– Да, командир. Мне это и нужно было.
– Все работаем. Вперед!
Далеко группа не пошла, от места остановки грузовика удалилась всего на полста метров. Там Редкозуб выложил на дорогу еще три башмака. Только уже не связкой, а их стройным ровным рядом, как по линейке, прямо по центру правой дорожной полосы.
Теперь волкодавам предстояло сделать самое сложное – определить дистанцию, на которой остановятся боевая машина пехоты и тяжелые "Хамви", когда их водители увидят башмаки. Сделать это можно было только интуитивно.
Бойцы российской ЧВК побежали по дороге. Они постоянно оглядывались, чтобы оценить расстояние до сюрприза.
– Стоп. Хватит. Приехали, – заявил Лесничий.
Теперь в ход пошли малые саперные лопатки. Офицеры работали со знанием дела. Они имели опыт и хорошо понимали, что от них требуется. Подкоп шел прямо под дорожное полотно, хотя из-за опасения, что дорога может провалиться, волкодавы углубились всего сантиметров на сорок.
Редкозуб и сам это знал, но все же спросил на всякий случай:
– Если мне память не изменяет, у "Бредли" моторный отсек находится справа от водителя?
– Так оно и есть, – издалека ответил по связи старший лейтенант Иващенко.
– Хватит копать. Заряд мощный. Он танк перевернет и на башню поставит, – проговорил командир.
Он хорошо знал, что в распоряжении его сапера находится самая мощная в мире взрывчатка. Фугас, заложенный в землю, был нашпигован тремя килограммами гексанитрогексаазаизовюрцитана. Что, трудное слово, не так ли? Ладно, можно и попроще – CL-20.
Этот заряд жахнет точно так же, как триста шесть килограммов тротила. Если на Украине еще есть работающие сейсмологические станции, то такой взрыв они воспримут как локальное землетрясение.
Фугас был установлен. Волкодавы засыпали яму землей, обложили дерном с высокой неповрежденной травой. Редкозуб заранее протянул провод от взрывателя. Потом он выкопал небольшое углубление, в которое установил прибор со сферической антенной, напоминающей обыкновенную спутниковую тарелку, только маленькую, размером с ладонь.
Вслед за этим он вызвал Иващенко и поинтересовался:
– Виктор Юрьевич, где твоя техника?
– Над вами висит. Любуюсь, как трудитесь.
– Настраивай лазер.
– Включаю самонаведение. Есть. Поймал. Вырубаю.
– Больше не включай без команды. Я соединяю клеммы.
– Постараюсь не ошибиться, – пообещал Иващенко. – Боюсь, вы до меня долетите. Еще по голове кто-нибудь правым башмаком стукнет. Соединяй.
Командный лазер был установлен на беспилотнике, который висел на предельной для себя высоте, невидимый с земли. Пользоваться такой сложной и дорогой системой для активации взрывателя было необходимо. Ведь колонна, в которой следовал Соломон, наверняка двигалась с включенным аппаратом "РЭБ", гасящим все возможные радиосигналы, способные активировать взрывное устройство. Но ни один прибор "РЭБ" не способен справиться даже со слабым лазерным лучом, нагревающим и замыкающим контакты за считаные доли секунды.
– Иващенко, далеко еще до колонны? – спросил Лесничий.
– Если поторопитесь, то успеете. Камера захватывает круг радиусом восемь километров. Вы – в центре. Машины в него еще не вошли. Как войдут, я сообщу.
Башмаки с начинкой волкодавы решили поставить на дорогу в паре километров от того места, где был заложен фугас.
Это расстояние они преодолели как раз к тому моменту, когда Иващенко сообщил:
– Внимание! Попрошу всех стать торопыгами. Колонна вошла в радиус.
– Мы на месте. Работаем, – отозвался Лесничий. – Редкозуб, приступай!
Тот вытащил пять правых башмаков, от каждого оторвал подошву, заранее подготовленную, крепящуюся на обыкновенной липучке, заложил под нее круги и пластины из коробки, привезенной Иваном Ивановичем Ивановым. Ботинки он выстраивал веером, носками наружу, навстречу неприятельской колонне.
Сергей Ильич подошел ближе, когда Редкозуб уже начал приклеивать нижнюю часть подошвы последнего башмака. Липучка держала крепко, хотя для ходьбы такие подошвы, наверное, не сгодились бы.
Сергей Ильич потрогал круглую пластину, чем-то похожую на звездочку ниндзя, и полюбопытствовал:
– Что это?
– Поражающие элементы.
– Это я понял. Из чего сделаны?
– Тонкий лист высоколегированной стали. Производится на Миньярском металлургическом заводе в Челябинской области. Немцы покупают этот лист, затачивают его под лезвия для бритья и нам продают. У нас из него делают скрутку на заборы для особо охраняемых объектов. Вместо колючей проволоки. Знаешь, наверное, такую.
Лесничий видел не только саму спиралеобразную скрутку, но и то, что стало с человеком, который хотел пробраться на военный склад на Северном Кавказе и надумал по глупости разрезать скрутку кусачками. Она пружинит, с дикой силой начинает раскручиваться и разрезать все, что под нее попадет. Бандита, который лез на склад, такая вот скрутка разрубила на множество кусков.
– Доводилось видеть. Хорошая начинка. Сам додумался?
– Иван Иванович подсказал. Боевой трофей. Разведка батальона захватила у укропов целый рулон. Вот добро и сгодилось. Не для укропов, так для матрасников. Им, надеюсь, бесповоротно понравится такое бритье. Никаких станков, помазков и пены не понадобится уже никогда. За качество обслуживания отвечаю головой. Отойдите все. Буду ставить взрыватели с ртутным уровнем. Они требуют особого внимания. – Лейтенант показал коробки, которые он нес в руках.
– Работай.
Лесничий знал, что это такое, поэтому вопросов не задавал. Ртутный уровень представляет собой обыкновенную стеклянную трубку с окошком посредине. Капля ртути всегда должна находиться против него. В других местах трубка изнутри проложена фольгой, верхняя и нижняя часть которой друг с другом не соединяются. К фольге подсоединены контакты миниатюрного аккумулятора типа того, который ставят в наручных часах. Если ртуть попадает на контакты, то замыкает их, и следует взрыв.
Редкозуб начал вставлять стеклянные трубки внутрь башмаков, под плотные войлочные стельки, которые скрывали взрыватели и сами при этом не гнулись. Работа тонкая, кропотливая, не допускающая спешки и суеты.
Сапер сначала устанавливал стеклянные трубки так, чтобы капля ртути была строго против окошка. Для этого ему пришлось подсыпать пыль с дороги под подошвы и каблуки и подсвечивать внутрь башмака фонариком. Только потом Редкозуб присоединял контакты и аккуратно ставил на место стельку. Теперь прикасаться к башмакам уже было нельзя. Категорически.
– Поторопитесь. До вас от колонны меньше четырех километров, – предупредил Иващенко.
– Не торопись на тот свет, – грубовато отозвался Редкозуб. – Я закончил. Уходим.
– Убегаем, – поправил его Лесничий и первым помчался по дороге в обратную сторону.
Труднее всех бежать было не Кравченко, рюкзак которого уже стал пустым, а лейтенанту Суматохе. Он смотрел на монитор ноутбука, который нес перед собой. Комп принимал сигнал с беспилотника.
До места хранения аэрошютов оставалось около двух километров, когда Суматоха остановился и сообщил:
– Колонна замерла. Рассматривают. Транспорт пока не покидают.
Все остановились, окружили Суматоху и не отрывали глаз от монитора.
Бронированная колонна не двигалась. Через минуту два бойца вышли из "Бредли" и, оглядываясь, осторожно двинулись в сторону этой чертовщины, украшавшей дорогу. Они остановились, но руки к башмакам не тянули. Видимо, поступила команда ничего не трогать.
Сергея Ильича интересовала экипировка этих бойцов, но камера беспилотника не позволяла рассмотреть все как следует, поскольку давала вид сверху и только чуть-чуть сбоку. Однако и при этом ракурсе можно было определить, что один из них что-то подправляет на своем шлеме. Это могла быть камера, которая транслирует кому-то из руководства колонны ту самую картину, которую видел и сам боец.
В данном случае солдат рассматривал башмаки. Его командир интересовался ими же. Это значило, что аппаратура "РЭБ" сейчас была выключена.
Из "Хамви" стали выходить другие бойцы. Причем в немалом количестве. Они направляли в разные стороны стволы автоматических карабинов "М-4". Подстраховывались. Неторопливо приблизились к первым и что-то обсудили вместе с ними. Но кого-то, похожего на командира, среди них не было. Внешне, по крайней мере, никто не выделялся.
Наконец-то команда прозвучала. Давалась она, скорее всего, по системе связи. Один из бойцов оглянулся на "Хамви", кивнул кому-то, там находящемуся, наклонился и схватил ближний к себе башмак.
Взрыв раздался сразу же. Спецназовцам показалось, что вспышек было несколько. Впрочем, иначе и быть не могло. Взрывная волна разбросала в разные стороны остальные четыре башмака. Ртутные уровни сработали, замкнули контакты взрывателей. Поражающие элементы летели с разных сторон и под какими угодно углами.
– Что, неужели всех положили? – спросил непонятно кого Лесничий.
– Сомневаюсь я, – отозвался Кравченко. – Слишком плотно они стояли.
– Вообще-то похоже на то, – издалека отозвался Иващенко, наблюдающий картину с той же камеры. – Редкозуб, прими мой респект!
– Тонкие поражающие элементы хороши тем, что планируют, могут облететь толпу и задеть задних. Возможно, что положили всех. Нет, двое поднимаются, – проговорил Редкозуб. – А вон и третий. Их товарищи от взрывов собой прикрыли. Жалко, что подвесить башмаки было некуда. Можно бы шест установить, но на нем башмаки от ветра болтаться будут. Надо какие-то другие взрыватели использовать. Подумаем на будущее.
– Девятнадцать человек! – с легким ужасом сказал Кравченко. – Это же жуткая бойня.
Редкозуб оказался прав только частично. Из трех бойцов, оставшихся в живых, только один, кажется, был невредимым. Второй зажал двумя руками пах под бронежилетом и упал на колени. Третий едва сумел встать на четвереньки и сразу же завалился набок.
– Двадцать один человек, – уточнил Редкозуб.
– Некоторых из них наверняка можно отнести к грузу триста, – заметил Суматоха. – Пошевеливаются еще. Сейчас их грузить будут, перевязывать. Вколют пармедол. Много времени потеряют.
– Для матрасников пармедол не подходит, – сказал со своего поста возле тележек Редька. – Они считают его слабоватым, буторфанолом пользуются.
– Хрен редьки не слаще, – сказал командир. – Кстати, укропам этого буторфанола из Америки несколько самолетов пригнали. Нацгвардия им перед каждым боем обжирается. Мне вчера только Стерх рассказывал. А мы нормально отработали, – оценил Лесничий начальные действия своей группы. – Наши подопечные, похоже, не скоро вперед двинутся. Делаем и дальше все с тем же качеством. Пока продолжаем бег. За мной! Не отставать!
Группа уже выкатила из кустов тележки и выстроилась в прежнем порядке, чтобы выехать на проселочную дорогу и с нее осуществить взлет, когда на связь снова вышел старший лейтенант Иващенко.
– Внимание! Рекомендую всем поклонникам остросюжетного кино. Любителям праздничной иллюминации тоже. Бронеколонна двинулась вперед. Скоро матрасники посетят дорожный обувной магазин с распродажей исключительно правых башмаков по бросовым ценам.
– Спасибо, глянем. – Лейтенант Суматоха уже устроился на заднем сиденье первого аэрошюта и тут же раскрыл свой ноутбук.
Пока компьютер загружался, подключалась камера беспилотника, группа собралась вокруг него. За это же время бронеколонна, как и обещал Иващенко, приблизилась к следующему сюрпризу. Водитель "Бредли" вовремя увидел пять башмаков, стоящих ровным рядом. Боевая машина пехоты остановилась как раз там, где и предполагали волкодавы.
Раздумья длились долго. Матрасники во главе с Соломоном были о себе достаточно высокого мнения. Они не предполагали, что кто-то посчитает их дураками и попытается дважды поймать на одну и ту же уловку, поэтому не решались ничего предпринять и опять выжидали.
Но на сей раз никто не вышел из машин. У Соломона, наверное, осталось не слишком много людей, чтобы ими рисковать. Должно быть, ради обсуждения и выслушивания общественного мнения снова был выключен прибор РЭБ. Но разговоры длились недолго.
"Бредли" пошевелил башней. Наводчик понимал, что ему не страшны осколки, которыми плевалась первая партия башмаков, нацелил пулемет и разразился несколькими очередями, попросту сбивая башмаки с дороги. Ничего не взорвалось, осколки никуда не полетели. Тогда "Бредли" просто ударил противотанковой управляемой ракетой в дорожное полотно.
Одновременно старший лейтенант Иващенко послал лазерный луч в сферическую антенну. Бойцы боевой группы российской ЧВК ощутили, как у них под ногами вздрогнула земля, хотя расстояние до места взрыва было немалым. Слегка подпрыгнули на колесах тележки аэрошютов, имеющие достаточно жесткую подвеску.
Все смотрели на монитор, однако пока не видели ни дороги, ни "Бредли". Командир поднял взгляд и увидел вдали пылевой гриб. Такое явление давало укровоенным повод в очередной раз сказать, что против них применяют тактическое ядерное оружие.
– Иващенко, где "Бредли"? – спросил Лесничий.
– Минутку. Меняю масштаб наблюдения, – отозвался Виктор Юрьевич.
Тяжеленный "Бредли" тут же нашелся. Он валялся кверху гусеницами метрах в двадцати от того, что раньше называлось дорогой, а теперь стало громадной воронкой.
– Боюсь, что мы перестарались. – Сергей Ильич покачал головой. – Как бы Соломон не надумал вернуться.
– Он побоится, – решил Иващенко.
– Чего?
– Того, что обратная дорога будет еще более опасной. У него два "Хамви" остались. Будет пробиваться к своим.
– Два? – Лесничий только сейчас заметил, что передовой бронеавтомобиль колонны тоже валяется в стороне от дороги кверху брюхом.
Камера давала отчетливую картинку. Из трех колес, оставшихся у машины, почему-то крутилось только одно. Машина полноприводная, оснащена межосевым дифференциалом. Следовательно, согласно логике, вертеться должны были все четыре колеса или хотя бы три оставшихся. Видимо, при кувыркании бронеавтомобиля был поврежден или полностью оторван карданный вал.
– Надеюсь, Соломон был не в этой машине. Может, хотя бы в этом нам повезет, – проговорил командир.
– Соломон наверняка выбрал себе самое безопасное место в середине колонны. Там "Хамви". "Бредли" не в счет. Это просто боевое охранение, – заявил Суматоха.
– Все! – решил Лесничий. – По машинам. Взлетаем! Иващенко, работай по плану. Пора покидать сектор. Спутник вот-вот объявится.
Глава 16
Лесничий приказал старшему лейтенанту Иващенко работать по плану, а сам подумал было нарушить свои намерения и совершить посадку где-то вблизи от базы заморской ЧВК. Однако опасение, что у "диких гусей" имеются какие-то приборы, способные уловить звуки двигателей аэрошютов, удержало его. Кроме того, вот-вот должен был войти в сектор просмотра американский спутник, с которым поддерживал связь полковник Коллинз, возможно, и Соломон, находящийся в своей машине.
Имелось и еще одно соображение. Командир обещал передать аэрошюты батальону Стерха. В группе имелись еще четыре несобранные машины. Но их лучше было бы оставить себе для действий в следующей командировке. Может быть, даже в одной из таковых. О том, что нынешняя командировка не единственная, не первая и последняя, Лесничий знал из многократных разговоров с полковником Селиверстовым.
Поэтому Сергей Ильич предпочел вернуться на базу. Ему следовало подготовить краткий отчет о первоначальном этапе операции, зашифровать его и отправить Селиверстову. В Москве с нетерпением ждали вестей из Новороссии.
Воздушная дорога обходится без ухабов и выбоин и всегда является кратчайшим путем, соединяющим две конкретные точки. Но не в данном случае. Во избежание ненужных взглядов со стороны Лесничий предпочел лететь тем же маршрутом, по которому волкодавы добирались сюда. Тем более что на нем уже был подготовлен безопасный коридор для пересечения позиций противника.
Обычно обратный путь кажется куда более коротким. В данном же случае все получилось наоборот. Командиру казалось, что аэрошюты летят слишком медленно. Но до места офицеры добрались строго в расчетное время и приземлились на той же бетонной дороге, с которой взлетали.
Охрана, присланная Стерхом, занималась своим делом и относилась к поручению, как показалось Лесничему, вполне ответственно. Прибытие аэрошютов, несомненно, не выпало из поля ее зрения, хотя навстречу никто не выскочил.
Волкодавы перевооружились, добавили в свой багаж кое-какое оборудование, даже не зная, пригодится ли оно. Они пополнили боезапас, и так почти не израсходованный. Стрелял только Величко, да один раз пальнул Суматоха.
Волкодавам осталось ждать, когда американский спутник покинет сектор просмотра и переместится восточнее. Там должно было происходить то, что сильно заинтересует заморских специалистов. Хотя увидят они совсем не то, что желают.
Попусту тратить время на ожидание волкодавы не стали. Суматоха засел за свой компьютер и быстро выяснил обстановку. Он доложил Лесничему, что Соломон прибыл на базу ЧВК живым и здоровым. Если у него что и повредилось, то только нервная система. Он сидел в Интернете и просматривал на сайтах по магии все, что касалось предметов обуви. Это уже диагноз.
А события тем временем продолжали развиваться. Грузовик с нацгвардейцами, ехавший впереди бронеколонны, благополучно разгрузился перед воротами базы. Личный состав взвода Соломон решил задействовать для помощи остаткам отряда полковника Коллинза.
Для своей охраны Соломон оставил только одиннадцать человек из собственного постоянного окружения, то есть тех парней, которые уцелели от воздействия казачьей магии. Плюс к этому четверо местных постоянных охранников.
На базе врач оказывал помощь двенадцати раненым охранникам Соломона. Он потребовал вызвать санитарные машины и профессионального хирурга, поскольку сам был только стоматологом, прибывшим в отряд лишь накануне по требованию органов соцзащиты военнослужащих. Раненым была нужна серьезная помощь, которую стоматолог оказать никак не мог.
Соломон согласился, но санитарные машины были на Украине в дефиците и могли прийти только к следующему утру. Тогда же должен был вернуться Коллинз. Пока же стоматолог ввел раненым охранникам сильнодействующее обезболивающее средство и оставил их в покое. Была надежда, что кто-то из них к утру все же проснется.
Хирурга в ближайших госпиталях не оказалось. Украинские военные предложили прислать фельдшера. Стоматолог отказался. Такого специалиста он и сам мог заменить.
Пока Суматоха занимался "серфингом" в Сети, Лесничий написал и отправил рапорт о первом этапе операции. Он доложил и о силах, с которыми команда Коллинза выступила к границе.
Селиверстов ответил почти сразу. Он поздравил волкодавов с успешным началом работы и даже не пожелал, а попросту потребовал такого же продолжения. Сам полковник находился вместе с бывшим взводом Лесничего рядом с границей.