости есть? – спросила Катя, откусывая конфету. – О, смотри, внутри орех!..
Новости? Я подумала, что не стоит грузить Катерину всеми неприятными известиями. В частности, не стоит рассказывать о часах незнакомца и о том, что я узнала в магазине. Поведаю обо всем потом, когда она поправится. Но я не удержалась, и одна новость все-таки сорвалась с кончика языка:
– Представляешь, я вспомнила, где его видела!
Катерина поставила чашку на стол, посмотрела на меня покрасневшими воспаленными глазами, в которых стоял немой вопрос: "Кого?"
– Да потерпевшего! На кухне я его сразу не узнала, мертвый человек выглядит совсем иначе…
Катька широко раскрыла глаза.
– Ты хочешь сказать, что видела его раньше? Еще… живого? Ну, мать!.. Нет слов! И где же ты его видела?
– Недели две назад он разговаривал с Тепляковым на набережной, – поделилась я. – Да, точно, в конце августа – начале сентября.
– А что он там делал? – удивилась Катерина. – Картинки покупал?
– Я тогда тоже подумала, что он тепляковский клиент. Но сейчас понимаю, что он там был не ради картин. Он приходил посмотреть на меня. Не понимаешь? Я тоже. Тем не менее это так. Он ничего не купил. Прошелся вдоль нашей выставки, делая вид, будто рассматривает картины. А сам все время на меня косился!
Катерина наконец обрела дар речи:
– Ты хочешь сказать, что он на тебя запал? Выследил, где ты живешь, а потом пришел к тебе домой и там умер? От любви?
Я раздраженно стукнула кулаками по коленям.
– Ничего он на меня не запал! Я даже думаю, что он меня терпеть не мог…
– Подожди-подожди! – Катерина затрясла лохматой головой. – Говори медленнее, я блондинка! Ты говоришь – "терпеть не мог"? Но для этого человека нужно как минимум знать! Вы что, были знакомы?
Я старательно подбирала слова, пытаясь объяснить свои не столько предположения, сколько ощущения. Да и те на уровне интуиции.
– Ну… не совсем. То есть я его точно не знала. А вот он меня… Он так смотрел, словно что-то обо мне знал! И за это ужасно меня невзлюбил! – Я посмотрела на ошарашенную Катьку и виновато спросила: – Муть, да?
– Не знаю, – ответила подруга. – Ты не гони лошадей, я сейчас плохо соображаю. Немного подумаю, потом скажу, муть или не муть.
– Подумай, – попросила я. – Не нравится мне вся эта история. Жуткая какая-то!
Мы молча допили чай. Потом Катька посмотрела на часы и велела мне собираться домой.
Я опешила:
– Ты что? Я у тебя останусь! Вдруг понадобится помощь…
– Если мне что-то понадобится, я в состоянии сделать все сама! – отбрила меня Катька. – Нечего тебе тут ночью делать. Потом вы с Пашкой поссоритесь, а я переживать буду.
Я попыталась успокоить подругу, что мы с мужем не поссоримся, но Катерина осталась неумолимой.
– Мария, угомонись! Я знаю, что не нравлюсь твоему Паше. Честно говоря, мне на это наплевать, я не с ним дружу, а с тобой. Но быть предметом ваших ссор тоже не хочу. Так что давай, подружка, собирайся, пока не очень поздно.
Я встала, чувствуя себя подопытным кроликом. Интересно, почему всю жизнь мной кто-то распоряжается?
Катька вышла меня проводить, прислонилась к стене, скрестила руки. Я сухо попрощалась, сказав: если что понадобится, пусть звонит.
Катька отлепилась от стенки и чмокнула меня в щеку.
– Не обижайся. Так надо.
Я кивнула и открыла дверь, но на пороге все-таки настойчиво повторила, чтобы она вызвала врача.
Катерина молча захлопнула за мной дверь. Я постояла на площадке, прислушиваясь к ее удаляющимся шагам.
* * *
Домой я прибыла ровно через двадцать минут. Вошла в квартиру, сразу скинула туфли и, с наслаждением размяв затекшие пальцы ног, пошла в гостиную, включила свет… и чуть не упала.
В комнате царил полный разгром. Все шкафы были распахнуты, ящики выдвинуты, их содержимое валялось на полу. Крышка рояля поднята, телевизор почему-то на полу… Господи! В доме побывали воры! Картины! Они унесли мои картины!
Я оглядела стены. Полотна великих русских живописцев висели на месте. Очевидно, их снимали, но потом вернули обратно. Две картины перепутали местами. Левитан висел над диваном, а не над роялем. Впрочем, все это ерунда. Главное, что картины целы и невредимы.
Я перевела дух. Странные грабители. Не польстились на оригиналы русской живописи. Господа предпочитают модернизм? Или просто не поняли, сколько все это стоит? Может, они пришли не за картинами? А зачем?..
Знаю! За драгоценностями!
Я побежала в спальню. Сейф, вмонтированный в стену, был распахнут, кожаные и бархатные футляры валялись прямо на полу. Я застонала, стукнула себя кулаком по голове.
Идиотка, идиотка! Не поставила квартиру на сигнализацию перед уходом! Вот тебе и результат!
Я подобрала кожаный футляр, в котором хранилось мамино сапфировое колье. Машинально подняла крышку… Боже мой! Колье сияло на черном бархате все так же ослепительно и заманчиво! Оно в целости и сохранности! Через минуту я уже ползала по полу, подбирая футляры. Открывала их трясущимися от волнения руками, перебирала сверкающее содержимое. Абсолютно все драгоценности находились на своих местах! Ну выкатилась пара колец, которые я обнаружила под кроватью, а так…
Все на месте! Я с силой растерла ладонями виски и щеки.
Как прикажете понимать? Грабители подумали, что все это чешская бижутерия? Или мамины драгоценности показались им недостаточно драгоценными? Ничего себе запросы у современных домушников! Одно колье с сапфирами стоит минимум двадцать пять тысяч долларов!
Я с трудом поднялась и отправилась осматривать странный погром в квартире. Страх прошел, теперь мной руководило обыкновенное бабье любопытство: за чем же ко мне приходили?
Серебряные столовые приборы? На месте.
Старинный фарфор? На месте.
Отличный дорогой ноутбук? На месте.
Музыкальный центр, телевизоры, видеомагнитофоны, плейеры, кинокамера, микроволновка…
Все на месте. Ничего не тронуто. Или я сошла с ума, или в моем доме что-то искали. Искали, но не нашли. Интересно – что?
Очевидно, искали вещь необычайной ценности. Такой ценности, что грабители проигнорировали картины, ювелирные изделия, дорогую технику… Что же они искали? Может, Пашка добыл какой-то компромат огромной важности? На кого? На нефтяника Яганова? Глупости.
Еще полчаса я прикидывала различные варианты, один фантастичнее другого. Так ни до чего и не додумалась и начала наводить порядок в разгромленном доме.
Через полтора часа квартира обрела такой царственный парадный вид, что можно было водить экскурсантов в музейных тапочках.
Я еще раз прошлась по комнатам. Нет, зацепиться глазу решительно не за что. Идеальный порядок. Как выражается Катерина, просто плюнуть некуда.
Я сложила пылесос, убрала его в кладовку и пошла в ванную. Заткнула пробкой водосток, открыла краны на полную мощность, плеснула под струю ароматическую жидкость. На воде немедленно выросло облако пенных хлопьев. Я села на край ванны и стала наблюдать за тем, как растет душистая пена, одновременно размышляя о своем, о девичьем.
Итак, у меня побывали воры. Хотя назвать их ворами язык не поворачивается. Пришли, разбросали вещи и ничегошеньки не украли. Пошутили. Интересно, каким образом они попали в квартиру? Только вот ведь странность какая: замки целы. Выходит, дверь открывали ключами! У кого есть ключи от нашей двери? Только у меня и у мужа.
Когда мы ставили новую дверь, я хотела заказать три комплекта ключей: два для нас с Пашкой и один для Катерины. Но подруга запротестовала и наложила на мой проект решительное вето. Она заявила, что не собирается отвечать за дорогостоящее барахло и что навязать ей ключи не удастся даже решением суда.
Выходит, дверь открыли либо моими ключами, либо ключами мужа. И не только открыли, но еще после ухода предупредительно закрыли на все замки! Воистину свет не видел таких благородных домушников!
Однако не будем отвлекаться. Я думала о ключах. Мой комплект все время у меня в сумке. А где комплект мужа, ведает только он сам.
Пенное кружево выросло до верхнего бортика ванны, коснулось моих пальцев. Я перекрыла воду и отправилась в комнату. Взяла телефонную трубку, набрала гостиничный номер мужа.
Гудки раздавались мне в ухо долго, очень долго. Наконец я поняла, что мужа в номере нет. Набрала номер его мобильника, молясь, чтобы он не был отключен.
Муж ответил мгновенно, словно ждал моего звонка.
– Машуня, привет!
– Привет, – обрадовалась я; отчего-то я испугалась, будто с Пашкой что-то случилось.
– У тебя все в порядке? – спросил он, словно прочитав мои мысли.
– У меня да, а у тебя?
– Все прекрасно!
Я прислушалась. По-моему, у него играла музыка.
– Ты где? – спросила я.
– Как где? В гостинице! Машунь, у нас тут уже половина одиннадцатого!
Я переступила с ноги на ногу. Ненавижу уличать людей во лжи, а придется.
– Я только что звонила тебе в номер, – сказала я тихо.
– Что? Не слышу!