Совместный рассказ Миши и Юли вполне соответствовал их показаниям. Каких-либо противоречий я не заметил. Как и вчера, первостепенное значение для меня имели перемещения участников пикника в последние полчаса перед убийством.
−…Мне сначала тепло было, а потом ветер поднялся, и я замерзла, − говорила девушка. - Пошла в дом за курткой. Она у меня висела сразу у входа. Взяла куртку, ну и заодно заглянула в комнату, где лежал на кушетке Коля…
−Зачем заглянули? - уточнил я.
− Да так просто.
− А все же?
− Хотела позвать его обратно, в компанию. Ну неправильно как-то получилось. Приехали вместе, сидели, отдыхали. Потом поссорился он с Настей, обиделся и ушел. Вот я и позвала его…
− Какими словами?
− Вроде бы я спросила "Коля, ты спишь?" Он пошевелился, мотнул головой. Я сказала "Пойдем к нам, помиритесь с Настей" Он ответил одним словом: "Нет". Ну, я не стала уговаривать, вышла.
− И вернулись на берег?
− Не сразу…− смущенно улыбнулась Юля. - Я отошла буквально метра на три-четыре от домика, до ближайших кустов. По малой нужде. Понимаете?
Я кивнул. Вчера я заприметил на базе отдыха отдельно стоящее строение, которое русский человек никогда ни с чем не спутает. Располагается эта будочка метрах в пятидесяти от домика, где в субботу обосновались студенты. Что ж, ничего удивительного, что Юля решила так далеко не идти и воспользовались ближайшими кустами.
− Ну и вот, − продолжала девушка, растягивая слова и сосредоточенно глядя в одну точку, − я вышла из кустов и возле крыльца чуть не столкнулась с Мишей…
− Со мной, то есть, − с натянутой улыбкой подхватил парень, − я как раз заходил в дом за телефоном. Зашел, вынул из розетки телефон. Заглянул в комнату, где должен был находиться Коля. Он там и был, лежал на кушетке. Я негромко крикнул: "Эй, ты чего куксишься, компанию подводишь, пойдем к нам". Он отвернулся к стене, сказал то же что и Юле, одно слово "Нет".
− А свет в комнате горел?
− Нет. На кухне, где у меня телефон заряжался, горел, в прихожей тоже горел, а в комнате- нет.
− Вы к нему близко не подходили? - спросил я под влиянием мелькнувшей у меня абсурдной мысли. - Вы вообще уверены, что это был Коля Абрамов?
Миша, а вслед за ним и Юля, посмотрели на меня как на сумасшедшего. Очевидно, им моя идея действительно показалась идиотской.
− Конечно, Коля, кто же еще, − уверенно сказал Миша, − голос ведь его был.
− А разве голос не показался вам странным? Он не был хриплым, сиплым, простуженным, слишком высоким или слишком низким?
− Нет, − покачал головой парень, − ничего такого я не заметил. А вы что хотите сказать-то? Что это был настоящий убийца? А для чего бы ему прикидываться Колей? И где же, в таком случае, был сам Коля?
Если бы у меня были ответы на эти вопросы… Нет, я в тот момент вовсе не считал, что Юля с Мишей разговаривали с настоящим убийцей. Я просто допустил такую теоретическую возможность. Не из тех я людей, которые бывают абсолютно уверены. Я из тех людей, которые допускают возможность и сомневаются… Вот в словах мальчика Миши и девочки Юли я почему-то сомневался. Несмотря на всю согласованность их объяснений, кое-что мешало мне им верить. Может быть, неестественные интонации, неуместные паузы между словами? Отсутствие жестикуляции? А может быть, какая-то чрезмерная простота их рассказа? Ведь если двое людей заранее договариваются совместно лгать, то о чем они должны позаботиться? О том, чтоб не запутаться в мелочах. А для этого мелочей вообще не должно быть в их рассказах, или их должно быть очень мало. Вот в словах Юли и Миши их реально мало.
− Вы давно знакомы? - задал я вопрос, намеренно не связанный с предыдущими.
− С первого курса, − ответил Миша. - Скоро пять лет будет.
− А близкие отношения у вас давно?
− Если уж вам это так нужно знать, отвечу: примерно с прошлой зимы. Да, точно, с того дня как мы окончание зимней сессии отмечали…
− С Настей Трофимовой вы оба дружите?
− Ну, вообще-то подругой Насти с первого курса была я, − ответила Юля, − а когда Миша стал моим молодым человеком, нас все уже рассматривали как единое целое. То есть, например, если приглашали на какой-то праздник, то обоих. Вот и к Насте на день рождения вместе ходили…
− А как вы к ее молодому человеку относились?
Задавая вопрос, я смотрел на Юлю, но ответить почему-то поспешил за нее Миша:
− К Коле-то? Нормально. Если вы имеете в виду ту гадость, которую он ей подкинул в позапрошлом году, так это ведь касается только самой Насти. Если она сочла возможным его простить и снова с ним сблизиться, так нам-то какое дело? Лично мне он большим другом не был, но общались нормально.
− А вы, Юля? - я опять перевел взгляд на девушку. - Вы как относились к человеку, который столь некрасиво поступил с вашей подругой?
− Я тоже думаю так, как Миша сейчас сказал, − медленно ответила Назарова. - Все, что между ними происходило, только их и касается. Мне вообще фиолетово было.
В ее карих глазах сверкнул мимолетный огонек, давший мне основания думать, что на самом деле ей было далеко не все равно. Чего-то эта девушка не договаривает. Да и ее молодой человек тоже.
− Ладно, молодые люди, время уже половина первого, а в пять часов нам всем следует быть на берегу Радужного, − подытожил я, поднимаясь, − не забыли?
− Не забыли, нам еще вчера сообщили, что сегодня будет проводиться следственный эксперимент на месте преступления. Мы приедем к пяти. С Максом Трофимовым уже договорились, он нас отвезет.
Обычно я люблю поправлять неточности, допускаемые моими собеседниками, но сейчас не стал объяснять парню разницу между проверкой показаний на месте и следственным экспериментом. Разница есть, и существенная, но даже студенты юридических факультетов не всегда могут ее просто и доходчиво объяснить на экзамене. Зато я задал другой вопрос:
− Кто убил Колю Абрамова? Вот вы, Юля, как считаете?
− А разве непонятно? Трофимова его и убила.
Ответ был настолько уверенным и безапелляционным, что я даже удивился. Обычно лучшие подруги так себя не ведут.
− Вы так говорите только потому что она арестована?
− Вовсе нет, − недовольно ответила Юля, − просто никто, кроме нее, и не мог убить. Мы ж вам сейчас все по полочкам разложили, все обрисовали, как было. Мы оба вернулись на берег, и Трофимова почти сразу же пошла в дом, и там будто бы нашла труп Коли. Кто ж его убил за эти две минуты, да так, что мы ничего не видели и не слышали?
А вот теперь уже идет явное несоответствие… И брат Насти, и Аркадий Завитаев говорили, что временной промежуток между возвращением Миши с Юлей и уходом Насти был хоть и коротким, но все же не двухминутным. От пяти до десяти минут прошло, так точнее будет.
− А вы, Михаил? Верите в виновность Анастасии Трофимовой?
То, что на лице молодого человека отразилась внутренняя борьба − несомненно. Вот только непонятно, что с чем боролось. Такое чувство, что ему и ответить хочется, и в то же время он понимает, что отвечать нельзя. В этот момент я совершенно точно понял, что ему известно нечто такое, о чем он не считает возможным говорить, но что имеет непосредственное отношение к убийству.
− Я не знаю, − наконец ответил Григорьев чуть дрогнувшим голосом и еще раз повторил, − я не знаю.
* * *
На базу отдыха мы с Зиной прикатили к четырем часам дня. При дневном свете, в ясную солнечную погоду озеро Радужное смотрелось просто восхитительно. Жаль, что я не умею рисовать, а то бы непременно запечатлел на холсте и темные верхушки сосен, и нависающие над бутылочно-зеленой водой ветви кустарников, и скопище желто-белых кувшинок у противоположного берега… Озерцо-то небольшое, одним взглядом охватить можно. Где-то на середине водоема я увидел двухвесельную лодку, на которой отчетливо угадывались очертания молодых мужчины и женщины. Наверное, парень устроил для своей девушки романтическое свидание, прогулку по воде со сбором кувшинок. Не все же по средам работают или учатся.
Вопрос о собаке разрешился очень просто. У той будки, которую я вчера заметил, сидел на цепи роскошный белый пес с рыжевато-желтыми подпалинами. Густая шерсть, широкая грудь и мощные медвежьи лапы явно свидетельствовали о родстве с кавказскими или среднеазиатскими овчарками. И все же это была дворняга, хотя и огромная. И еще мне бросилась в глаза ее ухоженность. Никаких колтунов в шерсти, никаких прицепившихся к лапам или брюху репьев, никаких слезящихся или гноящихся глаз. Каждый волосок причесан и прилизан заботливой рукой опытного собачника. Очень странно видеть такую гламурную псину в роли сторожа на лесной базе.
− Как зовут собаку? - спросил я у новой смены охранников.
− Бисмарк, − с гордостью ответил мне полуседой крепкий мужик, в котором я безошибочно угадал того самого собачника. - Шестой год ему пошел…
Далее мне пришлось прослушать обстоятельный рассказ, касающийся рождения и взросления пса с именем германского канцлера. Узнать об его повадках, способностях, симпатиях и антипатиях, гастрономических вкусах и даже особенностях полового поведения. Воистину, собачники − особые люди. Имею в виду, понятное дело, не всех людей, которые держат в квартире или в доме четвероногого друга, а именно знатоков, фанатов, для которых воспитание и дрессировка питомца стали главными в жизни удовольствиями, а забота об его здоровье − чуть ли не сакральной, святой обязанностью. Сам я собаку никогда не держал, разве что в далеком детстве у моих родителей жила маленькая той-терьериха по кличке Семечка. А вот посмотришь иногда на истинных любителей, послушаешь их увлеченные повествования, и поневоле начинаешь им завидовать…
− Андрей Иванович, − мягко перебил я довольного возможностью поговорить на любимую тему охранника, − так я правильно понял, Бисмарк − ваша собака?
− По сути и по смыслу − да, моя собака, − уверенно ответил тот, размашисто рубанув рукой по воздуху, − а кому он принадлежит по закону, это вопрос особый. Его взял из приюта еще щенком один мужик, который здесь работал лет пять назад. Ему руководство поручило найти нормальную собаку для охраны нашей базы, но так, чтобы ни копейки денег не потратить. Потому он и взял беспородного… А беспородный-то он только наполовину, у него или отец или мать − чистокровный кавказец, уж можете мне поверить… Короче, мужик тот совсем немного поработал, и уволился. А в позапрошлом году я сюда работать пришел, когда пенсию дали. Вот и взял шефство над Бисмарком. На зиму я его к себе домой увожу, здесь все равно делать ему нечего, да и холодно в будке, морозы-то иногда ударяют под сорок. Нормальный корм ему каждый раз привожу. Расчесываю, профилактику провожу, разговариваю с ним…
Андрей Иванович, продолжая отвечать на мои вопросы, ласково поглаживал голову своего любимца. Бисмарк вел себя почти как кот, ласково льнул к рукам мужика и разве что не мурлыкал от удовольствия.
− А где он был в субботу, не знаете?
− Как же мне не знать, если я сам его еще в пятницу с утра, как мы смену сдали, в Город увез. В ветеринарку.
− Зачем?
− Отравился Бисмарк, съел что-то не то. Лежал грустный-прегрустный, даже приподняться не мог, и скулил жалобно, прямо душу рвал… У меня в автомобильной аптечке только активированный уголь был, я штук пятнадцать таблеток в воде развел и ему в пасть влил, вроде полегчало. Но это ж все равно не лечение, а просто временная мера. Повез к ветеринарам…
− А чем отравился, так и не выяснили?
− Пытался. Я ж потом обе смены расспросами задолбал, все выяснял, кто и что ему давал. Ничего особенного не давали, говорят. Ту же кашу ему варили, что и обычно, и корм такой же давали… Наверное, нашел какие-нибудь объедки на базе, да и съел. Здесь же студенческие компании иногда отдыхают, в мае-то. Шашлыки нажарят, схомячат, а за собой убрать недосуг. Вот он и нашел какую-нибудь тухлятину, переперченную-переприправленную…
− А разве он не все время на цепи сидит?
− Не всегда. Другие смены нет, а вот я лично всегда его спускаю с цепи, ближе к ночи. Собака − это зверь, ей моцион нужен. Видели бы вы, как он тут круги наматывает, когда я его спускаю…
− Ну ладно, увезли вы его в ветеринарную клинику, и дальше что?
− Промывание желудка сделали, две капельницы поставили, чтоб всю отраву из организма вывести. Сказали, еще пару дней понаблюдать, уколы поставить. Ну, я его в свой дом и привез, у меня там вольеры понастроены, еще пять немцев живут…
− Кто живет? - не сразу понял я.
− Немецкие овчарки. А в воскресенье с утра смотрю − опять Бисмарк загрустил, морду на лапы положил, от еды отказывается… Решил я, пусть до следующей смены у меня дома побудет, жена с сыном за ним присмотрят. Вчера он полностью оклемался, вот я его сегодня и привез…
Вон оно что, значит. С утра пятницы до утра среды самый эффективный сторож на базе отсутствовал. На больничном был. В не очень высоких профессиональных и личных качествах предыдущей смены я убедился вчера, и не думаю, что другие две смены намного лучше. А вот собака − она и в Африке собака. Уж если бы ночью или вечером вблизи шарился кто-то посторонний, выслеживая бедного сластолюбивого Колю Абрамова, то собака бы лай подняла, это точно. А поскольку будка расположена рядом с местом дислокации охранников, то, думаю, они все же изволили бы вынести свои задницы и пройтись по территории базы.
Что же получается? А получается, что версия о проникновении постороннего лица на базу обрастает дополнительными подтверждениями. Вернее, так: все более и более реальной становится сама возможность такого проникновения. Да и с внезапным заболеванием кавказоподобного Бисмарка что-то нечисто.
− Андрей Иванович, а вы не помните, раньше вам не приходилось его возить в лечебницу?
− Никогда, − после непродолжительного раздумья ответил мужчина, − не было такой надобности. Он же дворняга наполовину, да и живет с самого детства на улице, так что крепкий, выносливый. Ничем раньше не болел.
Не болел, не болел… А за два дня до убийства взял и заболел. Причем не чумкой или воспалением легких, нет. Отравился… Может, кому-то очень нужно было убрать отсюда собаку на несколько дней?
За разговором с Андреем Ивановичем прошло около сорока минут. Моя дочь тем временем исходила вдоль и поперек всю базу, залезла во все щели, в какие только можно было залезть. А нельзя было залезть только в одно помещение: в тот самый домик, в котором убили Абрамова. На двери висел замок и были капитально приклеены бумажки с печатями следственного управления. Что ж, правильно, так и должно делаться.
Ровно в пять часов вечера приехали на "газели" Достоевский-Харченко и его помощники. В их числе был и тот молодой оперативник, которого я утром видел в крематории. Сам факт его участия в работе по делу меня очень радовал. Дело в том, что старший лейтенант Александр Сафронов был младшим братом одного моего подзащитного, которого я семь лет назад избавил от нескольких лет физического труда на свежем воздухе. Молодой мужик, кандидат в мастера спорта по самбо, в темном переулке заступился за честь совершенно незнакомой девушки, вступил в бой с шайкой отморозков, потенциальных насильников. Одного нечаянно убил, другого столь же нечаянно лишил возможности когда-либо кого-либо насиловать, а третьему сломал руку и вынес четыре зуба. А тут как раз и ментовский патруль подоспел. Девушка испугалась, убежала. А двое оставшихся в живых подонков накатали на самбиста заявление, и мог бы он рассчитывать самое лучшее на пятерку, если бы не я, адвокат Лебедев. Подробности пересказывать не буду, но результат сам за себя говорит: вышел мой парень из зала суда без наручников, юридически несудимым. А младший брат его, Саша, который в то время еще в школе милиции учился, потом стал сотрудником отдела уголовного розыска и в знак благодарности сливал все интересующие меня сведения. По делу об убийстве гражданина Абрамова − тоже.
Вслед за "газелью" следственного управления показалась и машина Максима Трофимова, на которой, помимо него самого, прибыли Аркадий Завитаев и Миша с Юлей. Тоже разумно, зачем зря бензин жечь, если можно всем уместиться в одном автомобиле. Вот и мои вчерашние знакомцы, Антон Лычагов со своим дедом, тоже не пожелали трепать свою ласточку. Видимо, Харченко их подхватил в Сосновке.
Проверка показаний на месте − это не то же самое, что следственный эксперимент. Внешне очень похоже, но есть и отличия. Одно из них заключается в том, что в следственном эксперименте одновременно может принимать участие много людей, а проверяют показания на месте у каждого гражданина в отдельности. В нашем случае последовательность определилась такая: брат моей подзащитной, Юля Назарова, Михаил Григорьев, Аркадий Завитаев и двое охранников. Сначала старый, потом молодой. Пока один рассказывает и показывает, остальные находятся на некотором отдалении, возле автомобильной стоянки.